Аннотация: Небольшой отрывок из начатого романа про Алекса. Историко-бытовое фэнтези. Новелла 3. Религиозно-платоническая.
Новелла 3. Путь на Голгофу.
***
...Алекс не мог вмешиваться в жизнь Иисуса. Он просто следовал за ним, смешиваясь с толпой единоверцев, или незримо присутствуя на проповедях. Алекс не пытался понимать то, что проповедовал этот человек. Он просто пил свет души, исходящий от Иисуса, впитывал каждое слово, произносимое им, каждую интонацию, каждый душевный порыв. И ощущал внутри себя невероятное чувство, исходившее от этого светящегося изнутри человека. Иисус шел по миру, одаривая каждое встреченное им существо светом всепрощающей и всепонимающей любви. И Алекс ощущал эту любовь внутри себя. И плавился в ней. И ощущал, как сам проникается любовью к Иисусу. Как душа наполняется невероятной нежностью и желанием защитить. И одновременно осознанием, что никаким чудом и удачей он не сможет защитить Иисуса от его судьбы. Ведь мечтой Иисуса было самопожертвование во имя любви к ближнему.
И Алекс впервые встал перед осознанием противоречия своего предназначения помогать исполнятся мечтам человека и своей обязанностью защищать его. Ощущая силу мученичества Иисуса, его стремления отдать жизнь за свою веру во имя спасения человечества, сила Алекса уже начинала ткать вероятности, подталкивая события в направлении Голгофы. Но душа Александра стенала от ужаса осознания того, что предстоит перенести Иисусу в конце его пути...
Мелкий воришка, Иуда промышлял воровством, обирая купцов и ремесленников на рынках, пряча награбленные деньги в тайнике у задней стены храма. Он старался появляться возле этого места как можно реже, чтобы прихожане не смогли запомнить его. И приносил добытые нечестным промыслом монеты в свой тайник глубокой ночью.
В стене храма на уровне земли было небольшое отверстие, служившее для вентиляции подвалов, забранное решеткой. На метр выше этого воздуховода камень над отверстием вынимался из стены, а за ним открывалось небольшое углубление около полутора локтей в глубину. Вот в этом месте и хранил Иуда свои сокровища, расфасованными в небольшие мешочки-кошели, завернутыми в холстину. Каждый кошель содержал сумму, равную одному сиклю серебра. Иуда очень трепетно относился к подсчету своего богатства. Хотя сумма, им накопленная, была пока что ужасающе мала. Всего каких-то восемь сиклей. Иуда мечтал разбогатеть, чтобы вкушать лучшие вина и яства, предлагаемые эти миром, иметь красивых наложниц, и жить в белоснежных палатах как богатые купцы. И в стремлении к этому он отказывал себе во всем, экономя и на еде, и на одежде, складывая каждый сворованный медяк в свою "сокровищницу", как он называл про себя свой тайник в стене.
Только иногда, редко, Иуда позволял себе придти к храму в дневное время. Он смешивался с толпой молящихся, делал вид, что молится вместе со всеми, прикрыв глаза, сам при этом мысленно тянулся к своим серебренникам. Воришка никогда не позволял себе воровать в храме. И вовсе не из-за страха Божия, а чтобы не было даже малейшей вероятности попасться рядом со своим тайником и хоть как-то навести на его след стражу.
Сегодня Иуду снова неудержимо манило к тайнику. Спрятанное сокровище тянуло его к себе с непреодолимой силой. И он, чуть вымазавшись в саже, чтобы его вид стал более отталкивающим, заставляя людей не столько рассматривать его, сколько наоборот отворачиваться брезгливо, смешался с толпой нищих возле храма.
К храму приближалась группа людей. Была в ней какая-то странность...
А! Иуда понял, в чем дело. Несколько человек окружали одного мужчину, одетого небогато, но опрятно, при этом босого. Лицо мужчины было с правильными чертами, привлекающее своей одухотворенностью. Впрочем, Иуда не знал такого слова "одухотворенность". Все его потребности сводились только к удовлетворению материальных. А все мечты были связаны с приобретением богатства. Но привлекательность молодого мужчины заставила воришку обратить на себя внимание. А еще то, что все остальные люди в группе были словно привязаны к нему. Вокруг этого необычного человека словно концентрировалась какая-то магия притяжения.
Но долго пялится на кого-то Иуда не мог себе позволить, чтобы не выглядеть подозрительно. И он уже хотел отвести взгляд от примечательной группы, как перед глазами вдруг словно мелькнула синяя тень, и словно чья-то рука подтолкнула Иуду в сторону к тем людям.
Иуда протиснулся через толпу поближе.
- Учитель, когда же придет "царствие Божие", в котором будут все равны пред Богом? - услышал Иуда обращение одного из мужчин к тому, кто так заинтересовал вора.
- Петр, - послышался глубокий, сильный, чуть тягучий голос, заставивший завибрировать что-то внутри человека, - Царствие Божие есть внутри каждого из нас, ибо наша душа есть вместилище его. Через душу нашу с нами говорит Господь, отец наш и пастырь. И в душах своих мы все равны пред Богом.
- Но мы ведь все разные, Иисус, - это сказал довольно молодой, с волосами, еще не тронутыми сединой, мужчина из группы учеников Иисуса, - разные и по положению, и по уму, и по всему-всему... Как же все могут быть равны?..
- Пред Господом все равны, Фома. В Царствие духа, где владычествует Отец мой, не имеет значение земное богатство и благосостояние мирское. Там всем уготованы райские кущи и вечное блаженство...
Иуда ничего не понял из слов Иисуса, но "райские кущи" - это ему было понятно. Это же было его мечтой. И снова легкая тень пробежала на грани взгляда...
Алекс, оставаясь невидимым для всех, слушал вибрации любимого голоса. Растворяясь в них, как в небесной лазури, когда всецело отдавался свободе полета в те редчайшие мгновения, когда еще ничья нужда не могла притянуть его душу и тело к себе...
Но помимо воли Алекс ощущал и впитывал в себя чаяния всех, кто окружал сейчас Иисуса. Он чувствовал и чистые потоки уважения и преклонения, идущие к Учителю от Петра и Матфея. Ощущал, как вибрирует диссонансом внутри гармонии света недоверие Фомы. Как чернильные кляксы, расплывающиеся от центра естества тех, кто лелеет какие-то своекорыстные цели, тянут свои черные щупальца к Иисусу. Холодное, но пустое любопытство некоторых случайных прохожих. И липкое вожделение Иуды.
На следующий день Иуда оделся поприличнее, то есть в нищенские лохмотья, но довольно чистые и с аккуратными заплатами. И пришел в храм чуть позже, чем вчера. Иисус, расположившись на ступеньках храма, что-то рассказывал своим ученикам. К ним подходили и просто любопытные. Задавали вопросы. Некоторые быстро уходили, другие задерживались, чтобы послушать проповеди. Иуда не спеша присоединился к общине. И стал прислушиваться к обсуждению...
Рядом с одним из учеников стоял деревянный ящик с небольшой щелью в крышке. "Для подаяний", - понял воришка. Прихожане, выходившие из храма, останавливались послушать Христа, а уходя многие из них кидали в ящик медные монетки, а некоторые, кто побогаче, - даже и серебряный динарий могли пожертвовать. Острый глаз Иуды быстро приметил, сколько и как часто денег попадает в эту "кассу". Первой мыслью его было, исхитрится как-то и выкрасть ящичек. Но, во-первых, ящик всегда был на виду у десятков глаз, и выкрасть его было не так-то просто. А во-вторых, Иуда решил обеспечить себе постоянный источник дохода, став приближенным Христа, и получив доступ к вожделенному ящичку в любое время. Для этого нужно было втереться в доверие к Иисусу.
Алекс заприметил в толпе нищих возле храма новенького чумазого мальчишку с хитрыми глазенками. Все мысли пацана были о том, как бы стянуть хоть чего-нибудь съестного или пару монет, чтобы купить себе еды. Мальчишка выглядел очень голодным. И Алекс, чувствуя голодные спазмы его желудка в своем теле, искренне пожалел парнишку. Но тонкая нить энергии, усиливающей вероятность любого события, из крыла Александра уже тянулась к голове пацана, захлестывая петлей волю и заставляя сделать первый шаг к кубышке с деньгами. Остальные шаги, осторожные, но решительные, мальчишка сделал уже сам. И протянул руку, чтобы схватить ящик.
Одновременно краем глаза Иуда увидел словно синий мазок слева от себя. Повернул голову и как раз успел заметить протянутую руку воришки. Намерения этой руки у Иуды сомнений не вызывали. Свой своего... Иуда метнулся наперерез и схватил протянутую руку. Мальчишка взвыл каким-то дурным голосом и попытался вырваться. На его крик обернулись все, кто окружал Иисуса в этот момент.
- Он пытался украсть вашу казну, - голос Иуды был уверенным, а вид у мальчишки был настолько потасканным, что сомневаться в его деянии никто и не подумал. Люди стали кликать стражу. Но Иисус, до того молча наблюдавший за этой сценой, поднял руку, и все разом замолчали. В повисшей тишине слышалось только запуганное сопение воришки.
- Отпустите его, он просто голоден. Матфей, дай ему хлеба.
- Но, Учитель, он же вор, - возмущенный голос Фомы словно нарушил оцепенение остальных участников разыгранного спектакля.
- Кто из вас без греха?
Матфей, молча, достал из своей котомки, висевшей у него на плече, чуть почерствевшую лепешку, отломил от нее почти половину и отдал голодному мальчишке. Иуда смотрел на это, раскрыв рот от удивления. И поэтому ослабил хватку. Пацан резко выдернул ручонку и бросился со всех ног бежать от непонятных людей. Он был безмерно счастлив, что сбылась его мечта поесть, но еще больше он радовался, что повезло вырваться от своих "дарителей" За свою коротенькую жизнь он твердо усвоил, что даром ничего не дают. Даром только побить могут.
А Иуду приняли в общину Иисуса.
Сначала скромно одетый юноша не вызывал ни у кого интереса, и он просто сопровождал толпу учеников и почитателей Мессии, как называли Иисуса те, кто искренне верил в его проповеди. Иуда слушал разговоры с видом человека, которому показали занимательные картинки. Изредка он переспрашивал кого-нибудь из учеников Христа о чем-нибудь, дернув того, кто был ближе всего к нему в тот момент, за рукав и шепотом задавая свой вопрос. Но ни разу еще не осмелился он обратиться напрямую к Иисусу. Постепенно окружающие начали воспринимать его как скромного и застенчивого неофита. Ему растолковывали некоторые постулаты учения, делились с ним пищей, ободряюще хлопали по плечу и интересовались, как его дела. Иногда Иуда исчезал на день-два, а возвращаясь, приносил с собой то немного простой еды, то пару медных монеток, которые он неизменно опускал в прорезь общинной казны. А однажды он принес с собой моток ниток и портняжную иголку, и робко предложил заштопать прореху, замеченную им якобы на одеянии Христа.
С того дня так и повелось, что Иуда, замечающий своим острым хозяйственным взглядом все мелкие неурядицы, возникающие в жизни общины, брал на себя решение всех проблем. Товарищи, видя его искреннее стремление помочь и несомненную деловую хватку, с удовольствием стали поручать ему обеспечение общины необходимыми продуктами и скарбом. Сначала деньги ему на это выдавали из казны кто-то из приближенных учеников. Но со временем, видя, как щепетильно этот скромный юноша относится к возложенным на него поручениям, и как скрупулезно ведет отчет потраченным деньгам, просто передали ему все деньги. Вожделенный ящичек оказался в руках у Иуды. Его мечта сбылась. Но теперь этого ему было мало. За время, что он провел в общине, Иуда не мог не разобраться в проповедях Мессии. А сила духа Христа не могла не оставить след в душе даже такого низкого существа как мелкий вор Иуда.
И хотя Иуда не разделял многих положений новой веры, что проповедовал Иисус, но искренне поверил в пришествие Царства Божия на земле, и что Иисусу уготована судьба Царя царей. А Иуде виделась скромная роль царского казначея. И мечта его о богатстве расширилась, обрела размах и крылья. С мелким воровством было покончено.
Но это было не единственное изменение, что произошло с душой Иуды. Проповеди Христа будили в его учениках стремление к сподвижничеству, к самоочищению. И Иуда тоже поддавался этому зову. Его душа, душа вора и стяжателя, плавилась в лучах света Христова, в ней появлялись сначала маленькие ручейки, а затем и реки светлой энергии. И Иуда становился способным если не на добро и честность, то хотя бы на минимум греховных способов заработка денег. Вместо прямого воровства и казнокрадства Иуда учился вкладывать деньги в законные предприятия, пуская в оборот деньги общей казны, он обеспечивал прирост ее доходов, немалая часть из которых раздавалась нищим, или шла на оказание помощи нуждающимся. И дело тут уже было не только в том, чтобы обеспечивать себе видимость благочестия для сохранения доверия Иисуса и общинников. Алекс ясно видел в душе Иуды словно пузырьки воздуха в мутной жиже островки того светлого, что рождали в ней такие теплые и светлые слова Мессии. Эти пузырьки словно тянулись друг к другу, стремясь объединиться и вырасти. Но энергия предназначения, идущая от крыльев Алекса, перемешивала мутные потоки вожделения, не давала светлым островкам соединиться в нечто большее. И жажда наживы воришки не утихала, а только трансформировалась в потребность получать деньги легальными способами. А радость от удачных сделок на этом пути, провернутых Иудой, только увеличивали эту жажду.
Казна христианской апостольской общины, казначеем которой он стал, жгла ему руки.