Иванович Юрий : другие произведения.

Лиходеи Апокалипсиса (вся сборка)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 5.29*21  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Страшны для человечества предсказания о конце света 2012-го года. Да и не просто страшны, а и ужасны. Только вот будет ли на самом деле некая вселенская катастрофа? А если грядёт она над нашей планетой, то может удастся её общими силами как-то предотвратить? Именно этим нелёгким делом занимаются эксперты международной команды, разыскивая попутно как тела инопланетян, так и грозные техническое оружие иных миров. Но даже эти уникальные люди с помощью своих редкостных, паранормальных умений не могут предвидеть приближающуюся к планете неумолимую гибель. Катастрофа ещё только маячит на горизонте, а кровь, смерть и разрушения уже низвергаются на цивилизацию землян всё возрастающим потоком.

ЛИХОДЕИ АПОКАЛИПСИСА

Книга первая

КОМАНДА ЭКСПЕРТОВ

Глава первая

ВАШИНГТОН, ИЮНЬ, 2012 г

   Шеф ЦРУ Леон Панетта, был жутко недоволен, и даже не делал попыток это скрыть. На его худом лице аскета явно просматривалось раздражение, вызванное настырными посетителями. А из колючих, холодных глаз так и неслось предупреждение: "Если вы меня побеспокоили и оторвали от дел по пустякам - я вас в порошок сотру!" Весь облик дополняла презрительная ух-мылка, появившаяся с момента, когда двое учёных вошли в его кабинет и стали располагаться в креслах напротив.
   А те действительно являли собой странную, несуразную парочку.
   Первый был угловатый, лысый мужчина баскетбольного роста, с круп-ными чертами лица и с прямо-таки гигантскими ладонями. Он почти постоянно доставал из кармана своего пиджака носовой платок, казавшийся ма-леньким в его ручищах, но на самом деле размером с приличную наволочку, и вытирал всё время влажнеющие лысину и шею. Этот "Дылда", как сразу окрестил его про себя шеф ЦРУ, являлся руководителем крупнейшей Научно-Исследовательской Лаборатории, работающего в области геодезии и магнетизма, изучения радиолокационных и гравитационных поя-сов планеты, исследования их свойств и связанных с ними явлениями. Лаборатория в последнее время была на языке у прессы в связи с гибелью исследовательского судна и много-численных человеческих жертв при этом. И хоть страсти и споры не утихали уже целый месяц, Леон Панетта был знаком с этим происшествием поверхно-стно. Почти также как и любой обыватель смотрящий телевизионные ново-сти. С "Дылдой", которого в миру звали Ричард Гонтери, шеф сталкивался впервые, но был наслышан о его высокой компетентности как ученого, спе-циалиста и талантливого организатора.
   Вторым человеком, явившимся на приём, была женщина. И тоже с неаде-кватной, своеобразной внешностью. Бесцветное лицо со свисающими склад-ками щёк, плавно переходило сразу в плечи (казалось, что шея отсутствует полностью) и так же плавно сливалась с тучным телом, облачённым в плать-ице несуразных оттенков. "Колобок!" - констатировал мысленно Леон Панетта, и его ухмылка стала вызывающе саркастическая. Единственно, что можно было выделить у женщины так это её жгучие, излучающие волю и страсть, глаза. Да пожалуй, прекрасное имя: Лилия Монро. Вероятно, она была одно-фамилицей всемирно известной киноактрисы. Хотя у той вроде фамилия "Монро" - считалась сценическим псевдонимом. Лилия являлась руководителем проекта в НИЛ Ричарда Гонтери и именно её, почти все сотрудники и подчи-нённые погибли месяц назад вместе со злополучным исследовательским суд-ном.
   - Итак! Я вас слушаю! - шеф ЦРУ многозначительно постучал ручкой по листку чистой бу-маги лежащего перед ним, явно напоминая о своей непомерной занятости.
   "Дылда" прокашлялся. Чуть раньше, впуская учёных в кабинет на вытребованную с таким трудом встречу, помощники шефа ЦРУ буквально достали визитёров своими инструкциями говорить сжато и более кратко. Поэтому Гонтери тя-жело вздохнул:
   - Сразу хочу сказать: кратко не получится! - он развёл виновато своими ручищами. - Но постараемся! - видя, что хозяин кабинета всё с тем же не-довольным видом ждёт продолжения, стал объяснять: - Два месяца назад наши исследователи обнаружили существенное изменение гравитации на уча-стке Тихого океана, названного сейчас новыми Бермудами. Изменения для не-посвящённого, не особо существенные и почти незаметные невооружённым глазом. Для примера: стандартный килограмм там весил всего 926 грамм. Но, согласитесь, это жутко странно для общих законов и понятий. Зона была строго ограничена и представляла собой идеальный круг с радиусом около четырёх километров. И именно на границе этой окружности и образовались неожиданно три огромных, мощных вулкана. В результате мы лишились на-шего исследовательского судна и, самое печальное, почти всех сотрудников и членов экипажа, находящихся на борту. Если бы эта катастрофа произошла не на мелководье, человеческих жертв было бы куда больше из-за образо-вавшихся цунами.
   Леон Панетта закончил к этому времени рисовать аккуратный квадрат и от-странённо произнёс:
   - Пока не вижу причин вашего отказа рассказать всё это одному из моих заместителей.
   - Перехожу к главному. - Гонтери опять достал свой платок-наволочку. - В районе новых Бермуд нами исследовался столб пониженной гравитации, или как мы его называли: "минусовый колодец". Он уходил строго вверх и терялся, вернее, рассеивался в самых верхних слоях термосферы. В связи с этим в воздушном пространстве наметились постоянные потоки воздуха, идущие вверх по колодцу и подсасывающиеся с боков. Мало того, хоть это было и на мелководье, образовались внушительные водовороты из-за огром-ных подвижек воды, появившихся по тому же принципу. Более лёгкое под-нималось наверх, а снизу подходило всё имеющее нормальный вес. Поэтому-то судно и стояло на четырёх якорях и в самом центре минусового колодца. Приборы, конечно, регистрировали непонятные сотрясения земной коры, но никто и предположить не мог, что произойдёт немыслимое и необъяснимое извержение.
   Заметив, что шеф ЦРУ перевёл взгляд на неё и что-то хочет сказать, Лилия Монро заговорила первой:
   - Вы, вероятно, знаете, что меня там не было, и знаете почему. За неделю до внезапного извержения я с несколькими коллегами отбыла на другую сторону нашей планеты. Там был обнаружен совершенно противоположный по направленной силе артефакт.
   Голос у женщины был невероятно убедительным, сильным и заворажи-вающим. Господин Панетта так и замер с полуоткрытым ртом, внимательно вслу-шиваясь в смысл и осознавая: почему эта невзрачная с виду, непомерно рас-полневшая руководительница проекта могла управлять другими людьми и заставлять беспрекословно выполнять все её требования. А Монро, совер-шенно не сомневаясь в том, что её не прервут, продолжала:
   - Он был нами назван "плюсовая воронка", так как на небольшой терри-тории островка, радиусом всего в пятьсот метров, гравитация была повы-шенной и составляла 1076, вместо положенных 1000 грамм. К тому же гра-ницы этого явления уходили вверх в виде расширяющейся воронки и исся-кали уже в стратосфере. Остров был совсем необитаем и о "плюсе" совер-шенно случайно узнал один из лётчиков любителей, летавших там над по-верхностью и чуть не зарывшийся в землю. Он сообразил, что что-то не так и сообщил в места, куда посчитал нужным. Так эта информация дошла до нас. Я тут же полетела туда и организовала наблюдение и обследование. Вот на этих компьютерных распечатках вы можете увидеть изменения в гравитации и их формы, - она положила на стол Ромена насколько прекрасных цветных изображений воронки и колодца. - К сожалению, мы не смогли докопаться до истины. Семнадцатого мая произошло извержение, погибли наши това-рищи. Мы бросились в новые Бермуды, надеясь оказать помощь в поисках уцелевших. Целая неделя прошла в шоковой лихорадке и предельных физи-ческих и психологических нагрузках. Спасти удалось единицы. А двадцать пятого мая в 13:00 по Гринвичу, "минусовый колодец" исчез. Так же неожи-данно для всех, вулканическая деятельность стала спадать и за три, с не-большим, дня, прекратилась полностью. Но самое загадочное: вернувшись через неделю на остров с "плюсовой воронкой" нами было обнаружено её полное отсутствие. А вся поверхность острова была обезображена до неузна-ваемости. Вся растительность, песок и даже мелкие обломки скал были сне-сены в море тайфуном "Серджио", который там прошёл двадцать пятого мая. И именно в тот день, именно в 13:00 по Гринвичу, наблюдатели заметили, как над островом прошёл гигантский торнадо, вероятно и принесший на ост-ров тотальные разрушения. Тем же торнадо были "почищены" и десяток соседних островов, есть даже несколько жертв среди местного населения. Но факт остаётся фактом: стихия повредила нечто, что создавало "плюсовую во-ронку" и "минусовый колодец". Это же "нечто" привело к непредсказуемой и невероятной сейсмической активности в районе, который с подачи коррес-пондентов, мы сегодня называем не иначе, как "Новые Бермуды".
   - Значит, вы полагаете, что на вашем острове находился некий..., к-хе..., прибор, который вы не в силах отыскать? - сделал вывод Леон Панетта.
   - Да! Определённые математические расчёты приводят нас к этому мне-нию.
   - Всё равно, - хозяин кабинета стряхнул головой, пытаясь отогнать от себя давление, вызванное командным голосом Монро. - Я считаю своих за-мов вполне компетентными.
   Шеф ЦРУ тем самым давал понять, что так и не видит причины, из-за ко-торой учёные добивались встречи лично с ним.
   Ричард Гонтери встрял в разговор с пояснениями:
   - После этого мы провели определённые опыты, измерения, калибровку и подключили в единую сеть десяток геодезических спутников над планетой, и все данные свели на единый терминал. Теперь у нас есть возможность в течении часа зафиксировать в любом месте Земли как новую "плюсовую воронку", так и новый "минусовый колодец". Ну и как следствие нашей предусмотрительности...
   Он взглянул на руководителя проекта, кивком головы давая ей право продолжить:
   - Наши приборы обнаружили новый "минусовый колодец"! - эффектно произнесла Лилия Монро и выложила на стол ещё одну распечатку. - Вот здесь, видите? В самом центре морского пролива между Японским архипелагом и азиатским материком! - пока господин Панетта разглядывал, она продолжила: - Если в этой точке произойдут глобальные сейсмические изменения, с зарождением нового пояса вулканов, то Японские острова могут просто сползти в океан.
   - И? - Леон поднял голову уже с явным вниманием.
   - И утонуть! - подвела черту Монро.
   - Очень, очень интересно! - признался шеф ЦРУ.
   - Вам будет ещё интереснее, - пообещала женщина, - Когда мой директор вам сообщит: где нами была найдена позавчера "плюсовая воронка". Потому как из его уст это будет более официально и вам, надеюсь, станет совер-шенно понятна причина, по которой мы хотели встретиться с вами лично.
   Ричард Гонтери на удивление ловко выхватил толстыми пальцами из своей папки несколько диаграмм, фото и рисунков и разложил на столе по-верх предыдущих.
   - Плюсовая воронка, - стал он объяснять, - Радиусом у основания при-мерно до шестисот метров, находится в одном из самых известных зданий США. Хочу добавить, что воронка имеет тенденцию к постепенному увели-чению размеров.
   Хозяин кабинета был очень грамотным и разносторонне развитым чело-веком. Ему было достаточно одной минуты, что бы понять, где находится это здание.
   - Вы хотите сказать, что..., - он поднял голову и встретился взглядом с напряжёнными глазами учёных.
   - Да! Это Пентагон! - официальным голосом заявил директор НИИ, по-тирая руки, словно в ознобе.
   - Надеюсь, это не розыгрыш? - засомневался Леон Панетта.
   - Мы бы не позволили себе тратить ваше драгоценное время на подобные шутки! - язвительно высказалась Лилия Монро.
   - Мадам! - Панетта надел на себя маску напускного благодушия, хотя его мозги уже заработали на полную катушку. - Почему вы так агрессивно на-строены? Или мне показалось?
   - Видите ли..., - директор НИИ деликатно кашлянул, - У нас с коллегой возникли некие разногласия по поводу нашего визита к вам. И....
   - Некоторые?! Ха! - Монро презрительно фыркнула. - Да полно вам, Ри-чард! Я считала и считаю, что без ЦРУ здесь не обошлось. Оно должно быть в курсе подобного. Я уверена на девяносто девять процентов! А если я ошиблась на один, последний процент, - она всем корпусом наклонилась в сторону хозяина кабинета и прямо-таки буравила его своими горящими глазами, - То мы вряд ли отсюда выйдем! Если выйдем вообще! Моё мнение - надо было поднимать прессу!
   - Ваш директор оказался мудрей! - Леон Панетта замотал головой и впер-вые, за время беседы, широко улыбнулся. - И не смотрите вы так на меня. Я ведь смогу принести пользы гораздо больше живой, чем окаменевший! - увидев, как Лилия шумно выдохнула и, уже чуть расслабившись, откинулась на спинку кресла, постучал ручкой по бумагам на своём столе. - Если здесь нет никакой ошибки..., - прочувствовав желание собеседников возразить, слегка по-высил голос: - Ведь вы прекрасно понимаете всю серьёзность и опасность положения?! Так почему бы нам, теперь уже совместно, не произвести ещё одно исследование? Сообща нам будет это сделать гораздо проще. Тем более, - он опять улыбнулся, - Как я могу предвидеть: в Пентагон вас не впустили? Ни под каким предлогом?
   - Не пустили..., - Ричард Гонтери скорбно закивал головой. А Лилия Монро со злостью и подозрительностью добавила:
   - Что тоже, очень и очень сильно настораживает!
  
  

Глава вторая.

НАЙДЁНЫШ 1993 ГОДА

   Несмотря на последние четыре года, отработанных старшим санитаром на скорой помощи, и почти шесть лет учёбы в медицинском институте, Сергей не растерял своего человеколюбия, веры в справедливость и романтической любви в сказку. Выражалось это в том, что он всегда больше чем любой из его напарников, врачей или иных посторонних, сочувствовал больным, обхаживал их, и от всей души старался облегчить страдания несчастных. Да и не только больных или случайно пострадавших, но и таких опустившихся индивидуумов как пьяницы или наркоманы. Последних в те года ещё встречалось мало, но вот любителей вкусить и перебрать дозу алкоголя, всегда хватало с избытком.
   Так и тем жарким июльским вечером девяносто третьего года, через неделю после защиты дипломной работы, молодой врач, всё ещё работая в качестве старшего санитара, чуть ли не грудью защитил совершенно голого подростка, которого безжалостно пинало двое озлобленных, с исцарапанными лицами милиционеров:
   - Стоять! Вы что творите? Изверги! За что вы его так?
   Машина скорой помощи, мигая сигнализацией, находилась у Сергея за спиной, на помощь спешил напарник, поэтому милиционеры словно очнулись, замерли, озираясь, и только потом стали объясняться с санитарами:
   - Да этот урод нас с ног несколько раз сбивал!..
   - Каратист недоделанный!..
   - Глаза каким-то газом чуть не вышиб!..
   - Всю морду и мне, и ему вон как расцарапал, словно шлюха какая-то!..
   - А что мне жена теперь скажет?!
   - И ребро мне кажется, сломал...
   Причём сразу бросалось в глаза явное несоответствие жалоб с увиденным. Подросток лежал, сжавшись в комок и бессознательно пытаясь прикрыть худенькими ручками свою голову. Совершить описанные преступления он не мог бы при всём своём желании. Уж это, Сергей, сам имеющий отличные навыки ближнего боя по карате и дзюдо, замечал сразу. Ни ногтей у мальца не было, которыми можно было так глубоко расцарапать кожу, ни должной мускулатуры, чтобы сбить с ног таких дюжих, натренированных блюстителей правопорядка. Так же нигде не отмечалось газового баллончика. Про детали одежды и говорить не приходилось: словно человека кто-то тщательно раздел и всё забрал с собой. Или он прибежал сюда в таком виде, пытаясь скрыться от преследователей.
   Один из постовых вытер лицо ладонью, увидел обилие крови и вновь, приходя в бешенство, попытался несколько раз пнуть ногами лежащего паренька. Но тут уже Сергей не церемонился, благо, что и самого природа силёнкой не обидела: легко перехватил мстителя за пояс, оттянул назад и подтолкнул к своему напарнику по дежурству:
   - Обработай ему раны на лице... Сержант! Да успокойся ты! Или хочешь за превышение полномочий сам в тюрьму загреметь?
   - А ты нас не пугай! - набычился второй правозащитник, держась за правую часть груди.
   - У этого осмотри рёбра! - дал вдогонку напарнику распоряжение старший санитар, и быстро сняв с себя халат, наклонился над подростком: - Ну...! Что тут с тобой? Давай, давай, поднимайся... Всё уже, никто тебя больше бить не будет...
   Пострадавший от удара по грудной клетке, так и не отходил в сторону машины скорой помощи, а со злостью и некоторым недоверием рассматривал медленно поднимающегося на ноги паренька:
   - Следовало бы ему ещё наподдать! Урод! - но и удивление у него прорвалось, хотя санитар уже стал надевать на голое тело жертвы свой халат: - Ты смотри на этого гадёныша! Ни одной ссадины!
   И было чему удивляться. Тяжеленные милицейские ботинки в любой ситуации оставят след от удара на ничем не прикрытой коже. Тогда как в данном случае, сколько не присматривались, ни гематом, ни покраснений не заметили.
   - Живучий, потрох! И вёрткий...!
   Старший санитар стал присматриваться к говорившему с подозрением:
   - Вёрткий? Или вы не попадали? Может вы сами ребята, малость того...?
   Он коснулся пальцем своего горла, намекая на пристрастие к алкоголю во время дежурства, но у милиционера даже челюсть затряслась от возмущения:
   - Ты чего это, Склифосовский!? По себе всех равняешь?
   - Так ведь и в самом деле на пареньке ни царапины... Как хоть дело было?
   Они втроём двинулись медленно к "скорой", а милиционер, массируя ладонью свой бок, стал жаловаться:
   - Да идём мы, а этот тип прямо нам навстречу! Словно лунатик! Мы ему: стоять! А он ноль внимания! Да где такое видано в непотребном виде по Москве разгуливать? Ну мы его за руки было попытались взять, как сразу в глазах померкло и на асфальте оказались... И так пару раз... Ну как тут не обозлиться, когда такие отморозки на тебя руку поднимают?
   - М-да..., в самом деле - непорядок.
   В салоне автомобиля, паренька усадили на боковое кресло и на всякий случай пристегнули ремнями. После чего Сергей попытался выспросить у него: кто, что, куда и откуда. Оказывая попутно первую помощь пострадавшим служителям правопорядка. Как ни странно, но подросток ни на что почти не реагировал. Остекленевшие глаза, чуть приоткрытый рот, никакой мимики. Как и никакой реакции на вопросы. Единственное, чему Сергей в тот момент удивился, так это некоторой схожести объекта с его родным младшим братом Женькой
   - Обкурился, шантрапа! - ворчал исцарапанный. А его напарник поддакивал:
   - Ничего, посидит у нас в камере до утра, враз проветрится!
   Но санитары имели иное мнение:
   - Да нет, тут что-то другое. Похоже, что его клофелином кто-то накормил, а потом и раздел до последнего.
   Как раз резко увеличилось количество случаев подобного грабежа, порой пострадавшие так и умирали, не возвращаясь в сознание. Потому милиционеры сразу сникли, забирать неизвестного, да ещё в таком состоянии в "обезьянник" им не хотелось. А вдруг умрёт? Скорей всего именно поэтому они и согласились с нежданными служителями медицины:
   - Ладно, забирайте его к себе в дурку. Протокол мы сейчас составим, а завтра, как очнётся, будем разбираться.
   К сожалению, ни завтра, ни в последующие дни паренёк не очнулся. Вернее не пришёл в себя и не вспомнил о себе ничего. Ни на вопросы, ни на интенсивное лечение тоже совершенно не реагировал. Зато очень сильно заинтриговал собой непосредственно Сергея Чернова. Санитару пришлось не только доставить жертву неизвестных обстоятельств в палату, но перед этим тщательно осмотреть, составить акт приёмки "больного", а потом ещё и дать свои предварительные выводы для истории болезни.
   Вот во время осмотра и произошло самое таинственное, нереальное и неправдоподобное. Паренёк вдруг вздрогнул всем телом, замычал, словно от боли и максимально широко раскрыл глаза. Вот именно из глазниц и устремились прямо в потолок два раздельных, мерцающих лучика зеленоватого цвета. Полминуты они словно пытались прожечь в потолке дырку, а потом бесследно исчезли, иссякли, словно их и не бывало. Само тело содрогнулось второй раз, а его владелец потерял сознания и уже полностью провалился в небытие. Хотя дыхание у него, сердцебиение и прочие физические показатели тела остались в совершеннейшей норме. Даже рентген, и куча взятых впоследствии анализов никаких патологий или отклонений от нормы не показали.
   Сергей Николаевич Чернов верил не только в сказки. Используя знания, умения высокообразованного человека, он прежде всего опирался на современную науку. Да и за время учёбы с подработкой на скорой помощи - насмотрелся чего угодно. То есть его удивить чем-то, было трудно. Банальный розыгрыш, по причине отличного знания места своей работы - исключался сразу. Смутить санитара потусторонними силами "того света" тоже ни у кого не получилось бы. Как и трудно было убедить, что это, мол, померещилось от усталости, или просто плод больной фантазии. То есть в своих органах чувств и реальности восприятия, опытный санитар и молодой врач нисколько не сомневался.
   А сказка... Ну что сказка? Вот если бы парень вдруг превратился в мощного, одетого в броню рыцаря, вот тогда - это сказка. Или там в дракона какого обернулся... На крайний случай клыки бы у него как у вампира появились... Или шерстью покрылся... Или хвост с рогами вырос...
   Но ничего кроме лучей из глаз не было. Как не было и достоверных фактов, подтверждающих или зарегистрировавших увиденное. То есть сразу возникла мысль: стоит ли говорить об увиденном коллегам? Ведь явно не поверят! Ещё и высмеивать станут. Хотя любой смех Сергей бы воспринял с полным равнодушием, подобные шуточки с него соскальзывали как с гуся вода.
   Но итог размышлений был закономерен: - говорить ни о чём не стоит. Вот очнётся неизвестный, можно будет конкретно с ним обсудить происшедшее событие. И только тогда...
   Но время шло, а поговорить, никак не удавалось. Парень пришёл в себя, кое-как двигался по палате, умудрялся регулярно ходить в туалетную комнату и справлять нужду, даже сам иногда ел, но в остальном вёл себя как настоящий овощ: бездумно и бессмысленно. Никаких воспоминаний, никаких реакций на слова и уговоры. Никого не узнавал, и реагировал разве что инстинктивно на появление своего спасителя, Сергея Чернова. И как реагировал: просто поворачивал в сторону знакомого голоса левое ухо и замирал. Наблюдения тоже ничего не дали. Разве что изредка, с самого раннего утра в глубине карих глаз мелькало нечто, вроде попыток осознания самого себя. Больной тогда растерянно начинал озираться, мычать нечто странное и колотить порой себя кулаком по лбу. Ему тут же вкалывали очередное успокоительное, и всё возвращалось к норме "бессловесного овоща".
   Разосланная повсюду фотография парня, никаких результатов не дала. Его никто не знал, никто не искал и нигде он не числился без вести пропавшим. К сожалению в те года - случай совсем не единичный: от рук распоясавшихся бандитов погибали тысячи предпринимателей и бизнесменов. Порой вместе со своими кормильцами бесследно исчезали и целые семьи. Так что особо волноваться судьбой какого-то пострадавшего от клофелина человека (а именно так было записано в истории болезни) никто из чиновников не собирался.
   Но если бы только чёрствость и равнодушие тлело в душах погрязших в серых буднях людей. Нет, в них всё ярче и ярче разоралось пламя стяжательства, наживы и желания обогатиться. Причём добрая часть людей мечтала обогатиться любым образом. Не стал исключением из этой "доброй части" и главный врач больницы, в которой работал Сергей Чернов. Только, только, в Европе стали увеличиваться лавинообразно проводящиеся операции по пересадке органов. И совершенно здоровые части тела, добытые любыми путями, ценились на вес золота. Вот главврач и подсуетился, с упоением обрисовав неведомому покупателю удивительные по качеству, показательно здоровые внутренние органы бессознательного паренька. Мало того, во время подслушанного разговора, выяснилось, что и успокоительное, причём каждый раз новое и более действенное, вкалывают пациенту, как раз желая не допустить случайное выздоровление.
   Сергей вымотался после ночного дежурства, и специально, чтобы его не потревожили и не разбудили, свалился спать в кладовой старшей медсестры, где хранись халаты и простыни. Благо, что ключ имел по старой дружбе. А в самом углу кладовки, находилась довольно тонкая стеночка, отделяющая от личного кабинета главврача. Вот разговор в голове проснувшегося санитара и зафиксировался до последнего слова.
   Вначале Чернов элементарно пришёл в неописуемое бешенство. Ему в тот момент захотелось сразу на месте придушить урода, дававшего когда-то клятву Гиппократа. Но пока с мычанием выбирался из кладовки, а потом оказавшись в запруженном людьми коридоре забуксовал, аффект слегка подрастерялся и он рухнул в раздумьях на освободившееся место на скамье для посетителей. Решил отдышаться и подумать.
   Помогло. Мысли стали более взвешенные и правильные: "Немедленно подать на этого людоеда в органы! Те организуют засаду, вычислят всю группу преступников и засадят до скончания их века по тюрьмам!"
   Но дальше в голову влезло препротивное "знание действительности". Припомнилось, что главврач имеет двоюродного брата с генеральскими погонами в комитете госбезопасности, зять работает в министерстве внутренних дел, ещё с десяток разных милицейских, административных чинов постоянно крутят какие-то совместные дела и отдыхают в госпитальном профилактории за чертой мегаполиса. То есть круговая порука у главного врача имелась железобетонная. В девяносто третьем году - это означало, что продавец органов выкрутится в любом случае. Мало того, если и станут устраивать засаду на "живца" то этим самым живцом скорей всего и окажется именно невинный паренёк. После чего неопознанные останки закопают в неопознанном месте.
   Сергей Чернов верил в сказки, но ещё лучше он ориентировался в окружающей жизни. Поэтому посидев на лавке, и окончательно успокоившись, поспешил на пост, усиленно разрабатывая новую идею, совершенно отличную от предыдущих. Раз нельзя наказать преступников, то следовало хотя бы спасти невинного человека. Тем более что сделать это показалось довольно просто. Палата с тремя подобными между собой "овощами" находилась в дальнем крыле госпиталя, запиралась на ключ, и при желании любого больного можно было вывести за ручку прямо во внутренний парк, что порой и практиковалось в оздоровительных целях. А дальше забор, а то и служебная калитка, в машину - и...
   Дальше возникали трудности. Во-первых: Чернова в госпитале знала каждая санитарка, электрик, сторож, повариха, а то и птицы в том самом парке. Тогда как уйти следовало незаметно. Не хватало потом только давать показания следователю, после очевидного обвинения со стороны главврача в похищении человека.
   Ну и во-вторых: что дальше делать с Найдёнышем? Куда его спрятать? В чьи милосердные руки и под чью опеку отдать? Но тут схема выстроилась совершенно простая и незатейливая. Причём основные опорные вехи в этой схеме занимали именно семейные отношения семьи Черновых.
   Отец Сергея умудрился сбежать из России лет десять назад. То есть ещё при власти пресловутого Леонида Ильича. Самое смешное, что не будучи евреем, папаша сбежал именно в Израиль, где к описываемому девяносто третьему прекрасно освоился, второй раз женился и жил вполне себе пристойно, припеваючи, да на зависть многочисленным завистникам.
   Мать, оставшись одинокой, нисколько не смирилась с такой судьбой. Будучи активной и весьма красивой женщиной, она где-то случайно познакомилась со жгучим брюнетом, гражданином Италии и практически всего год назад благополучно выехала на постоянное место проживания в Рим. Да ещё и младшего сына Евгения, с собой забрала, как только тому исполнилось шестнадцать лет. Вот только младший братишка уехал, а его внутренний паспорт, за ненадобностью так и остался дома. А ведь лица похожи! Да и на вид Найдёныш выглядел уж никак не старше семнадцати. Так что некоторое время, с паспортом Евгения Чернова, можно будет перевозить несчастного горемыку куда угодно. Ну и в дальнем Подмосковье имелась дальняя родственница, которую Сергей иногда проведывал, да баловал столичными деликатесами. Двоюродная тётка по материнской линии жила в таком глухом и заброшенном селе, что даже имея точную наводку никакой ОМОН или милиция туда не поедут. Зная доброту и желание опекаться кем угодно, можно было не сомневаться: найдёныша она в обиду не даст. А там видно будет...
   То есть: вначале несколько дней, а то и неделю подержать спасённого паренька дома, а потом, когда всё успокоится, отвезти его в Тмутаракань.
   Пока смотался домой за одеждой младшего братишки, его паспортом и таким нужным для дела париком, окончательно созрел план и самого похищения. Тут тоже было много подводных камней, один из самых главных который: Найдёныш не сможет отвечать на вопросы. Вдруг его кто-то о чём-то спросит? А дальше? Как этого избежать? М-да...! Поневоле голова опухнет.
   Но всё прошло замечательно. Имея запасной ключ от палаты с "овощами", Сергей выбрал время и поспешил внутрь с инвалидной коляской. Там первым делом, стараясь унять колотящееся сердце переодел Найдёныша в гражданскую одежду, напялил ему на голову панаму и усадил в кресло со словами:
   - Сиди тихо и не двигайся! Всё будет хорошо!
   Сам, прямо поверх своей футболки накинул позаимствованную в прачечной форму "толкача". Так, несколько непритязательно в госпитале называли санитаров, которые привозили в госпиталь на обследования инвалидов в колясках. Привозили, доставляли на различные процедуры и обследования, а потом опять грузили в микроавтобусы и развозили по домам. Рутинная работа, "толкачи", часто менялись в текучке кадров, но это было только на руку: в глаза их никто не помнил. Тем более что им было положено всегда носить марлевую повязку на лице.
   Вот этим Сергей и воспользовался. Надел парик, чтобы никто не узнал его по коротким, светлым волосам, нацепил старомодные, неизвестно от какого деда оставшиеся очки, и преспокойно вывез похищенного пациента с противоположного госпитального крыла. Пусть для этого и пришлось пересечь весь второй этаж во всю его длину. Ну а перед тем как покинуть палату, подтолкнул двух придурковатых мужичков, которые с нетерпением ждали прогулку, в сторону парка. Те и пошли. Со временем такое мнение и сложилось: кто-то забыл закрыть дверь палаты на ключ, вот "овощи" и вышли прогуляться. Хоть и скандал огромный получился: всё-таки человек как-никак потерялся, но главврач и эту жуткую халатность в своём заведении умудрился замять. Вот что значит иметь хорошие связи и знакомства.
   Ну а Сергей доставил Найдёныша к себе домой, завёл в почти пустую комнату с продавленным топчаном, и раз сто монотонно повторил:
   - Отныне ты - Чернов Евгений Николаевич. Тебе семнадцать лет. Ты мой младший брат.
   Затем убежал на работу. Следовало в любом случае перестраховаться, узнать, что там творится и обеспечить себе хоть какое-то алиби.
   Старшего санитара никто ни в чём не заподозрил. Тогда ещё, повсеместно работающих во всех коридорах видеокамер не существовало. Слухи ходили разные, сплетничали медсёстры злобно, но фамилии Чернов - ничего не коснулось.
   Два дня он разрывался между домом, работой и больницей, а потом-таки выбил долгожданный отпуск, от которого раньше же сам всеми силами и отказывался. Теперь, честно заработанный за два года отпуск, пригодился как нельзя кстати. Были намерения отвезти спасённого парня в двоюродной бабке, да и самому там с ним недели две побыть на природе.
   Да только не получилось эти планы претворить в жизнь. Вначале несколько дней прошло в осторожном выжидании и осмотре через окна окружающих пространств. Никак не хотелось рисковать, после того как вся затея удалась. А вот на четвёртый день ожидания, с парнем и стали происходить неприятные изменения психологического плана. Он стал нервным, дёрганным, порой вскрикивал, вскакивал на ноги и порывался бежать, шипел и пытался кусаться. Самое странное, что порой, когда он своего спасителя не узнавал, то делал в его сторону странные пасы руками. Очень это напоминало попытку поцарапать, да вот только делалось это с дистанции в метр, а то и полтора. Иногда больной двигал вперёд внутреннюю часть ладони, и получалось как в кино про каратистов, когда те проламывали такими ударами грудные клетки противников. Но опять-таки, и эти имитации делались на дистанции в один, а то и два метра.
   При более тщательном, неоднократном просмотре действий своего подставного "младшего брата" Сергей пришёл к выводу: его присутствие воспринимают как опасность и пытаются неким образом контратаковать. Другие наблюдения и эксперименты, доказали, что влияние голоса и спокойный тон восклицаний, их дружелюбие вызывает затихание агрессивности. А так как от лекарств молодой врач отказался изначально, то пришлось лечить парнишку словотерапией. Долго лечить, порой не отходя от больного несколько часов кряду, уговаривать его поесть, настойчиво повторять имя и возраст, монотонно твердить одни и те же слова, обозначающие ясное небо, тёплые солнечные лучи и благодатную морскую воду. При произношении подобных слов, у любого человека возникают положительные эмоции, передающиеся больном и благотворно влияющие на выздоровление.
   И чудо произошло. К концу второй недели вынужденного затворничества на квартире, найдёныш стал явственно и без всякого проявления страха откликаться на имя Евгений. Ещё через два дня агрессия вообще исчезла, а к концу третьей недели, Найдёныш сделал первые попытки заговорить. При этом он смотрел на своего спасителя более чем осмысленно, тыкал себя в грудь рукой и явственно спрашивал:
   - Женя? Евгений?
   - Отлично! Правильно! Ты - Евгений. А я - Сергей. Твой старший брат.
   Первые произнесённые слова ознаменовали собой новый этап, как выздоровления, так и обучения. Причём молодой врач окончательно утвердился в мысли: Найдёныш полностью потерял свою прежнюю память и теперь начинает практически жить с самого начала. То есть ни кто он такой не помнит, ни откуда родом, ни что с ним случилось перед злополучной встречей с милицейским патрулём.
   Конечно, как любой врач, Чернов понимал: полное выздоровление всё-таки возможно. Только вот когда оно наступит? Когда воспоминания надумают вернуться в человеческий мозг? И наступит ли вообще это время?
   Более чем полтора месяца отпуска пролетели незаметно. Времени не хватало на приготовление пищи, так что ни о какой поездке к далёкой двоюродной бабке не могло быть и речи. Тем более что к моменту, когда следовало возвращаться к работе, его подопечный своим умственным развитием, сообразительностью, уже догонял ребёнка примерно в восьмилетнем возрасте. Довольно бойко и связно говорил, задавал без остановки сотни вопросов, а оставаясь наедине, готов был сутками сидеть перед телевизором. Они уже начали по картинкам учить первые буквы и складывать слова в единое целое. Освоили простейший счёт и перешли к таблице умножения. Причём Евгений, как стал его даже мысленно называть спаситель, благополучно проскочил тот детский период развития, который обознается как баловство и шалости. То есть, несмотря на неопытное сознание, повышенную детскую любознательность, он вёл себя совершенно как взрослый. А уж при выполнении домашних заданий, в отсутствие старшего брата, ученика прилежней чем Женька, не существовало в природе.
   Так что уже к середине осени, у Сергея появились вполне здравые мысли, что братца можно постепенно выводить в люди. А для этого и соответствующей легенды выдумывать особо не стоило: Евгений Чернов, после тяжело перенесённой болезни вот, вот собирается вернуться из Италии на родину. Слух по соседям запустил, паспорт проверил, своего протеже стал соответствующе готовить. Оставалось только сообразить, куда, как и зачем отдать младшего брата в дальнейшее обучение. С этим имелись трудности этического характера.
   И над этими трудностями Сергей задумывался в последнее время всё чаще и чаще. Ну, спас он человека. Ну, почти его легализовал в этой жизни без прописки, что уже само по себе достойно занесения в историю Москвы. Ну сделает он этого парня полноценным россиянином, возможно даже счастливым, полностью обеспеченным материально. Но ведь откуда-то этот человек взялся! Где-то по нему плачут и убиваются его родственники! Где-то неожиданно оборвалась одна из судеб, принеся этим горе своим друзьям, близким и родным. Причём скорей всего случилось это всё-таки в Москве. И не смотря на огромный мегаполис, в котором можно было прожить сто лет в соседних домах и никогда в жизни не пересечься, нового Евгения Чернова, по всем законам то ли подлости, то ли случайности обязательно встретит кто-либо его знающий. Встретит, узнает, поднимет крик. И вот что будет тогда?
   Вот тогда и вспомнят о старшем санитаре скорой помощи. И вполне возможно, что засадят за похищение человека в места весьма отдалённые, теплом не балующие. Вряд ли примут во внимание, как смягчающее обстоятельство, сам факт спасения из-под скальпеля торговца органами. Не лучше ли всё таки отвезти в Тмутаракань? Может лучше просто отпустить на все четыре стороны? Авось найдут, и на этот раз таки отыщутся сердобольные родственники?
   Но имелась и вторая сторона медали: а вдруг и родственников нет? Да и вообще никого, кто его знает? Опять парню не хватало угодить в прежнюю клинику, под алчный взгляд тамошнего главврача.
   Сомнения... Размышления... Тревога, вызывающая бессонницу.
   И пожалуй от попыток расстаться с поддельным младшим братом удерживало яркое, незабываемое воспоминание: два лучика странной энергии, упирающиеся в потолок больничной палаты. В этом парне жила тайна, неразрешимая загадка, которая для деятельной, пусть и верящей в сказки натуры Чернова, являлась дополнительным катализатором, тем самым дополнительным стимулом, который спровоцировал всплеск сообразительности, повышенной работоспособности и невиданных организаторских способностей. Хотелось не просто выяснить странную тайну, но и обследовать её, убедиться лишний раз в её существовании.
   Поэтому младший Чернов, продолжил обучение на дому, но стал одновременно с этим готовиться к выходу "в люди".
   Тогда как его попечитель, умудрился благодаря возросшей сообразительности и некоторой толике удачи, ухватить удачу за хвост. Распределения в глухое место Российского захолустья, после защиты дипломной работы, молодой врач не опасался. Благо работа четыре года в скорой помощи давала и место, и приличную должность. Но работать там ему казалось и бесперспективным и бессмысленным во многих отношениях. Тогда он с невероятным энтузиазмом бросился подыскивать для себя более подходящее место. И ему повезло отыскать новое место работы там, где он раньше и не мечтал оказаться: в Научно Исследовательском Институте Нейро Хирургии и Микро Биологии Человека. Сокращённо НИИНХМБЧ. А работающие там учёные, доктора и администрация в разговорах между собой частенько называли одни словом: нинхэмбэчэ.
   Вот в этом труднопроизносимом с первого раза казённом доме и началась успешная, можно сказать головокружительная карьера Чернова Сергея Николаевича. С прежней работы его отпустили хоть и не без слёз, но вынужденно: сработало правильно написанное, идеально оформленное заявление. На новом месте он сразу попал в команду академика Гальцева Григория Григорьевича, пожалуй самого именитого в российской науке человека, который вне ведомственных структур, исключительно на базе общей науки занимался паранормальными явлениями. То сеть они выезжали на личные встречи со свидетелями встреч с НЛО, обследовали этих свидетелей, а также тех, кто по их словам побывал в руках, а то и кораблях пришельцев. В ведении команды были осмотры и замеры странных свечений, радиальных пятен вытоптанной пшеницы на полях, расшифровка туманных фотографий с заснятыми на них НЛО и так далее и тому подобное. Причём для сравнительных анализов и прочих сверочных тестов, доктора имели право приглашать любого человека с улицы, предварительно договорившись с ним про оплату. Понятно, что всегда находились и такие желающие, которые готовы были превратить себя в подопытных кроликов и за бутылку пива. Но тут как раз на первое место выходили личности с железным, полноценным здоровьем. И Евгений Чернов сразу подходил по этим показателям. Так что уже через два года, никто и не заметил, как младший брат кандидата медицинских наук Сергея Чернова стал не просто "человеком с улицы" для опытов, а вначале лаборантом, а потом и техником программного компьютерного обеспечения всего института. Тогда подобное, тотальное обеспечение ещё только становилось на крыло, и было в новинку, так что одно лишь умение Евгения разбираться, отлаживать и настраивать дорогостоящие компьютеры сразу поставило его выше очень многих людей, имеющих порой за своими плечами по нескольку высших образований вместе с докторской степенью в придачу.
   Сам академик Гальцев Г.Г. буквально молился на младшего брата своего коллеги. Да и директор НИИ не мог обойтись без технической поддержки молодого, скромного, но весьма старательного паренька. Ну а непосредственно сам Сергей Николаевич Чернов, воспользовавшись своими "родственными" связями, открывал лично для себя некоторые дивные, никому недоступные тайны мироздания. А затем, правильно используя эти знания, в нужном свете их интерпретируя, совершал восхождение не только по карьерной лестнице, но и на олимп научной мысли. А несколько его удивительных, пусть и не совсем значительных открытий, вообще сделали его имя знаменитым на весь мир. Теперь его знали. С ним советовались. Его резко зауважали и стали завидовать прожженные злопыхатели. Он стал вхож в круг не только коллег-учёных, но и артистов, спортсменов, политиков. У него не было отбоя от шикарных женщин. И его прияли в почётные академики многих зарубежных университетов.
   Тогда как его младший брат, Чернов Евгений Николаевич, и по прошествии девятнадцати лет с момента своего второго рождения, продолжал оставаться в густой тени и являлся кумиром лишь для работающих в самом НИИНХМБЧ. Сам Евгений об этом нисколечко не жалел, даже радовался. А когда старший брат пытался что-то изменить в этом вопросе, глубокомысленно предупреждал:
   - Всему своё время! Не спеши, братец, не спеши...
  
  
  

Глава третья.

АНГЛИЯ. ЛОНДОН. ЧАРЛИ БОКЕД

   Все люди тщеславны. Конечно, каждый в своей мере и по-своему. И это даже необходимо. Особенно для мужчин. Ведь тогда они к чему-нибудь стремятся, пытаются чего-то достичь. Например, завоевать любовь прекрасной женщины, построить дом, вырастить детей и дать им правильное воспитание.
   Но бывают и крайности. Полный ноль, желая вырасти в глазах остальных и не прикладывающий к этому никаких усилий кроме бесплодных мечтаний, иногда может стать даже опасным для общества. Потому что, не взирая ни на что, пытается прославиться чем угодно, пусть даже низменными и подлыми поступками. И хоть грязью или кровью, но войти в историю.
   Существует иная крайность тщеславия: определённые таланты, добившиеся невероятной славы, но при этом полностью утра-тившие связь с окружающими их людьми, событиями и явлениями. Попирая при этом, безжалостно унижая даже самых ярых своих поклонников, фанатов и последователей.. Они хамоваты, беспардонны, и плевать хотели со своего персонального олимпа на всех, кто ниже них.
   Ну и во все времена всегда предпочтительной считалась золотая середина, и личности её придерживающиеся. Именно те люди, которые добились известности, признания и почитания своим трудом, целеустремлённостью, а порой и благодаря случайному стече-нию обстоятельств, но которые не теряют своих человеческих достоинств, а продолжают любить окружающих, ценить их доброе к себе отношение и не предаются не-оправданному зазнайству или неблагодарному ханжеству.
   Именно к таким людям и принадлежал Чарли Бокед. Возраст, тридцать пять лет. Худощавый, рост метр семьдесят шесть. Скромный, тихий, совершенно неприметный не только на первый взгляд, но и на второй со всеми последующими. Одевался непритязательно, золото и бриллианты в ношении не признавал категорически, питался весьма незамысловато, придерживаясь в основном фруктовых или овощных рационов. Автомобиль у Чарли имелся новый, но из разряда "средний буржуа", доступный в принципе каждому работящему обывателю. К соседям, знакомым и друзьям относился скорей радушно, чем прохладно; больше с оптимизмом, чем с недоверием; явно больше с симпатией, чем с настороженностью. Родственников вообще ограждал повседневной заботой, вниманием и протекцией. И буквально с любым встречным - поперечным мог с первого слова найти общий язык, а при желании и быстро подружиться. Причём дружба завязывалась не просто так, по наитию или на потребу дня, а навсегда.
   Что в первую очередь удивляло больше всего самого Чарли Бокеда. Но к кому бы он ни обращался, пусть и к тем, кого не видел порой годами, друзья с удовольствием и готовностью шли ему навстречу. Причём просьбы выполняли не из корыстных побуждений, а просто по старой дружбе.
   И это всё - притом, что любой гонорар за работу у Чарли исчислялся в размере не меньше чем миллион евро.
   Стоило вдуматься в эту цифру - Миллион! А уже потом, снова искать взглядом Чарли Бокеда, который уже давно растворился в серой толпе обывателей.
   То есть сам он требовал за свой труд огромные суммы, получал их, и... Дальше жил ничем не выделяясь из толпы, да вдобавок легко получал любую нужную ему информацию практически бесплатно и без особого напряжения.
   Хотя мог, а порой и пытался заплатить.
   Хотя имел полное право, а порой и пробовал начать жить на широкую ногу.
   Но в обоих случаях на него смотрели как на абсолютного идиота, и... Дальше всё возвращалось на круги своя: старые друзья и приятели с удовольствием оказывали Чарли любые услуги в поиске информации, а шикарная жизнь оставалась только в отрывочных воспоминаниях. Как говаривал сам Бокед на эту тему: "Роскошь создана не для меня. Мы с ней антагонисты!" Только и позволял себе носить самые дорогие и надёжные часы.
   И вполне серая жизнь продолжалась дальше. Разве что путешествия и поездки по всему миру придавали существованию ту цветистость ярких впечатлений, тот ореол романтизма и таинственности, которые позволяли ощущать движение времени и шероховатости окружающего пространства.
   Что ещё можно было сказать о Бокеде? Да много чего! Например: он занимался частным сыском. Другой пример: у него имелось несколько тайн. Или ещё: с раннего детства он считался почти полным инвалидом. Правда об инвалидности постоянно напоминала ровная, негнущаяся шея, зато со стороны это порой казалось итогом великолепной мужской осанки. Так что тайны из этого не получалось. Скорей наоборот: врачи частенько удивлялись: как он выжил в детстве и почему не умер до сих пор. На это ничего не оставалось, как недоумённо разводить руками и задавать врачам встречный вопрос: "Вот и объясните мне, убогому, почему я ещё живу?"
   По поводу тайн - так у кого их нет? Порой у некоторых такие скелеты в шкафах прячутся, что самим страшно становится. А Чарли и сам толком не знал, что с ним творится и как творящиеся несуразности воспринимать. Поэтому относился к ним с философией полного пофигиста. Только и опасался когда-нибудь проговориться о самой страшной, как он считал тайне: он ненавидел англичан. И это при том, что на постоянной основе жил именно в старом, добром королевстве Великобритания, в самом его сердце, в городе Лондоне. Почему ненавидел, если в другую страну перебираться и не подумывал? Тоже, своего рода тайна, которую сам Бокед никак не мог разгадать. Ведь жил в этой великолепной стране с трёхмесячного возраста, обожал столицу Великобритании, с непреходящим вдохновением любовался музеями и прочими архитектурными ценностями, легко сходился даже с чопорными, заносчивыми лордами, пэрами, а то и премьер-министрами. Увы, и с ними приходилось сталкиваться по ходу своей деятельности. И вот каждого англичанина по отдельности, он вроде как любил и прекрасно понимал, но вот всех вместе - жутко ненавидел. Причём ненавидел не сознательно, а на каком-то ином, подспудном, неподдающемся разуму уровне своих инстинктов.
   Весело? Не то слово! Зато добрая пятая часть свободного времени как раз и уходила на разгадку данного парадокса.
   Ну и осталось несколько осветить деятельность Чарли Бокеда в частном сыске. Начал он им заниматься с шестнадцати лет, сразу после получения обязательного образования в средней школе. Учился он из рук вон плохо, и его не оставляли в одних и тех же классах по два раза только по причине его неизлечимой инвалидности. Учителя просто не имели морального права хоть как-то обидеть парня излишними упрёками или придирками. Разве что в единственном исключении: парень легко усваивал любые иностранные языки и считался в этом деле настоящим феноменом. Схватывал на лету любые фразы и без труда осваивал правильное произношение.
   Ещё чем он мог похвастаться, так это слишком уж большим пристрастием к философствованию. Но увы, когда круглый двоечник начинает философствовать, это лишь вызывает раздражение у окружающих.
   То есть успехи можно было посчитать лишь на двух пальцах. Но вот во всём остальном...! Как говорится: слёзы на глаза наворачивались... Учился на самый допустимый мизер, ну, может и чуть ниже, да и ладно! Лишь бы "...посещал, присутствовал, не делал пакостей и вёл себя приемлемо..." То есть жалели, покрывали неуспеваемость и переводили из класса в класс. И мечтали поскорей от Чарли избавиться...
  
  

ЧАРЛИ БОКЕД, ДЕВЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД, ИЮЛЬ 1993 г

   Только в шестнадцать лет парень получил возможность выбирать: либо продолжить учёбу в более серьёзном заведении, либо попробовать отыскать себе работу, либо полностью перейти на социальное обеспечение. Учиться, с таким скудным багажом знаний, можно было только на священника. Парень отверг такие предложения сразу, потому что религию отвергал интуитивно.
   Получать пособие по инвалидности, лишить себя пусть гипотетического карьерного роста, и окончательно выпасть из окружающего общества - Чарли тоже не желал категорически. Поэтому оставалось только одно: отыскать работу.
   И отрок поразил всех, в первую очередь - собственных родителей:
   - Хочу работать частным сыщиком!
   Мать всплеснула ладонями и не удержалась от громких упрёков и причитаний:
   - Сынок! Да ты хоть головой своей думай иногда! Какой сыщик? Какая работа? Там логически рассуждать надо, знать психологию, заниматься грязными делами и порой идти наперекор собственной совести.
   Отец молчал долго, и постарался ответить более взвешенно и рационально:
   - Не забывай, мы здесь - эмигранты. И останемся ими до самой смерти, невзирая на принятое нами английское гражданство. Но если в школе тебя жалели, всё прощали, тянули за уши из класса в класс, то при частной деятельности - такого не будет. В любом случае, даже будь ты семи пядей во лбу и умей выследить самую хитрую неверную жену богатого клиента, тебе не будут доверять. Тебя всегда подсадят коллеги. Высмеют соседи... Да тебя просто, никто и никогда не наймёт для серьёзного дела! Лучше правильно оцени свои возможности и постарайся устроиться там, где остро нуждаются в способных переводчиках. С твоими талантами к изучению языкам, есть отличная перспектива вскоре стать воистину незаменимым в любом крупном офисе.
   - Нет. Только сыщиком! - не сдавался парень. - А знание языков, мне в этом деле только поможет.
   - Не спеши, подумай ещё немного...
   - Отец! Ты мне выделишь деньги для аренды помещения? Только на три месяца. Если прогорю, значит не судьба...
   На такие условия, отец согласился сразу. Уж за три месяца аренды маленькой комнатёнки, раскошелиться нетрудно. А там, глядишь, сын поймёт свои ошибки и станет более гибким в выборе нового рода деятельности. Или вообще возьмётся за голову и продолжит учёбу самостоятельно. Если один раз сильно обжечься - то дальше молодой индивидуум начинает лучше соображать.
   Так рассуждал многоопытный отец, сам весьма много сделавший в жизни и сумевший в чужой стране добиться если и не среднего, то вполне существенного достатка для своей семьи.
   Так что вскоре комнатушка при серенькой адвокатской конторе была арендована, молодой парень с идеальной осанкой установил там телефон, разослал кучу объявлений по многочисленным газетам и стал ждать своих первых клиентов. Только вот что было странным в этих объявлениях: все они были размещены в эмигрантской прессе, ни одно не попало в местные, англоязычные издания. И суть объявлений, переведённых на шестнадцать языков, сводилась к следующему:
   "Частный сыщик берётся только за невероятные по сложности дела. Скользкие дела, или связанные с бытовыми проблемами - к рассмотрению не принимаются". Ну и, как положено, внизу номера телефонов: офиса и мобильный.
   Разъяснений понятию "скользкий" - не давалось, понятия "бытовые" - тоже варьировать при желании можно в каком угодно направлении. Но видимо потенциальных клиентов сразу сбивала с толку, первая фраза в объявлении. Наверняка многие думали, что это розыгрыш или поиск слишком уж доверчивых клиентов. Потому оных и не наблюдалось в течении целого месяца. Но объявления в газетах продолжали регулярно появляться. Сыщик терпеливо высиживал рабочий день на рабочем месте. А чтобы напрасно не тратить время, усиленно, с огромным увлечением штудировал словари по иным языкам.
   Лишь вначале второго месяца на пороге комнаты возник престарелый, седобородый азиат. Без звонка, предупреждающего о своём приходе. Без вежливого стука в дверь. Просто открыл дверь, сделал шаг и замер. И стало заметно, как удивление пробивается на невозмутимом лице гостя. Непонятно было, кого он собирался перед собой увидеть, но уж не юного молокососа, который ну при всём желании на частного сыщика не смахивал. Азиат вообще-то соображал хорошо, на внешний вид и первое впечатление, увидев незнакомого человека, не повёлся. Постоял с минуту, оглядываясь по сторонам и только потом, на приличном английском поинтересовался:
   - Когда я могу поговорить с мистером Бокедом?
   Хозяин кабинета легко уловил основной акцент визитёра, встал на ноги и принялся отвечать на беглом китайском:
   - Да когда угодно, уважаемый! Проходите, присаживайтесь!
   Немного сомневаясь, и тщательно осматривая совершенно пустую от любых плакатов, картинок, полок и офисной техники комнату, азиат прошёл к столу и уселся в гостевое кресло. Тут же ему последовало предложение выпить чаю и вопрос:
   - По какому вопросу желаете поговорить?
   - Да не так поговорить, - гость при этом жестом отказался от предложенного чая, - Как просто хотелось бы на него посмотреть...
   - Всего лишь? - сыщик мгновение подумал, потом уселся обратно, придвинул в себе читаемые перед тем правила японской орфографии и, углубляясь в чтение, равнодушно буркнул: - Да на здоровье! Смотрите сколько угодно!
   Старик шумно втянул в себя воздух и затих. А Чарли и в самом деле перестал обращать на него внимание. Он уже несколько последних месяцев полагался только на свой несколько странный дар предвидения. Именно этот самый дар потребовал выбрать стезю сыщика, именно этот самый дар помогал терпеливо ждать не только сейчас, но все детские годы, все те тяжкие годы после травмы. И именно сейчас этот дар утверждал, что ничего иного в данной ситуации предпринимать не стоит. Всё мол, идёт своим чередом, и форсировать события не следует.
   Конечно, дальше этого, или о том, что случится дальше, в те юные годы странное предвидение молчало глухо, но вот уверенность на сиюминутный момент давало стопроцентную. Потому юный Бокед действовал именно так, а не иначе.
   Молчание и "смотрение" продолжались немыслимо долгое время: три часа!
   Уже и мысли у хозяина "офиса" стали появляться, что дело движется к обеду и следует спуститься вниз в паб, съесть парочку кусочков обжаренной цветной капусты, да запить это чистой водой, как странный визитёр шевельнулся и продолжил разговор, словно длиннющей паузы в разговоре и не существовало:
   - Всё-таки клиентов к вам мало захаживает...
   - Сегодня вам, уважаемый, повезло: вы первый в очереди, - идентичным тоном ответил парень. - Если очень постараетесь, можете попасть и на послеобеденный приём.
   - В самом деле, стоит постараться, - теперь глаза азиата сощурились так, что превратились узкие щёлочки. - Настолько содержательно и глубоко давно беседовать не приходилось...
   - Прекрасно! Всегда рад помочь.
   - А..., извините, я не помешал вашей учёбе?
   - Нисколько. За смотрины я денег не беру.
   - Да это и понятно. Как говорят у меня на родине: помогающий молчать - не поможет прокормиться.
   - Но в ответ порой добавляют: не открывающий рот - меньше объедает.
   - О! Вы читали Ци Зан Ляо? - опять глаза гостя значительно приоткрылись от удивления. Пришлось его немного разочаровать:
   - Не то, чтобы читал... Так, просматривал...
   После чего вновь воцарилось молчание. Но ненадолго, минут на пятнадцать. Потом гость вежливо кашлянул, привлекая к себе внимание, и решился всё-таки поговорить о деле. Хотя и начал он издалека:
   - Меня несколько поразила лаконичность вашего объявления, мистер Бокед. - Парень на это только вопросительно подвигал бровями, поэтому гостю, уголок рта которого дрогнул в усмешке, пришлось продолжить: - И наивысшая категория дел: "...невероятные по сложности". Поэтому меня сразу тянет задать первый вопрос: как много подобных дел вам удалось раскрыть, мистер Бокед?
   - Не знаю, как к вам обращаться, уважаемый, вы не представились. Поэтому сразу дам ответ, а заодно и напомню - вам повезло оказаться в списке первому.
   Азиат застыл. Кажется, даже дышать перестал. Потом неожиданно разродился очередной восточной мудростью:
   - Начавший первым - имеет все шансы, как стать самым богатым, так и умереть раньше всех от бедности.
   И опять парень нашёл что ответить, хотя и потратил для напряжённого размышления целую минуту:
   - Мечущийся в долгих раздумьях - лелеет свои слабости, зато губит инициативу.
   Старик на это изречение зашевелился так, что показалось вначале: он рассержено встаёт и собирается уйти. Но гость только уселся удобнее и сразу выпалил суть дела:
   - Меня зовут Бату Лайж. У меня пропал гонг. Украли. Не мой личный гонг, общины. Причём гонг священный, которому нет равных даже в Поднебесной Империи.
   В то время в Европе ещё не было даже отдалённого понятия о едином евро, да и Англия впоследствии осталась при своей валюте. Но как только ввели евро - Чарли всегда требовал оплату только в новых банкнотах Евросоюза. А тогда он допускал некоторые поблажки в этом вопросе:
   - Какой валютой собираетесь со мной расплачиваться мистер Лайж?
   Азиат опять на несколько минут провалился в раздумья:
   - Какой вам будет удобнее. Хоть в юанях.
   - Мне будет удобно в фунтах стерлингах.
   - Без проблем! - кажется, старик вздохнул свободно и расслабился: - Сумма?
   Молодой сыщик, впервые в своей практике начавший говорить о требуемом гонораре, недрогнувшим голосом поставил перед клиентом свои условия:
   - Если я отыщу ваш гонг, вы мне выплачиваете сто двадцать тысяч.
   Сумма на те времена, более чем огромная. Да плюс ко всему никто из самых знаменитых сыщиков Лондона, а то и огромных сыскных агентств не набрался бы наглости потребовать такую оплату без предварительных расспросов, консультаций и раздумий. Пусть бы даже оно того и стоило.
   - Сколько?! - вырвалось из уст клиента. - Да вы надо мной...
   Но парень не дал ему договорить. Резко захлопнул книгу по японскому языку, демонстративно посмотрел на наручные часы и констатировал:
   - Уважаемый! Вы уже и так потеряли более четырёх часов нашего драгоценного времени. Решайтесь!
   Старик от такого окрика вначале поперхнулся, потом прокашлялся, а потом... опять замер на два десятка минут в странной прострации. Как чуть позже догадался сам Чарли Бокед - клиент скорей всего основательно советовался с собственной интуицией. А может с предвидением? А может ещё с какими иными потусторонними силами, но факт остался фактом, первые слова звучали потом хоть и со скрипом, но решительно, с достоинством:
   - Хорошо. Я согласен! Что вам для этого потребуется, мистер Бокед?
   - Немедленно отправляемся на место кражи!
   - Тогда прошу следовать за мной.
   И молодой, шестнадцатилетний сыщик твёрдой поступью двинулся к вершине своего профессионального признания.
  
  

Глава четвёртая

АНГЛИЯ, ЧАРЛИ БОКЕД. 1993-2012 г.г.

   Нельзя сказать, что раскрытие первого дела далось начинающему сыщику легко и быстро. В общей сложности, он безвылазно провёл в главном здании китайской общины, почти две недели. Хотя в принципе дальний пригород Лондона там отличался свежим воздухом, относительной тишиной и благостной умиротворённостью. Кормили, правда, совсем плохо: один варёный рис с какими-то вялеными стеблями травы. Но Чарли не брезговал, потому что видел, как эту пищу едят все. В том числе и старейшина общины, приведший сюда молодого человека. Правда порцию свою гость съедал только наполовину, искренне благодарил и утверждал что сыт.
   Зато почти без остановки юный Бокед требовал, чтобы ему отвечали на вопросы, выбранные для этого обитатели общины. Вопросы были разные и совершенно противоположные порой, полярные по смыслу. Чаще всего вообще не относящиеся к проживанию данных азиатов в королевстве Великобритания. Вот скажем, к примеру, зачем было интересоваться подробными деяниями старейшины Бату Лайжа в возрасте от десяти, до шестнадцати лет? Или интересоваться у его третьего зятя как он умудряется сделать из глины уникальную фарфоровую посуду с тончайшими стенками? Или с восторгом выслушивать, какой именно климат в том районе Китая, откуда сюда и перебралось большинство обитателей общинного дома.
   Если быть честным с самим собой, то Чарли и сам не знал истинных причин своих вопросов. Разве что имел твёрдое убеждение: полученные знания потом пригодятся для дачи подробного отчёта о проделанной работе. То есть найти сам гонг с помощью своего предвидения, ему показалось делом довольно простым, а вот отчитаться и пояснить свои действия - самой сложной задачей. Ведь объявить себя волшебником, колдуном, экстрасенсом довольно просто, но зато впоследствии это может помешать не только работе, но и жизни как таковой. Тогда как подогнанная в идеальную форму логика и чётко выстроенные дедуктивные выводы обязательно создадут сыщику славу если уж не нового Шерлока Холмса, то уж сформируют не меньший авторитет, чем у Эркюля Пуаро.
   Именно поэтому он всё ходил, всё высматривал, и спрашивал, спрашивал, спрашивал... Оставалось только удивляться, как молодого человека выдержал сам старейшина общины. Потому что остальные азиаты посматривали на парня уже с плохо скрываемой ненавистью. Но тому было наплевать. Гонг он с уверенностью, которую подпитывало предвидение, отыскал уже к концу первой недели. А всё остальное время только подгонял под итоговый результат все свои выводы и итоговое следственное коммюнике. Да оно и понятно: зная, где находится украденный предмет, гораздо легче найти взаимосвязи с этим местом именно конкретного преступника. А потом только и останется, что разоблачить похитителя при свидетелях.
   В итоге получилось всё как в лучших детективных романах. Юный мистер Бокед собрал более половины обитателей общины в главном зале, где и хранился раньше гонг, красочно рассказал им свои размышления и выводы, а потом указал рукой на одну из глиняных подставок для цветов. При этом он старался не спускать прямого взгляда и с главного воришки. А на словах сказал следующее:
   - Украсть гонг отсюда в течении часа было невозможно. Разве что лишь выбросив его за ограду общины. Поэтому уникальный предмет просто спрятали ...внутри вот этой подставки..., - не успел он это договорить, как вор, сделал попытку выбраться из зала. - А вот этого своего земляка придержите! - крикнул Чарли окружающим. - Пусть он всё-таки окажет нам милость, и ответит на несколько вопросов.
   Подставку оторвали от основания, перевернули и увидели, что гонг мирно себе покоится в пустой внутренней полости. Вор тоже убежать не успел. Со старейшиной таки пришлось побеседовать наедине и подробно перед ним отчитаться о своих дедуктивных способностях. А потом и был получен первый, совершенно законно заработанный гонорар.
   Так дальше и повелось.
   Приходил клиент, излагал суть дела, а Чарли Бокед прислушивался к своему предвидению. Если дело было грязное, опасное или касалось большой политики, сыщик отказывался, не особо при этом вдаваясь в объяснения. А если чувствовал предстоящий успех, смело брался за самые запутанные и безнадёжные дела.
   Брался и добивался успеха.
   А его сумма гонораров росла наравне с его славой и успехом. Про юного, а потом уже взрослого, матёрого гения сыскного дела писали в газетах, беседы с ним и интервью показывали по всем телеканалам, о нём писали книги и даже пытались снимать фильмы. Несколько раз за него вплотную брались люди из государственных структур, время от времени наезжали учёные, пытались надавить военные и отдел по борьбе с терроризмом. Но от вс
Оценка: 5.29*21  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"