Аннотация: Люди гибнут за металл! Но не всегда.... (Чуть подправлено)
ХОХОЧУЩИЙ ШИЛИМБО
Более жизнерадостного человека, чем Пётр Губанов, вряд ли можно было отыскать во всём мире. Причём его непомерная весёлость очень часто принималась окружающими за сумасшествие. Да ещё в тяжёлой форме. Та экзальтированность, с которой Пётр воспринимал любую неординарность жизни, выливалась в громкий и несдержанный хохот в любом месте, в любое время дня и ночи и в любой обстановке. Ко всему прочему Губанов и сам умел так остроумно пошутить, что вполне мог сделать карьеру самого популярного артиста разговорного жанра. Единственное, что его при этом подводило, так это собственный ...смех.
Ведь если шутка получалась удачная, то Пётр первым складывался от гомерического хохота и как бы зрители тоже не корчились от такого зрелища и глубины рождённой экспромтом шутки, наступал момент, когда смеяться становилось больно, а то и вредно для организма. У которого могли и тормоза отказать. Что и подтверждалось часто подмоченной ниже пояса одеждой.
Зато сам Пётр мог смеяться сутками напролёт. При этом ещё и острить, непревзойдённо шутить или едко высмеивать тех, кого угораздило попасть в его прицел внимания. Чем и доставал любого врага, радовал своих многочисленных друзей и веселил всех оказавшихся поблизости зрителей.
Жил он бедно, но сносно. Как говорится: за звёздами не гонялся, но и голодным спать не ложился. Помимо своей жизнерадостности Губанов отличался полным презрением к компьютерам и телевизорам. А всё свободное время, которого у него была уйма - уделял чтению литературы. Вот только не каждая литература его радовала. И не то что бы он не читал классиков, читал! Но делал это лишь с одной целью найти в произведениях великих авторов нечто весёлое и довести этот момент в своём воображении до абсурда. А потом долго и продолжительно смеяться.....
Но чаще всего он сразу брался за книги, от которых ухохатывался на любой странице и на любой строчке. Такими книгами являлись сборники анекдотов, монологи известных юмористов и фэнтези. Причём фэнтези любая: от самой лучшей и популярной, до захудалой и никем не читаемой. Достаточно было Петру прочитать строчку: "В тот же момент бесстрашный хоббит нащупал в подпространстве нить и с её помощью переместился в самую гущу схватки диких троллей со светлыми эльфами", как его до самой глубины пронзал радостный смех. Прерываемый время от времени выкриками:
- Короткий! Волосатый! Нить он нащупал! И прямо в схватку?!!! Да ещё с троллями! Дикими?!!! И эльфами? Светлыми?!!! ...А хоббит твою мать! Вот чудеса то!!!
Немного успокоившись Губанов, переводил взгляд на другую строчку, запоминая словосочетание: "Беспощадный орк Синий Бублик вдруг почувствовал в своей оболочке возродившуюся душу и возблагодарил правителя Рамирокса: - Спасибо, император! Теперь я смогу убивать врагов веры без надоевших мне сомнений!" и разражался новым взрывом смеха.
- Бублику душу вернули! И кто?! Самый кровожадный император! Ну теперь то орк порежет всех исчадий ада на лапшу!!! А вина то их, какова? Лишь одна: они не там родились! Вот бы этого автора в руки такого же Синего Бублика!!! Или Красного! Тоже бы еретиком умер! Не иначе!!!
Вот так и жил Пётр Губанов до своего тридцатилетия. И именно в день его третьего юбилея и свершилось нежданное и таинственное происшествие. Уже собравшись выходить из дому на встречу с друзьями, именинник заметил по часам, что время раннее и полчаса у него в запасе имеется. А посему решил себе поднять настроение, которое и так никогда не опускалось даже до нахмуренной брови, небольшим отрывком очередного фэнтезийного опуса. Удобнее усевшись в кресле, новорожденный открыл накануне купленный роман наугад и ткнул пальцем в первую попавшуюся строчку.
"Чёрт шумно выдохнул, и в воздухе ощутимо запахло палёной серой". И тут же книга задрожала в его руках от сотрясаемого смехом тела: - А если бы он пил тройной одеколон?! Да и какой из читателей поверит, что от козлоногого пахнет именно серой?! Скорее навозом!!!
Затем его глаза пробежались ещё по одной строчке: "Конечно, - согласился чёрт. - Договор будем подписывать кровью".
От резко накатившего хохота Губанов вытянулся в кресле струной и стал сползать на ковёр. Даже обязательные комментарии на этот раз не могли прорваться сквозь шумные вздохи для набора новой порции воздуха. Лишь разок проскользнуло слово: - ...Кровью?!!!
Несколько минут новорожденный хохотал на мягком ковре, лишь сумев кое-как встать на четвереньки. Но за это время что-то странное произошло в комнате. По неясным признакам в помещении, вдруг, ни с того, ни с сего появилось эхо. От этого стало ещё смешней. Но и эхо усилилось тоже. Тогда Пётр попробовал осмотреться и протёр глаза, залитые слезами. Его взгляд тут же выхватил из обстановки новую деталь: в противоположном кресле сидело странное существо и громко смеялось. Вернее издавало звуки, очень похожие на смех. Но его лицо с бородкой и короткими рожками среди кучерявых волос выглядело серьёзным. Отсмеявшись и над этим явлением помутнённого разума, Губанов, наконец, приложил определённые усилия и таки забросил своё тело в кресло. И даже смеяться перестал. Почти. Да и эхо стихло. Тоже почти. Но лишь только пальцы собрались раскрыть подхваченную книгу повторно, как взгляд на всякий случай опять проверил противоположное кресло. И, о, чудо! Уродец продолжал там сидеть, как ни в чём не бывало. Мало того, по всей видимости, он и уходить не собирался. А, присмотревшись к его ногам-копытцам, Петр осознал, что перед ним не кто иной, как обыкновенный, хоть и сказочный сатир.
- Сатир?! - выдохнул Пётр ошарашено.
- Сатир! - подтвердило создание скрипучим голосом. - А нашему герою много и не надо было: он только и успел выкрикнуть:
- Сатира мать!!!! - как невероятные судороги весёлости опять вытянули тело в дугу, затем свернули в баранку и безжалостно сбросили головой на пол. Благо, хоть ковёр был нормальной шерстистости. Лишь минут через пять Губанов смог попросить:
- Ты только на меня серой не дыши!!! - и вновь подавился приступом смеха. Через три минуты даже тренированное тело именинника не выдержало судорожных сжатий и, собравшись с силами, поползло к туалету. Оттуда Пётр уже вышел на своих двоих и счастливо всхлипывая, обратился к никуда не исчезающему существу:
- Слышь, козлик, которого бабушка сильно..., ха-ха-ха! Извини, остановиться не могу.... Тебя потрогать можно?!
- Нельзя! - рассердился неизвестный пришелец.
- А почему?
- А потому, что перед тобой царь всех сатиров! Хохочущий Шилимбо!
И столько торжественности было в интонации козлоногого, что Пётр, никогда в жизни ни кому не веривший на слово, поверил. Не до конца, конечно, но замереть от удивления всё-таки смог.
- А чем докажешь, что ты царь?
- А тем, что пришёл тебе дать много денег.
- Да ты не царь! Ты - юморист! - грохнул Пётр новым взрывом смеха. Вся дальнейшая беседа так и происходила под громкий хохот Губанова и под нервный смешок царя сатиров.
- Да нет! Шилимбо никогда не врёт! И что бы убедить тебя давай договоримся о сумме. Хочешь миллион?
- Даже в евро?
- Без проблем!
- А почему только миллион? Хочу десять!
- Принято! Ты заявил о желании иметь десять миллионов евро!
В тот же момент за спиной козлоногого появилось огромное табло, на котором загорелись огненные цифры: 10 000 000.
- Стоп, стоп! - стал более тщательно обдумывать происходящее Пётр. - А что, уже сумму изменить нельзя?
- Опять таки не могу говорить неправду, а жаль..., - Шилимбо тяжело вздохнул и стал с явной неохотой признаваться: - Можно, но только в сторону ...повышения.
- Да?! - обрадовался именинник. - Тогда уж давай округлим до ста миллионов. Чего мелочится?
- Принято! - воскликнул козлоногий и засмеялся. Но как-то радостней смех у него стал получаться, чем раньше. - В тот же момент на табло добавился один нолик.
- Но сразу предупреждаю, убивать, воровать и подписывать что-либо кровью я ничего не буду! - при этих словах Губанов гордо задрал подбородок. - И с фальшивомонетчиками связываться не желаю.
- А и не надо! Есть, конечно, несколько условий, как же без них. Но они касаются чисто технических сторон получения богатства, и ты их решишь без проблем. И не смейся так счастливо: трудности у тебя всё-таки будут!
- Я вообще не пойму, за какие такие заслуги мне обещают несметные сокровища?
- Всё очень просто! - Шилимбо выставил руку вперёд и стал загибать свои пальцы с налакированными ногтями. - Во все времена я был самым великим и радостным смеяльщиком. И по праву стал царём среди сатиров. Но в последнее время ты так достал своим хохотом наш мир, что мне, Хохочущему Шилимбо, пришлось срочно принимать меры. И я решил избавить тебя от самой мысли смеяться. И тем более смеяться радостней, чем я.
- А палача, почему не послали?! - Пётр представил, как его пытают смехом, и в бессилии стал вытирать сочащиеся из глаз от смеха слёзы.
- Нет такого у нас влияния на вашу действительность, - признался царь сатиров. - Но я нашёл другой выход: очень большие деньги или их отсутствие - навсегда должно лишить тебя радости жизни.
- Скорей наоборот: я только и буду смеяться над тобой всю свою оставшуюся жизнь!
- В вашем мире такое невозможно: ещё ни один сильно разбогатевший человек не стал более весёлым. Со временем ты сам поймешь и подтвердишь эту аксиому. А если ты не сумеешь воспользоваться своим богатством то....
- То тогда опять останусь прежним и буду ещё больше радоваться жизни! - перебил его Пётр, от хохота елозя ногами по ковру.
- ...То тогда, сожаление разъест твою натуру словно кислота, разъедающая хлопковую ткань. Это тоже теоретически доказано и проверено длительной практикой.
- Ага! Что-то я такое подобное читал.... Про украденный смех, кажется? И ты хочешь мой смех забрать себе за большие деньги?
- Нет! Мне хватает своего смеха. А вот твой раздражает и мешает.
- Ну ладно, коли так. - Петр, пошатываясь, встал с кресла и решился: - Давай свои деньги и свободен. А то меня друзья заждались в пивбаре. Праздник ведь....
- Хорошо! Но как не имеющий возможности соврать, хочу сразу напомнить: сумму ты можешь увеличить.... - И столько надежды послышалось в голосе сатира Шилимбо, что Петр, пожалуй, впервые в своей жизни внутренне насторожился. Либо царёк козлоногих явно помешан, либо здесь кроется какая-то ловушка. Поэтому он сказал без малейшего колебания:
- Мне и ста миллионов за глаза хватит. Давай!
- Не так сразу! - захихикал Шилимбо. - Вначале решим два технических вопроса передачи денег, а потом я тебе расскажу условия их получения. Итак, вначале назови два кодовых слова, после произнесения которых, определённая машина из подпространства станет подавать тебе деньги.
- Слова могут быть любыми?
- В любом сочетании!
Пётр пробежался взглядом по комнате и наткнулся на любимый плакат, на котором сшибались две стенки регбистов. На переднем плане виднелся быкообразный игрок, на майке которого красовался сорок второй номер.
- Сорок два! - выпалил Губанов, не задумываясь.
- Принято! - и в тот же момент на светящемся табло появились слова "сорок два". - Теперь довожу до твоего сведения, что евро мы тебе можем доставить в одном эквиваленте: монетой в один евро. Хотя понимаю твоё стремление иметь всю наличность пятисотенными купюрами. Но! Тут уж всё зависит от машины, а печатать фальшивки она не будет. И просто будет выдёргивать одноевровые монеты по всему миру, и собирать тебе. Осталось только назвать скорость, с какой монеты будут падать из подпространства. Например: одна, или две монеты в секунду.
Что-то в этой технической формальности Петру не понравилось ещё больше, и он стал рассуждать вслух:
- Так ведь они падать будут, небось, всю ночь! Всех соседей перебудят. А соседи у меня и так почему-то слишком нервные. А если я назову скорость, менять потом можно будет?
- Можно. Но... лишь в сторону уменьшения! - нехотя признался Шилимбо.
- Тогда пусть будет - сто монет в секунду! - для остроты ощущений выдал Пётр. - Грохотнёт пару минут - и тишина....
- Принято! - голос у сатира стал таким, словно он сжевал три лимона без сахара. Лишь светящееся табло живенько так высветило в третьей строчке: "100 евро в секунду". - Менять на уменьшение будешь?
И опять в голосе царя послышалась надежда. Губанов со всей скоростью своего более чем скромного математического таланта, пытался хоть примерно высчитать время выпадения в осадок ста миллионов. Но мозги явно давали сбои: в ответе получались какие-то несуразны цифры. В душе он уже предвкушал, как он будет гомерически хохотать, когда выяснится, что всё это просто талантливый розыгрыш друзей, приуроченный ко дню рождения. Поэтому равнодушно махнул рукой:
- Пусть так и остаётся!
- Подтверждено! - после этого восклицания Шилимбо рядом с первым вдруг появился второй экран, и царь козлоногих сатиров стал перечислять условия, которые должен был выполнить Пётр Губанов. Лишь только гость называл очередное условие, как оно тут же вспыхивало искрящейся строчкой на табло и замирало ровным свечением.
- Первое: никто из людей не должен увидеть ни самого процесса появления денег, ни самих монет в течении суток после того, как ты станешь их владельцем. Второе: ни один человек не должен оказывать тебе помощь или знать о том, что ты получаешь деньги. Третье: монеты ты должен принимать лично в сложенные лодочкой ладони. Четвёртое: ни при каких обстоятельствах ладони не должны разойтись. Если это случится, поток иссякнет и уже полученные монеты исчезнут.
- Как же это?! - воскликнул Губанов от возмущения. - Ведь столько монет у меня ни за что в ладонях не поместится!
- Ты главное руки держи! Монеты будут туда падать и пересыпаться через край. А с пола ты их позже соберёшь.
- Тогда я готов! - Пётр сложил ладони вместе и только собрался произнести словосочетание "сорок два", как Царь Шилимбо расхохотался:
- Постой! Так ведь совсем не будет интересно! Я просто обязан сказать правду: впереди у тебя ещё сутки. За это время ты можешь всё продумать и подготовить. И учти: мы будем за тобой следить постоянно!
- Зачем?
- А что б смеяться!!! - и козлоногий сатир так захохотал, что хозяин квартиры вздрогнул от неожиданности. Впервые он видел себя как бы со стороны. И впервые подумал: "Наверняка он полный идиот! Или сумасшедший!"
А Шилимбо немного успокоился и пояснил:
- Может случиться и так, что деньги станут невидимы и неощутимы любому живому существу, кроме тебя. Если ты не выполнишь условия. Но тогда мы будем смеяться ещё громче. При этом деньги всегда будут с тобой в любых количествах и по первому же твоему зову. Даже если ты сможешь ими пользоваться после соблюдения всех условий.
- Как это?
- Тоже всё с помощью подпространства. Деньги будут всегда рядом с тобой. Но видеть их никто не сможет, кроме тебя. И нащупать, повторюсь - тоже. Поэтому, если ты станешь богатым, тебе будет достаточно протянуть руку и взять монеток сколько надо. А если ты проиграешь, то всю свою жизнь будешь видеть утраченные тобой капиталы. И даже пересчитывать их руками! Но! Кроме тебя ни одна живая душа их не ощутит и не увидит.
- Здорово! Это ж мне и банка не надо будет! Но если я буду тратить деньги, то куча постепенно будет уменьшаться?
- Конечно, поживёшь - увидишь! А сейчас мне пора! - царь козлоногих стал постепенно растворяться в воздухе.
- А если у меня ещё вопросы какие возникнут?
- Решай их сам по мере поступления! - нагло заржал Шилимбо.
- Так я тебя уже и не увижу? - забеспокоился неизвестно отчего Пётр.
- Увы! Только услышишь! ...Когда мне будет очень смешно! Да и тебя наверняка друзья заждались....
- Точно! - воскликнул Пётр, бросая взгляд на часы. - Я ведь уже на полчаса опоздал!
Но когда он снова повернулся к своему гостю - от того только и осталось что почти невидимое туманное облачко. Но и оно рассеялось лёгким дуновением сквознячка через секунду. Губанов помотал головой, глянул на себя в большое зеркало и расхохотался от своего озабоченного вида.
- Вот так люди в дурку и попадают! Твою сатира мать! - прокричал он на бегу и разражаясь новым приступом смеха. Слетев по лестнице, он выскочил на улицу и замер на короткое время, с удовольствием втягивая в свои легкие порцию свежего воздуха. И тот же момент отчётливо услышал смех Хохочущего Шилимбо. С неба. С минуту Пётр стоял, затаив дыхание, а затем схватил за рукав озабоченного пенсионера.
- Извините! Вы слышите этот дикий смех сверху?
Прохожий скользнул взглядом по небу, смешно пошевелил ушами и буркнул, вырывая свой рукав: - Вам показалось!
"Ага! Значит, сразу после пивной направляюсь на обследование! - решил Губанов и уже двинулся в нужную сторону, как новая мысль пришла в его голову: - А вдруг мне и в самом деле этот визит не примерещился? Уж больно царёк выглядел натурально. Но с другой стороны: с чего это ему меня делать богачом? Неужели я ему так своей весёлостью мешаю? А кто их там знает! Скорей всего просто поиздеваться решил. И условие какое-то дал явно невыполнимое. Ведь недаром он до сих пор надо мной смеётся...."
Но хохот с неба стал намного тише, а когда Пётр решительно повернулся и стал возвращаться в дом - то и вообще замолк.
"Вот оно что! Шилимбо явно не заинтересован, что бы я подготовился, как следует! ...Ну и чушь всё это! Хотя если табло до сих пор висят в моей комнате.... Надо проверить! А если висят - то и обдумать всё тщательно".
Когда он вернулся домой, то первым делом присмотрелся к светящимся табло. Их ничего не держало, никакие провода к ним не подходили, и рука проваливалась сквозь них словно через обычную пустоту. Хихикая над проносящимися в голове вариантами предстоящего чуда, Пётр прошёл к столу и достал из ящика старый калькулятор. Уселся в кресло и стал подсчитывать:
- Так! Сто миллионов. И звучит то как! Делим на сто.... Ха! Всего миллион секунд остаётся! Теперь.... Минута - шестьдесят секунд. Час - шестьдесят минут. Перемножаем.... Три шестьсот. А теперь делим лимончик на три шестьсот и получаем: сколько часов будет в мои руки падать дождь.... Хм! Чё то я ошибся.... Внимательно! Так.... Опять то же самое! Что за ерунда?!
Но и последующие вычисления давали один и тот же результат: двести семьдесят семь часов и семь десятых!
- Ах, вот оно что! - забегал по комнате Губанов в радостном озарении. - Вот где собака с рожками зарыта! И верно: какой человек чуть ли не двенадцать суток сможет держать ладони ковшиком?! Ха-ха! И помогать нельзя! Ни пить, ни есть подать.... Ой! Умора: ни на горшок сходить!!! А спать то как?! Ну, Шилимбо! Твою мать козлоногую!!! И как хитро меня на сотню лимонов раскрутил?! Жадность меня подвела! Взял бы один.... Хотя нет, почему один? Десять!!! И ляля! Посидел бы на горшке и на диете чуть более суток - и смейся над придурком рогатым! Так ведь нет - теперь он надо мной потешаться будет!!! Так мне и надо! На большой каравай - хавло не разевай! А если бы по три евро в секунду заказал?! У-у-у-у-у!!! Издох бы от старости!
Так он бегал с восклицаниями и смехом довольно долго. Но вдруг неожиданно остановился у светящегося табло. Ожесточённо почёсывая голову. Затем стал рыться в ящиках стола, выудил на свет пять монет достоинством в один евро и обычную линейку. И приступился к скрупулёзным измерениям и подсчётам. И опять результаты его изумили и подбросили из кресла:
- Сто!!! Почти сто шесть кубических метров! Да мой дом рухнул бы к чёртям собачим! Даже вес подсчитывать не надо! Ну, Шилимбо! Хитросделанный козёл! Правду он говорит...! Хотя.... Я же не спросил: сколько этот кошелёк будет весить? А почему? Ясно - почему: кто бы на моём месте в такое поверил? Да никто!
Но чем больше Пётр Губанов размышлял, тем больше склонялся к выводу, что рискнуть всё-таки стоит. Пусть это даже глупый розыгрыш - но и тогда будет лишний повод посмеяться несколько месяцев. А если после кодового словосочетания монетки не начнут сыпаться, всего то и делов! Можно тоже сразу начинать смеяться. Вот только подготовиться к такому событию стоит тщательно. Да так, что бы потом не было мучительно больно за бесцельно потраченные сутки, которые надо употребить на подготовку. Просто повезло, что до бара не добежал. Сейчас бы наклюкался, вернулся бы домой, сложил бы ладони по пьяной лавочке и .... Адьёс лимоне-с! Привет шизонес! Ведь прав козлохвостый: жизнь явно потеряла бы массу своей привлекательности, после того, как дом завалился или монеты стали бы сыпаться через лопнувшие окна на улицу.
Раз определённое решение принято - осталось лишь воплотить его в действие. Даже ночью Пётр умудрился сделать массу нужных и необходимых мероприятий. А самое главное занял точно подсчитанное количество денег. С утра он позвонил на работу и взял отпуск за свой счёт на две недели. Затем через цепочку друзей и знакомых арендовал огромный, в три этажа подвал старой поликлиники, которую собрались через месяц сносить. Ещё несколько часов ушло на закупку всего необходимого. Затем час на то, что бы забаррикадироваться изнутри подвала. Обезопасив намечаемое богатство от постороннего взгляда. Была правда и вторая дверь. Из толстого и почти не ржавого железа, но арендатор убедительно доказал, что ключи от неё давно утеряны. А разбить её можно лишь несколькими снарядами. Пётр ему поверил, но перестраховаться не отказался. Изнутри он подпёр железную дверь несколькими бревнами. Да ещё и зафиксировал их концы намертво.
И лишь потом приступил к оборудованию намеченного гнёздышка. Для этого над лестницей, круто уходящей вниз, он соорудил деревянный помост. На нём установил стол, несколько кресел, стульев. Поверх всей мебели он разложил тёплые одеяла, подушки и несколько валиков. Ведь спать придётся скорей всего сидя в кресле, или лёжа в лучшем случае на столе, а менять положение тела надо будет довольно часто, даже во сне. Хорошо хоть не зима лютая во дворе, а то бы без подогрева не обойтись. Но в подвале и так всегда сыро и прохладно. Так что мёрзнуть не хотелось.
Затем вооружился массивным ломом и отправился в небольшое помещение сан узла, которое располагалось чуть в глубине верхнего этажа подвала. Именно из-за действующего туалета Пётр и остановил окончательный выбор на этом месте. Хоть маленькая комнатушка грозила наполниться монетами в течении первых же посещений, но выход был придуман моментально: пробить пол прямо перед унитазом. Что Губанов и сделал за каких-то сорок минут. Теперь дыра, дышащая сыростью, чернела огромной пустотой. Но зато давала уверенность, что в нижней комнате хватит места для доброго десятка кубометров монет. Для слива воды была сделанная специальная петля из проволоки, и достаточно было нажать на неё ногой, словно на педальку.
Для того, что бы впоследствии садиться на унитаз, Пётр придумал и приготовил специальную одежду в виде балахона, но с большим разрезом сзади. То есть с занятыми руками не придётся расстёгивать ремень и снимать штаны. Вот только невозможность одной обязательной обычно процедуры, будущий миллионер воспринимал с содроганием. Ведь не день всё-таки и не два придётся обойтись без туалетной бумаги. А по большому счёту: без мыла и тёплой воды. Умывальник конечно был. Да и зубную пасту приготовил, но как оно получится на практике, предположить не мог. Мечтая хоть иногда пожевать пасту во рту и пополоскать таким раствором зубы.
Далее Пётр приступил к размещению продуктов. С водой получилось проще всего. Сорокалитровый бачок из нержавейки разместился на удобной подставке в углу помоста. Чистую воду из него он намеревался пить с помощью двух надёжно закреплённых у горловины и опущенных длинными концами вниз, резиновых шлангов. Потянул из шланга - и отдыхай. Хоть на первое время и было приготовлено несколько бутылок лимонада, из которых торчали пластиковые трубочки. Твёрдую пищу в виде колбас, окорока, хлеба, сухарей, печенья и даже фруктов, он разместил на специально приделанных по контуру настила полках. А большинство так вообще подвесил на верёвках. Подобная предусмотрительность была проявлена из-за попискивающих в глубине подвала крыс. Несколько часов, в том числе и одни электронные, были размещены по всему периметру ярко освещённого гнёздышка. Десяток самых любимых книг из жанра фэнтези, приготовлены для чтения возле специальной подставки. И даже проведена тренировка: взять книгу зубами, положить на подставку, открыть подбородком, а потом перелистывать носом.
На тонком металлическом тросике подвесил к потолку рюкзак с неприкосновенным запасом. По расчётам рюкзак должен был пригодиться в последние сутки, когда надо будет только охранять сокровища. В рюкзаке находился полный комплект вещей и продуктов, пригодных для выживания в любой местности в течении нескольких дней. Да фляга со спиртом.
В оставшийся час перед "Великим Стартом" Пётр раскрыл принесённый с собой термос и в последний раз перед длительным перерывом съел несколько порций наваристого и горячего борща. На второе блюдо, приложившись к тефтелям, залитым грибным соусом. Отменный ужин придал ему обычное расположение духа и привычную весёлость. Даже намеченную сигарету, Пётр решил не выкуривать: всё равно решил бросать. А вот в санузел сходил в принудительном порядке. Проверив напоследок его работоспособность.
Затем, посматривая на стенные часы и сверяя их показания с наручными, медленно и торжественно одел на руки сшитые плотно по ребру ладони перчатки из толстой кожи, встал над уходящей вниз дырой и выставил соединённые таким образом ладони вперёд. Громкий крик разнёсся по сырому и огромному подвалу:
- Шилимбо! Я готов! Если ты меня обманул - то умрёшь от моего хохота! Обещаю!
Тут же эхом послышался далёкий хохот. А Пётр рассмеялся в ответ:
- СОРОК ДВА!
В первые две секунды невероятного напряжения, ничего не произошло. Но затем в ладони ударила такая тугая струя монет, что от неожиданности Губанов наверняка бы расставил ладони. Его выручили предусмотрительно сшитые перчатки. Ёщё с десяток секунд он очумелыми глазами смотрел на сверкающий водопад, а потом так расхохотался, что непроизвольно попятился и сел в кресло. Поток монет последовал за его руками, переполняя сжатые ладони и мелькающими потоками скрываясь в глубинах подвала.
- Шилимбо! Дружище! Прости меня за неверие: ты действительно говорил правду. Хоть.... Всё равно ты порядочный ...царь!!!
Эйфория получаемых денег, совсем отпустила последние тормоза и сосредоточенность Петра Губанова. Его экзальтированность выплеснулась наружу и слилась с потоком звенящей и завораживающей стали. Несколько часов он не замечал ни времени, ни своего состояния. Лишь в глазах всё больше и больше мельтешило от сверкания, да в горле всё больше пересыхало от непрестанного смеха.
Именно горло и вернуло к действительности. Пить захотелось ужасно. В ход сразу же пошла одна из бутылок с лимонадом. Заодно губы подхватили твёрдый сухарик и рту нашлось более интересное занятие, чем исторгать лишь смех и хохот. А Пётр стал экспериментировать. Опустил руки вниз. Струя так и продолжала бить в ладони строго им перпендикулярно. Руки чуть согнул в локтях. То же самое. Стал ближе подносить к лицу, присматриваясь, откуда берутся монеты. Но так и не понял. В какой-то момент даже показалось, что они вылетают из носа, но дальше продолжать не хотелось.
Затем, сидя в кресло, помаленьку перевернул ладони лодочкой к низу. Эффект оставался прежним. Разве что напор монет перестал давить так внушительно. Чем Пётр сразу же и воспользовался. Улёгся спиной на стол, закинул руки над головой, и заснул с блаженной улыбкой победителя. Тем более что прошлую ночь он так глаз и не смыкал.
Ему снились дальние края, круизные лайнеры и невероятные по роскоши особняки. А почему бы и нет?
Через восемь часов он проснулся бодрый, хоть и немного помятый неудобной позой. Оставляя за собой хвост из сверкающих монет, словно комета Галлея, совершил утренний променад и приступил к завтраку. Затем долго смеялся над очередным фэнтезийным опусом автора, с явно больной и извращенной фантазией. Там по сюжету скрещивали эльфов с гномами и пытались получить новую породу драконов. Потом обед.... Ужин.... Сон.... Хотя спать он своему организму не запрещал в любое время. Наплевав на режим и здоровый образ жизни. Завтрак.... Обед....
Сон.... Ужин... Сон....
Неприятности начались на шестой день. Одна из колбас покрылась белой плесенью, но съесть её было надо в первую очередь. По расчётам. А что такое плесень? Пенициллин! Вот Пётр её и приговорил на завтрак.... А под вечер желудок то и зашалил. Вследствие чего долгое время поток монет ссыпался вниз через другую дырку. Но обнаглевшие в последнее время крысы воспользовались этим моментом продолжительного затишья для массированной атаки на съестные припасы. То ли в подвале засыпались все их основные норы с питанием, то ли выходов больше не осталось, но наглые твари в последнее время подбирались к настилу всё ближе и ближе. Когда Пётр, словно Олень Золотое Копытце прискакал в своё гнёздышко, оттуда сыпануло с десяток серых бестий. Что толку было швырять в них монеты ногами? Часть пищи была безвозвратно утеряна. Да ещё и нечитанную книгу умудрились изгрызть. Хотя обрывки после этого читались ещё с большим азартом и интересом. Да и Хохочущего Шилимбо Пётр упорно старался не слышать.
На седьмой день пришлось зубами перепрятывать оставшуюся пищу, на время непрекращающихся походов в туалет. Желудок хоть и успокаивался, но продолжал беспокоить. Помимо этого всё тело стало невыносимо чесаться. Особенно в местах особо нуждающихся в личной гигиене. У Петра даже возникли некие подозрения на маленьких совсем существ, но если крысы их могли занести на одеяла, то откуда могли взяться ещё меньшие? Ведь по странному стечению обстоятельств за две недели до своего рождения Губанов прошёл очередное обследование и ни с одной женщиной с той поры близко не общался. Несущийся откуда-то из дымоходных стволов смех, усилился.
На восьмой день, когда Пётр полоскал зубной пастой рот, по неосторожности целый рот монет низвергся в миниатюрный умывальник. И тот уже к вечеру засорился намертво. Шилимбо это тоже изрядно повеселило. Перчатки на краях стали протираться и сквозь дыры стали видны покрасневшие участки кожи. Видимо где только монеты по миру не собирали!
На девятый день раздражение тела стало переходить в постоянное жжение. В связи с чем Губанов, додумался пустить воду в умывальнике, усесться на горку монет в раковине, и хоть таким образом провести частичное омовение. В первый раз у него получилось просто превосходно. Во второй - ещё лучше. А вот в третий.... Умывальник рухнул под тяжестью евронесущего тела, и Пётр только чудом не получил тяжёлой травмы. Но вот хлынувший в сторону поток денег неимоверно удачно, сразу и навсегда забил унитаз. Впервые в своей жизни Губанов еле сдерживался, что бы не заплакать от грохочущего хохота осатаневшего от радости Шилимбо. Но затем представил, какой смешной фильм смотрит где-то царь козлоногих, и сам, тут же разразился ответным истерическим смехом.
Первая половина десятого дня прошла в стойких мучениях и борьбой с длительным воспитанием. Но потом Пётр плюнул на условности, вспомнил о несчастной жизни отсталых обитателей своих любимых книжек и выделил для нужд организма один из углов. Но когда увидел, что металлические деньги тут же засыпают дурно пахнущие места, философски решил просто в последствии не брать оттуда ни одной монеты. Мол, мне и так хватит!
Мало того, он стал замечать за собой, что смотрит на евро если не с омерзением и брезгливостью, то уж с полным равнодушием точно. И часто подумывал: "Оно мне надо? Сидел бы себе сейчас с ребятами в нашем любимом месте. Пил бы пиво. Приставал бы к тёлам. И ржал бы до опупения! А сейчас?! Весь в дерьме и презренном металле! Купил меня коварный Шилимбо! Купил!" Руки стали неметь и почти потеряли чувствительность. Возникали обоснованные предположения, что на остаток жизни они так и останутся искривленными и ...сложенными.
На десятый день случилось самое страшное и непоправимое: погас свет. В разгар обеда. Пётр долго и бесполезно попытался узреть расширенными глазами электронные часы и запоздало пожалел, что не догадался вставить батарейку. Хотя может это явление временное? Но прошло несколько часов, и стало ясно: свет отключили бесповоротно и до конца света. Но Пётр мечтал лишь об одном: что бы завтра ретивые строители не начали сносить здание.
- Два дня я продержусь! - убеждал он себя вслух. - А уж последние сутки без труда покараулю своё богатство! Жаль, фэнтези читать не смогу. Но..., я ведь помню лучшие перлы дословно! Как там: "она подбрасывала в руках кусок первородного пламени, и трепещущие вампиры белели от страха".
Новых взрыв смеха перекрыл несущийся из дымоходов хохот Шилимбо.
Одиннадцатый день прошёл в странных галлюцинациях. Хорошо хоть ходить далеко не надо было в туалет. Но чувство реальности стало пропадать из мироощущения Губанова.
Последние сутки начались, чуть ли не трагически. Произошло страшное: Пётр плакал и жалел о том, что он родился на этот свет. Вернее: в этот густой и жуткий мрак. Несколько раз он подходил к своей баррикаде с неодолимым желанием вырваться на волю и прекратить этот кошмар. И каждый раз его останавливало лишь одно: ярость на смех Хохочущего Шилимбо. Каждый последний час - казался сутками. Каждая последняя из минут - тянулись вечностью.
Но вдруг звон прекратился. Именно по этому Пётр догадался об окончании всего процесса - сто миллионов евро находилось у него под ногами.
Прилипшие остатки рукавиц, отдирал от рук минут пятнадцать. Изредка попивая водичку, да смеясь всё с большим облегчением. Затем в полной темноте, с большим трудом достал таки невероятно высоко подвешенный рюкзак с НЗ. Зажжённая свеча - показалась Солнцем. Не так уж ярко светящий фонарь - чуть вообще не лишил зрения. А извлечённая с радостным визгом фляга со спиртом - стоила в тот момент гораздо больше, чем груды металла, в отсыревшем подвале.
Первым делом Губанов развёл спирт и выпил добрых полкружки. Затем разделся до гола и вымылся ледяной водой под краном. Щедро поливая сверкающие груды монет смываемой с тела грязью. Ещё полкружки спирта вернули тело к нормальному кровообращению. Одевшись в сухое и чистое бельё, Пётр набросился на тушёнку с сухарями. А уже через три часа распевал песни самого различного толка. А потом заснул, даже забыв о крысах.
Проснулся от какого-то назойливого скрежета. Посветил на часы: до конца оговоренного срока, около сорока минут. И побрёл на поиск источника подозрительных звуков. Оказалось, они исходят от массивной и железной двери. Кто-то ковырялся ключом в замочной скважине! Надо же! А ведь утверждали, что ключ потерян! Пётр прильнул к щёлке у косяка и прислушался. Оказалось что старый сторож, работавший здесь когда-то прежде, проходя мимо, услышал за дверью странный звон и решил проверить, что там в подвале творится. Видимо по старой привычке пенсионеру не спалось по ночам и тянуло на свои прежние места боевой молодости. Вот он и решил доискаться причины таинственного звона. Но так как центральная дверь не поддавалась из-за внушительной баррикады, то старик вспомнил о гигантском ключе, который завалялся у него дома. И решил проверить таки подвал через другую дверь. И сейчас он с каким-то своим престарелым собутыльником лил смазочное масло в скважину и время от времени пробовал провернуть ключ.
"Пробуйте олухи старые, пробуйте! - радовался Пётр, давясь от смеха. - А вот брёвна вы никаким тараном не вышибите! А мне - пять минут осталось до полного счастья!!!" Какого же было его удивление, когда после щелчка замка, дверь дёрнулась и со страшным скрипом открылась ...наружу!!! И лучи яркого солнечного утра осветили мрачный подвал с горами монет по одному евро. Пётр Губанов превратился в статую. Он не мог ни кричать, ни дышать, ни, как обычно, смеяться. Стариков тоже вначале чуть кондрашка не схватила, но потом до них донёсся идущий от Петра запах перегара, и самый деловой из них презрительно сморщился:
- Да ты парень бомж?! Тоже нашел, где прятаться. Мать родная, а нагажено как почти в каждом углу! Смотри друга, как бомжи живут, а ведь вон там туалет есть....
- Так ведь свет-то отключили, вот он в темноте там и бродил....
Случилось самое страшное: старики не видели ни одной монеты.... Вот почему Шилимбо стал смеяться ещё громче! Так всё устроил, что и победить невозможно было. Никогда! Никому!
- А вы хохот слышите? - странный вопрос из уст окаменевшего Петра, похоже, испугал таки стариков не на шутку. Они ругнулись, разворачиваясь, и поспешили от греха подальше. Ведь никто не захочет связываться с умалишёнными. Губанов лишь скорбно улыбнулся ...и сам зашагал за стариками следом. Лишь пройдя два квартала оглянулся, да так и замер с вывернутой шеей: вся гора денег ...перемещалась за ним следом. Все сто миллионов! И чистые, и загаженные, и мокрые от непонятной жидкости.... Уже догадываясь, что всё это значит, Пётр нагнулся, взял полную горсть монет и швырнул их под ноги прохожим. Ноль внимания! Хоть монеты и отскакивали от каменных стен и тротуаров, весело звенели, но...! Никто в целом мире их не видел! И не слышал! Кроме одной единственной живой души - Петра Губанова.
ПРОШЛА НЕДЕЛЯ....
Разгорячённый мужчина вихрем ворвался в сонную атмосферу пивного бара. Ему навстречу удивленно повернули головы ещё человек шесть такого же возраста. В глазах у всех читалась тоска, скука и ожидание. А оттого, что они услышали, их лица стали светлеть и расплываться в улыбках.
- Ребята! Петька нашёлся! И всё также хохмит и веселится! Мало того: он вчера в казино неимоверную сумму выиграл на автомате! И приглашает нас всех к нему на работу! Говорит: дело есть на сто миллионов! Айда за мной: нас лимузин ждёт!