В 78 квартире 2 корпуса жил Сережка Спирин или Спиридонов. Который, став постарше, в кустах у помойки занимался онанизмом. Ходил он вечно засунув руку в карман с пунцовыми щеками, видимо, от сильного возбуждения. Мать, указывая на него пальцем, пыталась отучить меня от жиганской привычки совать руки в брюки, говоря: "Вот за какого примут!" Но привычка эта, несмотря ни на что, осталась со мною на всю жизнь, поэтому я предпочитаю джинсы, "инженерским" костюмным брюкам. В них, даже с засунутыми в карманы рукам, не выглядишь онанистом. С нами Сережка как-то не играл и стоял особняком, наверное из-за своей страсти к рукоблудию. Он памятен тем, что придумал для меня кличку "Плюшка", которая ко мне так и не привязалась. "Толстый" был привычней и больше подходил к парню. "Плюшка" все-таки женственное прозвище. Хотя, в каком уже не помню классе, когда изучали Гоголя, мне пытались снова повесить "Плюшку", но уже в гоголевском варианте - "Плюшкин". Но жадным я не был, а отсутствие гласной в начальном слоге затрудняло произношение. И я снова стал, как и был раньше, "Толстым". Перед окончанием школы несколько раз видел Серегу с одним и тем же парнем - вид у них был достаточно голубоватый. Что было дальше ─ не знаю ─ они переехали на другую квартиру.
В этом же подъезде на первом этаже жил Вовка Горбоконь, по кличке "Пузырь". Его отец, будучи каким-то чином, на плодоовощной или на продуктовой базе, умер на светофоре под красный свет, в преддверии ревизии. Была ли это смерть естественной или нет - никто уже никогда не узнает. Его мать, довольно полной комплекции, с молодости страдала гипертонией, что, однако, не помешало дожить ей до преклонных лет. Хотя, всю жизнь, ходила она мало и очень тяжело, задыхаясь в разговоре. Сам Вовка, по молодости лет, начал снимать колеса с автомобилей, сколотив неплохую бригаду, в которую втянул моего юного соседа Сашку по кличке "Ушан" (тоже еврея). Но, буквально, через год-полтора все они приземлились на скамью. Вовка, может быть пошел паровозиком, а может и впрямь был организатором, за что и отмотал лет восемь. Как откинулся, стал торговать автомобилями, купил себе диплом МАДИ (о чем горделиво заявил мне), чтобы не иметь проблем с сертификацией и, в общем-то, жил неплохо. Жена, двое детей. Я видел его давно - в конце 90-х годов, на старом, но, все-таки, мерседесе, сам толстый, и дети его, и жена его - все были толстые. А бедняки, как известно, толстыми не бывают.
У Вовки была еще старшая сестра - я ее плохо помню - не наш возрастной контингент. Но, как многие еврейки в юности, была достаточно привлекательна. Кажется она все-таки свалила.
В соседней квартире с Вовкой жил Королев, вроде бы Женька, по прозвищу "Король", тоже еврейчик, но худой и стройный, у него также была старшая сестра, вообще - писаная красавица. Но, как все прелестные девушки нашего двора, как назло, была намного старше меня. Может, конечно и не намного, но в юности - три-четыре года - такая существенная разница!
Когда мы еще жили полной семьей в доме напротив, то в квартире на 4 этаже, точно под нами, жил мальчик, Саша (опят же еврей). Его родители работали где-то по Внешторгу и, как раз перед школой, значит в 1966 году, приехали в Москву на голубом Фольксвагене-Жук. Удивительно было видеть иностранную машину в нашем дворе, да и не только во дворе, а вообще в городе. Ведь наших-то автомобилей и то, во дворе не было. Потом они приезжали на ней еще пару раз. Полгода прожили в нашем доме и куда-то уехали. Больше про них ничего не известно. Как люди они были достаточно замкнутые, необщительные. С Сашкой мы никогда вместе не играли. Но с той поры, у меня нездоровая страсть к Фольсваген-Битл. Люблю эту машину, даже больше 125 ФИАТа.
В нашем доме на 1 этаже 2 подъезда жил Алешка, родители которого году в 1971-72 году купили "копейку" ВАЗ 2101, распространенного тогда тускло-коричневого цвета, мыли ее до зеркального блеска, начищали, терли как кобель сучку, каждую неделю, и разбили, буквально через полгода, после чего интерес к машине резко упал, хотя ездить все же продолжали, но доводка кузова до зеркального блеска прекратилась. Алешка, как-то не особо вписывался в нашу компанию, мы с ним играли только лишь в раннем детстве, но не дружили и к 5 классу совсем прекратили общаться.
В том же подъезде, но на 3 этаже жил татарин Рашид, которого весь двор дразнил "Рахит". Он зверел, кидался в драку, иногда били его, иногда бил он и все это так и продолжалось много-много лет, пока мы не повзрослели. С ним мы никогда не общались ─ у него была своя, татарская, компания. Мать его ходила по двору в цветастом халате и таком же цветастом платке ─ ни дать ни взять ─ восточный базар. Интересно, что она практически до самой старости помнила меня в лицо и это странно ─ не так то хорошо мы были знакомы.
В этом же подъезде на 4 этаже жил Звягин, помладше меня, имени которого я не помню, с длинноногой старшей сестрой, которая была опять же старше меня.
И на 5 этаже две сестренки, бывшие в детстве, ни дать, ни взять - розанчиками, но уже в начальных классах они как-то начали прибавлять в ширину и к старшим классам, от розанчиков ничегошеньки не осталось. Свинками их назвать, язык не поворачивался, но...?
В моем подъезд на 3 этаже у Фаины была дочь - снова старше меня! Интересная, высокая, стройная с очень худенькими руками. Быстренько выйдя замуж (с такой красотой не засидишься) и родив дочь, она, неожиданно, стала меняться. Причем не в лучшую сторону! Ее лицо, и без того немного удлиненное, приобрело массивный подбородок и стало напоминать что-то близкое Кинг-Конгу. Волосы испортились, потеряв блеск, а стройность превратилась в бесформенность. Походка, достаточно легкая, стала тяжелой поступью. Казало, что такого не может быть, но..! И всего-то за несколько лет. Муж исчез, дочь выросла без отца, а она теперь растит внучку.