Аннотация: Глава четвертая, в которой ищущему предоставляется еще один шанс, прошлое сгорает в пламени настоящего, и даруются новые имена
Глава четвертая,
в которой ищущему предоставляется еще один шанс, прошлое сгорает в пламени настоящего, и даруются новые имена
Не подобрав к душе ключа, мы, как вино, цедили чай.
"Мне отвечать?"
"Так отвечай. По сумме дел".
Эрхат.
Лорд Эриан
К редким, но бурным срывам Ирилура Эриан давно привык: длительная разлука с темным Пламенем не могла пройти бесследно. Хотя ковер было жаль: его точно придется выбросить.
Что поделать, такова судьба вещей. Лежишь тихо-мирно, покушений не замышляешь, в заговорах не участвуешь, а потом случайно попадешь под горячую руку расстроенного Древнего - и все, оборвался жизненный путь. Пресекся, не достигнув зенита...
Ар-Шагин мог еще бы долго рассуждать о незавидной участи отдельно взятого предмета, благо Ирилур, начав со вспышки, надолго умолк, вспоминая что-то свое. Тоже, видать, какой-нибудь мимоходом изгаженный коврик. Но сроки поджимали.
- Интересно, как они попали в закрытое крыло? - Поговорил, нарушив тишину, Эриан. Крылья отрастили что ли? Или научились взбираться по отвесным скалам?
Древний тут же стряхнул странное оцепенение и вполне внятно объяснил:
- По карнизу. Из покоев Шагины - рукой подать, из библиотеки - еще ближе. Но там сегодня почти целый день сидела Арлет...
Любимый карниз, с которого удобно любоваться закатом в горах, - или, в зависимости от времени суток, восходом, - взлетать навстречу солнцу, оказывается, можно приспособить и для более приземленных целей. Крылатый никогда бы не додумался, люди - запросто.
- Чему радуешься? - Хмуро осведомился Древний.
- Да вот, забавно. Тень Шагина, Верный страж... Какими еще лестными эпитетами наградили тебя юные ученики? А дети Всевышнего заходят к Грозе всего сущего в гости, не утруждаясь даже испросить разрешения. Смешно ведь. Признай.
Ирилур почему-то обиделся.
- Сам заварил эту кашу, а теперь обвиняешь других. Я ведь предупреждал, что не стоит пускать людей в Поднебесное.
Эриан поднял на Древнего посерьезневшие глаза. Ирилур сразу осекся, замолчав на полуслове.
- Если бы все было так просто.
Да, если бы успех задуманного решался в честном поединке: плоть против плоти, дух против духа, мастерство против мастерства. Но времена Древних ушли, канули в реку забвения, стали прахом пожелтевших страниц фолиантов. Новое время, новые правила, новая мораль. Кто не приспособился - обречен. Эпоха открытых противостояний закончилась. Теперь судьбы мира определялись хитроумными ходами на незримой шахматной доске. Прозвучал сигнал к началу игры, и фигуры послушно двинулись по клеткам, подчиняясь движению ловких пальцев. Каждая пешка мнит себя игроком, вершителем истории, не подозревая, что вся ее жизнь до мельчайших подробностей расписана заранее. Падение Кагула, расцвет и закат Эскора, приезд своенравной принцессы и проникновение детей Всевышнего - звенья одной цепи, отдельные ходы тщательно спланированной партии.
Слаженных действий истинных игроков.
Эрхат.
Лорд Ирилур
Спорить было бесполезно, да и глупо. Эриан принадлежал к породе существ, уверенных в собственной непогрешимости, поэтому любое сомнение воспринимал как оскорбление. И тогда Ар-Шагин отвечал, не церемонясь в выборе средств. А уж отвечать он умел.
Узорчатые плиты коридоров Эрхат ложились под ноги, причудливая вязь орнамента виноградными кистями змеилась по стенам, тут и там попадались отведенные для тяжелых ваз и древних статуй ниши, но Ирилура не волновала строгая красота убранства. Пальцы до сих пор обжигало нечаянное прикосновение к старому доспеху, к прошлой жизни, вырванной с корнем, выжженной до основания, но не забытой, несмотря на все ухищрения... И кровью в виске навязчиво билась память о тех временах, когда только начинала корчиться в предсмертных муках империя Древних, когда его еще звали Эрилуросом-Воином.
Эпоха Древних
Их было трое. Трое Древних, тех, кого люди считали богами. Эрилурос, Агидарис и Саторис. Воин, Мыслитель и Певец. И дороги их разошлись.
Предрассветный ветерок, как бы играя, поглаживал полотно золотисто-зеленых крыльев Древнего. Где-то там, позади, остался главный храм Гитраны, последнее прибежище младшего из прежних правителей.
Прощай, брат, отныне нам не по пути. Прощай, Певец, твой мир был прекрасен, но он канул в небытие. Невозможно вдохнуть настоящую жизнь в уже умершее. Розе, осыпавшейся прахом высохших лепестков на мраморный пол, никогда не собраться в бутон. Каждый сам наметил свою судьбу. Зачем грустить о несбыточном?
Выбор сделан.
- Слышишь, Шагин? Где бы ты ни находился, знай: я иду!
Правда или ложь, но внезапно почудилось Древнему слабое одобрительное касание Пламени бездны, явилась в окружении огненных сполохов картина края, странного и дикого, где на землю впервые ступила нога нового поколения.
Эрилурос ловко развернулся в воздухе, подставив чешуйчатый бок восходящему солнцу, и направился на юг. Древний не сомневался, что его встретят.
Приземлившись в условленном месте, Воин не удивился, когда из-за деревьев одновременно выступили темные фигуры, беря его в кольцо. Но напрасно Эрилурос вглядывался в лишенные эмоций лица - ни в одном из детей темного Пламени не чувствовалось его всесжигающей мощи. Так, слабые отголоски далеких гроз, сполохи тонких молний, призрачные запахи, доносимые издали ветром...
- Туда. - Указала направление когтистая лапа, по замысловатой прихоти окрашенная в цвет Пламени бездны. Эрилурос покорился. Если бы Пламя намеревалось его убить, оно вряд ли бы избавило Воина от изматывающих приступов безумия, позволив набраться сил.
Путешествие не затянулось. Уже скоро, словно подчинившись приказу, черные также слаженно - и почтительно - поклонились и отступили, затерявшись в зарослях.
Эрилурос с видом совершеннейшего презрения к дальнейшей участи принялся обозревать окрестности.
Шагин окончательно разочаровал Древнего, явившись в гордом одиночестве, нарочито пренебрегая элементарной защитой.
Эрилурос, нехорошо усмехнувшись, - сейчас накажем за самоуверенность, - шагнул навстречу. Шагин спокойно скрестил руки на груди и неторопливо поднял голову. Древний споткнулся, завороженный. Захлебнулся в мощи переплетающихся огненных языков, ослеп и оглох от рокочущих потоков силы. Перед ним стояло Пламя бездны, пожелавшее ради развлечения примерить плотскую оболочку. Сразу нашла объяснение показная открытость Шагина: к чему таиться, если любой противник изначально обречен на поражение? Даже прежний Воин не сумел бы на равных потягаться с главой нового поколения, а теперь и подавно. Ноги сами согнулись в коленях. Гордый, опытный Эрилурос терпеливо ждал решения своей участи от вчера родившегося мальчишки, ждал с совершенно не свойственной ему прежде жертвенной покорностью. Недаром ведь Шагин означает Судья. Древний примет вынесенный ему приговор.
- Интересно, - голос у Шагина был мягким и вкрадчивым, - что мне с тобой делать, Эрилурос? - Неподобающий вопрос брошенным камнем осыпал разноцветное стекло витража, нарушил сосредоточенную собранность Древнего.
Но к кому обращается Шагин? Неужели к пришедшему за смертью предателю?
- Воин не стал бы медлить, явившись к тебе первым. Поэтому я больше не Эрилурос. - Древний смог выдержать испытующий взгляд Крылатого. - Саторис подарил мне иное имя: теперь я Отступник, Шагин.
- Хорошо. - Легко согласился Судья. - Скажи, Отступник, как бы ты поступил на моем месте? - Шагин задумчиво рассматривал коленопреклоненного Древнего. Эрилурос откуда-то понял, почувствовал - отмолчаться не получится: само Пламя бездны жаждет услышать его ответ.
- Убил... - Это было бы единственно верным исходом. Разве можно доверять предателю, у которого не осталось ни чести, ни гордости, ни имени?
- А чего же хочешь ты сам? - Лица Древнего словно бы коснулось темное Пламя, вынуждая заглянуть в наполненную бушующим огнем бездну.
- Жить! - Слово сорвалось с губ, прежде чем Эрилурос осознал его смысл. Шагин наигранно удивился.
- Ты просишь жизни и смерти одновременно? Странное желание.
Древний покорно наклонил голову. Слова ритуальной присяги сами всплыли из глубин памяти, послушно ложась на язык:
Эрилурос смутился. Поднять руку на поклявшегося служить - подлость. Почему он не подумал об этом чуть раньше?
- Противоречие разрешается просто: принимаю твою верность. - Тонкие, неестественно горячие пальцы Шагина коснулись Древнего, поднимая с колен. - Пошли со мной. - Судья бесцеремонно потащил Отступника сквозь заросли. Несколько раз он останавливался, как бы уточняя направление, пока, наконец, не вывел гостя на небольшую прогалину. Сквозь поредевшие кроны хмуро таращились, протирая свои заспанные глаза, первые звезды. Ночь только начиналась.
Шагин опустился на корточки и положил ладонь на землю, внимая едва ощутимому ритмичному подрагиванию. Сначала дождем осыпались с веток поблескивающие капли свежей росы, затем испуганно заголосили разбуженные птицы, беспомощно заметавшись в небе над полянкой.
Эрилурос встретился взглядом с Шагином и понимающе улыбнулся в ответ: он тоже узнал тяжелую поступь Пламени бездны.
Раскачивающие мир под ногами удары почти слились воедино, достигая наивысшей точки, когда звук переходит в боль, и тотчас рванулся к небу, легко разорвав трещинами тело земли, огненный столб. Пламя явилось по зову любимого сына.
Древний со странной тоской следил за зависшей в сердце Пламени фигурой, за скользящими по аспидно-черной чешуе огненными отблесками, замиравшими на концах беспросветно-темных крыл. Так лишенные права летать смотрят на своих свободно парящих собратьев. С грустью, тоской и... завистью.
Но зачем Шагину потребовалось показывать свою связь с Пламенем бездны? Что он задумал?
Глава нового поколения уже стоял рядом и, осторожно притронувшись к плечу Воина, прервал затянувшиеся размышления.
- Давай же, не тяни. Пламя ждет. Ты станешь первым Древним, принявшим меня.
Эрилурос заворожено шагнул вперед в раскрытые объятия Пламени. В то же мгновение, с поразительной легкостью прорвав непреодолимый заслон, душу наполнило ласковое тепло, полился в уши вкрадчивый шепот огненных языков, околдовывая, опьяняя. Не в силах больше сопротивляться притягательной силе Пламени, следить за бешеной пляской всполохов и отблесков, внимать мягким перетеканиям цветов, Древний закрыл глаза. Помогло не очень. Одуряющий жар сменился легким жжением, а приятное покалывание превратилось в режущую боль. Эрилуросу вдруг почудилось, будто с него живьем сдирают кожу, прижигая обнажившуюся плоть огнем. Не в силах сдерживаться, он закричал от боли.
Шагин, скрестив руки на груди, внимательно следил, как объятое Пламенем бездны золотисто-зеленое существо постепенно становится аспидно-черным.
- Ты просил смерти - старший из трех братьев умер. Ты просил жизни - мир приветствует открывшего глаза. Нарекаю тебя Ирилуром. Будь верен Пламени, Рожденный заново.
Шагин угадал правильно: за возвращение возможности наслаждаться близостью темного Пламени, черпать его неиссякающую силу Древний отдал бы многое. Но уже очень скоро искупление, назначенное Ирилуром самому себе, переросло в настоящую преданность, желание оградить Шагина от опасностей внешнего мира. И хотя Древний ничуть не сомневался, что его подопечному надзор скорее мешает, по-другому он не умел.
Наверное, Ирилур видел в Шагине некий второй шанс, нового младшего брата? Может быть...