Переполох в замке, начавшийся ровнехонько неделю назад, сегодня достиг своей высшей точки. Уже целых семь дней суета не затихала ни на мгновение: даже ночью слуги продолжали надраивать до блеска старинное серебро или выгонять столетние династии пауков из обжитых мест. И все ради этого момента. Принц Айрил, наследник правителя могущественной Южной Империи, должен просить у барона Орнульфа, некоронованного короля Севера, руки его единственной дочери, юной Ливии.
Девушка пристально смотрела в зеркало и размышляла. Да, этот брак сулил огромнейшую выгоду обеим сторонам. Орнульф получал снижение пошлин за провоз товаров через территории юга и, самое главное, вожделенный выход к морю, о котором мечтал еще ее дед. Южанам же теперь не придется тратиться на наемников, опасаясь вторжения жадных северных баронов. Все замечательно. Только почему так мучительно ноет сердце?
В новом, серебристо-сером платье, так гармонирующем с ее чудными, цвета стали глазами, и диадеме, украшенной темными бриллиантами, на поднятых вверх волосах Ливия была на диво хороша.
Но сама она осталась недовольной увиденным в зеркале:
"Было бы намного лучше, если бы отец разрешил надеть ее любимую легкую кольчужку... Пусть видят, что Ливия, дочь Орнульфа, сможет постоять за себя!.."
Что-то ощутимо хрустнуло. Девушка вздрогнула и посмотрела на руки - изящная костяная ручка пуховки не выдержала издевательства и сломалась. Жалко...
Ливия истерично хихикнула. Вот и первая жертва вероятного замужества. И что-то подсказывало ей, что это только начало.
Нет, сердце девушки было абсолютно свободно, хотя многие бароны и свободные воины в тайне мечтали о золотых косах Ливии (или о землях ее отца?). Но воспитавший ее отец приучил свою дочь видеть в каждом мужчине друга, соратника, брата по оружию, но никак не возможного супруга.
Хотя Свальг... Лия на мгновение вспомнила летящие по ветру огненно-рыжие волосы и прощальную улыбку гордого барона. В тот день отец с небольшим отрядом отправлялся на помощь соседу - Свальгу, а юная Ливия, как и положено дочери и наследнице, провожала их в путь. Вот тогда-то Орнульф, указав на упорно пытающуюся скрыть подступающие слезы Ливию, что-то сказал красивому барону. А тот, обернувшись, одарил ее на прощание белозубой улыбкой.
Свальг... Имя, как удар топора, не то, что Айрил...
И сосед зачастил к ним в гости. Девушке льстило внимание барона, возможно, она даже была слегка влюблена в него. Возможно. Но не синие глаза Свальга беспокоили Ливию, нет. Больше всего невесту пугали отголоски дошедших до нее слухов о наследном принце Айриле... Что, если это - правда? Она не может нарушить данное отцом слово, но что, если это - правда?..
Ливия с ненавистью посмотрела в зеркало. Вот если бы она была страшной уродиной, тогда...
Что именно случилось бы "тогда" девушке не дал сочинить никто иной, как барон Орнульф собственной персоной. По поводу явления такого знатного гостя, барон был облачен в новое парадное одеяние темно-фиолетовых тонов, что, в совокупности с ярко-зеленым беретом, производило сногсшибательный эффект.
Ливии с трудом, но все же удалось сохранить серьезное выражение лица.
- Лия, доченька, - голос Орнульфа непривычно дрогнул. - Я тебя очень прошу, веди себя, как должно. Помни, твоя цель - родить принцу сына, а после можешь изображать из себя хоть деву битвы, хоть богиню-воительницу. Пожалуйста. И помни, самое главное впечатление - первое. Не настрой его против себя, мне не хотелось бы еще воевать и с южанами. Хорошо? - в таких же, как и у дочери, необычных, светло-серых глазах светилась надежда.
Девушка вздохнула. Что ей иноземные принцы, но не стоит понапрасну расстраивать отца.
- Хорошо. - Ливия постаралась придать голосу побольше уверенности. - Но только, пожалуйста, сними этот ужасный берет.
Орнульф притянул к себе дочь и поцеловал в лоб.
- Вот и умница...
В этот момент под стенами замка запели трубы.
"Явился", - с какой-то ненавистью подумала про себя Лия.
- Ну, вперед. - Отец предложил ей руку.
Площадь перед воротами, впервые на памяти Ливии, была полностью забита народом. Приглашены были все - Орнульф никогда не скупился на празднества. К занявшим привычное место темно-фиолетовым знаменам с раззявившим пасть на луну белым волком сегодня добавились и другие. Девушка с замиранием сердца отыскала медведя на зеленом - Свальг здесь! - и еще одно, знакомое по рассказам отца, непроглядно-черное, с золотой каймой - знамя Империи Юга.
Прозвучал голос герольда, и тяжелые створки ворот медленно, торжественно поползли в стороны. Первыми в замок вступили воины, облаченные в странные, черные с золотой гравировкой доспехи. Ливия с интересом всматривалась в их лица. Все, от необычного разреза темных глаз до длинных, заплетенных в косу волос было ново и необычно. Но где же принц?
И тут, как бы отвечая на невысказанный вопрос, прошествовавшие в ворота слуги поставили на плиты площади небольшой портшез. Один из них, высокий, темнокожий, аккуратным движением отодвинул занавеску и помог выбраться наружу... Не может быть!..
Лия ошалело смотрела на приближающееся к ним существо. Невысокий, худощавый, принц Айрил напоминал мальчишку-подростка. Хотя нет. Судя по его странному наряду - бархатная куртка, юбка до колен с глубокими разрезами и бархатные же штаны, - и обилию украшений, скорее уж девчонку.
- Приветствую вас, Ваше Высочество. - Орнульф вышел вперед и поклонился. Принц молча кивнул в ответ.
- Легка ли была ваша дорога, быстры кони? - Традиционная форма приветствия прозвучала издевательством: принц явно добирался сюда не верхом.
Ливия презрительно поджала губы. Айрил наконец-то соизволил ответить. Голос у него оказался чуть высоковатым, с интонациями, свойственными избалованному ребенку.
- Благодарю вас, барон, за радушный прием. Но прежде чем приступить к пиршеству, мы хотели бы привести себя в порядок - дорога была просто ужасной. Эта пыль... - принц оборвал фразу и занялся пристальным изучением своих ногтей.
Орнульф попереминался с ноги на ногу, не зная, что предпринять теперь, и все-таки решился:
- Лия, дочь моя, подойди.
Девушка неспешно подошла к отцу.
- Ваше Высочество, позвольте вам представить мою дочь Ливию.
Айрил быстро скользнул взглядом по ее фигуре, кивнул, и, по-видимому, не найдя ничего стоящего внимания, вернулся к своему прежнему занятию.
Лия присела в реверансе.
Это надо же! Я ему даже не интересна. Неужто он и вправду?..
Еще пара ничего не значащих фраз, и забравшийся в обратно в портшез Айрил покинул площадь. Отец и дочь обменялись удивленными взглядами.
По случаю прибытия важного гостя стены пиршественного зала украшали длинные гобелены, изображающие великие битвы прошлого, а поставленное для принца тяжелое дубовое кресло было почти полностью скрыто под белоснежными волчьими шкурами.
Айрил небрежно развалился в кресле, рассеянно держа в унизанных перстнями пальцах серебряный кубок. Он уже успел поменять бархатную куртку на черную с золотой окантовкой тунику. Темные волосы принца были собраны в замысловатую прическу, перевитую золотыми змейками.
Ливия неодобрительно наблюдала за будущим мужем.
Это надо же. Да он и топор-то от земли не оторвет, а еще и принц. Тьфу ты, гадость какая! И куда только старый император смотрит...
Девушка почувствовала чей-то взгляд и, повернув голову, встретилась глазами со Свальгом. Высокий, широкоплечий, никогда не расстававшийся с оружием барон был настоящим мужчиной, не то, что этот разряженный сопляк.
Ливия не удержалась и улыбнулась Свальгу, поднявшему в честь ее наполненный вином кубок.
Пиршество продолжалось недолго. Сначала зал покинул Айрил, сославшийся на вызванную долгой дорогой усталость. Его уход послужил как бы сигналом окончания празднества.
Лия поднялась к себе и вскоре, несмотря на безрадостные мысли, уснула.
Это почти невозможно описать словами. Твое тело вдруг становится гибким, послушным. В нем просыпается какая-то невиданная сила. В нос, будоража разум, врываются тысячи запахов. Ночь оказывается наполненной неповторимой смесью звуков. То, что раньше было далеко и чуждо, становится доступным и понятным. Это, как если бы ты вдруг обрел способность не только понимать незнакомый язык, но и чувствовать его сердцем, каждой жилкой своего тела. Тяжелая человеческая плоть изменяется, послушная движению мысли, кости меняют очертания, и вот, ты уже становишься тем, кем должен был быть. Радостный вой рвется из глотки... Но не здесь. Нельзя, нельзя. Здесь люди, неповоротливые двуногие твари. Прочь, прочь в лес. Туда, где ветер перешептывается с притихшими деревьями. Прочь из этой пропитанной резким запахом человека каменной клетки. Туда, где можно быть по-настоящему свободным. Туда, где не принято бить в спину и подсыпать яд в вино.
Дорога быстро разворачивается перед тобой. Поворот, и замок скрылся за кронами деревьев. Теперь можно и запеть, запеть самую старую песню, звучавшую над этими лесами с рождения времен, песнь охоты.
Ветер, друг и помощник ветер, принес слабый запах. Волк потянул носом - запах усилился, дурманящая ярко-алая ленточка в переплетении серебристо-серых. Запах свежей крови и удачной охоты. Волку стало интересно. Мягко скользя над землей темно-серой тенью, он поспешил туда.
Шаг, еще один и еще один. Уже слышно громкое чавканье. Аккуратно раздвинуть головой ветви. Вот оно. На залитой ослепительно-белым, лунным светом поляне лежит олень, бессильно откинув украшенную ветвистыми рогами голову. А над ним, жадно вгрызаясь в еще теплую плоть, стояла волчица редкого, снежно-белого окраса.
Это было настолько красиво, что волк замер, завороженный. Серебристый свет луны, серебристый мех волчицы и пьянящий запах крови.
Он решил не мешать, но стоило сделать лишь шаг назад, как почуявшая что-то волчица подняла измазанную кровью морду и угрожающе зарычала.
Волк вышел из кустов. Вот он я, я пришел с миром, я не претендую на твою добычу.
Волчица подобралась, готовясь к прыжку. Но он предупреждающе рявкнул и, развернувшись, растворился во тьме.
До рассвета оставалось еще много времени.
Ливия проснулась очень поздно. О вчерашнем дне напоминала только легкая головная боль. За окном скреблись зеленые ветви, а по спальне, нарочито шаркая ногами, шмыгала старая нянька. Ей что-то снилось, что-то очень хорошее, но сон, распадаясь на отрывки и образы, уходил из памяти...
Что ж, уютное гнездышко покидать неохота, но надо, ведь в замке находятся гости. И непростые.
От завтрака Лия отказалась - есть не хотелось совсем, и через некоторое время, одетая и тщательно причесанная, она рассматривала подарки принца Айрила, изображая искреннее изумление. Чего там только не было! И радужные ткани, и изящные безделушки, и редкостные драгоценности, и ценящиеся на вес золота заморские пряности... И только оружия не оказалось среди подарков. Совсем.
Девушка всеми силами пыталась не показать сопровождающему ее принцу - сегодня на нем был новый, ни в чем не уступающий богатством вчерашнему, наряд - нахлынувшего раздражения. Ее что, считают за глупую куклу, годную лишь примерять кольца и наряжаться?!
Барон Орнульф с довольным видом оглядывал дары принца Айрила: на все это можно было купить небольшую провинцию или нанять солидную армию.
А Лия, дурочка, еще и нос воротит...
Двери распахнулись, и в зал ворвался ветер, несмотря на теплый полдень, показавшийся всем присутствующим обжигающе холодным.
- Барон, где барон?
Иггард, начальник гарнизона, опустился перед Орнульфом на колено:
- Беда, господин. У Тарга дочку убили. Нехорошо убили, - добавил он после паузы, отводя глаза.
Орнульф никогда не колебался:
- Показывай!
Нехорошие предчувствия Ливии наконец-то обрели плоть. Она, не слушая увещеваний оказавшегося рядом Свальга, поспешила за отцом. К ее удивлению, принц Айрил тоже последовал за ними.
Буквально в двух шагах от замковой стены, на поросшей алыми маками лужайке лежала девушка. В перепутанных темно-рыжих волосах запутались алые лепестки, на лице застыло выражение дикого ужаса, а вместо горла у нее было кровавое месиво.
Ливия отвернулась. Барон тихо выругался сквозь зубы. Свальг подошел поближе и наклонился над мертвой.
- Волк. Если только у волков бывают такие челюсти. - В голосе храброго барона послышались отголоски суеверного страха.
Волк, символ многих знатных баронских родов Севера, ничего не имел общего со страшными, рассказываемыми шепотом преданиями о проклятых богами людях, способных принимать облик зверя с единственной целью - убивать.
- Пустите, - принц Айрил ловко оттеснил растерявшегося барона и, не жалея свой роскошный наряд, опустился на одно колено рядом с девушкой. В темных глазах не было отвращения или жалости, только отстраненный интерес.
"Извращенец!", - с брезгливостью подумала Лия.
Принц, близко нагнувшись, внимательно осмотрел страшную рану. Затем, сняв тонкие перчатки, провел ими по запекшейся крови и поднес к носу.
- Это не волк, - Айрил легко поднялся, вытирая пальцы кружевным платком.
- Вы уверены, - Свальг с вызовом посмотрел на принца, добавив с опозданием, - Ваше Высочество.
Айрил глаз не отвел:
- Уверен, - с неуловимым оттенком превосходства ответил тот, и, точно скопировав презрительные интонации Свальга, добавил, - барон.
Рядом с крепким, широкоплечим Свальгом тоненький невысокий Айрил казался ребенком, певчей южной птицей, по ошибке залетевшей на соколятню.
Но первым не выдержал барон: неуклюже поклонившись, он протиснулся сквозь собравшуюся толпу и ушел. Айрил чуть кивнул Орнульфу и Ливии и тоже удалился.
Девушка неотрывно смотрела на испачканный платок, брошенный Айрилом. В голове у нее крутилась только одна мысль: "Вот он бы смог убить. Просто так, для интереса".
Празднество отменили. Бароны объявили облаву. Принц Айрил участвовать в ней отказался, но людей все же выделил. Невыспавшаяся и перепуганная Ливия отправилась к себе в комнату.
"Он редко помнит, кто он и откуда. Он не узнает ни своих родных, ни свой дом. Он может оказаться любым из нас. Он - хищник. Он - Волк. Ему неважно, кого убивать: врагов, друзей... Его манит солоноватый привкус человеческой крови, и он будет убивать, пока светит луна."
- Пока светит луна, - повторила Ливия слова древней книги. - Пока светит луна.
Над замком медленно поднимался яркий серебристый диск.
Снова ночь закружила голову ни с чем не сравнимой смесью звуков и запахов. Снова перед ногами развернулась дорога. Прочь, прочь отсюда!..
Волк, ловко огибая кусты, крался к знакомой полянке. Предчувствие его не обмануло. Она тоже была здесь. Белоснежная волчица резвилась в лучах лунного света. Она то выделывала замысловатые пируэты, то, как неразумный волчонок, носилась за собственным хвостом.
Волк с удовольствием наблюдал за ловкими движениями гибкого тела. Волчица была прекрасна!
Ветер донес до него слабый запах гари и разгоряченных человеческих тел. Люди! Много людей! Ближе, все ближе!
Волчица, казалось, ничего не чуяла. Пора уходить, но она все продолжала плясать в лунном свете.
И тогда Волк тихонько позвал ее. Хищница резко остановилась, замерла, как натянутая струна, прислушиваясь, и вдруг рванула мимо него в кусты, прочь от приближающихся людей. Волк какое-то время смотрел ей в след, - если бы он был человеком, он бы недоуменно пожал плечами, - а затем в несколько прыжков догнал волчицу.
Ночь, луна, стелящаяся под лапы серебристая лента дорога - что может быть лучше для двоих? Волчица бежала рядом, дружелюбно кося желтоватым глазом. Волк радостно скалился, пытаясь удержать рвущуюся из груди песню. Такую же древнюю, как и песня охота, песню любви: "О, мякголапая, среброшерстая, скользящая в сумерках"...
Она на прощание ласково ткнулась носом в плечо и исчезла, затерявшись в тени деревьев. Зверь понял молчаливое: "Завтра, здесь"... Он поднял морду к заходящей луне и запел, захлебываясь от счастья...
Забравшееся в открытое окно солнце разбудило спящую девушку. Ливия зевнула и потянулась: еще никогда, несмотря на непонятную усталость, она не чувствовала себя так хорошо. Жизнь прекрасна!
Лия ласточкой выпорхнула из постели и замерла: холодное прикосновение незакрытых шкурой плит пола рассеяло неожиданную радость. Она вспомнила: прошлый день, несчастная девушка с разорванным горлом и явная угроза, звучавшая в голосах Свальга и принца. Облава!
Орнульф неотрывно смотрел в окно, он даже не повернул голову, хотя и услышал, как Ливия вошла.
- Отец?
- Ничего, совсем ничего, - несгибаемый барон сразу как-то постарел и осунулся. - Мы слышали их, видели их следы, но... - Орнульф развел руками. - Может, это и вправду...
- Барон? - На пороге стоял мрачный Иггард.
"Только не это", - успела подумать девушка, прежде чем начальник гарнизона заговорил. Впрочем, и так все было ясно:
- Еще одна. - Иггард, болезненно морщась, потер висок. Орнульф с трудом оторвал взгляд от окна. Барон еще вчера почувствовал, что это только начало. Он никогда не ошибался.
- Кто теперь? - голос отказывался повиноваться.
- Армит, моя Армит, - Иггард сдавленно всхлипнул. - Решила сама Волка поймать, вот он ее и поймал.
Безвольно разметав русые волосы, в истерзанных цветах снова лежала убитая девушка: алые лепестки казались каплями свежей крови. Не помогли ей ни легкая кольчужка, ни короткое копьецо.
Рядом на коленях стоял Свальг.
- Это Волк. - Вокруг глаз рыжеволосого барона залегли глубокие тени, он сам сейчас напоминал приготовившегося к броску хищника.
- Нет, это не волк, - произнес кто-то рядом. Ливия повернулась.
"Так и есть, принц Айрил собственной персоной. Изящно одет, тщательно причесан, увешан побрякушками, а в замке, между прочим, убивают девушек, молодых девушек. А что Ваше Высочество делает ночами? Вряд ли безмятежно дрыхнет. Похоже, недосыпание становится общим недугом."
Принц издевательски обошел Свальга и нагнулся над телом Армит. Так же, как и вчера, коснулся пальцами страшной раны и принюхался.
- Это сделал человек.
Айрил недолго наслаждался произведенным впечатлением, снова вмешался Свальг:
- Я и говорю, Волк!
Принц, не снизойдя до ответа, повернулся и пошел прочь. Барон торжествующе оскалился ему вслед.
Совет собрали в личном кабинете барона. Орнульф, Иггард, почему-то принц Айрил и Свальг. И Ливия, которая заранее успела занять удобный наблюдательный пункт за портьерой.
Северянин сам настоял именно на таком составе приглашенных и сейчас, нетерпеливо расхаживая туда-сюда по зале, излагал свою версию:
- Все просто, - рыжеволосый барон рубанул ладонью по воздуху. - Волк живет у нас в замке. Больше негде. Полнолуние продлится еще недолго. Надо просто проследить, кто уходит из замка, и зверь пойман.
Принц саркастически хмыкнул и напустил на себя скучающий вид. Свальг сразу вскинулся.
- А трусы и женщины могут запереться в комнате и ждать, пока настоящие мужчины будут охотиться на Волка.
Обеспокоенный Орнульф схватил горячего барона за предплечье:
- Я не позволю... - начал он, но Айрил лишь лениво зевнул, изящно прикрывая рот ладонью. Подумаешь, видели и не таких хамов... На всех внимание обращать - слишком много чести...
- Решено. Я поймаю его сам.
Свальг мотнул рыжей гривой, изображая поклон, и вышел прочь.
Ночь. Великая волшебница и чаровница Ночь. Человеческому глазу не дано познать богатство твоих оттенков. Он слеп. Человеческий нос слаб, он не замечает усиления запахов, предшествующего приближению ночи. Не замечает, как к пьянящему аромату ночных цветов приплетаются приносимые ветром далекие запахи. Человеческое ухо не способно уловить топоток мышиных лапок по опавшей листве. Он глух.
Человек чужд этому ночному миру. Он не знает, как прекрасна ночь!
"О, луна, королева темного неба! Как яркий алмаз в короне государя затмеваешь ты собой блеск далеких звезд! Ты прекрасна! Но прекраснее всех возлюбленная моя! Лапы ее скользят, не касаясь земли, движения ее грациозны и смертоносны, мех ее отливает серебром при луне и пахнет приближением весны. Приди, приди..."
Так пел Волк. Он заранее приготовил угощение - вкусную заднюю ногу молодой оленихи - и теперь ждал свою возлюбленную.
Ветки раздвинулись, она здесь. Волчица с любопытством принюхалась к добыче и, благосклонно принимая дар, приступила к еде.
А потом... Потом были пляски в объятиях лунного света, две песни, сливающиеся в одну, будоражили покой уснувшего леса. Песни любви и охоты.
Громкий стук в дверь барабанной дробью отзывался в ушах. Все вокруг плыло и кружилось, и было холодно. Очень холодно.
Цветные пятна перед глазами понемногу рассеивались, и Ливия смогла различить возле самого лица изящную мозаику пола. Вот почему так холодно. Она, совершенно голая, лежала на полу собственной спальни. Что же случилось?
Медленно, избегая резких движений, девушка поднялась, завернулась в сдернутое с постели одеяло, и с третьей попытки - пальцы не слушались - затеплила свечу.
Дверь оказалась незапертой, хотя она точно помнила, как запирала ее перед сном, и за дверью никого не было. Ну, совершенно никого.
Она провела по лицу рукой и поднесла пальцы к глазам. В слабом свете одинокой свечи трудно было сказать что-то определенное, но запах, запах не обманывал. Это была кровь.
Ливия судорожно всхлипнула и рухнула на колени. Комната закружилась, все увеличивая скорость, и Ливию вырвало. Сгустками крови и полупереваренными ошметками мяса.
Дверь с тихим шорохом отворилась, на пороге стоял барон Орнульф.
- Кто-то стучал, мне почему-то показалось что ты... - Он, не закончив фразы, бросился к смотрящей в одну точку Ливию:
- Лия, деточка, с тобой все хорошо?
Барон тяжело опустился на пол рядом с дочерью. Девушка повернула голову, смерила отца равнодушным взглядом и отвернулась:
- Это я Волк. - Голос звучал непривычно хрипло. - Это я убийца. Мне нужно казнить...
Орнульф погладил дочь по руке, успокаивающе забормотав:
- С чего ты это взяла? Начиталась сказок на ночь, вот и приснилось...
- Приснилось?! - Ливия с трудом удерживала подступающие слезы. - Я не помню, что мне снится, но я помню звуки и запахи сонного леса, а утром я себя чувствую так, будто бегала всю ночь! Я не хочу есть. Совсем. Потому что я уже ела, Мясо, сырое мясо. Человеческое мясо... Понимаешь, отец! Я - чудовище!
Девушка уже кричала.
- Запомни, чтобы ты ни сделала, ты все равно останешься моей дочерью.
Барон притянул Ливию к себе, и та, наконец, разрыдалась.
"Надо же было такому случиться, - думал Орнульф, ласково поглаживая по волосам плачущую дочь. - Говорят, что древние люди, когда-то населявшие эти места, были связаны братскими узами с дикими зверьми. Недаром, все знатные роды Севера имеют своим покровителем какое-нибудь животное. А потом пришли Новые Боги, и родство со зверьми стало считаться противным человеческому естеству, а людей, способных принимать облик животного-покровителя, безжалостно истребляли. Остались лишь потерявшие прежнее значение гербы и страшные истории. Но и теперь, - правда, редко, очень редко - кровь древних дает о себе знать.
Только почему Ливия? Почему его дочь?"
Всхлипывания постепенно затихали, измученная Лия засыпала.
"Брак придется отменить. Не хватало еще, чтобы моя дочь загрызла принца прямо на супружеском ложе! Но как сказать? Что сказать?"
Барон задумался.
"Решено. Ливия, не выдержав свалившегося на нее счастья, тяжело заболела и по выздоровлении вряд ли сможет выносить наследника. Так что принцу Айрилу придется искать другую супругу. А Лию... Лию я отдам замуж за того, кто не испугается... За Свальга, например..."
Орнульф осторожно поднял на руки дочь и положил на постель. Пусть отдохнет... Уже на выходе барон обернулся на тихо посапывающую Ливию и, подумав, запер дверь на ключ. Теперь к принцу. Будем надеяться, что Его Высочество не будет раздосадован таким поздним - нет, уже ранним - визитом.
У ведущих в покои принца дверей стояли равнодушные черно-золотые стражи. Барон вежливо спросил, но ему не ответили. Ни один из них даже не шелохнулся, даже не соизволил взглянуть в сторону Орнульфа. Если бы не мерно вздымающая грудная клетка, барон бы решил, что они - лишь ловко вырезанные из мрамора статуи. Осмелев, мужчина миновал их и уже занес руку, чтобы постучать, как дверь распахнулась.
- Ваше Выс...
- Шшш, - принц Айрил, - полностью одетый, волосы собраны в простой пучок - поднес палец к губам. - Заходите быстрее. Нам надо о многом поговорить, а времени почти не осталось.
"Любит! Любит! Любит!"
Ей хотелось прыгать, орать от радости, метаться по комнате. Как ошалевшей от приближения весны, кошке.
"Он любит! Любит ее!"
Он сам сказал ей сегодня, - нет, уже вчера, - вечером там, во дворе. Отвел в сторону и поцеловал, шепнув на прощанье, что будет ждать ее на рассвете за стенами замка.
"Он, такой благородный и недосягаемый, из всех возможных красавиц выбрал ее! Он будет ждать ее!"
Девушка быстро прихорашивалась перед маленьким зеркальцем.
"Вот похвастаюсь перед Армит, пусть завидует! Сама ведь тайком о нем мечтает... Мечтала." - Девушка испуганно прикрыла рот рукой. - "Армит мертва. Убита. Говорят, Волком. Может, не ходить?..
Но Он будет ждать ее. Тем более, время зверя - ночь, а на рассвете исчадия тьмы теряют свою силу и становятся людьми."
Она решилась. Набросив темный плащ, маленькая фигурка скользнула за дверь.
Он уже был там. Красивый, до невозможного. Особенно, когда улыбается вот так - открыто и ласково.
- Здравствуй, моя ранняя пташечка! Цветы любишь?
Девушка кивнула и спрятала зардевшееся лицо в охапке ярко-красных маков.
- Дай посмотреть на тебя. Губы твои такие же алые, как лепестки этих цветов.
Он наклонился к ней. Девушка закрыла глаза: сейчас поцелует.
Тонкая лента мертвой петлей затянулась на ее шее. Девушка попыталась вырваться - бесполезно, он был слишком силен. Воздуха не хватало. Слабеющими пальцами она скребла себя по горлу, стараясь зацепить удавку...
И ей это удалось.
Он неожиданно выпустил уже полумертвую девушку, пытаясь дотянуться до вонзившейся в предплечье стрелы.
- Не дергайся, Свальг, - посоветовал знакомый голос. Мужчина обернулся.
Из под прикрытия деревьев выступил принц Айрил.
- Ты меня убьешь? - Барон кривовато усмехнулся.
- Зачем? - Принц грациозно потянулся. - Я просто поупражняюсь в стрельбе. Ведь ты должен рассказать нам правду, не так ли?
Поднимая на ноги насмерть перепуганную девчонку, Орнульф никак не мог поверить своим глазам. Свальг, храбрый рыжеволосый Свальг - безжалостный убийца!
- Будешь говорить?
Раненный барон отрицательно помотал головой.
- Я так и знал, - Айрил ловким движением натянул тетиву. - Все очень просто. Убийства происходили на рассвете, иначе бы мы наткнулись на тело во время облавы. На рассвете Волк не убивает. Верно? - Щелчок тетивы и последовавший за ним тяжелый всхлип схватившегося за ногу Свальга. - Верно. - Тонкие пальцы уже накладывают следующую стрелу. - Волк не приносит своим жертвам цветы. Значит, это человек. Верно? - Стрела устремилась к цели. - Верно. Теперь подумаем, зачем юные девушки приходили сюда так рано. На свидание? - Еще одна стрела покидает колчан. - И с кем это, интересно. Кто может заставить забыть о страхе? Конечно же Легенда Севера, Медведь-Свальг. Как же можно не доверять герою? Уж он-то защитит от любого Волка. - Свальг, не скрываясь, завыл. - Ленту на шею, а потом изуродовать. А зачем? Чтобы обвинить вашу дочь, барон. Не так ли? - Тетива снова щелкнула. - Наш милый Свальг уже очень давно знает вашу страшную семейную тайну. Разочарованный южанин уезжает ни с чем, а ему достается Ливия и подтвержденное ее родным отцом разрешение держать супругу-убийцу взаперти. Не удивлюсь, если бы вскоре с вами что-нибудь случилось. Несчастный случай на охоте или что-то в этом роде. - Еще стрела. - И наш барон становится полноправным правителем Севера. Так? - Принц ткнул носком сапога под ребра израненного барона.
- Так, - прохрипел Свальг.
- Вот и отлично. Он ваш, воин, - Айрил повернулся к Иггарду. Тот достал кривой нож и двинулся к барону. Орнульф отвернулся, принц с удовольствием досмотрел.
- Пойдемте, барон. Здесь нам делать нечего.
-Простите, Ваше Высочество, зачем вы нюхали пальцы?
Принц Айрил серьезно посмотрел на Орнульфа и вдруг улыбнулся, хорошо так, открыто, по-мальчишески:
- Чтобы произвести впечатление, мой добрый друг барон, и только.
Ливия спокойно выслушала отца. Свальг - убийца! Впрочем, неважно. Принц Айрил знает, кто она такая, но все равно согласен взять ее в жены. Не испугался.
Девушка начала проникаться к нему невольным уважением.
Если бы не Айрил, она бы просто сошла с ума. От ужаса и испытываемого к самой себе отвращения. Даже Свальг бы не помог. И еще неизвестно, стал ли помогать?
Ливия вздохнула, в дверь осторожно постучали. Пора!
Заполненная людьми площадь встретила отца и дочь одобрительным гулом: мало кто знал правду о Ливии. Девушка прикрыла рукой от солнца глаза. Вот и он. По случаю торжественного события принц был выряжен не в черное с золотым, а в золотое с черным, из-за чего казалось, что на площади взошло второе солнце. Пройдя положенный путь до дверей святилища, Орнульф торжественно передал руку дочери Айрилу и отступил назад.
Ливия подняла глаза на принца. Надо спросить, сейчас или никогда.
- Простите, Ваше Высочество, почему вы все-таки женитесь на мне? Вы уверены, что я не причиню вам вреда?
Принц насмешливо фыркнул:
- Уверен. Ты не умеешь убивать людей, уж я-то знаю.
- Откуда, - девушка изумленно уставилась на Айрила.
- Эти ночи с тобой был я, моя Скользящая в сумерках, - теплые губы коснулись ее руки и в памяти словно прорвало запруду. Она вспомнила и пьянящий аромат лунной ночи, и волнующую душу Песнь любви и охоты, и бегущего рядом поджарого темно-серого Волка... Принца... Нет, Айрила... Любимого...