Мелкий заглянул в темное, пахнущее терпким запахом, нутро конуры. Блеснула цепь, и черные звенья тихо звякнули. Знакомые глаза возникли в сумраке, и мальчик дорисовал печальную обвислую морду.
Луна выскользнула из-за туч, и оказалась, что конура заполнена стылой дымкой: мохнатое тело дрожало в холодном свете. Зверь зевнул, обдав лицо теплым воздухом. Мелкий пролез внутрь, и когда жаркий язык лизнул ему щеку, он в ответ лизнул нос Зверя.
Ночью в доме хлопали двери, и скрипел колодезный журавель. Кто-то носил воду, и мальчик, прижимаясь к мохнатому боку, подумал, что это Мария - новая мать. Еще он подумал, что Мария приносит еду.
Утро покрыло траву росой, и подорожник украсился мутным стеклом. Мелкий выполз из конуры и долго разглядывал серые капли на пожухлых листьях. Потом вылез Зверь, тяжелая цепь оставляла на песке смазанный след. Ткнув мордой пустую миску, Зверь вяло качнул хвостом. Шар солнца, вставая над частоколом сгоревшего леса, выстелил на озере багровую дорожку. Мелкий повел носом. Пахло едой. Повернув лицо к дому, он несколько раз тявкнул и виновато посмотрел на Зверя. Раньше они жили одни, и еду приносил Зверь.
Мария вышла из дома с чугунком в руках. Открытая дверь показала деревянную лестницу с продавленными ступенями. Между ними темнели узкие щели, где прятались крысы. Они были вкусней, чем похлебка новой матери. Густое варево походила на свежую кровь - теплую и солоноватую. Когда он научится понимать язык Марии, то попросит снять со Зверя цепь.
Женщина, поставив чугунок на землю, подошла к Зверю и погладила его. Тот, виляя хвостом, изображал нетерпение и радость, с пасти тянулись искристые нити.
От чугунка тянуло мясом. Мелкий отвернулся. Он сожалел, что у него нет хвоста; приходилось только повизгивать и пускать слюни. Слишком мало, чтобы заслужить еду.
Послышались шаги. Шум льющейся похлебки. Запах сводил с ума. Она ушла. Дверь дома хлопнула ружейным выстрелом.
Мелкий взглянул на Зверя. С приходом Марии мир изменился. Зверь не приносил крыс, потому что цепь не пускала его. Исчезли птицы, а солнце не грело как раньше. Мелкий закрывал глаза и не чувствовал его: тепло исходило отовсюду.
В первый день, когда появилась Мария, он и Зверь ели из одной миски. На следующий день она разделила еду и поставила перед ним чугунок, и еды там было больше. Многие дни он ел из чугунка, и новая мать разговаривала с Мелким. Она называла лес, озеро, солнце своими именами, и он повторял за ней, пробуя на слух чужие слова; и радовался, когда голоса сливались в единое целое. Этот день принес изменения, она унесла чугунок с собой.
Зверь вылизал миску и, шумно вздохнув, лег рядом. Мелкий поднялся на четвереньки. Спутанные волосы упали на лицо, притемнив солнце. Песок не играл серыми вьюнами. Мария пришла, и ветер исчез. Мелкий не любил ветер, он делал озеро страшным и пах гнилью. Так пахла его прежняя мать, пока не превратилась в желтые кости.
Дом смотрел грязными окнами. Хлопья сажи на ставнях скрывали нарисованных птиц. Мелкий помнил золотистые крылья. Частичка прежней жизни пряталась под жирной сажей. Если всем частичкам вернуть прежний вид, то прошлая жизнь вернется. Мелкому нравилось так думать.
В животе заурчало. Зверь, навострив уши, приподнял голову. А может, он слушал, как скулит Мелкий. Дом пах едой, но и воскресал прошлые страхи, которые, казалось, умерли.
Мелкий подобрался к дому и дотронулся до крыльца. Рука слилась с морщинистым рыхлым деревом. Крыльцо давно осело и завалилось набок, и дверь будто сместилась в сторону; край порога нависал над землей. Он вспомнил прохладу свежеструганных досок и округлость розовой ладошки на гладкой поверхности. Черные дожди состарили и выкрасили дерево в скучный цвет.
Мелкий взобрался на крыльцо и приоткрыл дверь, совсем немного, чтобы дом впустил его. Прежде чем скользнуть за порог, он оглянулся. Немигающий взгляд Зверя следил за ним.
Стараясь не смотреть в темные провалы между ступенями, Мелкий быстро прополз лестницу. Алые бусинки глаз могли застать врасплох. Мертвые крысы - еда, живые - враги. Он ждал писка и дробного стука острых коготков. Но крысы исчезли, или затаились. Быть может, они почувствовали в нем охотника.
В коридоре Мелкий остановился. Из большой комнаты, расчерчивая пол лоскутами, струился пыльный свет. У дверного проема стоял призрачный мальчик. Мелкий оскалился. Маленький человек, словно сотканный из воды, прислонился спиной к косяку. Свет коснулся невесомой фигурки, и частички пыли вспыхнули крошечными блестками.
Мелкий попятился к лестнице. Призрачный мальчик, проведя над головой невидимую линию, отступил в сторону и нахмурился; снова прислонился, приподнимаясь на цыпочки.
Призрачная женщина появилась из ниоткуда. Она взъерошила мальчику волосы.
- Не обманывай. Не то тебе придется всю жизнь ходить на цыпочках.
- Ну, мам, я так медленно расту. Скоро и Зверь меня обгонит.
- Не бойся, обещаю - как ни быстро растет щенок, он никогда не обгонит мужчину в росте.
- Да, мужчину не обгонит... А меня?
- Глупенький, - женщина улыбнулась. - Ты тоже мужчина, только маленький...
Призрачные существа вдруг растаяли, и Мелкий двинулся дальше. Запах еды был сильнее страха.
Он обнюхал дверной проем. Едва заметные из-за слоя грязи линии что-то напоминали ему. Мелкий потянулся вверх, пытаясь достать дальнюю метку, но ноги не держали, и он опустился на руки. Прозрачные люди ушли, думал Мелкий, облака тоже уходят и солнце, и луна, и иногда они возвращаются.
Большая комната осталась прежней. Пятнистые от сырости углы, громоздкое кресло посреди и бледные языки обоев, свисающие со стен на диван и комод; под ворохом бумаг лоснились массивные ножки.
Кресло скрипнуло, и Мелкий услышал тяжелое дыхание. За окном озеро почернело от мертвых людей, а лес стал синим. И появился в доме Странник - так он себя называл.
- Пришло время жатвы, ибо жатва на земле созрела,* - сказал он и положил тело прежней матери на обеденный стол. Мелкий разбросал вокруг белые цветы, которые сорвал во дворе. Странник прочитал молитву.
Когда загорелся лес, а озеро покраснело, Странник сел в кресло и больше не вставал.
Он умер, и Мелкий не смог его похоронить. Землю покрыли черные дожди, и цветы увяли.
Теперь часть прошлого вернулась. Странник смотрел в окно на горящий лес и красное озеро, но Мелкий видел и настоящее: кости в зеленой одежде.
- Да, мальчик,одно горе прошло; вот, идут за ним еще два горя,** - прозвучали давно произнесенные слова.
Мелкий покинул большую комнату. Что Странник мог дать кроме слов?
Чугунок стоял на столе рядом с костями прежней матери, усыпанными увядшими цветами.
Она похоронена в комнате еды, подумал Мелкий. Мария наклонилась к нему и взъерошила его волосы.
- Маленький мужчина, - сказала она, протягивая чугунок. - Ты не помнишь прошлое? Ты не помнишь прош... Ты не пом... Ты...
Мелкий прижался к железной руке. Мария пахла едой и больше ничем. И она умела показывать прошлое, и создавать картинки. Он тоже мог вернуть прошлое. Мелкий вспомнил о золотистых крыльях под слоем сажи.
Когда он научится понимать язык Марии, то попросит создать синее озеро и зеленый лес. Мальчик знал, что и озеро, и лес - это только картинки на стене. Прежний мир исчез, остался только дом.
Примечания:
*Откровение Иоанна Богослова:15. И вышел другой Ангел из храма и воскликнул громким голосом к сидящему на облаке: пусти серп твой и пожни, потому что пришло время жатвы, ибо жатва на земле созрела.
** Откровение Иоанна Богослова: 12. Одно горе прошло; вот, идут за ним еще два горя.