"Я все еще считаю, что рассказы - это великая вещь, нечто не только
вдыхающее в нас новую жизнь, но и спасающее нас. Я говорю об этом
Совсем не метафорически! Умение хорошо писать - хорошие рассказы
- это основа воображения, его ударный механизм".
Стивен Кинг
"Действительность не может застраховать реализм. Она просто дает
ему то, что дает. Но почему реализм должен ограничивать себя, держась
только за действительность? Что сказать о картине, на которой решительно
ничего нельзя увидеть, кроме того, что, собственно, на ней изображено?.."
Бернар Ноэль
"Где-то рядом есть нечто такое, что пытается тебя схватить, нечто ужасное,
бесформенное, от чего невозможно убежать..."
Джон Карпентер
КЛИНИКА ДОКТОРА ИВАНОВА
Тьма стояла кромешная. К тому же дождь разошелся не на шутку, не прекращаясь ни на секунду. Однако мое ночное дежурство в клинике было на редкость спокойным, и я сидел в кабинете, склоняясь над кипой никому не нужных бумаг. Я заполнял один бланк за другим, не замечая , как ползут минуты на циферблате. Кроме меня в отделении находилась медсестра, но она закрылась в лаборатории и по всей видимости смотрела широкоформатные сны.
Как это часто бывало, сон постепенно свалил и меня. Сначала я пытался с ним бороться, но к половине второго окончательно сломался, выронил ручку, голова упала на бумаги...
Спал я недолго. Застрекотал кузнечиком телефон, и он привел меня в чувства. Трубку брать не хотелось, но предательская рука автоматом потянулась к ней.
-Слушаю вас!
-Примите груз... - прозвучал неприятный голос, и связь прервалась. Надо заметить, что "грузом" в нашей клинике называли покойников, а я уже собрался перебраться на диванчик и отдохнуть по полной. Потянувшись, я встал и подошел к окну. Дождь по-прежнему стучал в стекла и по подоконнику, изрядно усиливаясь.
Из лаборатории появилась медсестра - сексапильная особа неопределенного возраста в коротком прозрачном халатике, выставлявшем ее тело в определенных предметах женского белья напоказ. Она вопросительно уставилась на меня, поскольку больше смотреть было не на что. Раздался оглушительный стук, который окончательно поставил меня в рабочую колею.
-Нужно принимать... - зевнул я и направился к двери.
Не успел я ее открыть, как натолкнулся на свеженький гроб и едва не споткнулся. Там, аккуратно сложив руки на груди, лежала мерзкого вида старуха. Я покосился, на стоявшую рядом крышку и возмутился.
-Что они себе позволяют!? Мало того, что подсунули эту дохлятину под дверь, да к тому же и не закрыли!
Я вновь посмотрел на старуху, зеленоватая кожа которой напоминала подгнивший инжир, а приоткрытый рот скривился в подобие улыбки и отвернулся.
-Я уберу ЭТО в кабинет, - сказал я без особого энтузиазма, а сестра переминалась с ноги на ногу, словно ей приспичило по нужде, - Не дай бог, больные увидят, скандала не оберешься! - и добавил, - А вы разыщите санитаров, пусть отнесут в морг.
-Хорошо, - облизнулась медсестра и пошла по коридору, похотливо виляя задом.
"Эх, если бы не эта старуха!.." - вздохнул я и принялся перемещать гроб.
Затем я перенес крышку и положил ее туда, где ей и было место.
Сев за стол, я стал предаваться приятным фантазиям, в которых мы с моей помощницей занимались тем, чем обычно занимаются взрослые люди, оставшись наедине. Мои мечтания были прерваны подозрительным шумом, доносившимся со стороны гроба. Я повернулся и едва не подавился собственным языком. Крышка, несколько мгновений назад водруженная на место, валялась на полу, а отвратительная старуха сидела, положив пергаментные руки на колени. И хотя ее глаза были закрыты, создавалось впечатление, что она буквально сверлит меня взглядом.
Что делать?
В два прыжка я оказался за спиной покойницы, схватил ее за плечи и уложил в гроб. За дверью послышались шаги. Медсестра явилась с двумя дюжими санитарами в костюмах цвета морской волны, с марлевыми повязками на лицах и пилотках, глубоко надвинутых на глаза. Они встали в голове и ногах гроба и наклонились, чтобы поднять его. В руках сестры оказался чупа-чупс, и она принялась посасывать его с неоднозначным чувством.
-Осторожнее! - сказал я и для верности похлопал ближнего ко мне санитара по плечу.
Он рассыпался, словно был сделан из песка, гроб стукнулся об пол, рассыпался второй санитар. Я почесал затылок, несколько мгновений рассматривая валявшуюся на полу униформу. Сестра перестала сосать леденец, и из ее рта кокетливо торчала белая пластмассовая палочка. От удара об пол гроб раскололся, старуха вывалилась и лежала на боку, согнув ноги в коленях, а ее правая рука словно поддерживала голову, соблюдая определенное удобство.
С улицы послышался шум, а прямо за стеклом мелькнули странные тени.
-Бежим! - закричал я, - Ее нужно оттащить в морг!
Я схватил сестру за руку, а старуху за волосы и помчался по коридору со скоростью, на какую только был способен. Пробежав несколько метров, я свернул налево и понесся по лестнице вниз, увлекая за собой женщину и продолжая волочить труп. Я петлял между этажами, то поднимаясь, то опускаясь, я плутал в больничных лабиринтах, не встречая на пути ни единой живой души, как вдруг почувствовал, что мне слишком легко двигаться. Я остановился и оглянулся и... не увидел за собой ни медсестры, ни старухи, но в руки сжимали обрубок женской руки и клочья седых волос. Я с отвращением швырнул все это в пластиковое ведро и помчался дальше, схватившись за голову. Только оказавшись на улице, я отдышался и взглянул на больничный корпус, часть которого освещал фонарь. Прислонившись к стене и вытянув ноги, там сидела мертвая старуха. Ее голова по большей части лишилась волос и склонилась на бок, глаза были по-прежнему закрыты, а рот кривился в ужасной ухмылке...
Я попятился, оступился и упал в лужу... Слышался страшный вой, а в раскрытые окна клиники вылезали жуткие твари...
ЛЕНЬ
Меня так раздирает лень, что я не могу подняться с постели. Я лежу словно мертвец. Ни один мускул не шевелится. Не знаю, каким образом мне удалось открыть глаза, но теперь они уставились в одну точку на потолке и не двигаются. Я вижу муху, ползущую от трещины, быстро-быстро перебирающую лапками. Я не завидую ей, ведь ее не одолевает лень. Вот она вздрогнула, поскольку трещина стала шире, она расправила крылышки и полетела вниз. Она садится мне на лоб, но я не прилагаю усилий, чтобы согнать ее, хотя ощущение зуда доставляет мне сильное неудобство. К мухе присоединяется самец, и они вместе исследуют мое лицо, а затем начинают совокупляться, издавая неприятные звуки. Я лежу неподвижно. Другие насекомые (не могу сказать, какие именно) щекочут мои голые руки и ноги, и это становится невыносимым. Я же остаюсь в прежнем положении и слышу крики, доносящиеся с улицы. Это резвятся глупые дети. Раздается шум автомобильных двигателей, завывание сигнализации, какие-то скрипы, стуки, громкие голоса выпивающих мужчин. День вступает в кульминацию, но мне не интересно, я подавил эмоции. Я не хочу ничего слышать, я не желаю ничего видеть, но раз уж веки разомкнулись, то мне лень их закрывать. Трещина на потолке расширяется, и оттуда на меня сыпется пыль. Пустяки! Оглушительный удар сотрясает стену, но я спокоен. Следует второй удар, третий... четвертый... Слышатся голоса, но мне лень разбирать конкретные слова. Я лежу, а со стен и потолка сыпется штукатурка, краска и еще, бог знает что! Наконец-то мушиное совокупление закончилось, мухи отправились восвояси, однако зуд не исчез, а я... Последнее, что я вижу, это каменные блоки, летящие прямо на меня... Сейчас один из них угодит мне в голову...
ТЕЛЕФОННЫЙ РАЗГОВОР
Она услышала телефонный звонок и поспешила поднять трубку. Она ждала его звонка с самого раннего утра и уже готовилась к встрече.
-Алло! - прощебетала она приятным голоском, присаживаясь на стульчик и поправляя полы коротенького платьица.
-Здравствуйте! - раздался грубый мужской голос.
-Кто это? - она думала о нем.
-Сейчас вам будет очень хорошо! Подождите!
-Кто говорит? - она насторожилась.
-Не бросайте трубку, вы почувствуете мою силу!
-Перестаньте! - ее раздражала наглость звонившего, - Представьтесь... Или я прекращаю разговор...
-Не стоит этого делать, - продолжал голос, но она, сделав усилие, оборвала связь. И...
Неведомая сила подняла телефонную трубку и ударила ее по лицу. Затем провод словно змея опутал ее икры. Она взлетела в воздух, зависнув головой вниз посреди комнаты под потолком. Полы платья задрались, открывая стороннему наблюдателю интересный обзор. О как бы был счастлив, увидев такую картину, ее возлюбленный! Но его не было, а она извивалась, совершая невообразимые движения руками. Так продолжалось несколько минут, а затем невидимая рука сдавила ей горло, не слишком сильно, но дыхание перехватило, пропал голос, ища выход где-то в нижней части тела. Прошло еще две минуты, и она стала раскачиваться точно маятник, причем с каждым движением амплитуда увеличивалась, и вскоре голова ударилась о стену. Следующий удар был сильнее, а потом кто-то резко развел ее ноги в стороны, почти разорвав связки в промежности. Тело понеслось вперед и со страшной силой врезалось в потолок так, что соседи, смотревшие по телевизору интересный сериал, возмутились и принялись выражать негодование матерными словами и азбукой Морзе по батареям. Но она не могла этого слышать, она лишилась чувств. Разбушевавшийся невидимка продолжал наносить ее ватным телом удары по стенам, мебели, потолку и полу. Руки превратились в плети, кровь и мясные ошметки загадили все вокруг. На одно мгновение движение прекратилось, тело вновь повисло вниз головой, но уже в следующее оно было разорвано на две части и выброшено в окно, увлекая за собой деревянные рамы и осколки разбитого стекла...
ПРОГУЛКА
Они договорились о встрече ровно в четыре по полудню у кинотеатра.
Молодой человек готовился к этому событию всю неделю и сегодня сбежал с работы аж в одиннадцать. Доехать от Красной Пресни до Бескудникова не составляло труда, и уже в половине первого он был дома. Оставались три с небольшим часа, но они, как водится, самые тяжелые. Он помылся, побрился, послушал музыку, побродил по комнатам и даже взял в руки книгу, но скакали точно заяц в облаках, и он выглянул в окно. Погода стояла великолепная, лишь где-то далеко на севере появилось малюсенькое белое облачко. Все! Он обул кроссовки и выскользнул на улицу. "Пройдусь по району, дам круг, ведь для меня - семь верст - не крюк, прибуду в назначенное время, ну на двадцать минут раньше... Ах, как я люблю ее!" Он не придал значения тому, что с севера двигались редкие облака, но в жару немного тени не помешает. Он пошел к Дмитровскому шоссе и направился в сторону противоположную от кинотеатра. Он добрался до перекрестка Дмитровки и 800-летия Москвы, посмотрел на то место, где когда-то стояли пятиэтажки, вздохнул и свернул направо. Идя по Восемьсотке, мимо дома метростроевцев, мимо других 16-тиэтажек, он выходил к бывшему Детскому миру - на Дубнинскую улицу. Он шел, под собою не чуя страны, не видя никого вокруг, а облака, пришедшие с севера, несли желанную прохладу. Он проследовал по Дубнинской улице мимо детских садов и школ, многие из которых теперь таковыми не являлись благодаря приватизационной политике и капитализму с человеческим лицом. Наконец он приблизился к Торговому центру Бескудникова, а небо уже полностью было затянуто дымкой. Здесь - в зоне рыночной торговли сновали туда-сюда длинноносые лица кавказской национальности и азиатских национальных меньшинств, перетаскивая с места на место коробки с товарами, суетились обыватели-покупатели, а упитанные бабульки восседали на ящиках, приторговывая укропом и банками с соленьями. На все это сквозь пальцы смотрела доблестная полиция из местного отделения. Полисмены почесывали подбородки, с грустью вспоминая прошлые времена, когда можно было поживиться за счет местных коммерсантов, пожать руки местной братве и почувствовать себя ни много ни мало - вершителями судеб человеческих. Возле продовольственного магазина стояли тощая полячка с неправильным прикусом лошадиных железных зубов и всклоченными пегими волосами и о чем-то оживленно беседовала с мордастым полу-азиатом, коверкая русские слова. Многочисленные инородцы в спецодежде толкались чуть дальше, но нашему герою на них было наплевать, он думал о своем и шествовал дальше, несмотря на то, что небо не просто потемнело, а почернело. У него мелькнуло в голове: можно было бы в кино сходить, да кинотеатр не работает, а в галерею идти не слишком охота. Однако он сосредоточил внимание на проезжей части, так как ему предстояло пересечь бульвар. Он твердо ступал по земле, предвкушая предстоящее. По Бескудниковскому переулку гнездились троллейбусы, народ группировался на остановках, ругая городской транспорт и не меняющуюся власть. Тучи сгущались...
Оставалось совсем немного. Совсем чуть-чуть. Но последний шаг - он трудный самый. Молодой человек поравнялся с троллейбусом, в кабине которого удобно устроился водитель и... поскользнувшись, скатился на проезжую часть. Стальной монстр дернулся достаточно, чтобы размозжить ни в чем не повинный череп... Мозги растеклись по горячему асфальту, из небесной тверди обрушился ливень, которого все население ждало вот уже целый месяц...
Часы показывали пятнадцать часов пятьдесят минут. У кинотеатра, который к слову сказать и кинотеатром-то давным-давно не был, стояла хрупкая девушка и держала в руках черную сумку. Она очень волновалась, ведь для нее это было первое свидание...
ДЕВЯТЫЙ ЭТАЖ
Ужин на двоих! Как много заложено в этих словах! Лена жила на девятом этаже и ждала в гости Алексея, и тот не заставил себя ждать. Девушка приготовила угощения, сервировала и украсила стол, а вино - дело мужское, и вот на столе появилась бутылка дорого французского Шато. Звучала приятная негромкая музыка, и молодые люди, сделав несколько глотков, приступили к закускам. Хозяйка немного суетилась, стараясь угодить гостю, предлагала попробовать того и сего, а он, краснея, опускал глаза. Непринужденная беседа текла не спеша. Затрагивались темы, какие себе только можно вообразить, а Алексей сгорал от нетерпения...
Наконец он решил, что пора переходить к решительным действиям. Он взял Лену за руку, но девушка смущенно отстранилась и выскользнула на кухню, чтобы принести горячее. От чудесно приготовленного мяса исходили такие ароматы, что можно было потерять сознание. О, сколько открытий несет в себе таинство потребления пищи! Алексей смотрел на блюдо жадными глазами, но подразумевал совсем другое. Он вновь прикоснулся к руке девушки, когда та поднесла маленький кусочек мяса к своему рту. Он сделала глотательное движение и поперхнулась... Кусочек застрял в горле, и Лена закашлялась. Глаза выпучились, ноздри раздулись, слюни и сопли полетели в разные стороны. Увидев Лену в таком виде, Алексей сконфузился, выронил вилку и вскочил. Лена выгнулась вопросительным знаком и, продолжая непрерывно кашлять, выплевывала на стол не пережеванную пищу. Алексей встал за спиной девушки, несколько мгновений с отвращением наблюдал за ней, а потом ударил мощной ладонью по ее спине, а затем по затылку. От первого удара у девушки состояние несколько улучшилось, но от второго ее глазные шарики выскочили из глазниц и, упав в тарелку, где перемешались подлива, слюни, сопли и еще много чего, стали беспорядочно вращаться, ища того, кто заставил их покинуть привычное место. Алексей схватил Лену за шею, ткнул голову в ту же тарелку, раздавил глазенки и повернулся, чтобы уйти...
Но на полу валялась вилка. Молодой человек упал на нее со всего размаха, а вилка, изменив положение, удачно вошла в сердце...
ДОМИК ДЛЯ ДВОИХ
(письмо любимым родителям)
Здравствуйте, мои дорогие папа и мама!
Пишет вам, горячо любящий вас, ваш единственный сын.
Моя любовь к вам не имеет границ, а посему я решил сделать подарок ко дню вашей серебряной свадьбы. Такого чудесного подарка не получали ни одни родители на свете, и я по праву горжусь этим и советую вам оценить его по достоинству.
История человечества полна примеров не чуткого или, прямо скажем, не достойного поведения детей по отношению к родителям, они не ценят их при жизни и забывают после смерти. Такие дети, как правило, скупы бессердечны, завистливы и вообще не слишком высоких моральных качеств. Я бы даже назвал их не детьми, а субъектами, поскольку они рассматривают только свою субъективную сущность, а на окружающих и близких (в том числе) им наплевать. Они высчитывают свою корысть, забывая, сколько родители потратили на них сил, что они для своих чад сделали! Они не принимают во внимание, что по сути всем обязаны своим родителям. Что самое главное в жизни человека? Две вещи - жизнь и смерть. И так как смерть придет сама собой, то всем остальным мы должны быть благодарны родителям. Подумайте об этом, прежде, чем предавать их забвению. Не отрицая, размышляй и содействуй! - вот девиз настоящего дитя своих родителей, сделай так, чтобы родители остались благодарны тебе так же, как ты благодарен им по гроб жизни. Ты отныне - проводник идей! На тебя вся надежда, потому что родители не в силах позаботиться о себе в меру состояния своего здоровья, потраченного, к слову сказать, на тебя. Однако есть родители не старые и состоятельные, но не позаботившиеся о своем будущем, то ли по легкомыслию, то ли по суетности или же по слову Божьему: живи лишь сегодняшним днем, ибо день завтрашний сам о себе позаботится, достаточно для каждого дня своей заботы. Так вот, спаси и сохрани нас, Господь! Мы - дети - должны позаботиться о самых близких, самых дорогих существах, коими являются наши родители. Не забудем о них!
Теперь я перехожу к самой сути.
Не далее, как третьего дня, т.е. девятого июля, приобрел я не далеко от города маленький, если не сказать крохотный участок земли, но большая площадь и не нужна! Участок, вместе с домиком, уютным каменным коробком, в котором и разместятся два любимых моих человека! Все отделано черным бархатом, белые и красные кружева повсюду, благоухание цветов, аромат благовоний, но самое главное полное отсутствие всеразрушающего дневного света! Мир и покой на века! Это - склеп! Это - два гроба! Это - мой подарок вам, мои родные!
ЖАРЧЕ, ЧЕМ В АДУ
Это был последний на сегодня рейс Саввы по его маршруту, и он не особенно спешил. Пассажиров было не слишком много, и большинство тех, что сели в автобус возле метро, вышли еще до кольцевой. Сейчас в салоне ЛИАЗа оставались трое. Савва посмотрел в зеркало. Возле круга, соединявшего переднюю часть салона с задней, спиной к нему сидела молодая женщина с коротко стрижеными темными волосами в бежевом костюме - пиджаке и прямой короткой юбке, ее водитель приметил еще на остановке у метро. На кругу стоял долговязый мужчина лет сорока пяти в сером длиннополом пальто, мятой шляпе и круглых очках. Всем своим видом этот человек походил на слюнявого маньяка-мастурбанта, а потертый коричневый кожаный портфель а-ля Чикатило, который он то и дело прижимал к груди, только подтверждал вышесказанное. Третьим был старикашка в телогрейке и кепке, устроившийся на одиночном сиденье, в самом конце задней части салона. Старикашка клевал носом, а человек в шляпе то и дело косился на женщину, облизывая пересохшие губы.
Савва не тормозил на большинстве остановок, поглядывая на пассажиров, не изъявлявших желания выходить, и ЛИАЗ катился по дороге, по обе стороны которой тянулся черный лесопарк, казавшийся в ночи жутким дремучим лесом.
У Саввы внутри похолодело, когда очкарик присел рядом с женщиной и стал что-то шептать ей на ухо. Через несколько секунд они вместе встали и направились к выходу.
Старичок приоткрыл один глаз, но снова погрузился в сон. Показалась остановка. Мужчина и женщина одновременно посмотрели на кабину водителя...
Но что могло случиться в ночном лесу!?
Савва нажал тормоз. Механизмы заскрипели, завизжали и даже застонали, как бы напоминая о необходимости проведения ТО. Автобус вздрогнул и встал как вкопанный.
Двери не открывались. Мужчина спустился ступенькой ниже и толкнул дверь, та не подалась. Он толкнул еще раз. Бесполезно...
-Ну, че ты толкаешь ее!? Че ломаешь казенное имущество!? - раздался громоподобный голос водителя. Савва появился в салоне, держа за спиной монтировку.
-Что-то не получается! - вежливо, но робко поинтересовался очкарик.
Женщина, теперь ее можно было рассмотреть лучше, была хороша лицом и телом и вызывала в лицах противоположного пола различные запретные мысли. Она отошла, давая возможность пройти водителю, мужчина поднялся со ступеньки, боязливо поглядывая на Савву и все также прижимая портфель к груди.
А дальше все произошло молниеносно. Савва схватил очкарика за портфель, рванул на себя и ударил монтировкой по черепу точно посередине. Послышался треск ломающихся очков, хруст костей... Брызнула кровь, и человек в пальто, потеряв шляпу, со всего размаху шлепнулся на пол. Женщина не успела вскрикнуть и зажала рот ладонями. Она с ужасом таращилась на валявшегося мужчину. Дед встрепенулся, вытянул шею и принялся с интересом рассматривать поле брани, а Савва сжимал в руках коричневый портфель. Лежавший вздрогнул, дернул рукой, затрясся, вытянул ноги и испустил дух.
-Вы... Вы... Вы убили его...- прошептала женщина, а Савва раскрыл портфель и вытряхнул его содержимое наружу. На пол упали порнографические фотографии довольно низкого качества, нижнее женское белье, моток веревки и кусок мыла... Савва улыбнулся, а женщина кивнула головой, не то в знак благодарности, не то разочаровавшись...
-В милицию надыть! - послышался голос старикашки, Савва посмотрел на него, как бы вспоминая о его существовании. Он на секунду задумался, потом швырнул на пол портфель и монтировку, зыркнул на деда так, что тот сжался в комок и схватил женщину за плечи. После этого он толкнул ее на сиденье, где та сидела несколько минут назад. Она же потеряла дар речи и ждала продолжения. Савва рвал ее одежду, затем раздвигал ноги и наваливался на ее тело.
-Ну, сынок, кончил? - услышал Савва голос за спиной.
-Уйди, старый! - злобно прошипел Савва, но в самый кульминационный момент что-то обожгло его сердце. Савва обмяк... Он услышал звук выстрела и умер, а возможно умер сначала, ничего не услышав, не нам судить об этом, но дело в том, что женщина скончалась от той же самой пули, пролетевшей насквозь...
Старик посмотрел на дуло обреза и прошел в кабину, чтобы открыть двери. Он вытащил канистру с бензином, облил салон и прикурил папироску...
Уже в лесу он присел на пенек, вновь закурил. Затянувшись, старик глубоко вздохнул, вспоминая свою героическую юность, не менее героическую молодость и совершенно никчемную старость. Слеза покатилась по шершавой щеке, а взгляд был устремлен к звездам в черную бездну бесконечного космоса...
ТЕЛЕПЕРЕДАЧА
Андрей Скотинкин включил телевизор. Надо отдать должное, делал он это довольно редко, так как основная часть его времени была занята интернетом. В любом случае он стал переключать каналы, словно небезызвестный Шанс. Наконец его внимание привлек МУЗЫКАЛЬНЫЙ канал, который и музыкальным-то назвать можно было с большой и большой натяжкой. Андрей вытащил сигарету, прикурил и уставился в экран, словно там показывали что-то интересное...
В студии, вальяжно развалившись в креслах и закинув точно по команде ногу за ногу, сидели четыре зубастых страшилища женского рода с выбеленными волосами и жирными губищами. По цвету волос они назывались Блондинками, хотя по размерам их губ страшилищ нужно было именовать клонами Поля Робсона, известного в определенное время и в определенной стране негритянско-американского певца, ведь в прошлые годы политкорректность еще не разъела все слои общества, и негров называли соответственно их расовой принадлежности. Однако блондинки, точно также, как и их лицемерное окружение, считали себя красавицами, отчего их ужасные глазищи вылезали из орбит, а губищи выворачивались, и становилось очень противно. Девицы пытались вести светские беседы, обсуждали мужчин, иногда вскакивали и поднимали полы своих коротких платьиц, но безобразные фигуры этих тощих и кривоногих созданий могли возбудить только извращенцев их студии.
Андрей докурил сигарету и прикурил следующую, завороженно глядя в экран, а ужастки облачились в модные купальники, однако и это не прибавило им приятности.
Зазвучала фонограмма, и уродины стали изображать пение, кривляясь и задирая ноги. Это уже не лезло ни в какие ворота.
Но к вящему удовольствию Скотинкина музыка закончилась довольно быстро, и тут заговорила одна самка: "Я вот тут послушала нашу песню, и сама себе понравилась! Наверное сказались уроки пения, которые я брала не так давно!"
Возмущенный Андрей воскликнул: "Ты считаешь себя певицей! А как же ты пела до того, как брала уроки пения!?"
Ему показалось, что все в студии повернули головы в его сторону, однако это было лишь мгновение, и разговор ведущего со страшилами продолжился. Провинциальный выговор резал слух, и было удивительно, что несмотря на отсутствие вокальных данных у всех четырех исполнительниц, в песне не чувствовалось никакого акцента. Андрей не вникал в смысл слов, но где-то на подсознательном уровне понимал, идет обсуждение водителей и вдруг его буквально поразила фраза, донесшаяся до его слуха: "Полиционеры самые безобидные люди, и они могут воспринять ваш вопрос логично..."
Скотинкин вновь навострил уши и понял, что одна из девиц как-то проехалась в метро, тщетно пытаясь из-за своей гламурности сделать вид, что никакого понятия не имеет о метрополитене. Она хотела казаться намного умнее, чем была на самом деле, но от этого выглядела еще глупее. Теперь они всем квартетом принялись отпускать дворовые шутки, хохотать, обнажая вставные белоснежные челюсти и окончательно превратились во всеобщее посмешище. В студии же гламуры рукоплескали страшилкам и мило улыбались, по-видимому желая после сеанса отведать чего-то запретного. Вновь заиграла двух-нотная мелодия, и девицы принялись широко раскрывать рты, не попадая даже в такой примитивный ритм.
"Да, - опять вскрикнул Андрей, - Вот что делает то, что у кого-то между ног! Скоро вагинами петь начнут..." - и он засмеялся. Засмеялся от души, но вдруг...
Дверной звонок не работал, поэтому в дверь постучали. Сначала тихонько, затем громче и требовательнее. Андрей Скотинкин не спешил подниматься с насиженного места, ему хотелось досмотреть передачу до конца, хотя его кое-кто мог бы принять и за мазохиста...
Досмотреть не удалось. По неизвестным причинам, теперь это уже было очевидным, все, находившиеся в студии пристально смотрели на нашего героя, а в квартиру, сломав дверь, вваливались люди в черных форменных костюмах и таких же масках...
ПОСЕЩЕНИЕ
Послышался длинный звонок в дверь. Звонок был отвратительный - резкий и дребезжащий, я уже давным-давно собирался заменить его, но специально идти в магазин желания не было, а где-то стащить не получалось, поэтому приходилось мучиться и терпеть. Терпеть и мучиться... В полудреме я поплелся в коридор, а там уже находилась моя жена и готовилась повернуть ключ в замке.
-Подожди... Не открывай! - шепотом сказал я, взглянув на часы, висевшие на стене и показывавшие половину второго, и так как вокруг стояла беспросветная тьма, можно было определить, что сейчас - ночь.
-Да ладно! - жена включила свет и удивленно уставилась на меня, - Это наверное, Маринка...
Кто такая "Маринка" я представлял с трудом, но супруга уже приоткрыла дверь, и в щель просунулся древний старик с отвратительным вытянутым лицом и длинными спутанными седыми волосами. Его злобная морщинистая физиономия с бегающими глазками пыталась состроить вопросительное выражение, но женщина крикнула:
-Пшел вон! - а может быть, она хотела это крикнуть, но не успела, поскольку в моих руках появилась сковорода со спагетти, которые я и поспешил повесить на уши непрошеному гостю.
Старик принялся бить себя кулаками по голове и выскользнул во мрак лестничной клетки...
НЕРАЗБЕРИХА
Антон Фекаленко почувствовал себя дурно, от видения, которое посетило его среди бела дня: его уволили из Ресторана Восточной Кухни. Ему сообщили, что Служба доставки, каковой он руководил несколько лет подряд, вполне обойдется без его услуг. Антон издал неприличный звук, наполнил воздух вокруг зловонием и поднялся по ступенькам Ресторана с "черного хода". Он кивнул охраннику и увидел в коридоре кресло, в котором расположился некий Витя Макеев, с кем Антон проходил службу в Вооруженных силах теперь уже не существующего государства. Витя курил и плевал на пол, не обращая ни на кого внимания. Вдруг он поднял глаза на Антона и произнес:
-Меня так просто не уволят!
-Так и тебя тоже?... - начал Антон Фекаленко, но осекся, а в следующий момент сказал, - Витя, ты бы мог и за меня словечко замолвить...
-Хорошо, - пожал плечами Макеев, а из кабинета появилась молодая директриса, весьма приятной наружности, несмотря на свое азиатское происхождение.
Она вытянулась по стойке смирно и закивала головой словно заводная детская игрушка:
-Все в порядке, все восстановлены - она была сама любезность и добавила, многозначительно подняв палец, - Сверху распорядились. Я ведь довольно опытный руководитель...
Антон вышел во двор и увидел, суетившуюся возле МАТИЗа Татьяну - заместителя вышеупомянутой директрисы.
-Послушай, Танечка, - сказал Антон Фекаленко заискивающе, - Я помню, что ты занималась кредитами...
-Все сейчас занимаются кредитами, - Татьяна не смотрела на Антона.
-Конечно, - мужчина смутился, - Я не хотел бы оказаться в кабале, но...
-Полстраны уже в кабале, - перебила его Татьяна. Теперь она смотрела ему прямо в глаза, - и еще больше скоро в эту кабалу влезут.
Антон Фекаленко заметил зловещий взгляд девушки, и его сердце остановилось, его сердце замерло. "Да дела идут из ряда вон плохо, подумал Антон, - Но делать нечего..."
Через некоторое время Антон Фекаленко получил долгожданный кредит, и несмотря на то, что половину суммы он отдал за содействие заместителю-Татьяне, он счастливый подъезжал к дому в троллейбусе. Он удобно расположился на задней площадке, погруженный в свои мысли, как неожиданно заметил довольно большой обеденный стол, стоявший перед дверями выхода. На белой скатерти разместились различные напитки и закуски, изрядно подвыпившая компания из двух парней и двух девчонок заканчивала трапезу. Глаза Антона расширялись, становясь размером с хорошие яблоки, а одна из девчонок прокричала остальным, якобы плохо слышавшим ее:
-Выходим!!!
Компания устремилась к выходу, причем ребята прихватили только спиртное, оставив еду на столе, а в троллейбус пытались пробраться новые пассажиры. Парень с бутылкой виски вытащил из кармана джинсов стакан и стал угощать вошедших. Антон Фекаленко сделал движение вперед, ему очень хотелось выпить, но был остановлен контроллером со словами:
-Не положено! Инструкция!
Антон рванулся к выходу, расталкивая людей, перепрыгнул через стол и оказался на улице.
"Что происходит? - размышлял он, - Почему все получается так, а не иначе? И почему все это происходит со мной?"
Он не заметил, как оказался возле канала и услышал объявление, доносившееся из громкоговорителей на столбах. Он оглянулся на людей, гулявших здесь же рядом и застывших в неоднозначных позах. Все подняли головы и смотрели на небо вдаль, где поднималось облако черного дыма. Голос из репродукторов вещал:
-Уничтожение этого маленького городка не было необходимостью, но теперь его просто-напросто..."
НАБЛЮДЕНИЕ
Он вышел из подъезда и едва не столкнулся с трехногой девочкой, скрывшейся в ближайших кустах настолько быстро, что он не успел внимательно разглядеть ее, было ясно - ей не больше десяти лет, но забор, тянувшийся от дома вдоль дороги привлек его внимание. И не то, что раньше этого забора не существовало, предыдущие несколько дней он провел в полной невменяемости и помнил лишь банки, пакеты и бутылки с горячительными напитками, нет, просто забор убегал в бесконечность, конца и края ему не было видно.
Он почесал затылок и пошел вперед, ведь идти больше было некуда, ну не идти же назад. Пройдя несколько сотен шагов, он неожиданно столкнулся с мужчиной в черном костюме, черных туфлях, черной шляпе и черном галстуке, особенно выделявшемся на фоне белой рубашки. Мужчина стоял, полусогнувшись, и что-то пристально разглядывал в круглое отверстие диаметром примерно пять сантиметров, аккуратно выпиленном в заборе. Он на секунду задержался возле субъекта и пошел дальше. Через пятьдесят метров он увидел точно такого же мужчину в точно такой же позе, а еще через пятьдесят следующего. Он шел и считал мужчин-близнецов, но после двадцати семи сбился со счета и в растерянности остановился. В то же время очередной мужчина выпрямился и повернулся в его сторону со словами: Наполнение наполняющих должно происходить в порядке общей очереди. После этого мужчина вновь занял место у своего наблюдательного пункта, а наш знакомый побрел вдоль забора...
Сколько прошло времени, он не знал, забор не заканчивался, мужчины в черных костюмах продолжали свое наблюдение, и им не было числа.
И тут он решился на отчаянный поступок, ведь нужно было выяснить хотя бы то, на что так внимательно смотрели все эти люди. Он поравнялся с одним из них, тот выпрямился и сказал: Отсутствие отсутствующих не дает покоя присутствующим... и уже готовился принять дежурную позу, но он не дал тому сделать этого. Он оттолкнул мужчину, который упал и стал дергать руками и ногами точно кафкианский Грегор Замза, а сам занял его место.
То, что представилось его взору, не поддавалось истолкованию. За забором находилась глухая стена, гладко оштукатуренная, а на ней висели странные картинки-портреты людей - мужчин и женщин, мальчиков и девочек, и во всех лицах было что-то неестественное, но не это главное, люди на картинках вели друг с другом оживленную беседу, а возле каждого портрета стояли живые люди, но они не шевелились и молчали, и лишь робкое дыхание выдавало в них присутствие жизни...
-Кто украл мою реальность? - воскликнул он, отстраняясь от забора и вытащил из кармана четыре карты таро - Тройку Жезлов, Девятку Мечей, Колесо Фортуны, а четвертую он разглядеть не успел...
НА ЧИСТЫХ ПРУДАХ
Их было двое - мужчина лет сорока семи сорока девяти в потертой джинсовой куртке, оранжевой бейсболке, белых джинсах и кроссовках и девушка лет двадцати пяти двадцати семи в клетчатой рубашке навыпуск с короткими рукавами, темно-синих узких джинсах и черных кедах. Мужчина носил роскошные усы, которые давным-давно перестали быть модными и держал в руках рюкзак, а девушка было коротко стриженная, отчего она походила на мальчика, что подкреплялось ее мальчишеской фигуркой и почти совершенно отсутствовавшей грудью. Они стояли возле павильона возле метро Чистые пруды и раздумывали, что взять: две бутылки Карелии или два пакета порошкового вина. Второй вариант подходил больше, поскольку вино по литражу превосходило настойку, да к тому же и финансовые возможности после употребления этого продукта позволяли допустить продолжение отдыха. Он проследовал к кассе и вежливо попросил продавщицу продать ему вино, и та, брезгливо окинув мужчину взглядом, нехотя взяла деньги и подала два литровых пакета, словно она давала ему в долг.
Мужчина вышел к ожидавшей на улице девушке, и они двинулись по дорожке у пруда, присматривая место, где можно было бы устроиться для импровизированного пикника. Погода стояла отменная, к тому же был выходной день, не то суббота, не то воскресенье, не суть, и поэтому все лавочки были засижены москвичами и гостями столицы точно навозными мухами. Они и звуки издавали подобно летящим насекомым, жужжа о своем насущном. Наконец, ближе к Покровке показалась свободная лавка, и парочка быстренько устроилась там. Им открылся замечательный вид на пруд, где, как это ни странно плавали лодки, и ими управляли люди, не желавшие отдыхать на берегу. Мужчина достал пакет с вином и два пластиковых стакана, приобретенные, надо сказать, заранее. Они выпили грамм по сто пятьдесят и сразу же повторили. О чем шла беседа совершенно не важно, а только через некоторое время, на лавочку рядом с нашими друзьями стали усаживаться странные личности, коих становилось все больше и больше, так что мужчина с девушкой сдвинулись на самый край. Рядом с ним присела дама бальзаковского возраста, вытащила из объемной сумки две банки джин-тоника, резким щелчком открыла одну из них и стала попивать, поминутно рыгая, не обращая внимания на соседей. А на другом конце скамейки гужевала компания выпивох, для которых и порошковое вино и джин-тоник были детскими продуктами, они пили водку и запивали девятой балтикой, соблюдая строгое правило: Пиво без водки - деньги на ветер.
Пробегали минуты, и вот уже час, а то и два оставили свой след в истории вечности.
Многолюдная компания опорожняя одну бутылку за другой, приходила в состояние полной гармонии с алкоголем. Их ряды редели, поскольку те, кто уже дошел до нужной кондиции отбывали в неизвестном направлении, и в конце концов остался лишь один человек в футболке, когда-то много лет назад имевшей белый цвет и спортивных штанах, в которых в 90-е щеголяли накаченные парни, отбиравшие деньги у не совсем честных предпринимателей. Человек мирно спал, похрапывая и пуская слюни от удовольствия.
Дама бальзаковского возраста допила вторую банку, встала, погладила живот, загадочно посмотрела по сторонам и, понизив голос, обратилась к мужчине и девушке, а они уже тоже справились с пакетом и принялись за второй.
-Скажите, пожалуйста, у вас есть комплексы? - спросила она.
Мужчина и девушка переглянулись, так как по логике дальше женщина должна была направиться в ближайшие кусты справлять нужду. Но этого не произошло. Оказывается речь шла о торговых комплексах, и мужчина при помощи обильной жестикуляции отправил даму туда, куда ей было нужно.
В этот момент поднялся проснувшийся, но не понимающий, где он находится, человек в спортивных штанах и полубелой майке. Осмотрев сидящих, человек сделал изящный реверанс или что-то в этом роде, оступился и размахивая руками поскакал к воде подобно зайцу. Он пытался ухватиться за кустик, и в какой-то момент ему это удалось, но тонкая ветка не выдержала веса, она оторвалась, и человек ушел под воду, оставив после себя красивые разбегающиеся круги...
Мужчина допил очередную порцию вина, закурил, посмотрел на свою спутницу, и они перемигнулись.
-Ну, что ж, и так бывает! - глубокомысленно произнес мужчина, убирая не полный пакет с вином в рюкзак и протянул руку девушке. Та встала, и они пошли на Покровку в сторону Садового кольца.
А вода на пруду совсем успокоилась...
ГРИБНИКИ
Грибной сезон был в самом разгаре, но Таша Милорадович двенадцатый раз возвращался из леса ни с чем. И не то, чтобы он был неудачником или никогда в жизни не собирал грибы, нет просто какие-то неведомые силы постоянно чинили всякого рода препятствия. Вроде бы он ездил в лес туда, куда ездил много лет подряд, он ходил по знакомым местам, но никаких грибов не находилось, они словно по мановению волшебной палочки исчезали, стоило появиться Таше. А когда он, измученный возвращался домой с лукошком, в котором на самом дне сиротливо устроились три-четыре сыроежки, пара волнушек и одна лисичка, ему навстречу шли довольные грибники, жившие в соседних подъездах или же домах, и их урожай превосходил самые смелые мечты. Они ехидно посмеивались над Ташей Милорадовичем, злобно подкалывая.
-Да,- говорили одни, как бы невзначай поглядывая на свои ведра, которые были с верхом наполнены боровиками и подосиновиками,-
сегодня что-то не очень удачно сходили...
-А у нас ничего,- вторили другие, - пять ведер и все на засолку...
-А наши жены,- подхватывали третьи, - уже из дома гонят, говорят, куда столько грибов натащили, что нам с ними делать...
Таша стыдливо отводил глаза и раскрасневшись, брел домой, опустив голову.
И в этот раз Таша брел вдоль дома, думая только об одном, не попасться на глаза соседям.
На лавочке возле подъезда сидели Алеша Викторович и слепой Червякин. Они выпивали и закусывали, а Алеша Викторович размахивал руками и громко что-то рассказывал. Червякин же потирал свои круглые черные очки, водил тонкой тростью по асфальту и не произносил ни слова. Таша остановился и поздоровался.
-Что опять ни с чем!? - сочувственно поинтересовался Червякин.
-Ну... - начал Таша Милорадович, но его перебил Алеша Викторович:
-Не там ищешь!
-Что значит, "не там". Все время в одни и те же места ходил, и всегда грибы были, а тут... - Таша сплюнул, взял бутылку, налил водки в пластиковый стакан и залпом выпил.
Алеша Викторович прищурился, хитро посмотрел на Милорадовича и, понизив голос, что было совсем не характерно для него, сказал:
-Деньги-то у тебя есть? Взяли бы выпить, да я поделился бы информацией...
Спустя какое-то время, они втроем затарились напитками, как многозначительно говорил Алеша Викторович: Взяли подешевше и побольше, и направлялись домой к Милорадовичу.
Они прошли на маленькую кухню, про которую один человек сказал: Кухня очень удобная, можно сесть посередине и до любого места не поднимаясь можно дотянуться. На столе появились квас, хлеб, колбаса и соленья, оставшиеся от прошлогоднего урожая, и принялись за дело. Алеша Викторович отхлебнул винца, запил квасом и начал.
-Знаю я места грибные, но путь до них не близкий. Однако места верные, нужно тару вместительную брать, да рюкзаки на всякий случай, а то складывать грибы некуда будет.
-Загинаешь, как всегда!? - Червякин снял очки и положил их на стол, устремив невидящий взор в окно.
-Да ни грамма! - казалось, Алеша Викторович обиделся или сделал вид, что обиделся, в любом случае он замолчал, но как оказалось, лишь для того, чтобы наполнить стакан и тут же опрокинуть его.
-Давай-давай, рассказывай! - Таша Милорадович сейчас цеплялся за любые подсказки.
-Так вот, - Алеша Викторович икнул, - Нужно ехать на электричке часа два, а то и два с половиной, до станции Бервилки, а там все пешком и пешком. Люди все идут направо, потом садятся на автобус, едут до переправы, на пароме через Волгу и в леса, а ничего такого не надо! Мы сходим с платформы и движемся вдоль столбов. Ну, знаете, на них еще номера приделаны, с одной стороны железной дороги - четные, с другой - нечетные. Идем по столбам и глядим на таблички. Доходим до 193 столба и сворачиваем налево! Вот! Остается пройти совсем немного, ну пару километров и вот вам - сказка! Грибов видимо-невидимо! Выбирай какие пожелаешь!
-Вам хорошо, - с горечью произнес Червякин,- вы - зрячие, а я и грибов-то не увижу.
-Так тебе и не надо видеть! - не унимался Алеша Викторович, - Ты их на ощупь соберешь! Присел, нащупал, срезал, в корзинку положил! Встал, перешел, присел, нащупал, срезал, в корзинку положил. Вот так!
-А откуда ты эти места знаешь, кто рассказал? - Таша Милорадович склонился над столом словно Василий Иванович Чапаев над планом сражения у станции Лозовая.
-Я там с отцом, царство ему небесное, и с брательником много раз был. Но места заповедные, тайные можно сказать, потому о них никому не рассказывал.
-А сейчас почему рассказал?
-Жалко мне тебя стало! Ходишь в лес, ходишь и бац! Ничего нет. Да и Червякин с его слепотой... Где он в обычном месте грибов-то наберет!?
-Ну, что ж,- подвел итог Таша Милорадович,- можно попробовать. Все не против!?
-Все! - Алеша Викторович и Червякин уже снова наполнили стаканы жидкостью.
-Когда?
-Да хоть завтра! - сказал Алеша Викторович,- Только с собой горячительного нужно взять. Пособираем-пособираем, отдохнем...
-Возьмем, - Таша Милорадович улыбнулся,- я сам позабочусь об этом.
Они отправились в путь на первой электричке, и Таша Милорадович, закинув рюкзак и лукошко на полку, устроился у окна и задремал. Червякин и Алеша Викторович бдили, но больше не потому, чтобы не проехать станцию назначения, а похмелье мучило. Они потихоньку прикладывались к бутылкам, которые еще с вечера приобрел Таша, и по прибытии были уже изрядно пьяными.
Они стояли на станции Бервилки, ожидая, когда горожане, высыпавшие из вагонов точно тараканы, уберутся восвояси. Наконец перрон опустел, и наши друзья слезли с платформы и оказались на железнодорожных путях. Они осмотрелись и сразу же увидели столб с табличкой "51".
-Ну, что я говорил! - воскликнул Алеша Викторович и поспешил вперед. За ним шествовал Таша Милорадович, и последним ковылял Червякин, постукивая по шпалам своей тростью.
Алеша Викторович говорил, не умолкая и озвучивал цифры, красовавшиеся на столбах:
-77, 79, 81, 83, 85...
Таша не слушал его, но на душе было легко и безмятежно.
-183, 185, 187, 189, 191...
И тут последовала пауза такая, что позавидовал бы и Константин Сергеевич Станиславский. А затем послышался голос Алеши Викторовича:
-1, 3, 5...
Таша Милорадович стоял, как вкопанный и смотрел по сторонам. Планы несколько расстроились.
-И что!? - Алеша Викторович услышал угрозу в голосе сзади.
-Да ладно, все нормально! - он не унывал,- Ждем Червякина и уходим в лес. Грибы будут!
Червякин отстал метров на пятьдесят, а Алеша Викторович, несмотря на произнесенную фразу, уже свернул налево и попивая вино, уходил в чащобу.
Они бродили несколько часов, но грибов не было, и Таша Милорадович вновь расстроился.
-Нужно рассредоточиться! - заявил Алеша Викторович, когда они расположились на упавших и покрытых густым мхом деревьях,- Я знаю, что грибы здесь есть, давайте разойдемся и через два часа встретимся здесь же.
-Вам хорошо,- сказал Червякин,- я-то не вижу ничего!
-Тогда ты оставайся здесь! - ответил Алеша Викторович,- Никуда не уходи, мы оставим тебе вина, а грибов наберем и вернемся еще засветло.
-Засветло, затемно,- бурчал под нос Таша Милорадович, удаляясь от стоянки, Алеша Викторович шел совершенно в противоположную сторону...
Червякин выпивал и думал, думал и выпивал, потеряв счет времени и ожидая возвращения друзей. Кончилось горючее, вечерний холодок забирался под рубашку и щекотал ребра, но он не терял надежды. Пошарив вокруг себя, он обнаружил лишь пустые бутылки. Очень хотелось пить. Есть хотелось не меньше.
"Хорошо, что есть сигареты!" - подумал Червякин, достал пачку и выронил ее.
Он встал на колени и стал искать в траве, но ничего не находил. Он выругался, и тут его чуткие пальцы наткнулись на то, что по его мнению было грибом. Он сорвал гриб, понюхал и определил - съедобный! Руки ощупывали траву, находя все новые и новые грибы, которые Червякин отправлял в ведро. Он ощущал великую гордость за себя, ведь его зрячие товарищи ничего не увидели здесь, а он... "Соберу, как можно больше! - рассуждал Червякин, - Разведу костер, можно будет кое-что пожарить на вертеле, они вернуться, а я с добычей! Ай да Червякин! Ай да молодей!"
Он проверил ведро, и оно оказалось до краев набито грибами. Он наломал веток, со знанием дела развел костер, немного погрелся, ведь ветерок стал еще более холодным, соорудил импровизированный вертел, нанизал на палку грибы и стал покручивать ее над огнем. Приятный запах радовал чувства, и Червякин расплывался в предвкушении трапезы.
Тем временем Таша Милорадович заблудился окончательно, поскольку места ему были не знакомые, а компаса он не имел, и он плутал по лесу наугад. Временами ему казалось, что он ходит по кругу, и он пытался делать отметки, но из этого ничего не выходило. А грибов так и не было. Совершенно стемнело, и Таше стало страшно. Но кричать Ау! он пока не решался. Что делать? Как быть? - размышлял Таша, и когда уже почти отчаялся, далеко-далеко впереди замаячили огоньки. Это было жилье человеческое...
Алеша Викторович допил вино, которое ему выделилось из общего пайка, затем опустошил бутылку, которую прихватил из дома и прилег под сосной, ведь по сути дела грибы его не интересовали. Они видел красивые сны, в которых представал в образе этакого жиголо, живущего под патронажем эффектной дамы с приличным достатком. Он вкушал яства, пил дорогие напитки и похвалялся своими интеллектуальными достижениями, отчего слюна текла по подбородку и щекам в реальности, а со всех сторон к нему стекались полчища кровожадных лесных насекомых...
Червякин доел последний жареный гриб, и ему стало очень плохо. Он почувствовал жжение в области желудка, болела голова, крутило живот, и началась рвота. Он поднялся, но не успел сделать и двух шагов, как нестерпимый понос перечеркнул все вышеописанное. Он даже не успел снять джинсы. Судорогой свело суставы, и уже валяясь в заблеванной траве, он осознавал, что грибы оказались совсем не те...
ЗАГОТОВКА
Он набрал номер и услышал на другом конце голос, очень знакомый, но немного странный.
-Привет!
-Привет.
-Не разбудил?
-Да нет, я уже давно не сплю,- послышался шум, словно говоривший стоял на вершине горы, и ветер обдувал его со всех сторон.
-Вчера смотрел очередные серии Стар Трек Вояджер, - сказал он,- довольно не плохо, но несколько затянуты некоторые серии.
-Ну ты в своем репертуаре. А что-то новое смотреть не пытался?