Тучи над городом встали. Пасмурное небо было местами разорвано, и сквозь клочья серых облаков выступали капли кровавого заката. Юноша шел на встречу со своим другом, обещавшим познакомить его с девушкой. Мысли роились в голове словно черви в гниющем трупе, но собрать их и выстроить в какой-то логический ряд он никак не мог. Он боялся, он смущался, он чувствовал себя не в своей тарелке, да и в чужой тарелке он тоже не мог себя представить. Подойдя к назначенному месту точно в срок, он обнаружил, что там никого нет и, надо заметить вздохнул с облегчением, поскольку оставалось еще какое-то время для раздумий. "Вот постою еще десять минут и уйду! - думал он, - Я сделал все, что от меня требовалось, я пришел вовремя, не опоздал ни на минуту, а вы!? Я подождал вас, но..." Ему хотелось повернуться и быстрым шагом уйти, куда глаза глядят, но что-то заставляло остаться. Он нервно смотрел на часы, но стрелки застыли на месте, даже секундная двигалась как-то медленнее обычного. "Ладно, потерпи, - успокаивал он себя, - еще четыре... ну пусть, три минуты... и все!"
Но в этот самый момент он увидел своего друга, шедшего навстречу, и рядом с ним шла девушка.
О как она была прекрасна! Не слишком высокая и не слишком маленькая, не тощая, какие сейчас были в моде, но и не полная, а, как сказал бы один мой знакомый: в самый раз! Длинные темные волосы были собраны в хвост, который девушка то и дело отбрасывала за спину. Она была одета в белую кофточку и синие обтягивающие джинсы, а красные кеды резко контрастировали со всей одеждой, что придавало ей определенный шарм. Девушка ничуть не смутилась, и когда они с другом подошли, первой протянула свою маленькую ручку и представилась. Юноша ответил на приветствие, но опустил глаза, и только голос товарища вернул его к реальности.
Беседа стала налаживаться. Они обменялись новостями, потрепали языками о том, о сем и, купив в ближайшей палатке сэндвичи и сладкую воду, устроились в скверике неподалеку. Через четверть часа друг нашего героя достал мобильник, посмотрел на дисплей и затряс головой:
-Совсем забыл! Мне же нужно сматывать! У меня же... Да я же...
-Иди уже! - сказала девушка и, улыбнувшись, взглянула на своего кавалера.
-Пока! - на ходу крикнул парень, махнул рукой и был таков.
После его ухода юноша впал в ступор. Девушка пыталась разговорить его, но он отвечал обрывочными фразами, бросал короткие слова и междометия и вел себя так, словно это свидание ему было поручено как выполнение школьного домашнего задания. Так продолжалось довольно долго, целый час, а возможно и несколькими минутами больше, но в итоге девушка встала и вновь протянула молодому человеку руку:
-Знаешь, мне пора!
-Да!? - неуверенно произнес он, - Ну, тогда давай!
-Звони, если что... - девушка улыбнулась.
-Хорошо, позвоню, ты тоже не пропадай...
-Ладно, не пропаду...
2
Она пропала. Исчезла и все.
Юноша скис, понимая, что испортил все сам, но теперь нужно было как-то исправлять положение. Сделай хоть что-то! - твердил внутренний голос, он соглашался с ним и думал великую думу.
Наконец он встряхнулся, встал и отправился к другу. Тот развел руками, пожал плечами, пошмыгал носом, скривил рот и сказал:
-Не знаю... понимаешь, с того раза я ее не видел, да мне, в общем-то до нее нет никакого дела, она - твоя подруга...
-Да какая она моя!? - воскликнул молодой человек, - Мы виделись-то один-единственный раз, да и то я ничего не смог сделать, как надо, даже разговора не получилось...
-Ну, приятель, тут я тебе ничем не могу помочь... Впрочем! Во-первых - возьми себя в руки! Во-вторых - пробей все, какие сможешь телефоны...
-Вот это - дело! Вот это - друг! - юноша вскочил, не дослушав, его руки подхватили его же тело и понесли домой.
Товарищ изумленно смотрел на происходящее и не верил своим глазам.
А наш герой, которого несли собственные руки, уже раздумывал прикинуть что-то к носу, но пока не делал этого, а высматривал все телефоны, которые нужно было пробить. Дома он взял отцовский молоток и длинное сверло от перфоратора и для начала пробил домашний телефон. Получилось не дурно, и он, вдохновленный и уверенный в собственных силах, пошел по соседям. Выполнив несложное дело, он вышел на улицу и прогулялся по району, пробивая телефонные аппараты в будках и офисах и к вечеру уставший, но довольный вернулся домой.
Девушка не объявилась!
3
Юноша лежал на кровати и плевал в потолок. Некоторые плевки долетали до потолка и прилипали на побелке, а некоторые возвращались к хозяину, и т.о. он был оплеван с ног до головы.
Раздался звонок в дверь. Молодой человек встал, вытерся полотенцем и встретил на пороге своего друга.
-Быстрее! - без всяких предисловий закричал тот, - Собирайся и беги в парк к фонтану! Она там!
Наш герой секунду раздумывал, но в следующую уже переодевался и выбегал из квартиры.
-Только не беги, сломя голову, я тебя знаю!!! - орал ему вслед знакомый, - Но только лети мухой!
Юноша расправил маленькие крылышки, словно сделанные из разноцветной слюды, протер ручками глаза, почесал ногой за ухом и, жужжа, вылетел из подъезда. По улице бежали люди, и их головы, точно сломанные ветки бились о плечи и грудь, но он не обращал на них внимания. Внизу проплывали серые здания, и вот показался парк. Он видел мертвые карусели с застывшими словно статуи смотрителями, потрескавшиеся и рассыпающиеся фигурки героев детских сказок - Буратино и папа Карло, Алиса, Мартовский Заяц и Шляпник, Винни Пух и Пятачок, Красная Шапочка и Серый Волк. Сейчас они напоминали персонажей текстов Лавкрафта или на худой конец Эдгара Алана По или Рэя Брэдбери, но и до них ему не было никакого дела.
За несколько сотен шагов от фонтана молодой человек опустился на землю и пошел, замедляя шаг. Ему навстречу шел человек в черном костюме и цилиндре, держащий в руках изящную трость.
-Здравствуйте, юноша! - сказал человек, приподнимая цилиндр.
-Здравствуйте!
-Я вижу, что с вами что-то происходит! - человек был весьма приветлив и дружелюбен.
-Я влюблен! - неожиданно для самого себя выпалил наш герой, - Я влюблен и теряю голову...
-Не беспокойтесь, с вами все будет хорошо! - человек в цилиндре похлопал его по плечу и проследовал дальше, а молодой человек понял, что потерял голову в буквальном смысле, благо до фонтана оставалось совсем немного.
Девушка стояла, и брызги падали на ее пестрое платье. В этот раз ее волосы были распущены, и она то и дело поправляла их рукой и нетерпеливо смотрела по сторонам.
Она увидела его издали и не осталась безучастной наблюдательницей, а приняла его в свои объятия и прижалась к нему всем своим телом...
СОН
Гостиничный номер был залит оранжевым светом, я видел это из коридора, по которому мы шли с Селезнем, шли, четко не представляя, что нам нужно, не имея перед собой определенной цели.
Еще утром я проснулся с мыслью: Что-то должно произойти, что-то такое, что изменит все мое последующее существование, какие-то смутные воспоминания о ночном видении не давали покоя, я тщетно пытался вспомнить сон. Ничего не получалось. Как часто бывает, мы просыпаемся и помним все, что видели во сне, мы лежим, переваривая увиденное и даже думаем зафиксировать на бумаге все это, но медлим, не спеша встаем, проходим в туалет, думая про себя, сейчас, нужно только собраться, а когда приближаемся к письменному столу, достаем бумагу и авторучку или садимся к компьютеру и заносим пальцы над клавиатурой и... все воспоминания улетучились, а те обрывки, которые еще сохранились в памяти, никоим образом не достойны того, чтобы остаться в нашей летописи...
Итак я вышел из своей комнаты и увидел на кухне отца и мать, завтракающих и собирающихся на работу.
-Меня срочно вызвали на объект! - говорил отец, - Как не хочется идти, ведь придется возвращаться очень поздно, а и то и на следующий день...
-Я тебя понимаю, - сочувственно говорила мать, - А меня пригласила к себе Наталья, и я не могу отказать, послезавтра мы с ней идем в кино, и этот фильм я не пропущу ни за что!
Я принял душ и появился на кухне, когда отца уже не было...
-А отец уже ушел? - спросил я.
-Отец!? - мать удивленно посмотрела на меня, - Мы похоронили его семнадцать лет назад.
-но как это может быть!?
-Ты что, сынок!? Вспомни...
-А с кем ты говорила только что?
-я не говорила ни с кем, я еду к Наталье...
-...И ты не можешь отказать, потому что послезавтра вы идете в кино, а этот фильм ты не пропустишь ни за что!
-Совершенно верно. Ну, ладно. Я пойду. Завтрак на столе. Деньги я тебе оставила. Пока.
-Пока...
Я сделал глоток кофе и посмотрел в окно. Светило яркое июльское солнце. На улице на лавочке сидел Селезень и делал мне знаки, чтобы я выходил как можно быстрее...
Мы вошли в гостиничный номер, и я огляделся. На досчатом полу, заплеванном и засыпанном окурками в самом центре стоял белый кухонный стол, рядом с ним пристроилось кресло, а в углу, прижавшись к стенке, находилась железная кровать, из тех, что отечественная промышленность перестала выпускать еще в середине прошлого века. На грязных простынях, укутавшись ярко-красным ватным одеялом, лежал повар Некро и улыбался своей странной безумной улыбкой, и в такие моменты он внешне полностью соответствовал своему прозвищу. От стенки из-под одеяла показалась белокурая голова субъекта, напоминавшая чиновника из романов Ильфа и Петрова. Некро, словно стесняясь, прищурился и сказал:
-Я его совсем не знаю! Я просто мастурбирую!
-Я абсолютно нормальной ориентации! - поспешил подтвердить беловолосый человек и добавил, кивая на своего соседа, - Такой же, как и он...
Я махнул рукой и отвернулся. В дверь просунулась голова мальчика лет двенадцати:
-Я знаю, что произойдет послезавтра! - почему-то строгим мужским голосом произнес он и скрылся, а в углу появилась девушка лет двадцати пяти в роскошной норковой шубе. я сразу узнал принцессу из магазина, где я работал несколько лет назад, но ничуть не удивился этому. Старые чувства вспыхнули с новой силой.
-Вы слышали что-нибудь о машине времени? - спросила она.
-Андрей Макаревич... Марионетки... Новый поворот... - проверещал из постели Некро, а Селезень шепнул мне на ухо:
-Она рассталась со своим парнем, так что давай, не теряйся...
Я, надо сказать, не терялся, просто я не думал пока ни о чем, я смотрел на девушку, а она смотрела на меня. Тишина затягивалась, и я решил нарушить молчание:
-А не испить ли нам чего-нибудь!?
-Я согласна! - она захлопала в ладоши и сказала, обращаясь к Некро, - Машина времени это не Макаревич, поворот и марионетки, это - путешествие, это Герберт Уэллс, Филип Дик...
-Дэвид Линч... - вставил Некро, - Да. Дэвид Линч. Маллхолланд Драйв. Спишь, и все в твоей жизни хорошо, а просыпаешься, и вот она - реальность... Не лучше ли спать все время?..
-Тебе и правда лучше спать! - парировал я.
-Точно! - Некро воодушевился, - Тогда и кредиторы не явятся.
-Они и во сне явятся, если о них постоянно думать.
-Я-то о них не думаю, это они обо мне думают... - он повернулся на бок к стенке, где похрапывал блондин.
Мы с девушкой вышли на улицу. За нами увязался Селезень.
-Чтобы испить чего-нибудь, нужно взять чего-нибудь, - философски заметил Селезень.
-Сейчас здесь не возьмешь, несмотря на жару, - сказал я, покосившись на шубку из норки, - наверное, пойдем к универсаму.
-Отлично! - она по-моему сейчас была согласна на любое мое предложение.
Мы купили коньяк и прошлись по бульвару, который к этому часу совершенно обезлюдел.
-Какие мысли? - спросил я.
-Дождемся, когда все уйдут из номера, туда и пойдем, - как-то слегка вопросительно произнес Селезень, но я покачал головой:
-Это - не вариант. Можно пойти на работу, там кроме Гзома, ну, может, быть Колена никого нет, - сказал я.
-Но там есть она! - воскликнула девушка и надула пухлые губки.
-Хорошо-хорошо, Гзом отпадает... Пока... Тогда пойдем ко мне, мои все в отъезде, а отца уже нет семнадцать лет... - меня больно кольнуло при этих словах, воспоминания нахлынули железным потоком, и я почему-то вспомнил не только об отце, мне вспомнилась та, о которой упомянула девушка.
Мы поднялись на невысокий холм, осмотрели окрестности, как Наполеон, стоящий на Поклонной горе при входе в Москву в 1812 году, и увидели внизу человека из прошлого, которого я не видел по крайней мере два десятка лет.
Мы спустились с холма, и Селезень с девушкой остались стоять в сторонке, а я направился прямо к тому человеку.
-Привет, бродяга! - громко сказал я, он тут же узнал меня и снял свою черную вязанную шапочку.
Я увидел его очки, которые чаще используют для подводного плаванья, но сейчас они смотрелись весьма и весьма пикантно. Человек из прошлого протянул мне руку в засаленной замшевой перчатке и засмеялся, обнажая беззубый рот и постоянно передергивая плечами.
-А я и не ожидал встретить тебя здесь, далеко от дома! - произнес он.
-Я живу там, где мне хочется жить! - ответил я и искоса посмотрел на своих спутников, которые молча смотрели на нас. По вершине холма важно как гусь прохаживался тот самый мальчик, который заглядывал в гостиничный номер.
-Ну, что ж, вижу ты спешишь! - человек из прошлого натянул шапочку, снял очки и долго-долго тряс мою руку. Затем он достал из рюкзака шубу из искусственного черного меха, напоминавшего мех очень отдаленно, и протянул ее мне, - Вот - подарок от всех наших. Не забывай друзей.
С этими словами он поскакал, как заяц по кочкам к болоту, раскинувшемуся чуть поодаль с правой стороны. Я стал натягивать шубу, но запутался в подкладке и разорвал ее вдрызг.
Я отшвырнул шубу на скамейку, куда сразу же набежали, не весть откуда появившиеся, старики и старухи. Они приняли делить вещь, отрывая рукава и карманы, фыркая и постанывая...
Куда подевался Селезень, девушка не знала, и мы пошли вдоль болота. Я присматривал материал, из которого можно было сделать достойные подкладки на ноги, чтобы не провалиться в трясину. Наконец мне удалось соорудить нечто приемлемое, и мы как заправские болотоходцы двинулись по вонючей, хлюпающей жиже. Вдруг она без перерыва начала рассказывать мне про своего молодого человека, с которым, как мне сообщили, у нее было все кончено. По ее рассказам он представлялся неким сказочным красавцем, семи пядей во лбу, недюженой силы и ума палата. Я даже видел его развевающиеся кудри, его умелые руки, готовые сделать из дерьма конфетку, я слышал его речь, льющуюся подобно святому источнику. Не хватало лишь нимба для полной картины. Я задержался и взглянул на девушку, а она продолжала двигаться вперед, раскрывая все новые и новые подробности...
Я оттолкнулся от земли и, нарушая силы гравитации поднялся в воздух. Я парил в вышине и не ощущал под собой земли. Всю жизнь я твердо стоял на ногах, но сейчас... То были новые неизведанные ощущения, но я не представлял себя птицей, я был человеком и сейчас это звучало особенно гордо... Навстречу мне показалась стайка обнаженных женщин, и я с наслаждением разглядывал их тела, но они пронеслись с такой скоростью, что я слегка огорчился: почему все прекрасные мгновения так быстро проходят!?
Я сидел дома и тыкался носом в спину девушки с огненно-рыжими волосами, сидящей передо мной и тупо уставившейся в экран зомбо-ящика. Мама ходила из угла в угол, никак не находя себе занятия, но я не задумывался о быте, я был счастлив, и пусть это было лишь сиюминутное счастье! Пусть! Мы не умеем насладиться мгновениями счастья, а когда наступает разочарование, корим себя, что не пользовались теми минутами до конца.
Девушка повернула ко мне свое прекрасное личико и скривилась в неистовой злобе, и я услышал слова, которых она даже не произносила:
-А нас вас с вашей мамой я подам заявление в прокуратуру!
-И по какому вопросу? - я был шокирован сказанным.
-А по вопросу, что вы, дожив до такого возраста, так и не научились пользоваться презервативом!...
Я отстранился от девушки и испуганно взглянул на нее. Она мило улыбалась и гладила меня по голове...
В памяти почему-то возник утренний мальчик со словами: Я знаю, что будет послезавтра, и я закурил и выпил, нарушая всевозможные запреты нашего свободного общества.
-Ты знаешь, где мы находимся? - услышал я голос из-за спины. Это была она, и она была сильно напугана.
-И где же мы по-твоему находимся?
-Мы в фашистской Германии!
Вот и приехали! Да с пьянками нужно потихоньку завязывать, - подумал я, а вслух сказал: А когда ты успела отрастить волосы, и почему ты рыжая?
-Рыжая я потому, что тебе я такая больше нравлюсь! - ответила она, - А волосы отрасли потому, что прошло уже очень много времени.
-Однако если ты говоришь, что мы в Германии времен нацизма, значит мы переместились в прошлое...
-Вот в том-то и заключается временной парадокс. А вы говорите - Машина времени...
-Я ничего не говорю...
-Но ты думаешь... А мальчик, который появился в гостинице...
-А ты откуда знаешь...
-Не об этом речь. Сейчас фашисты уходят из города, и тебе придется пробраться в их штаб, чтобы получить все необходимые документы...
-Но я же не Штирлиц!
-Ты предлагаешь это сделать мне!?
-Хорошо, я сделаю то, что ты просишь, но где находится штаб?
-Он находится там, где работает Гзом, ты хорошо помнишь все его объекты?
-Да уж забыть сложно!
Я встал, накинул куртку и собирался выйти, когда зазвонил телефон.
-Алло.
Раздался неприятный женский голос, визгливый, но с хрипотцой:
-Верните моего сына! Я все прочитала в его дневнике...
-Какого сына? - я говорил спокойно, хотя уже догадывался, о ком идет речь, - Кто вы?
-Не имеет значения, кто я, но мальчик должен быть возвращен. Машина Времени запущена. Я была здесь и там, но у меня не получается все исправить. Это должны сделать вы.
Я положил трубку и тупо уставился на аппарат, и мне показалось, что он светится.
С улицы раздалось многоголосое пение на незнакомом языке, это город покидали армейские части оккупантов. Я превратился в вопросительный знак, но в комнате никого не было.
Я вышел из дома и направился на квартиру, где работал Гзом. Дверь была раскрыта настежь, однако квартира пустовала, и мне ничего не оставалось, как снова выйти на свежий воздух, каковой свежим можно было назвать с большой натяжкой, поскольку выхлопные газы, копоть от фабрик и заводов, а также дыхание людишек, не пользующихся освежающими дыхание Рондо и другими средствами, загрязняли атмосферу до такой степени, что запрещенный табачный дым казался настоящим благовонием. Но никто из правительства и не помышлял о запрещении двигателей внутреннего сгорания, чтобы защитить своих граждан от их вредного действия, а сами граждане с укором посматривали на курящих, но с благоговейным трепетом провожали взглядами автомобили дорогие и не очень. Я увидел ее в компании Гзома и еще одного товарища, который был мне не знаком. Она бросилась мне на шею со словами:
-Мне просто необходима вязанная шапочка, без нее я не смогу работать!
-Купи девушке шапочку, - Гзом пытался улыбнуться, но у него плохо получалось, и он обратился к девушке, - Солнышко, заинька, магазин не далеко, настаивай!
Я с отвращением посмотрел на Великого Прораба и взял девушку за руку.
-Пойдем...
Мы шли по асфальту, правильнее - по лужам, сплошь покрывавшим все видимое пространство. Лужи становились грязнее, и глубже и только земляные кочки давали возможность насладиться сушей во всей полноте. Девушка ушла вперед, и я потерял ее из виду, так как все время смотрел себе под ноги. Вот и магазин. Я подошел к главному входу, но строгий охранник-инородец преградил мне путь:
-У нас - обед! - сказал он с таким акцентом, что возражать ему был бессмысленно.
Однако краем глаза я увидел, что буквально толпы людей заходят в торговый в другие двери, и я поспешил туда, но сзади раздался голос, где-то слышанный мною:
-...послезавтра...
Я вздрогнул, но никого не увидел...
Она появилась, как повелось, из ниоткуда, и черная вязанная шапочка была ей к лицу. Ее улыбка заставила меня обнять ее и поцеловать в щечку.
-Ты не станешь ругать меня? - она испуганно взглянула на меня.
-А что ты такого сделала, чтобы я ругал тебя?
-Я путешествовала на машине времени...
-И ты видела маму мальчика?
-Нет. Я видела свою маму, и она сказала, что я красивая и умная...
-И для этого ты нарушила временной континум!? - я не нашелся, что ответить, на ее заявление.
-Не только... - она пристально посмотрела мне в глаза, - машина времени должна быть уничтожена...
МОНОЦИКЛ
Я думаю, что стрелковая ассоциация чересчур
могущественна, чтобы выступать против нее, и
поэтому многие выбирают Doom, "Дневники
баскетболиста" или вашего покорного слугу. Такого
рода скандалы не помогают мне продавать альбомы
или билеты, да я бы и не хотел, чтобы было иначе.
Я скандальный артист, так как осмеливаюсь иметь
свое мнение и стараюсь создавать музыку и клипы,
бросающие вызов людским представлениям в этом
размазанном и опустошенном мире. В своем
творчестве я анализирую ту Америку, в которой мы
живем, и я всегда пытался показать людям, что
дьявол, которого мы виним в своих зверствах, на
самом деле просто один из нас.
MARYLYN MANSON
Петр Ильич Семенов приобрел новую голову в четверг после проливного дождя, как раз в тот момент, когда на горе свистнул рак, а Петр Ильич отлично знал, где зимуют раки. Петр Ильич был агротехником, но к сельскому хозяйству никакого отношения не имел, он слушал техно-индастриал или как его называли по-другому аггро-индастриал, т.е. группы Ministry, Nine Inch Nails, Die Krupps, Gravity Kills и иже с ними. Кроме того когда-то очень и очень давно он услышал "Esplendor Geometrico" и заболел, но не так, как болеют те, кто еженедельно посещают городские поликлиники и уж совсем не так, как те, кто ходит на хоккейные или же футбольные стадионы, просто он не мог представить жизнь без индустриальной музыки, и весь свой быт подчинил этому безумному увлечению. Петр Ильич тащил с родного завода, где он трудился, не покладая рук долгие годы, все, что так либо иначе соответствовало стилю: болты и гайки невероятных размеров, стальные рессоры и пластины, валы и шестеренки, пружины, железные прутья, запчасти для сварочных аппаратов, странного вида металлоконструкции, брезентовые куртки и штаны, ботинки на толстой подошве и многое другое. Его квартира, располагавшаяся в панельной пятиэтажке, построенной, когда страной управлял не слишком образованный человек, большой поклонник рода растений семейства злаков, культивируемым по всему миру в промышленных масштабах и являющимся важной пищевой, кормовой и технической культурой, со временем стала напоминать мастерскую или гараж, в каковом проводились ремонтные работы, но Семенов не останавливался на достигнутом и по вечерам, надев наушники, подключенные к MP3-плееру, вслушивался в завораживающие звуки "Throbbing Gristle", "Einsturzende Neubauten", "Laibach", иногда разбавляя все это "Front 242", "Nitzer Ebb", "Front Line Assembly", "Skinny Puppy", "Cabaret Voltaire", "Das Ich", а временами " wumpscut:" и "KMFDM". Он выходил из дома и посещал помойки, всевозможные заброшенные ангары, стройки и т.п. Здесь находилась масса интересного, и Петр Ильич с тяжелым рюкзаком за плечами, но не ощущая собственной ноши, возвращался к себе и часы напролет разбирал добро, а затем возводил какие-то замысловатые сооружения, назначение которых оставалось загадкой даже для самого Семенова. Петр Ильич изучил материалы по звукоизоляции квартиры, чтобы назойливые соседи не могли слышать шум и вызывать компетентные органы и принялся за дело в свободное от работы время. Закрепив термоизол и поставив горизонтальный металлический профиль, он в два слоя прикрепил листы гипсокартона, а затем уложил базальтовые маты МТБ, т.о. обеспечив полную независимость от внешнего мира. Он не смотрел телевизор, не слушал радио, не читал газет ни перед обедом или завтраком, ни после него, он не читал их вообще. То, что творилось в мире, его не интересовало, не заботили идиотские указы и законы, принимаемые Парламентом в первом, втором, а то и в третьем чтении и утверждаемые Главой государства. Петр Ильич существовал в своем измерении, созданным его воображением и на практике воплощенным в реальность.
Но мир не стоял на месте, находясь в постоянном движении; один государственный строй менял другой, и, как говорится, на смену одной формации с бесчеловечным лицом приходила другая, а вскоре и эта неблагополучная действительность уходила в небытие, но это никак не влияло на Семенова, он готовился выйти на пенсию, чтобы без всякого напряжения отдаться своей болезни, получая глубокое удовлетворение...
И этот день настал. Администрация завода вручила Петру Ильичу Семенову ценные подарки в виде коробки конфет, поздравительной открытки и мужского дезодоранта, каковыми он никогда не пользовался, пожала его мозолистую руку и выставила за дверь. От государства же наш герой получил мизерную пенсию, на которую он кое-как мог сводить концы с концами. Он съездил в собез, взял пенсионную карточку и, сделав вдох своей широкой грудью, вышел на заслуженный отдых.
Петр Ильич зашел в автобус и, держась за поручень, поскольку места ему никто уступать не собирался, через плечо заглянул в раскрытый глянцевый журнал, читаемый прыщавым подростком. Прыщавый подросток заткнул уши наушниками, и оттуда неслась залихватская мелодия не то Бимы Дивана, не то Киркора Филиппова, не то еще какого-то поп-кумира, не суть важно. Это нашего героя не заботило, но к своему удивлению Петр Ильич обнаружил, что еще не разучился читать, потому что он часто думал, что утратил навыки, приобретенные в младших классах средней общеобразовательной школы. Но мы отвлеклись. Статья из глянцевого журнала вещала о том, что где-то на юге страны, на побережье теплого моря, практически в курортной зоне открылась некая научно-медицинская клиника, которая предлагала гражданам поменять их головы на новые, причем, самое интересное, что эта область науки являлась совершенно не исследованной, а поэтому научные сотрудники и весь коллектив приглашали откликнуться добровольцев, для которых замена головы стала бы абсолютно бесплатной! Петр Ильич на секунду задумался, в мозгах стучал отбойный молоток, слышался вой болгарок и бензопил, выли сирены спецмашин, в общем все те звуки, какие были милы слуху Семенова, но в следующее мгновение он выпучил глаза, отчего сторонние наблюдатели могли заподозрить у него болезнь экзофтальм. Однако никакой эндокринной патологии у Петра Ильича не наблюдалось, а глаза выпучились от простого напряжения. Петр Ильич резко протянул руку, вырвал журнал у прыщавого юнца и направился к выходу. Возмущенный подросток дергал плечами и выражал недовольство случившимся, громко произнося ненормативные выражения и не боясь административного наказания за такие действия. А Семенов не обращал на него никакого внимания. Он стоял на автобусной остановке и жадно перечитывал строки от редакции, где она писала с полной свободой слова и печати...
Петр Ильич запомнил телефон южной конторы, ведь память на цифры у него была феноменальная, точно такая же, как у одной молодой особы, принадлежащей к тому разряду, когда нельзя было определить пол и возраст, но о ней здесь речь не идет. Новоиспеченный пенсионер присел на железную лавочку и положил локоть правой руки на колено, кулак подставил под подбородок и стал похож на роденовского мыслителя. "Я же никогда в жизни не был на юге и не видел моря, - говорил себе Семенов, - в детстве родители насильно отправляли меня в пионерский лагерь, а когда стал старше, не до отпуска было. Что ж, может быть, есть шанс как-то что-то изменить в своей жизни, может быть, действительно с заменой головы и мысли новые появятся, ведь я по сути только начинаю жить!" Решение уже было вынесено, и сейчас Петр Ильич только подыскивал оправдательные моменты для него...
Поезд, следовавший на юг, тащился словно черепаха, а потому путь занял около двух суток, но Петр Ильич Семенов не горевал: в кармане шуршали купюры, представлявшие собой многолетние сбережения предварительно снятые со счета в банке, он слушал любимую брутальную музыку, для чего подключил наушники к небольшому бумбоксу, поглядывал в окно и любовался пейзажами, а они радовали глаз: циклопические бетонные сооружения, покрытые белым налетом, выглядели безжизненно и зловеще, сельские кладбища с покосившимися надгробными памятниками, развалившимися цоколями и упавшими оградами были не слишком жизнеутверждающи, брошенные гнить, ржавеющие автомобили также не добавляли уверенности в себе большинству людей, но только не нашему герою. Где-то с середины пути потянулись выжженные беспощадным солнцем поля, и Петр Ильич Семенов понял: не за горами и конец пути.
Он вышел из поезда и взглянул на электронный термометр: 42 градуса по Цельсию. Жарковато! - подумал Петр Ильич, а со всех сторон наседали таксисты не известных ему национальностей, говорившие со странным акцентом, да к тому же шустрые грузчики так и норовили вырвать из рук не хитрый багаж пенсионера. Он немного смущенно оглядывался по сторонам, привыкая к местным нравам и выбирал из многочисленной толпы того, кто на его взгляд, годился для его сопровождения. Наконец Петр Ильич остановил свой взгляд на невысоком и щуплом человечке с длинной-предлинной сигаретой во рту. Тот стоял чуть в сторонке и казался не таким навязчивым, как остальные.
-Куда едем? - спросил маленький человек, и Петр Ильич тихо сказал:
-Честно говоря, я не знаю, я в первый раз в вашем городе, мне бы к морю поближе, комнату недорогую, да еще, вы возможно подскажете...
-Конечно подскажу!!! - не дослушав, воскликнул человек, взял чемодан Семенова и быстрым шагом направился к стоянке, продолжая говорить на ходу, - И к морю привезу, и комнату найдем, и все остальное расскажу!
Петр Ильич воодушевленно следовал за ним, а солнце палило с небосвода, чтобы все сжечь дотла, хотя где-то у горизонта появились тучки.
-Я думал, что у вас здесь дождей не бывает, - сказал пенсионер, садясь машину, по виду которой не возможно было определить ни марку, ни модель.
-Эй, дожди бывают везде! - водитель широко улыбался, - иначе, как виноград будет расти, как каштаны будут цвести, персики, абрикосы, помидоры... Он закончил перечисления даров природы южного края и добавил, - Только дожди идут редко, чаще солнце светит, но уж если настоящий дождь, то берегись! - водитель подмигнул пассажиру, и автомобиль благополучно тронулся с места.
Всю дорогу водитель продолжал курить длинные сигареты одну за другой и рассказывать о местных достопримечательностях, и в какой-то момент Петр Ильич испугался, что возможность вставить слово не представится, однако он ошибся. Щуплый водитель притормозил, повернул ключ зажигания и таинственно посмотрел на Семенова:
-Вы что-то хотели у меня спросить, чтобы я что-то вам подсказал!?
-Да-да, вы знаете, я прочитал в одном журнале о местной клинике, что она, как бы это сказать, одна в своем роде... Там... производят... делают... меняют... ну, в общем, операция на голове...
Водитель резко отвернулся, выбросил окурок в окно, прикурил новую сигарету и также резко повернулся к Петру Ильичу:
-Я точно знаю, о чем вы говорите, - он затянулся, выпустил дым, - Но место это тайное и ... не каждый туда может попасть, даже не то, что попасть, а просто-напросто найти это место... Но вы попали на того человека! Я точно знаю, о чем вы говорите и точно укажу вам туда дорогу... А сначала отвезу вас в отель. Его хозяева - мои хорошие друзья, хоть и бароны, но люди простые, ведь бывают и трижды генералы приятными собеседниками... Отдохнете с дороги, осмотритесь... Я оставлю телефончик, как только готовы будете, свяжитесь со мной... Тем более, что скорее всего сегодня дождь будет... А в четверг дождь... - он загадочно провел рукой по воздуху, и машина поехала дальше.
Отель выглядел весьма респектабельно, и у самых ворот их встретила хозяйка - толстая женщина лет сорока. Она широко улыбалась, открывая два ряда золотых зубов. Там и тут суетились люди, и нельзя было понять, кто это - отдыхающие или обслуживающий персонал.
Водитель помог Петру Ильичу донести чемодан до номера, располагавшегося в цокольном этаже четырехэтажного здания, получил причитающуюся плату за проезд и был таков, не забыв записать номер своего мобильного телефона.
Петр Ильич Семенов поставил бумбокс на стол, врубил мексиканскую команду "HOCIСO" и упал на кровать, не раздеваясь. Из динамиков неслись звуки громкие, резкие, но ритмичные, и Петр Ильич постепенно погрузился в сон...
Он проснулся от странных звуков и не сразу понял, что происходит. Это явно была не музыка. Семенов присел на кровати и опустил ноги на пол, но к своему удивлению и ужасу обнаружил, что ноги находятся почти по колено в воде. Теперь стало ясно, он слышал журчание, а в окна из ночной тьмы стучали капли дождя...
-Вот тебе и раз! - вскрикнул пенсионер и выбежал из комнаты.
В коридоре кроме него находились еще несколько человек, также покинувшие свои комнаты и что-то говорившие. Их говор напоминал жужжание пчелиного роя, и слов наш герой не понимал, да ему и не хотелось их понимать. Сверху по лестнице спускалась толстая хозяйка и разводила руками:
-Не волнуйтесь, все будет хорошо! Собирайте вещи, я временно размещу вас в других номерах, а завтра разберемся! Приношу свои извинения за доставленные неудобства.
Действительно, людей расквартировали на втором этаже, а к Петру Ильичу Семенову в номер подселили на ОДНУ ночь молоденькую студентку, предварительно исспросив на то его разрешения. Правда сейчас ему было наплевать на подселение, ему просто хотелось, чтобы скорее наступило утро, слишком уж много событий для первых суток...
Петр Ильич открыл глаза и увидел сидящую на соседней кровати девушку, читавшую книжку и поедавшую яблоко таких размеров, каких пенсионеру не приходилось видеть никогда. Он вспомнил, что приключилось ночью и поднял голову.
-Доброе утро! - девушка была очень милой, а ее голосок вызвал в нашем герое чувства, не известные ему до сих пор.
-Доброе, - сказал он и хотел добавить: Для кого доброе, а для кого... но не добавил, а молча стал распоковывать вещи.
Дверь в комнату была раскрыта настежь и, увидев подозрительный взгляд соседа, девушка виновато произнесла:
-Было очень душно, и я решила немного проветрить, если что, я тотчас закрою... - она прыгнула на пол, но Петр Ильич, улыбнувшись, остановил ее:
-Не нужно, все нормально.
Он вытащил бумбокс и стал искать более-менее подходящую для такого случая музыку. Обнаружив, что ничего достойного для общего прослушивания нет, он поставил "Die Krupps" с альбомом "Odyssey Of The Mind" 1995 года, положил под спину подушку и достал мобильный телефон. Нужно было ковать железо пока горячо. Девушка искоса взглянула на пожилого мужчину и продолжила чтение.
Мимо их номера прогуливались две женщины, и одна из них просунула голову в раскрытую дверь:
-Здрасьте! - сказала она, - А что это вы тут спрятались!? И музыка у вас есть, а у нас - тишина!
-Я не думаю, что такая музыка будет вам интересна... - почти сердито пробурчал Петр Ильич.
-Да, - вставила слово студентка, - Мне кажется, что не всем придется по душе "Rammstein"!
-Именно, - Петр Ильич был слегка раздражен, - Тем более, что это и не "Rammstein" вовсе...
Он выключил проигрыватель и, выйдя на веранду, набрал номер вчерашнего водителя...
Все произошло, как нельзя лучше, Петр Ильич Семенов приобрел новую голову после проливного дождя. И, как мы уже знаем, на горе свистнул рак. Теперь все вставало на свои места, и Семенов шел вдоль берега моря, получая новую информацию, накручивая новые мысли на катушки с серым веществом и переваривая новые ощущения, которые постепенно превращались в idea fix. Его беспокоило только одно - не переселила ли золотозубая хозяйка его внезапную соседку, ведь тогда это нарушило бы определенный ход вещей. Он боялся возвращаться в гостиницу, а потому посетил пляж, две-три кафешки, располагавшееся на променаде, заглянул в приличный ресторан, из которого открывался прекрасный вид на побережье и, ощутив прилив сил и смелости, вышел на улицу, ведущую к месту его нынешней дислокации. По пути он прикупил кое-что из овощей и фруктов и несколько минут простоял возле ворот. Стук сердца сейчас напоминал пульсирующую музыку "Kraftwerk".
Его опасения были напрасны, ведь хозяйка, занятая делами по отелю, не спешила расселять постояльцев, но это как раз и было на руку нашему герою. Увидев соседку в том же положении на том же месте, Петр Ильич предложил ей покушать, и та согласилась, а через пару часов он снова был в городе. Семенов сразу же направился в аптеку, потом побродил по местным аллеям, купил бутылку местного коньяка, сделал звонок знакомому водителю и вернулся в номер, когда стемнело. Девушка еще не спала, и Петр Ильич предложил ей отметить первый день пребывания у моря. Она согласилась, сказав, что во время ночного потопа слегка простудилась и поэтому не пошла на пляж, а немного коньяка будет весьма кстати... Сказано-сделано, и наш пенсионер-агротехник наполнил стаканчики коричневой жидкостью. Напиток оказался приятным на вкус и, откушав сочных южных фруктов, девушка свалилась на свою постель, как подкошенная...
Что же произошло? - спросите вы, хотя уже некоторые догадались и правильно сделали, Петр Ильич подмешал ей в стакан сильного снотворного...
Далее события развивались стремительным образом.
Ровно через полчаса к отелю подъехал тщедушный водитель и вмесе с Петром Ильичом они, предварительно завернув бесчувственное тело хрупкой студентки в плед, погрузили его в машину не известной марки и модели и поехали за город. Они приехали на небольшой аэродром, не используемый с тех пор, когда еще все были равны, когда многие теперь независимые страны были наши, а показываемое по телевизору и написанное в прессе считалось правдой apriori.
Отправив багаж в кукурузник, Петр Ильич прощался с водителем, и тот долго тряс его руку, а потом самолет взмыл в небо, если это слово может соответствовать скорости движения этого чуда техники, и через определенное время доставил нашего героя на аэродром, словно близнец похожий на южного собрата. Петр Ильич по мобильному телефону вызвал такси и под покровом ночи прибыл домой. Пятиэтажка утопала в зелени разросшихся тополей и берез, в окнах дома был потушен свет, а потому Семенов остался не замеченным и вошел в малогабаритную квартирку, положил тело девушки на диван, а свое опустил на стул. Немного отдышавшись, он поднялся, развернул плед и затащил юную студентку в нечто металлическое, стоящее посреди комнаты и напоминавшее цирковую клетку. Петр Ильич подключил сварочный аппарат и приварил несколько арматур таким образом, что из клетки не было никакого выхода. Он включил музыку и прилег...
Петр Ильич Семенов сидел на диване, из динамиков раздавалась громкая музыка, а пленница в клетке играла на большой медной трубе. Петр Ильич не слышал ее, его занимали искусственные звуки, шум и скрежет, но он наслаждался видимой картиной.
Девушка сидела на кровати, подобрав под себя ноги и опустив голову. Со стороны могло показаться, что она плакала, но она размышляла. "Почему я такая невезучая, почему у меня в жизни все не так, как у других? Что я такого сделала? За что мне эти наказания? Мое детство было безоблачным и счастливым, я хорошо училась, родители во мне души не чаяли, все было отлично, а потом... Меня стали предавать, подставлять, обманывать, мама отвернулась от меня, а папа, хоть и делал вид, что любит меня, бил меня, как только подворачивался удобный случай, даже не столько потому, что я провинилась, а просто-напросто у него чесались руки. Те, кто встречался на моем жизненном пути, пользовались мною словно игрушкой, а, наигравшись, выбрасывали на помойку. Надо мной издевались все, кому не лень, а ведь я - доверчивый, чуткий, мягкий и нежный человек, и раны, нанесенные мне, никогда не заживали. Мужчины, с которыми я встречалась, насиловали меня, заставляли делать то, что я не хотела, а если я не соглашалась, избивали меня и выгоняли из дому, иногда почти голой. Однажды зимой один субъект, который и в постели-то был никакой, выставил меня на улицу без ботинок, в одних носках, и я была вынуждена идти босой несколько километров к своей двоюродной сестре, но и там меня не приютили; поскольку ее муж меня очень сильно не любил и сказал своей жене: Либо она, либо я. Хорошо, что сестра бросила мне какие-то потрепанные кеды, и я кое-как добралась до дома, а там... Папа с мамой набросились на меня словно коршуны, они орали, оскорбляли меня, а потом привязали меня к кровати и принялись бить ремнем, да так, что я едва не потеряла сознание. Я познакомилась с мужчиной, который был гораздо старше меня, но он показался сильным, смелым, а то, что он проходил службу во Вьетнаме, вселяло уверенность в завтрашнем дне. Мы стали жить вместе, и я прониклась материнскими чувствами к его ребенку, хотя он был примерно моего возраста, но не беда. Оказалось, что мой муж - пьяница и размазня, а из всех достоинств на поверку оказалась только его мать, которая меня сильно любила. Я представляла свою будущую жизнь в розовом цвете, мне хотелось научиться водить машину, но муженек так и не научил меня этому, да и его древняя "Копейка" большую часть времени простаивала во дворе без движения, ведь водитель отдыхал возле телевизора с бутылкой в обнимку. Затем он совсем перестал работать, и я вынуждена была вести хозяйство, начиная от зарабатывания средств, заканчивая походами в магазин, приготовлением пищи, стиркой, уборкой и т.д. Он же лежал и покрикивал на меня... Что было делать? Я сбежала и, помотавшись по городу, устроилась работать в одну контору, названия которой не помню, честно сказать, не особо помню и чем мы там занимались, но здесь я познакомилась с одним молодым человеком, и он, как мне по-началу показалось, являл собой эталон мужчины - красивый, честный, порядочный, добрый, обходительный... Я влюбилась в него, но один маленький нюанс портил все дело... Жена молодого человека почему-то не взлюбила меня, она меня ненавидела, и при каждом удобном случае пыталась дать мне затрещину, а то и избить. Почему же мне в жизни так не везет!? Молодой человек ввел меня в круг своих друзей, и они мне также понравились. Я была то с одним, то с другим, но и они были не свободны, однако никто не отказывался провести со мной некоторое время, и я не могла сказать нет никому из них... И вот - счастье! Я увидела ЕГО! Да, поняла я, это как раз тот, кто мне нужен! Я люблю его! Парень был моим ровесником, красавцем хоть куда, начитанным и веселым, любил музыку и кино, играл на скрипке и в какие-то компьютерные игры, но не в том дело, моя мама всегда говорила, что компьютер - зараза, а интернет - помойка, и я соглашалась с ней. Но вот беда, я заметила, что Музыканту я не интересна, он постоянно исчезал, предпочитая общаться со своими друзьями и подругами где-то на другом конце города, и я почти все время оставалась одна. Какая же я несчастная! Я пыталась вернуться домой, но там меня никто не ждал, я хотела собрать свои вещи, разбросанные по районам, но это не представлялось возможным. Да один мой старый друг, весьма образованный мужчинка, живший со мной по соседству, отдал мне кое-какие трусишки, майки и колготки, но многие мужики не сделали этого: некоторые отказывались со мной говорить, другие заявляли, что выкинули все мои вещи, а третьи требовали с меня возврата долгов в обмен на шмотки. Я была в полной депрессии. Я вновь связалась по телефону с тем молодым человеком, с которым мы вместе работали, и который познакомил меня со своими друзьями... Как обычно скупой на слова, молодой человек согласился на встречу, но пришел не один, а с товарищем и лысым и бесперспективным, но тогда он представил его директором продовольственного магазина... А дальше произошло следующее! Эх, как же жизнь побила меня! Молодой человек подложил меня под своего товарища, и я надолго попала к тому в рабство... Меня насиловали и пытали, били и унижали всевозможными способами, но в конце концов справедливость восторжествовала, и я спаслась бегством домой, где мои дорогие родители приняли меня, не требуя никаких объяснений... Сослуживец поплатится за это, я написала на него заявление в полицию! Пусть ответит за распутство и сводничество... Но и на этом ничего не закончилось, мне предстояло пережить новые ужасные испытания... Да что об этом говорить!... Тяжела жизнь..."
С этими мыслями девушка подняла голову, поворошила свои коротко стриженые каштановые волосы, вытащила из под подушки бутылку водки, открутила пробку и выпила из горлышка ни много ни мало грамм 150, а то и 200. Она достала из кармана кусочек засохшей копченой колбасы, понюхала его, откусила и тихо произнесла:
-Да, родители знают толк в колбасе... - после чего принялась разбирать, лежавшую перед ней кипу исписанных неровным почерком белых листов бумаги и раскладывать листы в отдельные стопки.
Она продолжила свои размышления:
"Да не сложилось моя судьба, и нет ни одного человека в мире, кто бы понял и поддержал меня, все только предают, обманывают и подставляют. Нельзя верить никому! Даже полиции... Интересно, почему они отказываются принимать мое 126 заявление о нанесении мне телесных повреждений!? Они не имеют права! Если совершено преступление, за него нужно ответить! Никто не уйдет от наказания... Я никого не прощу! И Гуля Корнеплодко со своими дочерьми и престарелой бабулей тоже будет отвечать... Отношения могут быть только между мужчиной и женщиной!? Ошибаешься, Гуленька! Ты затащила меня в постель, а теперь никаких отношений!? Не выйдет!.."
Она снова отхлебнула водки, закусила колбаской, эффектно щелкнула язычком:
"И ты, муженек-афганец вместе со своим недоделанным сынком, вы тоже предстанете перед законом за домогательства и вымогательства! И вы, однокурсники кулинарного техникума! Я покажу вам, как вывешивать меня из окна за ноги! И ты маманька, со своими брутальными друзьями-извращенцами, и ты соседушка-планокур, и вы клопы-живодеры, и вы... и вы... и вы..."
Выпив еще горькой, она обнаружила, что запасы колбасы иссякли и поднялась на ноги. Нетвердой походкой она прошла на кухню, где небольшой пузатый мужичок, являвшийся отцом нашей знакомой, в белой вытянутой майке и темно-синих семейных трусах одновременно совершал два, казалось бы не совместимых занятия: одной рукой он ворошил сено (или солому) в клетке жирного домашнего кролика, с опаской глазевшего на хозяина, а второй тщательно протирал блестевшую под лучами солнца, пробивавшимися через окно, раковину... Девушка, держась за стенку прошла к холодильнику, достала пару сосисек, громко хлопнула дверцей и кинула брезгливый взгляд на отца:
-Все херней занимаешься! Чего ты трешь раковину!?
-Порядок должен быть во всем, порядок и чистота! - голосом, напоминавшем голос Георгия Вицына в фильме "Джентльмены удачи", сказал мужчина. Было ясно, что он тоже не трезв.
Девушка принялась грызть ногти и выплевывать их в начищенную раковину, и это не понравилась пузатому мужчине. Он даже стал выше ростом и, прекратив свои занятия, злобно посмотрел на дочь:
-Ты что что делаешь? Нужно уважать чужой труд!
-А меня кто-нибудь уважать будет? - огрызнулась она, плюнула в раковину, сморкнулась прямо на пол и развернулась, чтобы уйти, а мужчина схватил ее за плечи и начал трясти словно куклу из театра Образцова, а затем вышвырнул в коридор так, что она упала на четвереньки и с криком: Да пошел ты!... не вставая, двинулась в свою комнату, задевая по пути различные стройматериалы, как то - мешки со штукатуркой и шпаклевкой, пеноблоки, деревянные бруски и многое другое, чем была завалена большая часть квартиры. Сзади слышалось булькание наливаемой в стакан жидкости, это расстроенный папа решил немного укрепить расшатанные нервишки.
Девушка взяла с кровати стопки заявлений, педантично разместила их на пустых книжных полках и включила зомбо-ящик. Диктор заканчивал пугать население страны различными катаклизмами, убийствами, происшествиями и другими, ставшими обычными явлениями, нашей повседневной жизни, и секунду она заинтересованно смотрела на экран, но потом уселась в кресло, поскольку замелькали рекламные ролики, по большей части представлявшие средства от запора и поноса, а также усилители мужской потенции...
"Да я люблю детей и кошек, но не умею их готовить, - думала она, - я бы хотела стать матерью, как другие хотят стать отцом, но ублюжий приплод мне не нужен! К тому же долгие годы я считала себя бесплодной, и это одна из причин, что противозачаточные средства мне были не нужны, да к тому же лучше потратить деньги на джин-тоник или хуч, чем... Как-то я зашла в Пятерочку и посмотрела на цены, выставленных у кассы презервативов и тестов на беременность. И что же я увидела!? Презервативы стоят 153 рубля, а тест - 49! Вот вам и ответ... Так лучше определить, что ты залетела, нежели тратить деньги на предохранение... А что потом? А потом можно сорвать деньги с потенциального отца, а если он не согласен, найдется другой, и уж он-то раскошелится..."
Она допила водку, съела сосиски и перебралась на постель. Мутные глаза с трудом различали в дверях фигуру вернувшейся из магазина матери, которая механическим голосом, четко и громко произносила фразы, используя ненормативную лексику и не употребляя иностранные слова, но скорее всего она их не знала...