- Позвольте представиться, - вежливо склонил голову незнакомец, - Кей Кайсар, представитель фирмы "Фортуна".
- Опять эти западные штучки, - недовольно скривился Вяземский, тщательно осматривая незнакомца и пытаясь определить его возраст.
- Ну почему же западные? - возразил Кайсар, - фирма наша международная, ну а я так вообще уроженец востока.
- Для восточного человека вы неплохо говорите по-русски, - проворчал Вяземский, заметив небольшую раскосость в глазах собеседника. Но больше его удивили сами глаза, которые были бездонно черными, но в тоже время от них как бы исходило некое свечение. Вот оно какое "излучение абсолютно черного тела" подумал про себя Вяземский, вспомнив школьную физику
- Всё в этом мире относительно, - ответил Кайсар, - для вас я с востока и неплохо знаю русский язык, а для профессора русской филологии из города Владивосток я уже буду с запада и ошень пльохо гаварить па рюськи. Всё, уважаемый Пётр Петрович, в этом мире относительно.
- И относительно чего я вам понадобился?
- Скажу прямо. Нам стало известно, что вы принципиально не играете ни в какие лотереи.
Пётр Петрович посмотрел на ближайшие кусты в надежде обнаружить легко выламываемое, но увесистое полено для прогона западно-восточного шпиона вдоль аллеи и дальше, на сколько дыхалки хватит.
Словно прочитав его мысли, Кайсар тут же выпалил:
- Ведь вы сами позавчера это высказали на заводском собрании!
- Это когда нам эти два сопляка втюхивали очередной лохотрон?
- Зачем говорить такие обидные слова? - демонстративно обиделся Кайсар, - это честная лотерея и победители честно получают свои выигрыши.
- Честно? - переспросил Вяземский, продолжая внимательно осматривать ближайшие кустарники в поисках всё той же дубины гнева народного.
- Петр Петрович, - виновато развел руками Кайсар, - ну скажите, почему вы так не любите лотерею?
- Потому, что это неправильно! Нельзя человеку получать что-то, ничего не дав взамен. От этого общество только разлагается. Вон до чего страну довели со своими халявщиками и лохотронщиками.
- Но почему же не давая ничего взамен? - Кайсар виновато склонил голову, словно принимая на себя ответственность за всех халявщиков и лохотронщиков всей страны, - человек ведь лотерейный билет всё-таки покупает.
- Вот за это вас и надо гнать поганой метлой, - не унимался Вяземский, - вы прямо в подсознание человеку вписываете, что можно нечто ценное получить за копейки. А так не бывает! Материальные ценности создаются только в процессе материального производства. И не надо нам этих побасенок про красивую жизнь...
- Скажите, уважаемый Пётр Петрович, а имеет ли человек право получать подарки?
- Ну... - замялся Вяземский, - Подарки другое дело.
- Только из искреннего уважения к вам, - демонстративно вежливо склонил голову Кайсар, - я не стану применять вашу же логику по отношению к подаркам. А ведь согласитесь, что при таком подходе и подарков делать нельзя.
- Зачем же так буквально... - пошел на попятную Вяземский, - подарки это иное...
- Тогда как вы отнесетесь к тому, что наша фирма сделает вам подарок?
- Подарок? Мне? С какой стати?
- За вашу принципиальность.
- Принципиальность? - опешил Вяземский, и предположив подвох, грозно спросил - Что, собственно, вам от меня надо?
- Чтобы вы приняли наш подарок, - слегка поклонился Кайсар, и словно предвидя возражение, добавил, - вы самый принципиальный противник нашего бизнеса. А мы уважаем наших оппонентов. Потому, что они указывают нам на наши недостатки, направляя нас на более правильный и честный путь.
Пётр Петрович не найдя что ответить, выпалил:
- Вот только слово "честный" тут употреблять не надо!
- Как вам будет угодно, - вежливо кивнул головой Кайсар, - но, надеюсь, вы не станете спорить, что, критикуя нас, вы способствуете повышению общественной морали?
- Ну... - замялся Вяземский, - если посмотреть с этой стороны... то... да...
Еле заметная дрожь прошла по телу Кайсара. Но он быстро совладал с эмоциями и спокойным движением руки извлек из кармана черную продолговатую коробочку с золотой надписью "Breguet" . Не успел Вяземский охнуть, как коробочка сама собой раскрылась...
Эти часы Петр Петрович полюбил, будучи еще просто Петенькой, трёх лет отроду, категорически не желающим засыпать летним вечером на дедушкиной даче. Когда у дедушки иссяк весь запас сказок, он просто взял в руки первую попавшуюся книгу и начал ее читать. Книга оказалась томиком Пушкина. Понятно, что Петенька ничего не понял из услышанного. Но в его цепкую детскую память навсегда врезались строки "Пока недремлющий брегет не прозвонит ему обед". И весь остаток лета на все завтраки-обеды-ужины Петенька приходил со скороговоркой "брегед-обед-брегед-обед-брегед-обед...".
Вторая встреча с таинственным Брегетом произошла у Пети в школе, когда он уже самостоятельно читал поэму "Евгений Онегин". И снова, единственным, что врезалось ему в память, были онегинские часы марки "Брегет"...
Третья же встреча с Брегетом произошла у Петра Петровича буквально неделю тому. На завод, где Вяземский работал главным технологом, прибыла зарубежная делегация. Какой-то немецкий концерн, из чьего названия он запомнил только ге-ем-бе-ха, разместил на заводе крупный заказ. Ну и прагматичные немцы решили проверить, достаточно ли усердно приумножают их капиталы. Вот у одного из немцев Петр Петрович и увидел эти часы. Немецкий инженер, заметив, что Вяземский всё чаще посматривает на его руку, молча расстегнул кожаный ремешок и протянул Петру Петровичу свой Breguet. Естественно, что это сопровождалось кратким, но предельно понятным словом "посмотреть", возможно, единственным русским словом, которое немец выучил за неделю пребывания в России.
Чтобы владелец мог, как следует, налюбоваться работой швейцарского механизма, часы были закрыты прозрачными стеклами с обеих сторон. Даже циферблат был сделан маленьким кругляшом и смещен в сторону, чтобы не закрывать обзор самого главного - точной швейцарской механики. А уж в точной механике Петр Петрович разбирался получше тех же швейцарцев, просто ту точную механику, которую делал он, не принято показывать на всеобщее обозрение.
Ну а то, что у часов маленький циферблат - так никто ж вам не мешает дополнительно положить в карман китайские электронные часы с большим светящимся дисплеем. Если конечно вас интересует то, как время летит мимо вас, а не то, как вы сами грядете сквозь покоренное швейцарским Брегетом время.
Итак, на дне футляра лежали золотые часы, а на внутренней стороне открытой крышки было золотым тиснением написано "Breguet-7037" и чуть ниже "Петру Петровичу Вяземскому от корпорации Фортуна".
Вяземский собрал всю свою волю в кулак и сурово спросил:
- А если я откажусь?
- Тогда мы обратимся к администрации вашего завода, чтобы вручить вам наш подарок в торжественной остановке, - отчеканил Кайсар, но тут же смягчил тон и добавил, - Петр Петрович, поймите меня правильно, мы лишь маленький филиал большой фирмы. И если главный офис дал нам команду вручить этот подарок, то мне ничего не остается, как это выполнить.
- Ладно, давайте ваш подарок. Один черт не отстанете. - Тяжело выдохнул Вяземский, прикинув, сколько водки ему придется "выставить" в случае, если Кайсар всё-таки обратится к администрации. - А что в замен? Подписаться кровью на пергаменте из кожи белого единорога?
- Зачем же на пергаменте? Зачем же кровью? - улыбнулся Кайсар, - обычной авторучкой на обычной бумаге. Ведь я же должен отчитаться перед начальством о выполнении этого контракта. Сами понимаете.
Кайсар вынул из кармана лист бумаги и авторучку. Снова угадав мысли Петра Петровича, он тут же добавил:
- Никаких текстов мелким почерком. Обычная расписка.
- А это что? - насупил брови Вяземский, показывая бумажку, прикрепленную скрепкой к расписке.
- Да так, - виновато потупился Кайсар, - как я уже говорил, наша корпорация занимается организацией лотерей. Ну и понятно, что всем нашим клиентам мы вручаем лотереи. Ну, так принято. Мне велели вручить вам, дражайший Петр Петрович, часы с лотерей в придачу, вот я их и вручаю с лотереей в придачу. Вы ж понимаете. Впрочем, если желаете, то можете лотерею переподарить кому-то другому. Или просто выбросить. Главное, что вы ее от меня получили. А уж как вы с ней поступите, это ваше личное и суверенное дело.
- Да давайте вашу дурацкую лотерею в придачу... - махнул рукой Вяземский.
- Вы и не представляете, с каким удовольствием, я выполняю вашу просьбу, - широко улыбнулся Кайсар.
Через час, Кайсар уверенной походкой шагал по длинному коридору. Тяжелые дубовые двери, возле которых он проходил, совершенно не отличались одна от другой и не имели никаких опознавательных табличек или знаков. Тем не менее, Кайсар безошибочно нашел нужную дверь.
- О! Кайсар, а мы тебя уже заждались! - буквально прокричал тощий старичок в черном сюртуке с серебряными пуговицами, - Да что мы, тебя ждет даже журналистка из "Правительственного Пасквилянта".
- Здравия желаю господин Цукуси, - Кайсар слегка поклонился старичку, а повернувшись к журналистке просто расцвел в улыбке, - привет Тессочка!
- Вы знакомы? - Цукуси с явным удивлением посмотрел на столичную журналистку.
- За восемьсот лет работы в журналистике, можно познакомиться хоть с кем, - улыбнулась ему в ответ Тесс.
- Ну да... - закивал головой изумлённый Цукуси.
- Кайсарчик, - хитро подмигнула ему Тесс, - Ну, как тебе это удалось? До тебя тридцать восемь агентов три года искушали этого Вяземского. И никакого результата. А тут десять минут и всё.
- Тесс, только не без этих журналистских глупостей, - ледяным голосом ответил Кайсар, - я этого не люблю. Напиши своим читателям, что на протяжении трех лет, тридцать девять агентов нашего отдела искушали самого ярого противника лотерей на этой планете. Его матёрость доходила до того, что он целый год не пил пива только потому, что тогда все доступные ему производители пива проводили розыгрыши каких-то призов.
- Да? - изумилась Тесс.
- А ты думала, - хмыкнул Кайсар, - это ж всё-таки последний принципиальный противник лотерей на планете. Более упрямых клиентов мы не знали за всю нашу историю. Ну а мне просто выпала честь выполнить завершающий этап многоходовой спецоперации блестяще проведенной агентами нашего отдела. Так и напиши в своей статье.
- Кайсарчик... - смерила его плотоядным взглядом Тесс, - ты просто прелесть.
- Я знаю, - демонстративно потупил взор Кайсар, - кстати, может ли скромный агент департамента искушений рассчитывать на ужин со столичной журналисткой.
- Что за вопрос! - заерзала на стуле Тесс, - только ты дашь мне отдельное интервью для раздела светских безобразий.
- Говорильня не мой профиль, - скривился Кайсар, - я лучше немножко пошалю, а ты всё это красиво опишешь в своем Пасквилянте.
- "Ночной разгул лучшего агента Департамента искушений!" - вскочила Тесс, - статья на целый разворот!
- Нет, - замотал головой Кайсар, - лучше "Столичная красотка искушает искусителя".
- Вау! - аж подпрыгнула Тесс, - два разворота с иллюстрациями! И пусть эта рыжая сучка удавится от зависти!
Когда Кайсар и Тесс уже собрались уходить, Цукуси тихо, но властно сказал:
- Этот... Вяземский... Откуда он знает о пергаменте из кожи белого единорога?
- Не знаю. Может где вычитал в какой книжонке или газетенке.
- Какой?
- Мало ли... Сейчас там у них столько всего издают, что даже нашему Пасквилянту найдётся у кого поучиться.
- И всё-таки. Где он мог узнать о пергаменте из кожи белого единорога?
- Понятия не имею.
- Разберись. Это приказ.
- Есть разобраться, - щелкнул каблуками Кайсар.
Тем временем Вяземский спустился в подвал своего дома, где у него была оборудована небольшая мастерская. Подойдя к столярному верстаку, он вынул Брегет из коробочки и сложив ремешок вдвое, со всего размаху ударил часами по верстаку. Взглянув на часы и убедившись, что они продолжают идти, он еще раз ударил ими по верстаку, причем на этот раз так, чтобы удар пришелся на стекло. И снова часы выдержали суровый экзамен. "А может и вправду настоящие..." - проворчал Петр Петрович, швырнув часы на верстак.
Плюхнувшись в любимое кресло из плетеной лозы, он взял с этажерки металлический цилиндр и сдавил его обеими руками. С одного из торцов цилиндра вылетело облачко фиолетового тумана, покрывшего стены, пол и потолок в мастерской. Если верить тому, кто этот цилиндр Вяземскому дал, мастерская превратилась в самое защищенное помещение на Земле. Если вообще можно хоть кому-то верить...
Зазвонил телефон. Вяземский поднял трубку, совершенно не удивлённый тем фактом, что аппарат был обычным советским телефоном пятидесятых годов выпуска и ни к какой линии не подключенный.
- Да... Нет... Да... Всё прошло как по лекалу... Те же самые... Не такие же, а те же... Уверен... Совершенно точно... Когда немчура дал мне часы, я на них штихелечком пару маленьких меток сделал... Да не... Совсем маленьких... Понял... Лотерею не выбрасываю... Выигрыш получаю... Может потом его в какую богадельню отдать... Да... Типа принципиальность до опупения... Хорошо... Так и сделаю... Понял... Конец связи...
Большой Разведывательный Корабль PSS-19 подлетал к планете Сатурн.
- Почти как Кросип... - задумчиво вымолвил Второй пилот.
- Чего как Кросип? - переспросил его капитан.
- Я говорю кольца почти такие же.
- Да вы, господин лейтенант, явно романтического склада ума...
- Разве это плохо?
- Это очень даже хорошо. Особенно при составлении отчетов. Кстати, заготовку отчета я сделал, теперь ее отредактируйте в соответствии со своим полетом романтической фантазии и отправьте в Центр.
- И сколько раз вставить фразу "с риском для жизни"? - улыбнулся лейтенант.
- В каждом предложении, - рассмеялся капитан.
- Боюсь, что не поверят, - рассмеялся в ответ лейтенант, - тем более, что мы, как посредников, наняли олавиан.
- Ну, во-первых как субподрядчиков. А во вторых, они очень похожи на землян, что формально снижает риск раскрытия.
- Формально, привлечение олавиан, снижает риск раскрытия операции. Но, тогда возникает подозрение, что есть более реальная причина их привлечения?
- Конечно есть, - ответил капитан, - если у самого Цукуси зарплата ниже, чем у нашей уборщицы, то в привлечении олавиан есть очень даже большой смысл.
- Но это же эксплуатация дешевой рабочей силы!
- Вам помешает новая яхта?
- Нет, но...
- Лейтенант, будьте проще. Центр заказывает работу и платит за нее деньги. Мы работу выполняем и эти деньги получаем. И чем плохо, что кроме нас заработают еще и олевиане? Тем более, что больших заработков им никто и никогда не предложит. К тому же они и сами не прочь нагреть друг дружку. Даже на ерундовых часах и то сэкономили. Вы же слышали мой разговор с Вяземским.
- Господин капитан, все собираюсь вас спросить... С одной стороны мы нанимаем Цукуси, чтобы его агенты совратили Вяземского, хотя я так и не понял, в чем состоит это совращение, и есть ли оно вообще. То же мне, грехопадение, споткнувшись о лотерейный билет. А с другой стороны мы всю их работу сводим насмарку, проинформировав и проинструктировав объект будущего совращения.
- А так интереснее.
- Возможно, - немного подумав, согласился лейтенант, - но тогда теряется смысл всей операции.
- Если вы о смысле вообще, - улыбнулся капитан, - то его не было с самого начала. Если же о смысле нашей с вами работы, то тут всё очень даже осмысленно и логично. Мы получаем заказ на совращение Вяземского и деньги, которых хватило бы на безбедную жизнь сотне поколений его наследников, но которые уйдут на две наших яхты и наем олавиан, выполняющих за нас всю работу, получая за это, по их меркам, очень приличные деньги. Более того мы предупреждаем Вяземского о предстоящем совращении, чем обеспечиваем задел на новый контракт. Лично мне такой смысл очень даже по вкусу.
- А нашему Центру это зачем? Им то каков смысл тратить такие колоссальные средства на всю эту ерунду?
- Лейтенант, - покачал головой капитан, - вот дослужитесь до полковника, перейдете на работу в Центр, тогда и будете изводить себя подобными вопросами. А пока что у вас есть более насущные проблемы.
- График перемещения составлен...
- Я не о графике, - помрачнел капитан.
- А о чем? - встревожился лейтенант такой переменой настроения своего командира.
- О пергаменте из кожи белого единорога. Откуда Вяземский о нем знает?
- Не знаю.
- Узнайте. И поскорее. Причем на этот раз самостоятельно. Без посредников. Более того, даже без информирования коллег по службе. Кроме меня, естественно,
- Это настолько серьезно? - искренне удивился Лейтенант.
- Более чем серьезно, - холодным, как космический вакуум, голосом сказал капитан, - лично вы, господин лейтенант, что знаете о пергаменте из кожи белого единорога.
- Практически ничего, господин капитан.
- Вот-вот! Вы, лейтенант Особой службы, не знаете того, о чем знает представитель примитивной цивилизации.
- Может, его кто-то проинформировал...
- Кто?
- Не знаю...
- Так узнайте. Средства на эту спецоперацию уже выделены. Причем серьезные средства, а не те крохи, которые мы имели раньше. Верховный координатор взял это дело под личный контроль.
- Когда приступать к выполнению задания?
- Сразу по прибытии на место. Это приказ.
- Есть приступить к выполнению задания! - лихо козырнул в ответ лейтенант.
Утром следующего дня, по дороге на работу, Вяземский вспоминал вчерашний разговор с Кайсаром и ругал себя последними словами. "Эх Петр Петрович, старый ты дурак... мало того, что ввязался в эту шпионскую ахинею, так еще полным идиотом себя выставил... В крутого супер агента решил поиграть... Джеймс Бонд местного разлива... Это ж надо так опозориться... Это ж надо такое сморозить... Пергамент из кожи белого единорога... Это ж надо до такого додуматься... Старый дурень... Ведь позавчера же вычитал в книжке, что единогог это мифическое животное... Мифическое... То есть не существующее в природе... Как из него пергамент делать то... Это ж надо так опростоволоситься... Теперь в обоих шпионских кодлах потешаться будут... Над тобой, Петр Петрович, потешаться будут... И поделом тебе... Не надо умника из себя корчить... Сделал что положено и отвалил в сторонку... Так нет... Надо тебе на старости лет опозориться перед людями... Умником решил прикинуться... Дурень старый... Эх... Хорошо хоть никто из знакомых этого не слышал..."