Аннотация: Длинна цепь событий - иногда заметных и громких, иногда совсем обычных... тех, что неумолимо привели к изменениям в нашем мире. Каким? Читайте песни боевого скальда Эгиля Скалагримссона, переведенные нами.
Кто хочет сразу начать читать саму повесть, а не синопсис, жмите прямо на название .
Текст является стилизацией под Младшую Эдду, и поэтому разбит не на части и главы, а на свитки и песни. В песнях, по весьма удачному совпадению, описывается великая цепь событий - иногда заметных, иногда совсем обычных... те, что неумолимо привели к изменениям в нашем мире. Каким? Читайте песни Эгиля Скалагримссона, переведенные нами....
Свиток первый.
Песнь первая. "Яблоки Идун"
Место действия: Ванахейм, Ётунхейм.
Время действия: начало 11 в.
Датский викинг Свен Ильвинг отправляется со своим ярлом в очередной набег. На обратном пути разыгравшееся море забрасывает драккар в соседний мир - Ванахейм. На викингов нападают тролли и убивают всех пришельцев. Раненного Свена несет в Асгард валькирия, но, услышав рог Одина, бросает викинга и улетает. Раненный Свен добирается до дома Браги. Тот выхаживает викинга, не открывая ему своего настоящего имени. Свен поправляется и становится свидетелем встречи Браги, Бальдра, уже знакомой викингу валькирии (Гейр) и Локи. Из разговора богов Свен узнает, что Один решил отпустить Локи, который все эти тысячелетия был прикован у водопада Франангр в наказание за убийство Бальдра, бога весны. На северные земли уже пришли проповедники Христа, но старые боги не намерены сдаваться без боя. Локи должен отправиться в Миклагард и там все разузнать о Христе, если удастся - то и сразиться с новым богом. Повелительница подземного мира, Хель, в свою очередь отпустила Бальдра. Идун, жена Браги, и валькирия Гейр сопровождали Бальдра в Асгард. В землях великанов на путников напал брат Локи, Бюлейст, и похитил Идун вместе с волшебными яблоками, источником могущества и бессмертия асов. Локи обнаружил помятую Гейр и привел ее в дом Браги.
Асы решают послать Локи на выручку Идун, а Локи берет с собой Свена. Викинг, как и боги, не очень-то доверяет Локи и думает, что Бюлейст похитил Идун по просьбе брата. Однако Локи обещает убить Бюлейста и отдать его сокровища Свену. Влюбленная Гейр обещает придти на помощь викингу вместе с Тором и своими сестрами-валькириями, и Свен соглашается отправиться вместе с Локи.
После множества приключений викинг и ётун добираются до дома Бюлейста в Ётунхейме. Локи держит клятву и убивает брата, Свен освобождает Идун из темницы. Подоспевшие валькирии выводят викингов в их родной мир, а Тор и Идун выносят раненного в схватке с братом Локи в Асгард.
Песнь вторая "Поездка в Миклагард".
Место действия: Константинополь, Средиземное море.
Время действия: Начало 11 в.
Пятнадцать лет спустя Локи и Свен встречаются на рынке в Миклагарде. Все эти годы викинг провел с Гейр - валькирия, вопреки предсказанию ётуна, вышла замуж за смертного, но вскоре вынуждена была вернуться на небеса. Оставшись один, Свен решил заняться старым ремеслом. Теперь он уже не рядовой воин, а ярл, владелец боевого драккара. Локи же за это время успел разузнать все о могущественном противнике и освободить своего южного родственника, титана Прометея. Прометей и Локи отправляются домой на драккаре Свена, из-за чего викингам приходится идти не по северным рекам, а через Средиземное море. Прометей помогает кормчему, Локи гребет вместе с викингами, и никто и не догадывается, вместе с кем садится за одно весло. Во время схватки с греческими пиратами Локи показывает свою доблесть, а во время балфора после битвы проявляет себя как незаурядный скальд. Вскоре викингов атакует греческая галера. Локи и Прометею приходится сражаться с тем, кто навел греков на след викингов - с ангелом, посланником Христа. Прометей гибнет, викинги спасают тяжело раненного Локи (во время битвы ётун превратился в дракона, и противник сломал ему крыло). Теперь уже до самых непонятливых доходит, с кем они провели столько времени бок о бок, но попытку бунта удается усмирить. Викинги отказываются от старых представлений о Локи как о враге людского рода и признают ётуна своим богом.
Песнь третья. "О Сигун и Локи, убийцах Гунвальда"
Место действия: Исландия
Время действия: Начало 11 в.
Локи теряет друга - Свен гибнет в пасти морского змея. Ётун находит сбежавшую жену. Выясняется, что пока Локи путешествовал, Сигун похитил волшебник Гунвальд. Сигун просит мужа убить волшебника и освободить ее, а Локи в обмен просит, чтобы она сделала из его тела новый мир - ётун уже понял, что в этом мире Христос победит, и желает создать для людей альтернативу, иное измерение, где богов вообще не будет. Так же Локи приходит пророческое видение о судьбе нашего мира - его потомки призывают демона и превращают мир в казарму, которой управляют мертвецы. Сигун впадает в транс вместе с мужем, и они понимают, что еще не все предрешено - то, что видел Локи, это не будущее, а возможное будущее.
Сигун соглашается выполнить просьбу мужа, он убивает Гунвальда.
Песнь четвертая. "Редкая руна".
Место действия: мир, "перпендикулярный" нашему, крепость Блюторденбург (г. Мариенбург)
Время действия: ок. 2400 г.
Показана та развилка в будущем нашего мира, которую видел Локи.
Нацисты призывают себе на помощь демона, и он наделяет своих подвижников неуязвимостью, способностью летать и проходить сквозь стены.... но теперь они вынуждены для поддержания собственных сил пить человеческую кровь и не могут выходить на солнце. Так или иначе, нацисты одерживают Последнюю Победу.
Песнь пятая. "Стакан вина"
Место действия: "наш" мир, Исландия.
Время действия: 2032 г.
В день, когда боги собрались совершить великое колдовство, рядом с ними оказывается Марго Дюбуа. Молодая художница - не только жена известного ученого, изобретателя страшного оружия массового поражения - "лестниц в небо", но и будущая мать того человека, который, возможно, спасет мир, в котором остаются боги Асгарда. Почему возможно? Дело в том, что будущий спаситель человечества должен погибнуть от того самого оружия, которое изобрел его отец. За помощь в создании своего мира Локи обещает оставить в "нашем" мире своего двойника, свою тень, отблеск - человека, который защитит еще нерожденного спасителя Земли.
Марго крайне недовольна своей жизнью, и Локи переносит в свой мир, где она должна была мучительно погибнуть в расцвете сил. После этого Марго понимает, что ей еще не на что жаловаться и все могло быть гораздо хуже.
Свиток второй
"Ворота"
Место действия: "наш" мир, Аргентина
Время действия: 2034 г.
Известно, что часть нацистов бежала в Аргентину после разгрома. Предполагается, что они там весьма неплохо обосновалась в крепости, именуемой Шербе. С течением времени нацисты-эмигранты становятся дорогостоящими военными наемниками.
Главный герой - потомок эсэсовца Эйхманна, Курт, "тень" Локи. Антагонист - президент США, еврей Кайс. Президенту США не дает спокойно спать прах сожженного в Освенциме дедушки, и он решает напустить на нацистов генетическую эпидемию при помощи видоизмененных "лестниц в небо". А когда начнутся массовые беспорядки - войти с корпусом миротворцев, все это дело пресечь и заодно скинуть неугодного ему президента Аргентины Александра.
Курта и его боевых товарищей заражают генетическим вирусом и ведут в Шербе. Население крепости должно превратиться в безмозглых монстров и напасть на мирных жителей Аргентины. Однако Эйхманну и его товарищам удается уничтожить конвой. Курт сдается властям, и те немедленно отправляют его в 'медико-исследовательский центр', находящийся в одной из исправительных колоний. Из-за неосторожного обращения с вытяжкой вируса происходит его утечка и заражаются все заключенные. Эта досадная случайность происходит в тот самый день, когда колонию инспектирует лидер оппозиции Бенито, представитель другой крупной политической партии Иеронимо в сопровождении Ланы Егоровой, помощницы президента по связям с общественностью (читай - любовницы) президента и ее старинного друга, журналиста Карлоса Агильеры. Курт помогает им выбраться из колонии, оцепленной внутренними войсками и пришедшими на выручку Эйхманну нацистами из Шербе. Курт отказывается вернуться домой из-за сложных отношений со своим отцом, когда-то предавшим Эйхманна, а сейчас занимающего пост главы крепости. Президент Аргентины берет Курта на работу в свою канцелярию "помощником по идеологическим вопросам". У Эйхманна и Ланы начинается роман - Лана тоже заразилась вирусом, но ее организм оказался устойчивым к нему, как и организм Курта. Парочка в результате заболевания приобретает некоторые сверхспособности, в том числе и способности к "виртуальному" сексу друг с другом, Александр, узнав о происходящем, называет их отношения несколько иначе - "чистое слияние душ без всяких нелепых телодвижений". Эйхманн уничтожает лабораторию, в которой его заразили вирусом, и с помощью Карлоса предает дело широкой огласке - лаборатория, хоть и находилась в Чили, официально принадлежала США. Скандал разражается в тот самый момент, когда президент США находится в Аргентине с дружественным визитом. Кайс пытается убить Александра собственноручно, Курт спасает президента, но сам при этом погибает.
Песнь последняя. Имя бури
У Химмельзонов рождается второй ребенок. Марго никак не может выбрать имя. На глаза ей попадается старая газетная вырезка, где рассказывается о "лаборатории вивисекторов" и Курте Эйхманне. Второе имя Курта - Готфрид, и именно так, после бурной дискуссии с мужем, она и называет новорожденного.
Несколько малоизвестных песен о Локи исландского скальда, провидца и искателя приключений Эгиля Скалагриммсона.
Свиток первый.
в переводе Марии Гинзбург.
Песнь первая. Яблоки Идун.
И сказал Каин Авелю, брату своему: [пойдем в поле]. И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его.
И так же Локи по приказу богов поступил со своим братом Бюлейстом. Локи не был человеком; но в глубине своей нечеловеческой души он страдал и мучился так же, как мы, люди.
Если не больше.
(Первый список Библии на старонорвежском языке, датируемый приблизительно началом XI века, обнаружен в 1896 г. в Осло, Бытие 5:8).
В том году осень была ранней. И очень холодной. Штормы неистово терзали побережье. Старики качали головами и говорили, что это свирепствует Ёрмунганд, великий змей, сын Локи, опоясывающий всю землю. Да и солнце гаснет. А значит, и Рагнаради недалеко. Слухи эти не оправдались, но жуткий шторм, что случился в день осеннего равноденствия, перевернул не только с десяток торговых и пиратских судов, но и всю жизнь Свена Ильвинга.
Очередной набег ярла Хальвдана начинался вполне заурядно, и ничто не предвещало, что родственники так никогда и не смогут найти тела викингов. Особенно это огорчило младшего брата ярла, у которого был уже заготовлен достойный могильный камень на случай неожиданной гибели Хальвдана. Но братьев у Хальвдана было много, и украшенная рунами и изображением мирового змея стелла не долго пылилась в подвале. Следующей весной она уже стояла на кургане того самого брата, который оплатил работу резчика.
Единственным человеком, который вернулся домой из того рейда, оказался молодой викинг Свен Ильвинг, и о нем и пойдет речь. До своего чудесного спасения Свен не мог пожаловаться на излишнюю благосклонность судьбы к своей скромной особе. Молодой викинг был не из датских, а из норвежских Ильвингов , многочисленного рода, известного своей смекалкой и храбростью так же, как и бедностью. Густые пепельно-серые волосы викинга, и хищный взгляд серых, как сталь клинка, глаз и впрямь наводили на мысли о волке.
Прошлый год был неудачным для ярла Хальвдана и его викингов. Он потерял в набеге на земли русов два из трех своих драккаров. В фиорде с трудом пережили зиму. Речь о том, чтобы повезти на юг соболиные или песцовые меха, идти не могла. Хальвдану просто не на что было купить шкурки. Разве что продать носовую фигуру с последнего драккара, изображавшую голову акулы с распахнутой пастью. Почерневшую от времени фигуру кое-где ее покрывали остатки красной краски, что позволяло ярлу называть драккар "Красной акулой". Но вряд ли бы за нее много дали, и ярл решил свои трудности гораздо проще. Рабы всегда были хорошим товаром, и в последнее время спрос на них только повышался. А для того, чтобы приобрести сотню-другую рабов, деньги вовсе не требовались. Требовалась дерзость в сочетании с расчетливостью да умелая дружина. В перевозке же люди менее капризны, чем шкурки соболя и песца, которые легко портились от соленой морской воды.
Англы из прибрежной деревушки, все сто пятьдесят человек, проданные Хальвданом на невольничьем рынке в Миклагарде, видели черную голову акулы еще годы спустя в своих кошмарных снах. На выручку от продажи рабов Хальвдан накупил в Миклагарде роскошных тонких тканей, вина, пряностей и много других полезных вещей. Свен с другими викингами побродил по огромному городу, изумляясь и прикидывая, сколько же надо воинов, чтобы взять такую крепость. Довелось ему послушать и проповедь маленького человечка в черном платье, который с пеной у рта утверждал и доказывал, что нет ни валькирий, ни Одина, ни прочих богов, а есть лишь единственный бог Христос, смиренный и кроткий. Монах пугал скорым концом света, призывал всех принять свет истинной веры и стать рабами Божьими. Интереса у викингов он не вызвал. Про то, что людям и богам предстоит погибнуть в схватке с ётунами, норвежцам было известно с малых лет. Что же до предложения принять христианство, то смешно предполагать, что работорговец захочет по своей воле стать рабом, хотя бы и Божьим. Кормчий Эрик, гулявший вместе с викингами, сказал тогда, что Улав, конунг Норвегии, пленился россказнями проповедников и хочет отринуть старых богов. Свена это удивило больше, чем все роскошные дворцы Миклагарда.
На обратном пути викинги без особых сложностей прошли весь путь по северным рекам, а в родном море попали в жестокий шторм. Ладью занесло к неизвестным берегам, где драккар напоролся на риф. Свену и многим его товарищам удалось спастись. Викинги смогли так же вытащить на берег большую часть груза до того, как прилив погубил драккар окончательно, хотя работать пришлось по пояс в ледяной воде. Но никому из воинов было не суждено умереть от воспаления легких. Едва драккар исчез под водой, из-за прибрежных скал показались ужасные существа. На людей эти косматые свирепые чудовища походили только тем, что передвигались на двух ногах. Часть из них восседала верхом на резвых лошадях. Больше всего хозяева берега напоминали троллей из сказок. Суковатые дубины, которыми существа энергично размахивали, не позволяли двояко истолковать их намерения. Но викинги никому не намеревались уступать свою добычу - ни людям, ни троллям, ни самим богам. В начавшейся схватке очень быстро выяснилось, что нападающие не носят доспехов исключительно потому, что разрубить их тела практически невозможно. А длинные руки давали троллям еще одно преимущество. Норвежцы, стоя плечом к плечу, бились методично, хотя и отчаянно. В первые мгновения боя стало ясно, что эта битва будет для викингов последней. Но северянам и в голову не пришло обменять жизнь на свободу.
Свен быстро понял, что бить троллей по телу - только меч тупить, и сменил тактику. Ильвинг крутился на месте, как детский волчок, стараясь кольнуть неуклюжих противников в пах, подмышку, разрубить лицо. Когда ему удалось перевести дух, молодой викинг вдруг понял, что бьется уже один. Все остальные его товарищи лежали, кто с пробитой головой, кто с раздавленной грудной клеткой. Огромный тролль, урча от наслаждения, как раз отрывал зубами руку мертвому Хальвдану. Кольчуга трещала, а чудовище выплевывало стальные колечки, словно рыбью чешую. В этот момент Свена со страшной силой ударили по голове. Мир взорвался белым светом и болью, а затем викинг вдруг почувствовал странную легкость во всем теле. Свена потянуло вверх, словно он был воздушным змеем, а запускающий его мальчишка все разматывал и разматывал веревку, запустив его в восходящий поток воздуха. Викинг услышал громкое ржание невидимой лошади. Боль не исчезла совсем, но словно отошла на задний план. Свен осторожно открыл глаза.
Викинг обнаружил себя сидящим на мощной белой лошади лицом к хвосту. Свена заворожил вид огромных белых крыльев, размеренно опускавшихся и поднимавшихся прямо перед ним. Викинг закрутил головой, ища валькирию, и неожиданно понял, что все это время упирался носом ей в крутое плечо, а руками обнимал за талию. Дочь Одина одной рукой прижимала раненного к себе, а второй держала поводья. Лица ее Свен не видел. Кольчуга воинственной девы и высокий шлем с гребнем были украшены серебряной насечкой. Доспехи сияли в солнечных лучах так, что глазам было больно. Белокурая коса валькирии толщиной с руку воина была закинута за спину. Дочь Одина защелкала языком, посылая лошадь в галоп. Викинга качнуло. Свен вовсе не горел желанием выяснить, сколько времени займет падение обратно, на головы обрадованным троллям. Он крепко сжал талию валькирии. Та повернула голову, и они с викингом столкнулись нос к носу. Свен видел только высокую скулу, полуулыбку рта и насмешливый синий глаз. Валькирия увидела, что он очнулся, и улыбнулась Свену. По спине у викинга прошел холодок. Это было совершенно новое ощущение, пронзительно-приятное и в тоже время болезненное.
- Извини, я поторопилась немного, - очень мягко сказала валькирия. - Тебе ведь еще больно, наверное. Ну да ничего, сейчас я тебя поцелую, и все пройдет...
У Свена от этих слов закружилась голова. Викинг облизал пересохшие губы. Валькирия усмехнулась и чуть наклонилась к нему, но коснуться губ Свена своими не успела. От оглушительного, крайне заунывного звука у Свена свело челюсти. Валькирия с досадой посмотрела вверх, затем с виноватой гримасой развела руками. Викинг догадался, что ему довелось услышать рог Одина.
- Я очень сильно поторопилась, - сказала валькирия с сожалением, и резким движением столкнула ошеломленного викинга со своей лошади. Свен в ужасе задергался, пытаясь вцепиться хоть в стремя небесного коня, но только разодрал себе ладонь. Воздух засвистел у него в ушах.
- Не грусти! - звонко крикнула валькирия. - Мы с тобой скоро свидимся!
Свен падал, падал и падал, и от предчувствия неминуемой встречи с землей у него сжимались кишки. А затем от невыносимого ужаса он потерял сознание.
Викинга привело в чувство громкое ржание лошади. Убитый всадник запутался в стременах. Лошадь металась среди трупов и тюков с товарами, возмущенно ржала, но освободиться от тела не могла. Кроме них двоих, как убедился Свен, в живых на берегу не осталось никого.
Это убедило викинга в истинности видения гораздо больше, чем собственная разодранная до мяса ладонь. Голова Свена горела, словно в рану напихали раскаленных углей, мысли викинга путались. Ослабевший от потери крови, ошеломленный видением, Свен долго не мог заставить себя подняться. Наконец он, шатаясь, встал на ноги. Не вполне понимая, что делает, викинг подобрал пару небольших тюков и свистом подозвал лошадь. Освободив ее от трупа, Свен приторочил тюки к седлу и взгромоздился сам, дрожа от озноба. Пронизывающий холод становился все сильнее, в глазах у него все поплыло, а когда Свен снова пришел в себя, то чуть не застонал от отчаяния. Лошадь стояла рядом с ним и грустно смотрела на викинга. Убитый всадник по-прежнему висел на ней, а солнце тем временем уже коснулось вод залива. Свен понял, что если не встанет сейчас, то восхода уже не увидит. Сжав зубы, викинг вцепился в висевший до самой земли повод и поднялся на ноги, молясь про себя, чтобы это было наяву.
Уже совсем стемнело, когда викинг увидел впереди огонек. Живой огонек человеческого жилья. Вскоре Свен оказался около дома, сложенного из крепких бревен и окруженного хозяйственными постройками. Подъехав к воротам, он постучался. Хотя на этой земле Свена и его товарищей встретили так, что прибрежная галька почернела от крови, у молодого викинга не было выбора. Ильвинг чувствовал, что свалится с лошади, если ему придется проехать еще хоть половину лиги. А другого жилья в округе могло вообще не оказаться. Викинг с тупым удивлением уставился на россыпь кровавых брызг, украсивших ворота. От энергичного движения рана на ладони раскрылась.
Как ему открыли, Свен уже не помнил. Не помнил, как снимали с лошади, как переносили в дом.
Он снова видел насмешливое лицо валькирии, удаляющееся в высоте, слышал ее звонкий голос, и тянул к ней руки.
Скульд Ганградссон сидел в главной зале своего дома около камина, сложенного из грубо отесанных камней. Массивное кресло с высокой спинкой и резными подлокотниками было самым любимым местом отдыха Скульда. Сейчас камин был уже набит дровами для вечерней топки, но огня в нем хозяин дома еще не разводил. На каминную полку был пристроен трехдюймовый огарок толстой сальной свечи. Она сильно коптила и воняла, но света давала вполне достаточно. По полу сильно тянуло холодом от дверей, и Скульд положил ноги на сундук рядом с камином. На вид Ганградссону не давали больше тридцати лет, а добродушное лицо Скульда располагало к себе с первого взгляда. Но в этом случае первое впечатление было ошибочным. Это про таких, как Ганградссон, говорят: "мягко стелет, да жестко спать".
Сейчас хозяин дома тихонько наигрывал на гуслях. Для Скульда гусли были тем же, чем для воина его меч - источником дохода. И хотя свои роскошные кудри Скульд перехватывал надо лбом скромной льняной лентой, на шее он носил толстой золотой ошейник. А перстней с драгоценными камнями из потайной шкатулки Скульда хватило бы на пальцы обеих рук, если бы Ганградссон вдруг захотел бы надеть их все сразу. Но Скульд не любил отягощать руки. Руки, принесшие их хозяину все эти драгоценности и не только. Свой крепкий дом и землю вокруг Скульд приобрел в обмен на золотую фибулу, которой конунг Дании одарил его всего за одну лишь песню. Вспомнив, что своему случайному гостю он представился зажиточным бондэром, Ганградссон хмыкнул. Но вряд ли стоило всерьез опасаться, что викинг обратит внимание на несообразность манер Скульда роли, на которую тот претендовал. Свену сейчас было очень "жестко спать", хотя на этот раз это не было виной Ганградссона.
Три дня назад, в день осеннего равноденствия, Скульд ожидал возвращения жены, а вместо Идун в ворота дома Ганградссона окровавленной рукой постучал раненный викинг. К слову сказать, Ганградссон впервые за все то время, что жил здесь, встретил живого человека, хотя Свен был уже скорее мертв, чем жив. Скульд промыл и зашил раны на голове Свена и на руке, но викинг был еще очень слаб. Половина кожи на голове Свена была оторвана от черепа, и Ганградссон про себя удивлялся, как с такой раной Свен вообще смог добраться до его дома. Ганрадссон думал, что знает, как Свен ее заработал. В тот день утром на море была такая буря, какой не мог припомнить даже Скульд. А тролли, жившие на берегу, относились к потерпевшим кораблекрушение весьма потребительски. Попытки гостей отказаться от роли деликатеса тролли энергично отсекали, иногда вместе с головами, а иногда только с частью скальпа. Вчера вечером раненный метался в бреду, кричал и порывался встать. Скульд знал, что горячка бьет викинга оттого, что в рану попала грязь. В доме Ганградссона было полным-полно сушеных трав. Скульд знал лекарственное применение только некоторых, но и этого оказалось вполне достаточно. Хозяин провел весь вечер у постели Свена, прикладывая теплые влажные примочки на шов, подавая целебное питье. Молодой викинг отталкивал его руки, а Скульд тосковал по Идун, которая могла уговорить самого неуступчивого больного принять самое отвратительное на вкус лекарство. Целебный настой был ужасно горьким. И бесполезным. Свен знал, что на этот раз хозяин ошибается, и никакие примочки и настои не помогут. Викинг не рассказал Скульду о своей встрече с валькирией, но подозревал, что хозяин уже все знает из его бреда. Кричать и метаться Свена заставлял зов всадницы, ее образ, манящий и недостижимый. Скульду все же удалось уговорить его сделать пару глотков. Свен застучал зубами по кружке так, что половину настоя расплескал. Чуть позже викинг попросил его спеть, и отказать раненному, а возможно, умирающему Ганградссон не смог. Однако Скульда скорее радовало, что гость его сейчас находится в таком состоянии. Иначе Свен бы обратил внимание на отсутствие хозяйки, а объясняться Ганградссону не хотелось. Ухаживать за раненными было обязанностью женщин, но за все три дня ни одной женщины Свен в доме не видел. Да и уют в доме Скульда не мог быть создан мужскими руками. Сегодня Свену немного полегчало, и почти весь день молодой викинг проспал.
Скульд решил разжечь огонь в камине. Ганградссон надеялся, что это отвлечет его от мрачных раздумий о судьбе жены. Идун уже должна была вернуться, но до сих пор о жене не было ни слуху, ни духу. Ржание коня у ворот дома заставило Ганградссона встрепенуться. "Ну наконец-то!" обрадованно подумал Скульд. Он накинул свой кожаный жилет и решительно направился к дверям, но на полдороге вспомнил о чем-то и передумал. Обойдя сколоченный из добротных дубовых досок длинный стол, Скульд заглянул в небольшой закуток, куда он и поместил раненного викинга. Ганградссону Свен нравился, но Скульд не мог допустить, чтобы случайный человек оказался замешан в его дела или хотя бы понял, под чьей крышей нашел себе пристанище. Убедившись, что Свен спит, разметавшись в жару и беспокойно шевеля губами, Скульд наконец открыл дверь. Не пожалев чудесные домашние туфли из дубленой кожи и новые коричневые шерстяные штаны, он вышел во двор, представлявший собой в тот вечер грязную кашу из снега и раскисшей глины. Несмотря на некоторую полноту, Ганградссон умел двигаться очень быстро, когда этого хотел. В следующий миг он уже поднимал тяжелую щеколду засова на воротах.
- Где же твоя храбрая всадница? - изумленно спросил Скульд у огромного белого крылатого коня с серебряной гривой. Грязь по колено облепляла его ноги, словно конь носил невиданные сапоги. Богато отделанное седло с высокой передней лукой пустовало. Конь печально заржал и мотнул головой.
- Ну что ж, пойдем, ты заслужил отдых, - пробормотал Скульд.
Ганградссон отвел его в свою конюшню, осмотрел коня и убедился, что тот нуждается только в мешке овса и ведре воды. Обеспечив все необходимое, хозяин вернулся в дом. Погода за это время испортилась совсем. Вдобавок к сырому пронизывающему ветру хлопьями пошел мокрый снег.
Спустя недолгое в дверь постучали, но так слабо, словно это стучался трехлетний ребенок. Скульд вспомнил, что забыл запереть ворота. Но в данной ситуации это оказалось даже к лучшему, за воем ветра он бы не услышал тихого стука. Ганградссон поспешно отворил дверь.
Бесчувственное тело медленно сползло к его ногам. Хозяин ловко схватил его подмышки и перенес на покрытую резьбой скамью около стола. Железные набивки на каблуках сапог нового гостя загремели по полу. Метель от души потрудилась над его роскошным пурпурным плащом с неярко блеснувшей золотой фибулой, превратив в жалкую мокрую тряпку. Новым гостем оказался невысокий мужчина изящного, даже хрупкого телосложения. Будучи извлеченными на свет из-под маски льда и грязи, черты его лица удивляли редкостной красотой. Ни меч, ни кулак, ни время, ни пороки еще не оставили своего неизбежного отпечатка на этой светлой коже. Золотом и серебром сверкнули шея и запястья. Но для настоящего воина они были слишком тонкими. По всему пришельца можно было принять за юного принца, который еще ни разу не бывал в настоящей сече. Хозяин влил в него полпинты эля, в ответ мужчина слабо застонал.
- Браги ... - придя в себя, тихо произнес гость. От эля ему явно стало лучше, на щеках заиграл румянец.
Тот покосился на закуток с викингом и сказал:
- Бальдр , что случилось? Где Идун и Гейр ? Ее конь только что прибрел к моему дому с пустым седлом!
- Неподалеку от Бильреста , в пограничной долине.... знаешь, той, заросшей маками, на нас напал ётун, - начал рассказывать Бальдр. Браги меж тем достал из сундука, стоявшего около камина, чистые сухие штаны и рубаху и протянул брату. Без лишних церемоний Бальдр скинул мокрую одежду и стал переодеваться в сухое. Браги взял кремень и огниво. Одежду брата вполне можно было высушить на горячей каминной решетке, но для этого нужно было затопить камин.
- Этот ётун забросал выход из долины камнями, - продолжал Бальдр. - Гейр вступила в схватку, и я их потерял. Пыль до неба столбом стояла... Я сбился с пути и брел наудачу.
Браги выронил огниво.
- Так значит, она... - голос Браги дрогнул.
- Как ни ужасно так думать, я полагаю, да, - отвечал Бальдр с сочувствием. - Скорее всего, великан взял их обоих в плен. Наверное, из-за молодильных яблок. Ларец ведь был при Идун?
- Ларец всегда при Идун... Ладно, дела потом, - сказал Браги. На лице его отражалось мучительное раздумье. Ас красноречия хлопнул в ладоши. На столе появилось жареное и вареное, печеное и настоянное, гуси и утки с болот, щуки и миноги из речек, и все с пылу с жару.
- А ты силен, брат, - сказал Бальдр чуть насмешливо. Он вполне пришел в себя. - Я уже забыл про такие штучки.
Он имел в виду магию, при помощи которой Браги развернул на столе скатерть-самобранку. Но брат не преминул воспользоваться случаем. Бальдр забыл еще кое-что важное, а именно, что Браги называли асом с самым острым языком. После проклятого ётуна Локи, конечно.
- Ничего удивительного, брат, - сказал Браги, тоже улыбаясь. - Несколько тысяч лет пить пыль и заедать прахом... Я надеюсь, ласки Хель искупали недостатки кушаний?
Бальдра перекосило. Не давая брату ответить, Браги гостеприимно улыбнулся и сделал широкий приглашающий жест. Бальдр проглотил обиду, закусил ее с миской жареных угрей. Кушанье было поперчено на славу. Бальдр протянул руку к высокому кувшину с элем. Браги, решив подогреть для брата эль с пряностями да и наконец затопить камин, взял другой. Подойдя к камину, Браги поставил кувшин рядом и наклонился, чтобы разжечь дрова.
В этот момент дверь распахнули без единого стука. Свеча на камине от порыва ветра затрещала и вспыхнула очень ярко. Так ярко, как никогда не горят свечи из прогорклого сала. Браги выпрямился, вскинул руки перед собой. В пляшущем пламени свечи он узнал вошедшего, и лицо Браги исказила самая настоящая ненависть. Бальдр издал яростный вопль и швырнул кувшин с элем, целясь в рыжие кудри путника. Тот повернул голову лишь на те три дюйма, которые были необходимы для того, чтобы кувшин угодил в стену, и выражение его бледного лица при этом не изменилось. Браги подскочил к пришельцу, схватил за грудки и прижал к стене.
- Будь проклят тот день, когда мы решили отпустить тебя! - прорычал хозяин дома, встряхивая противника, как мешок с соломой. Тот, хотя был на голову выше его и шире в плечах, не сопротивлялся. Возможно, от неожиданности. - Опять взялся за старое? Пришел поглумиться и поторговаться?
- Отпусти его, Браги! - раздался голос, который Свен сразу бы узнал. Именно он и вырвал викинга из беспамятства. Свен с трудом сел на лавке, служившей ему кроватью, и так и замер.
Валькирия вошла в залу вслед за странником. Сейчас вид у нее был совсем замученный. Роскошный плащ, подбитый горностаем, побурел и набух от влаги, шлем она где-то потеряла. Кольчуга воинственной девы, похожая на кокетливое короткое платье из стальных колечек, была грубо разорвана на плече, кожаные штаны выше колен забрызганы грязью. Длинный меч в роскошных ножнах уныло волочился за ней по земле. Свен решил, что все это - продолжение бреда, терзавшего его все эти три дня, но продолжал наблюдать с интересом.
Браги же не обратил на ее слова никакого внимания и снова встряхнул гостя. Валькирия, привыкшая в бою действовать решительно, выступила вперед, оторвала хозяина от своего спутника и закатила такую оплеуху, что Браги присел. Несколько мгновений ас тупо рассматривал черные в красную полоску гетры гостя, торчавшие из башмаков. Башмаки изобличали бывалого пешехода, экономного и рачительного. Деревянную заготовку заботливый хозяин обтянул кожей и подбил каблуки железом.
- Если бы не он, я бы отдала концы в той проклятой пограничной долине! - воскликнула валькирия. - Вас никто не назовет друзьями, но Локи твой гость и спаситель твоей сестры!
"Локи?!", изумленно подумал Свен. Тут он заметил свечу, пылающую, словно звезда. - "Локи!!". Голова викинга заболела от вихря мыслей. "Как он вырвался? А, Скульд... Браги... сказал, что асы отпустили его... Зачем? Что же случилось? И почему ётун пришел вместе с Гейр?"
Браги отвел взгляд от прилипшего к башмаку Локи цветка мака и выпрямился во весь рост.
- А моя жена? - сказал ас уже спокойнее. - Что он сделал с моей женой?
Валькирия открыла рот, чтобы ответить, но тут из носа у нее хлынула кровь, глаза закатились, и она упала прямо на брата.
- Гейр! - воскликнул Бальдр и, оставив ужин, вместе с братом засуетился вокруг валькирии.
По хлопку Браги часть кушаний исчезла со стола, и на освободившееся место они с Бальдром положили Гейр. Братья освободили бесчувственную валькирию от кольчуги и разорвали исподнюю рубашку, чтобы добраться до раны. Бальдр небрежно отбросил лоскуты на пол. В тот самый момент, когда Свен увидел эти полотняные полосы, посеревшие от пота, в бурых пятнах засохшей крови, он отчетливо понял, что все это происходит на самом деле.
Браги как-то странно вздохнул. Свен с трудом оторвал глаза от остатков рубашки, но из своего закутка он мог видеть только спины асов и небольшой кусочек крепкого мускулистого бока Гейр. Асы смотрели на тело валькирии, и молчали. Свен почувствовал, как все внутри у него сжимается.
- Как же ты так, сестренка... - дрожащим голосом произнес Браги. - И Идун нет...
- Но я же здесь, - сказал Бальдр, и Свена покоробило от самодовольства в его тоне. Бальдр положил руки на тело Гейр. Ас не произнес ни звука, но Свен просто физически ощутил, как пространство вокруг начинает дрожать, насыщаясь его магией.
Браги не предложил ётуну сухой одежды, как брату, хотя видел, что войлочная безрукавка Локи насквозь мокрая. Но ётун не растерялся. Пока асы хлопотали вокруг раненной валькирии, Локи разделся и повесил безрукавку на каминную решетку. Кожаную рубаху, изрезанную на рукавах и в талии так, чтобы подчеркивалась статность его фигуры, ётун тоже снял и закинул ее сохнуть на спинку кресла. Когда Свен посмотрел на него, Локи остался уже в одних шерстяных шароварах. Они были зеленого цвета и выгодно подчеркивали цвет волос ётуна. Свен удивился мужскому тщеславию Локи - для викингов это было редкостью. Обнаженный торс ётуна, хоть и не поражал своей мощью, казался старательно и гладко вытесанным из плотного камня. На запястье Локи блестел массивный серебряный браслет, сделанный в форме свернувшейся в кольцо змеи с аметистовыми глазками. Кожаный пояс был богато и ярко расшит, но оружия у ётуна не было, к недоумению Свена. Локи поставил кувшин с элем на решетку рядом с безрукавкой, видимо, решив приготовить грог, про который сам хозяин начисто позабыл. Закончив приготовления, Локи сел в кресло. В жесте, которым он откинул голову на спинку, была огромная, нечеловеческая усталость. Ётун полуприкрыл глаза тяжелыми веками, и Свен с удивлением заметил, что ресницы у Локи не рыжие, а черные, густые и очень длинные, словно у девушки. На бледном лице ётуна эти два черных полукруга смотрелись, как траурное опахало над каменной гробницей.
- Вот и все, - гордо сказал Бальдр, отнимая руки от тела Гейр.
Локи словно именно этого и ждал. Он наклонился вперед, к сложенным шалашиком дровам, коснулся их рукой и произнес несколько ласковых слов. Веселый треск вспыхнувшего огонька был ему ответом. Холодный пот пробил Свена. "Ну, а чего ты ждал от бога огня?", пытаясь успокоиться, подумал викинг.
- Это просто чудо, - сказал Браги. Огня в камине он еще не заметил, и имел в виду исцеление Гейр.
- Ты, я смотрю, тоже многое позабыл, братец, - с нескрываемым наслаждением сказал Бальдр. - Это не чудо, а так, обычная работенка.
- Благодарю тебя, Бальдр, - слабым голосом сказала валькирия. Тот кивнул и уселся за стол.
- Браги, - сказала Гейр. - Воды дай...
- Да и я бы чего-нибудь выпил, - сказал Бальдр утомленно. - Горячего эля, например...
- Подожди, не до тебя сейчас, - сказал ему Браги. Достав из сундука шерстяной плед, ас укутал сестру, помог сесть за стол и подвинул к валькирии кувшин, миски с жареной птицей и лепешками. Гейр жадно напилась прямо из кувшина, обмакнула в масло свежую и мягкую лепешку с хрустящей корочкой и с наслаждением запустила в нее зубы. Второй рукой она, чтобы не терять времени, отломала мясистую ногу у жареной курицы. Браги терпеливо ждал, пока валькирия насытится, и не начинал расспросов.
- Можно мне грога, Локи? - спросила Гейр, когда блюдо с лепешками опустело, а от курицы остался один скелетик.
- Можно ей грог? - спросил Браги у Бальдра. Тот кивнул.
- Локи, подай кувшин с элем, - сказал Браги.
Ётун молча подал кувшин Браги, не вставая с кресла. Бальдр мигом подвинул кружку, чтобы брат, наливая Гейр, плеснул грога и ему. Свен подумал, что на месте Локи он тоже не отказался бы от горячего эля. Но ётун не просил, а асы не предлагали.
- За встречу! - сказал Браги, поднимая чашу. Он тоже решил выпить за компанию. Бальдр чокнулся с Браги, но Гейр даже руки не протянула к своей чаше. Браги осушил чашу почти до половины, когда заметил, что Гейр не пьет.
- Ты чего? - спросил хозяин удивленно. - Грог же стынет...
Гейр с крайне неприятным выражением лица посмотрела на брата. Тот вздохнул, поставил недопитую чашу на стол. Повернувшись к ётуну, Браги сухо спросил:
- Не желаешь ли выпить с нами, Локи?
Тот кивнул. Браги долил свою чашу до верха, чтобы ётун не думал, что его хотят отравить, и подал Локи.
- Я не буду с ним пить! - рассердился Бальдр. - Он отправил меня в Нильфхель!
Локи выпил, со стуком поставил пустую кружку на пол и вытер губы.
- Благодарю, Браги, - сказал он. У ётуна оказался глуховатый, но приятный голос. Почему-то Свен подумал в этот момент, что Локи мог бы петь ничуть не хуже хозяина дома. - А тебе, Бальдр, я хочу сказать, что тоже не очень-то веселился, пока Хель ублажала тебя.
Бальдр покраснел и вскочил, сжимая в руке кружку.
- Сядь! - сурово сказал Бальдр.
- Я не позволю проклятому ётуну оскорблять меня! - закричал Бальдр.
- Ты остался с Хель по своей воле, - сказал Браги. - Сказать правду не значит оскорбить. Сядь и успокойся.
Бальдр переменился в лице и сел.
- Что же случилось в той долине, Гейр? - спросил хозяин дома.
- Ты ведь знаешь, что после того, как Один отпустил Локи, ётуны заключили с нами перемирие, - охотно начала рассказывать Гейр.
Валькирии тоже хотелось уйти от неприятной темы. Хотя в глубине души ей очень понравилось, как Браги осадил брата. Бальдр до тошноты надоел Гейр своим самолюбованием и занудством еще в пути.
- Сопровождать Идун с Бальдром через Ётунхейм послали только меня одну, - продолжала валькирия.
- Ты одна всего эйхеньяра стоишь, - заметил Браги.
- Ой, не подлизывайся, - усмехнулась Гейр. - Бюлейст все же смог отбить у меня Идун...
- Бюлейст? - воскликнули асы хором.
Бюлейст был старшим братом Локи.
- Уж эту рыжую морду я ни с кем не перепутаю, поверь мне! - пожала плечами Гейр.
Браги покосился на молчаливую фигуру у огня.
- Мы уже почти дошли до Бильреста, - рассказывала валькирия. - Идун сидела на Сильвринтоп , я вела его под уздцы, а Бальдр шел рядом. Бюлейст выскочил словно из-под земли, и стал швырять в нас камнями. Сильвринтоп вырвался, скинул Идун и убежал. Бальдр тоже куда-то скрылся.
Гейр выразительно посмотрела на брата, но тот промолчал.
- Твой конь здесь, - сказал Браги.
- И то хорошо, - вздохнула валькирия. - Я сразилась с Бюлейстом, но неудачно. Я валялась там, среди маков, когда Локи нашел меня. Эти ядовитые цветочки кита усыпят за то время, что понадобится викингу при побудке, чтобы схватить свой меч. Я так и не проснулась бы, если бы не Локи. Он разбудил меня и проводил сюда, одна бы я не дошла.
- Что же нам теперь делать? - сказал Браги. Все примолкли, задумавшись. Даже Свен понимал, что без молодильных яблок Идун богам долго не протянуть, а особенно если великаны этим воспользуются и нападут на Асгард. - Надо спасти Идун, но как? Ни я, ни ты, Бальдр - мы не воины, а Гейр, даже если бы не была ранена, не справилась бы с полчищем ётунов.
- Может, ты что скажешь? - обратился он к гостю.
- Я бы поел, - нехотя, словно с трудом разлепив губы, ответил тот.
- Прислуживать тебе - долг твоей жены! - ответил Браги. Но все же поднялся, переставил на сундук рядом с гостем блюдо с маслом, лепешками и кровяной колбасой. - Где Сигун?
- Она осталась дома, в Ётунхейме, - безразлично ответил Локи и принялся за еду.
- Только ты мог бросить женщину, так преданную тебе, после всего того, что она для тебя сделала! - презрительно заметил Бальдр.
Ётун поднял веки, взмахнув черными ресницами. Они казались единственным живым предметом на его застывшем лице.
- Да, только я... - бесцветным голосом сказал он, и, снова опустив глаза, склонился над миской так, что лица его окончательно стало не видно.
Свен, как завороженный, следил за ним. Неожиданно Локи вскинул взгляд и в упор посмотрел на притаившегося в своем закутке Свена. Головокружительное чувство падения в бездонную пропасть охватило викинга. Он падал, и падал, предчувствуя мучительный и отвратительный конец, не в силах ни вскрикнуть, ни сдержать подступающую к горлу тошноту. Локи отвел глаза. Свен глубоко вздохнул.
- Да что его спрашивать! - кривя губы, заметил Бальдр. - Я не знаю, почему его освободили, но за эту глупость он уже отплатил нам сполна. Пусть Гейр отдохнет и скачет к Тору, за помощью. Это единственный выход.
- Я уже сказала тебе, что к похищению он непричастен! - возмутилась Гейр.
Браги успокаивающе поднял руки:
- Не горячитесь. Замешан наш названый брат в этом гнусном деле или нет, он должен помочь нам освободить Идун. Таким образом Локи докажет свою верность нам, асам. Кто еще может сделать это, кроме него? Кто может тягаться с Бюлейстом в злобном хитроумии, кроме его родного брата?
Гейр кивнула, соглашаясь; но Бальдр не был убежден.
- Я давно здесь не был и могу чего-то не понимать, - сказал он. - Но я не верю в то, что он поможет нам. Пусть поклянется, что освободит Идун, тогда, может быть, поверю.
- Тебе придется поклясться, чтобы мы поверили, что ты сам не подстроил похищение Идун, - обратился к гостю Браги. - И тебе придется спасти ее из лап Бюлейста. Иначе же тебя вернут на ту скалу, где ты провел столько мучительных дней. Если ты нарушишь слово, то я, бог, карающий клятвопреступников, лично прослежу за тем, как Нидхегг будет терзать твои внутренности.
Их взгляды встретились. Браги первым отвел глаза.
Локи подкатил к себе один из приготовленных к растопке березовых чурбачков, лежавших рядом с камином. Затем поставил на него ногу, как этого требовал обряд принесения клятвы и спросил с убийственной иронией:
- Чем же ты хочешь, чтобы я поклялся?
"Да уж", подумал Свен. Обычно клялись презрением собственных предков, но оно обрушилось бы на ётуна именно в том случае, если бы он свою клятву сдержал. Иногда в формуле использовали гнев асов. Но и этим можно было напугать Локи меньше всего.
- Клянись свои именем, - подумав, сказал Браги. Свен содрогнулся. Если от соблюдения клятвы, принесенной во имя кого - либо из богов этот же бог мог и освободить в исключительном случае, то человек, поклявшийся собственным именем, и не сдержавший клятву, в любом случае становился клятвопреступником. В придачу преступник больше уже не мог носить свое имя.
- Клянусь освободить богиню плодородия Идун, мою названную сестру, похищенную моим братом Бюлейстом, и вернуть ее асам вместе с ее волшебным ларцом и молодильными яблоками, - произнес Локи. - Если же я отступлю от своего слова, пусть будет проклято мое имя вовеки веков и пусть исчезнет из мира.
- И все равно надо послать за Тором! - не унимался Бальдр. - Проклятый ётун всегда дурачил нас.
Скривившись, Локи встал и начал натягивать непросохшую безрукавку, направляясь к выходу.
- Куда ты? - хором воскликнули боги.
- С Тором мы пойдем вместе только разве в Нильфхель, - процедил тот сквозь зубы. - Он, кажется, до сих пор думает, что его козел захромал по моей вине!
- Одного ётуна отпускать нельзя, - дергая лицом, сказал Бальдр.
- Возьми меня с собой, - сказал Браги неожиданно.
Локи пристально посмотрел на него и сказал:
- Нет, ни одного из вас не возьму. Но и один не пойду.
- Опять начались твои знаменитые загадки? Не с нами, но и не один? Так с кем же ты пойдешь? - спросила Гейр.
- Вот с ним, - ответил ётун. Повернувшись к закутку Свена, Локи поманил его рукой. - Иди сюда, волчонок...
Свен поднялся и на неверных ногах вышел в залу. Гейр улыбнулась.
- Я же обещала тебе, что мы встретимся, - сказала она. - Правда, не думала, что это будет так скоро...
Браги досадливо сморщился и спросил:
- Ты, конечно, все слышал?
- Все - не все, но мне хватило, - ответил Свен.
- Это еще кто? - неприязненно осведомился Бальдр.
- Это мой гость, Свен Ильвинг. Викинг, которого последним штормом занесло в Ванахейм, - пояснил Браги.
Свен остановился как вкопанный.
- Волной сорвало с драккара, что ли? - спросил Бальдр, бесцеремонно рассматривая шрам викинга. - Так почему он не в Асгарде? Куда смотрят твои сестры, Гейр?
Браги не дал разгореться ссоре.
- Валькирии здесь ни при чем, - поспешно сказал он. - Драккар закинуло сюда целиком, а Ванахейм Гейр и ее сестры не патрулируют.
- Ты говоришь, что в окрестностях бродит еще целая банда его дружков? - изумился Бальдр.
Браги отрицательно покачал головой.
- Я вчера ездил на берег, проверил. Всех остальных его товарищей сожрали тролли. Я думаю, что люди прошли Бильрест очень быстро, и даже не заметили, что вокруг их драккара уже совсем другие берега.
- Так это Ванахейм? - медленно переспросил Свен.
Хотя, действительно, что тут было спрашивать. Идун была ваной, а муж богини стоял перед ним.
- Ты, я смотрю, туповат, - усмехнулся Бальдр. - Ты видишь перед собой двух асов, валькирию и ётуна. Ты слышал почти весь наш разговор. И ты до сих думаешь, что мы находимся в Дании, что ли? А, прости, в Норвегии?
- Не ори на него, с такой дыркой в голове быстро соображать не будешь, - заступился за викинга Браги.
Свен молча посмотрел на Гейр.
- Ты жив, нечего так смотреть, - сказала валькирия. - Я как раз летела за Бальдром и Идун, когда заметила тебя там, на берегу. Я подумала, что ты сбежал из эйхеньяра и заблудился. Эйхенрии все немного... того. Я решила отнести тебя обратно. Я очень удивилась, когда поняла, что ты еще жив. А потом Один приказал бросить тебя и лететь дальше.
- Ты, я думаю, первый человек, который попал сюда живым, - поддержал сестру Браги. - Я так с тобой намучился, пока выходил, что мне будет очень обидно, если после всего этого ты все-таки помрешь. Да и к боевым действиям ты будешь пригоден не раньше, чем через месяц. Так что, Локи, идти в Ётунхейм за Идун тебе придется со мной.
- Пусть Бальдр излечит викинга так же, как сестру, - спокойно сказал Локи. - Или я пойду один.
Бальдр скривился.
- Я очень устал сегодня, - сказал он. - И вообще, уже поздно. Завтра, может быть.
- Тогда и за Идун мы пойдем завтра, - сказал Локи, и добавил таким тоном, что все, кроме Бальдра, почувствовали сарказм: - Я тоже немного устал...
- Я свободный человек, - сказал Свен, обращаясь к ётуну. - Ты можешь убить меня, Локи, но приказать мне ты не можешь.
Бальдр даже рот открыл от таких его слов, а в глазах Браги промелькнуло что-то очень опасное. Ётун же тихо засмеялся. Слушая этот смех, Свен испытал ни с чем не сравнимый ужас.
- Так я прошу тебя, Свен Ильвинг! - отсмеявшись, воскликнул Локи. - Составь мне компанию в этой рискованной затее!
- Каков здесь мой интерес? - хладнокровно спросил Свен.
Асы презрительно нахмурились. Локи в первый раз посмотрел на викинга, и тот увидел, что глаза у ётуна серо-зеленые. И холодные, как зимнее море.
-Ты, как я понимаю, очень хочешь вернуться домой, Свен Ильвинг, - сказал Локи. - Но здесь я тебе ничем помочь не могу. Об этом договаривайся с асами.
Гейр чуть шевельнулась, и Свен понял, что с возвращением в Митгард у него сложностей не возникнет.
- Бюлейст погибнет, - продолжал Локи.- Его сокровища достанутся тебе, Свен Ильвинг. Согласен ты теперь?
Ётун и викинг ударили по рукам.
- Смотрите, асы! - насмешливо обратился к богам Локи. - Конец всему этому миру придет не тогда, когда ётуны захватят вашу твердыню. Конец этому миру придет тогда, когда за деньги люди будут согласны на все.
Викинг улегся в своем закутке, а ётун так и остался в кресле у камина. Огненные блики от прогоравших дров освещали неподвижное лицо Локи с закрытыми глазами. Если бы не движения губ, могло показаться, что он заснул. Ётун бормотал себе под нос старинную считалку. Мальчишкой он тоже играл в бабки.
Уже знают звезды, где им сиять,
Знает и месяц, когда ему вставать;
А вот нас всех клонит в сон.
Альврёдуль, Альврёдуль , нашел ты свой дом?
Но скрипа двери из внутренних покоев и осторожных босых шагов Локи уже не услышал.
Гейр села на широкий подлокотник кресла, в котором спал ётун. Зацепившись за острый угол, сорочка коротко треснула. Гейр посмотрела на дырку с мрачной радостью. Браги заставил сестру одеть кружева, которые ничего не скрывали и вообще не грели. Валькирию, привыкшую к полотняным рубахам и кольчуге, этот наряд приводил просто в бешенство. Если бы сорочка не порвалась случайно, Гейр сделала бы это сама. Валькирия покосилась на Локи, вздохнула и смачно сплюнула в камин. Угли зашипели. Затем Гейр решительно склонилась к лицу ётуна и поцеловала его в губы. Локи ответил так, что у Гейр ослабели колени. Валькирия обрадовалась тому, что и так сидит... нет, уже лежит на коленях ётуна. Локи, целуя грудь Гейр, положил руку на живот валькирии. Чувствуя, как ползет вниз его тяжелая горячая рука, Гейр закрыла глаза и стиснула зубы. "Ну погоди, Браги, я тебе еще это припомню", подумала она.
Локи почувствовал, как напряглось тело женщины, открыл глаза и остановился. Затем он встал, держа Гейр на руках. Валькирии открыла глаза посмотреть, куда это ее несут, и к своему крайнему удивлению она обнаружила себя сидящей в кресле. Когда удивление и облегчение Гейр дошли до высшей точки, Локи вернулся с пледом. Гейр благодарно кивнула и закуталась в плед. Локи подбросил дров, дунул на угли и сел рядом с валькирией на сундук. Сняв браслет, ётун все так же молча протянул его Гейр.
- Знаешь что... - начала валькирия, краснея.
- Покажешь Браги, - сказал Локи спокойно, и Гейр приняла браслет.
- Мне показалось, что ты больше имеешь в виду этого мальчика, - сказал ётун, глядя на угли. - И ты смогла бы со мной?
- Я решила думать, что ты - это он, - сказала воительница после паузы.
- Можешь разбудить его, - сказал Локи. - Мне как раз надо во двор.
- Он слишком слаб для этого сейчас, - сказала валькирия. - Но все равно, благодарю тебя. Я еще немного с тобой посижу, хорошо?
- Посиди, что же.
- А нельзя ли и мне посидеть с вами? - спросил Свен, появляясь из своего закутка. Гейр смутилась и ничего не ответила. Локи подвинулся на сундуке, чтобы Свен смог сесть рядом с ним.
- Я могу дать тебе свою силу, - сказал ётун. - Ненадолго.
Гейр толкнула Свена ногой.
- А что взамен? - спросил викинг осторожно.
Локи усмехнулся.
- Ты перестанешь думать, что доломаю твою голову и брошу тебя в придорожных кустах, едва дом Браги скроется из виду.
Голова Гейр лежала на груди викинга.
- Послушай, у меня так все перемешалось в голове, - сказал Свен. - Эта ранняя осень... Да и Бальдр с Локи тоже здесь. Это Фимбул-зима? Значит, близок Рагнарек? Гибель нашего мира?
- Вам ничего не грозит, - проворчала валькирия.
Вдруг тело Гейр напряглось. Она приподнялась на локте и спросила с неподдельным ужасом:
- Ты не христианин?
- Нет, я чту наших богов, - успокоил ее Свен.
Он считал недостойным человека изменять богам своих предков. Но и в значительной степени на верность викинга богам Асгарда повлияла необходимость платить десятину христианским священникам.
Гейр села на постели рядом с ним. Ее серебряные волосы рассыпались по плечам, скрыв тело, словно плащ.
- Мой отец в своем волшебном зеркале показал мне будущее этого мира, - сказала она, и голос ее дрогнул. - Будущее, которое наступит, если Христос воцарится во всем мире. Это было отвратительно и ужасно! Там, где водружается крест - символ этого бога - люди превращаются в жалких, дрожащих червяков. Я видела, как на кострах горят люди - мужчины и женщины, те, кто сохранил в своих жилах хоть каплю крови героев и богов. Те, кто не хотел служить Христу. Люди превратятся в рабов - его рабов. Женщин лишат радости быть женщиной. Величайшее наслаждение нашей жизни объявят мерзостью и грехом. Мужчины будут сочетаться с дочерьми Гулльвейг , род человеческий измельчает и выродится.
Дразня валькирию, Свен провел рукой по груди Гейр. Ётун оказался щедр. Гейр уже увидела звезды самого дальнего неба, но Свен охотно полетал бы еще.
Валькирия мягким шлепком отбросила его руку и продолжала: