Вышедшая в 2006-м году книга Андре Глюксманна 'Философия ненависти' представляет немалый интерес для читателей, так как акцентирует внимание читателя на проблеме ненависти, заполонившей мир. С самого начала А. Глюксманн задает тон обличения зла и насилия: 'То жгучая и грубая, то скрытая и ледяная, неустанная ненависть неотступно преследует мир. Ее упорный и упрямый призрак крушит частные отношения и публичные дела (...) Неожиданная агрессия: ребята друг друга так любили, а потом взяли и горло друг другу перерезали'. (С. 9) Правда, проблема в том, что автор скорее констатирует факт ее наличия, нежели пытается понять ее природу. Зато чувствуется в этом этакий апокалиптизм в лучших традициях Маркса - 'призрак бродит по Европе', только не коммунизма, а - ненависти. Причем, акцент делается на том, что, дескать, почему-то принято считать, что дикая и необузданная агрессия - это дело прошлого, что люди 'расслабились', и думают, что ужасы потоков крови и безумия позади, однако ж - это только блажь и иллюзия: все то же насилие, все та же ненависть на наших улицах и в наших сердцах, просто люди почему-то решили, что все изменилось... зря решили - только больше проблем себе создали этим.
Дальше - больше. Автор утверждает (впрочем - вполне справедливо), что ненависть и насилие только ужесточились с веками, стали изощреннее и чудовищнее: если еще в середине двадцатого столетия человечество пребывало в ужасе от осознания возможной перспективы ядерной войны, то теперь над человечеством нависла много более страшная опасность - люди-бомбы, смертники без страха и жалости (С. 13-44). И, что самое страшное - это то, что из насилия, заполонившего мир, сделали шоу, так что люди задумываются о нем только тогда, когда оно обрушивается непосредственно на них, касается каждого персонально, а до тех пор - это спектакль, развлечение, которое очень увлекательно наблюдать со стороны. И как тут ни вспомнить Ги Дебора с его обществом спектакля: 'общество спектакля - это форма, которая сама выбирает свое техническое содержание. Рассмотрим спектакль в узком смысле 'средств массовой информации'. Mass media являются наиболее ярким и поверхностным проявлением спектакля. На первый взгляд, СМИ вторглись в жизнь как простое оборудование для мгновенной коммуникации, очередное удобство - однако это новшество обернулось настоящим Троянским конём, со своими эгоистическими целями и помыслами о саморазвитии'. Каждый день, по нескольку раз в день мы созерцаем насилие, созерцаем плоды ненависти на экранах телевизоров и на страницах газет, но результат только один - мы поглощаем транслируемый образ реального насилия, перевариваем его... и ничего не происходит - мы просто поглощаем обыкновенный продукт, как поглощаем джинсы или пирожные. Мы потребляем образ реального насилия и воспринимаем его на выходе уже не как насилие, но именно как образ.
Нет ничего страшнее, чем отчуждение человека от окружающего мира, от действительности, так как тогда человек полностью растворяется в диктуемых ему условиях бытия, интегрируясь в существующую миросистему столь глубоко, что полностью растворяет свое 'Я' в мире образов. Человек растворяется в спектакле, сам становясь его органической частью спектакля.
Между тем, ошибка автора состоит в том, что он увлекается живописанием того, как мир погряз в ненависти, потеряв ее из виду: в двадцатом столетии объем ненависти в мире возрос настолько, что ее попросту перестали замечать, обращать на нее внимание, и потому стало казаться, что безудержная агрессия, спонтанное насилие и массовые убийства - это дело прошлого, но не настоящего. И именно поэтому человек вдвойне, а то и втройне ужасается, когда обнаруживает для себя, насколько этот мир поглощен злобой.
Живописуя царящее в мире насилие, повествуя об убийствах и прочих всевзможных зверствах, Глюксман упускает из виду самое главное - природу насилия, создается впечатление, что оно - часть нашего естества, присущая нам от природы. Между тем, в начале 1970-х еще Эрих Фромм писал в своей книги 'Анатомия человеческой деструктивности', что 'сегодня его [Лоренца] идеи привлекают многих людей, которые предпочитают верить, что наша страсть к насилию (к ядерному противостоянию и т. д.) обусловлена биологическими факторами, не подлежащими нашему контролю, чем открыть глаза и осознать, что виною всему мы сами, вернее, созданные нами социальные, политические и экономические обстоятельства'. Соответственно, речь идет о том, что сводить проблему насилия, проблему ненависти к биологически обусловленному фактору - это означает не более чем бегство от подлинного познания проблемы и ее последующего решения. Человечество отказывается познавать причины собственных бед: классовая борьба считается выдумкой марксистов, революция - плодом властнических амбиций кровожадных революционеров, а ненависть... естественной человеческой составляющей. И в итоге люди продолжают миллионами умирать от голода, подвергаться насилию и эксплуатации со стороны горстки сильных мира сего, держащих в своих руках политическую и экономическую власть, а всевозможные фукуямы твердят при этом о 'конце истории', словно бы человечество достигло пика социального развития, так что теперь возможны только стабильность, либо регресс.
И, пожалуй, как раз поэтому Андре Глюксман, попричитав над тем, в каком страшном мире мы живем, приступает... к активнейшей защите политики Соединенных Штатов Америки и Израиля, мол - несправедливо их обличают всевозможные леваки, ведь Америка - это оплот свободы и демократии (!), а Израиль просто борется за свое место под солнцем (ведь каждый народ имеет право на свое государство!), и поэтому, дескать, сравнивать политику Шарона и Гитлера ни в коем случае нельзя (ну, в масштабах - конечно нельзя, но вот империалистические и милитаристские замашки правительства Израиля никто не отменял). За критикой Израиля Глюксман видит исключительно проявления антисемитизма, а за критикой политики США, экспансии Пентагона в Афганистан и Ирак, только лишь антидемократизм, то есть антисвободнические поползновения (!). Противник сионизма в интерпритации Глюксмана оказывается всегда и непременно антисемитом, словно свет клином сошелся на том, что евреи обязаны иметь свое государство, обязаны быть, 'как все', и грызться с другими народами за кусок земли, умирая и убивая тысячами во имя государственных интересов, во славу своих политиков (что мы имеем в реальности). Ну и чем в таком случае Израиль отличается хоть от гитлеровской Германии, хоть от любого другого государства? Ведь и немецкие национал-социалисты 'всего лишь' отвоевывали себе место под солнцем, 'необходимое им жизненное пространство', как это делает сегодня Израиль. Шарон, может, и не тождественен Гитлеру, однако, в этом отношении политика их сходна, у них только масштаб разный! Да и что значит подобное резкое и абсолютное неприятие любой критики сионизма? Ведь, выступая против сионизма (равно как и любого другого национализма), левые интернационалисты (в первую очередь, анархисты), подразумевают, что нужно бороться не за местечковые интересы вождей и исключительно своей нации, но что бороться необходимо в интересах всего человечества, не выделять свой народ, но бороться сообща с представителями других народов за общее дело, за социальную справедливость, за лучший мир, в котором все будут братьями и сестрами, когда исчезнут разделяющие их государственные границы, и падут оковы государственных интересов. Однако же, Глюксман думает что вознесся над интересами левых и правых... и фактически встал на сторону правых, то есть еврейских националистов - сионистов, причем, одновременно с этим активно поддерживая империалистическую политику Соединенных Штатов Америки, не останавливающихся перед бомбежкой мирного населения, борющихся против одних военных преступников и диктаторов опираясь одновременно на других (громим сербов, опираясь на албанцев, и не обращаем внимание на геноцид курдов в Турции) - за подробности подобной политики США (и их активнейшего союзника в деле империализма - Израиля, вполне себе империалистического государства, хоть и маленького по размерам и притязаниям) стоит обратиться к книге Ноама Хомского 'Новый военный гуманизм' (М., 2002), где можно наглядно убедиться в том, что поддерживать и оправдывать США может только либо тот, кто не знает очевидных фактов, либо лицемер, либо империалист, поддерживающий идею мировой гегемонии Белого Дома.
Глюксману кажется, что протест против 'Макдоналдса' - это просто антиамериканизм, за которым ничего не стоит, который самодостаточен. Между тем, это применимо только к 'правому' политическому спектру, в то время как 'левые' протестуют не против 'Макдоналдса', как Американской компании, но против 'Макдоналдса', как транснациональной корпорации, эксплуатирующей своих работников, выжимая из них все соки, какие только может, загрязняющей окружающую среду, губящей наш с вами мир (Вернер К., Вайс Г. Черная книга корпораций. Екатеринбург, 2007. С. 331-333). Да и не сошелся свет клином на том же 'Макдоналдсе', равно как и вообще на конкретно Американских фирмах: левые выступают против транснациональных корпораций, засилья капитала любой страны, так как дело не в их национальной принадлежности (капитал вообще интернационален), но именно в их разрушительной, эксплуататорской, губительной сути.
Ну и, наконец, Андре Глюксман посвящает целую главу (С. 194-248) обличению уничижительного положения женщины в нашем мире, ссылаясь на древнегреческие тексты, что мол - женщин притесняли издревле, и это наш порок и недостаток. А ведь он опять же упускает из виду простую и очевидную, давно известную вещь: женщина была в приниженном положении не по абстрактно-кровожадным причинам, но в силу того, что в глубокой древности возобладал патриархат, когда мужчины приобрели власть над женщинами в результате начала разделения труда. И обличения ислама бьют мимо цели - в христианском мире женщина долгое время отнюдь не пользовалась уважением, будучи полностью подчинена мужчине, несмотря на весь пафос романтического рыцарства.
'Стану ли я ненавидеть ненависть? Ни на волос. Я обнаружил ее, упертую и грубую, но прежде всего до смерти глупую в своей изначальной воле сравняться с Богом' (С. 278). Глюксман так и не понял природу ненависти, он ее не более чем увидел...