Апельсины
Пьеса из застойных времен в двух действиях

Действие первое.
Приемная райкома. Секретарша. Входят трое колхозников

1-ый:
Это надо немедленно решить.
Где секретарь райкома?

Секретарша:
Идет совещание. Что за нетерпение?
У вас что - пожар или наводнение?

1-ый:
Хуже пожара. И вроде дурмана.
Должны апельсины сажать мы по плану.

Секретарша:
Вы что же, против апельсинов?
Небось съедите целую корзину.

2-ой:
И я говорю: план - закон. И точка.
Работать надо, а не гудеть, как бочка.

1-ый:
Вот ты и работай, да думай немножко -
На наших землях растет лишь картошка.

3-ий:
Растет. Не растет. Как послушать, Иван,
Один ты умнее, чем целый Госплан.

1-ый:
У нас не растут апельсины, болваны.

2-ой:
Эт-та не причина для невыполнения плана.
А на что же наша мощь космическая
И революция научно-техническая?
Поможет ученый, поможет солдат,
И ежели надо, взрастим мармалад.

1-ый:
МармЕлад на фабрике делают, дурень.

2-ой:
Ты сам элемент и весь твой курень.
Эт-та раньше так было, при капитализме,
А нынче и мармалад дадим отчизне.
Я сам взращу мармалады ранние
И других вызываю на соревнование.

3-ий:
Вредная линия. И анархичная.
От нас апельсинов ждут жители столичные.

Конец первого действия

Действие второе.
Те же и председатель колхоза

Председатель:
Привез семенные апельсины я,
Но только они совершенно синия.

Колхозник:
Как может так быть?

Председатель:
Очень проста.
Их хранили с нарушением ГОСТа.
И теперь они от плесени синие,
Но вес точен и документы апельсинные.

Все:
Так что же нам делать? Как выполнить план?
Где секретарь райкома?

Входит секретарь райкома

Секретарь:
Товарищи, мы обсудили положение.
Райком имеет такое мнение:
Синие апельсины пустить на удобрение
И вырастить картошку, как требует население.

Все:
Какое мудрое решение!
Да здравствует секретарь райкома!

Патриотическая песня.
Занавес



Чистая правда

В одной столице горной
Жил-был один придворный,
Который пил не пиво, а только хлебный квас.
И стал таким здоровым,
Что гнул легко подковы.
Мог одолеть любого, я уверяю вас.

Представьте: в той столице
Творились небылицы.
Король не мог издать там указ или приказ.
Он говорил: "Простите",
"Прошу вас", "Извините",
"Весьма необходимо, я умоляю вас".

За то уж королева
Была из тьмы и гнева,
Но это не играло существенную роль.
Когда она сердилась,
Ругалась и бранилась,
То все кругом кричали: "Да здравствует король!"

Там дамы не хотели
Какао пить в постели,
Ему предпочитая парное молоко.
Когда ж они вставали,
Мужья их одевали.
Такому в наше время поверить нелегко.

Там грузы через речки
Несли в зубах овечки,
И волки их не ели, а ели колбасу,
Но пьяниц находили
Буквально за три мили,
На них по-волчьи выли и отводили в суд.

И все вообще там было
Необычайно мило.
Пейзажи и одежду, и нравы я любил.
Когда там находился,
То целый год не брился.
А как там очутился
И как оттуда скрылся
- Вот это я забыл.



Эти женщины

Дамы стали просто грубы
И теряют грацию.
Разговоры им не любы
Про эмансипацию.

Уж вперед выходят в спорте,
Собрать могут рацию.
Я боюсь, они испортят
Всю классификацию.

Все смелей день ото дня
Им цветы, овации.
Как же, граждане, поднять
Наши репутации?

А то женщины разлюбят,
Уйдут в авиацию...
Я боюсь, они погубят
Всю цивилизацию.



Общественность

Жил да был поэт известный,
А писал неинтересно.
Между нами скажем - дрянь,
Как ни кинь, куда ни глянь.
Но зато он был идейный,
Даже больше - был партейный.
Даже больше - блюл закон,
Был общественностью он.
А у этого поэта
Росла дочка Лизавета.
Ну, не то, чтобы умна
И не то, чтобы скромна.
И не то, чтобы красива,
Но одета всем на диво.
Шляпка, модная в столице,
Из Японии ресницы,
Серьги - ахнут все музеи,
Ну а юбка - выше шеи.
И вот эта-то химера
Вдруг влюбилась в инженера.
- С ним пойду куда угодно.
С инженером хоть в высотный.
Тут запричитал папаша:
- Ах ты, Лиза! Горе наше.
Да пойми же ты, дурища -
Инженер - ведь это нищий.
Инженер, пусть не урод,
В комитет не попадет.
В общем, брось. И без обмана,
А не то лишу карманных.
Отвечала дочка: - Тихо.
Не шуми, я знаю выход.
Ремесло ведь не проклятье.
Я найду ему занятье.
Вскоре все образовалось.
Свадьба с шумом состоялась.
Инженер наш стал артистом,
А потом - фельетонистом,
Был он ловок и смышлен,
Стал ОБЩЕСТВЕННОСТЬЮ он.



Встреча

Ты идешь с улыбкой незаметною,
С искрами лукавыми в глазах.
Ты откуда? Легкая и светлая,
Как небес весенних бирюза.

Будто повстречался вновь со сказкою,
С Золушкой, чуть строгой, чуть смешной.
Смотришь на меня открыто, ласково,
Словно мы знакомы уж давно.

Если бы не опасался, Золушка,
Вдруг тебя обидеть иль смутить,
Я бы раздобыл кусочек солнышка,
Чтоб тебе на память подарить.

И к тебе такое чувство нежное,
Будто с тобой юность уплыла.
Ландыш мой, подснежник мой, подснежничек,
Где ж ты раньше, милая, была?



Любимая

Я синему утру скажу, что ты диво.
Тайком прошепчу, чтоб другие не знали:
Ведь люди завистливы, боги ревнивы,
Ты ж тайна веселья и тайна печали.

Скажу тихо-тихо, как радует ласка
Глаз твоих карих и рук твоих нежных,
Голос твой будто весенняя сказка.
Голос участья и голос надежды.

Чуть слышно скажу, что ты радость, награда,
Что руки, тоскуя, тебя заждались.
Ты тайна восхода и тайна заката,
Мерцанье и трепет. Жизнь.



В лесах Приамурья

Во сне ли я слышал стон бури?
Иль в окна бьет молний отсвет?
В далеких лесах Приамурья
Душа повстречала рассвет.

Там кедров раскинулись кроны.
Там пахнет землей и смолой.
И пологи листьев зеленых
Сплетаются над головой.

И мерно качаются ветки,
И дышится вольно, легко.
Я в городе словно как в клетке,
Но сердце мое далеко.

Когда я сижу здесь, нахмурясь
И вроде не глядя на свет,
В далеких лесах Приамурья
Душа ожидает рассвет.



Поход по Подмосковью

Целый час мы идем вдоль околицы.
Где ж светлеющих далей простор?
Что же так никогда и не кончится
Этот низенький, серый забор?

Все домишки, домишки вдоль линии
Покосившись стоят, будто встарь.
Где же небо громадное, синее?
Где ж искрящийся сосен янтарь?

Провода здесь гудят растревоженно.
Снег на крышах местами примят.
Мне пройти бы тропинкой нехоженой
Там, где тонкие льдинки звенят.

Так вздохнуть полной грудью мне хочется,
Зимним сказочным лесом пойти
И идти, пока жизнь не окончится,
И дышать, и смотреть, и идти.



Капитан

Я верю, мне плавать судьбой суждено.
Во мне Дух морей. Я сын Океана.
Корабль мой давно уж пошел на дно,
Но я еще вижу себя капитаном.

Я помню, как будто бы было вчера:
Как птица, в безмерной дали океана
Средь блеска и сини плывет мой корабль,
Плывет и врезается в стену тумана.

По палубе мглистые змеи ползут.
Приборы все врут - здесь не может быть мелко.
Туман. Навалился, обвился как спрут,
И в ужасе прыгает компаса стрелка.

Нет ветра. Чуть слышно шипение волн.
Но что это? Скалы? Откуда здесь скалы?
Куда я в тумане корабль завел?
- Машинное, дать задний ход! Самый малый.

Но поздно - на камни садится судно.
Из рук у меня вырывает бинокль.
Корабль, мой корабль, идет на дно.
А, будь этот день, этот час трижды проклят.

Нет, просто со мною случилась беда -
Плывут же другие суда сквозь туманы.
Не знаю я где и не знаю когда,
Но я докажу, что гожусь в капитаны.

Я знаю, мне плавать судьбой суждено.
Во мне Дух морей, я сын Океана.
Корабль мой давно уж пошел на дно,
Но я еще вижу себя капитаном.



Одержимый

Вы говорите - Долго, сложно,
Упорством наживать врагов.
Жизнь коротка, и невозможно
Достигнуть дальних берегов.

Быть может, так и есть. Кто знает?
Себя порой мне тоже жаль,
Как объяснить вам, что толкает
Меня в неведомую даль?

Как объяснить, зачем не спится?
Зачем бушует в мыслях шторм?
Зачем нужна свобода птице,
Когда дают ей в клетке корм?

Конечно, лучше цель поближе -
А вдруг земли далекой нет?
Но я... Я эту землю вижу,
Эта земля живет во мне.

Быть может, жизнь проходит с краю,
А дальний берег некрасив.
И, может, океан бескраен.
Но буду плыть, покуда жив.

Не знаю, встретит ли удача
И через сколько зим иль лун.
Я просто не могу иначе.
Я - Христофор Колумб.



Летучий голландец

Из спичек могучий корабль я собрал,
Голландцем летучим его я назвал.
Лети утром ранним в просторы морей,
Летучий голландец, гроза кораблей.
К светлеющим далям, в просторы морей
Летучий голландец, гроза кораблей.

Высокие мачты под ветром скрипят.
Поход мой уж начат. Я грозный пират.
Весь мир удивится отваге моей.
Летит, словно птица, гроза кораблей.
К свободе и свету, в просторы морей
Летучий голландец, гроза кораблей.

Я долгие годы готовил маршрут.
Далекие воды корабль зовут.
Пусть хмурятся тучи, пусть дождь все сильней.
Голландец летучий - гроза кораблей.
Сквозь бури и штормы в просторы морей
Голландец летучий, гроза кораблей.

Мой дом уж далеко, плыву на восток.
Откуда-то сбоку вдруг прыгнул щенок.
Удар - судна нету. В ладошке моей
Остатки корвета - грозы кораблей.
Походу конец. Возвращаться пора.
Разбит, уничтожен мой грозный корабль.



Цыганка

Красавец, стой! Скажу тебе
О прошлом, о твоей судьбе.
Людей я знаю души.
Не веришь? Ну так слушай!

Тебя сомненья теребят
И недоверье губит.
Любила девушка тебя,
А нынче уж не любит.

Скажи, попробуй, что не так.
Я вижу по глазам.
А знаешь, кто твой главный враг?
Твой главный враг - ты сам.

Сейчас совсем ты не у дел.
В растерянности разум.
Ты много выиграть хотел
И проиграл все сразу.

Дай, я тебе поворожу.
Раскрою все секреты.
Всю правду я тебе скажу
Лишь за одну монету.



Калека

Ни поехать, ни пойти
И ни вверх, ни вниз.
Все дороги и пути
Перекрыл мне гипс.
Поздним летом у реки
Травы высоки.
У меня есть две руки,
Полторы ноги.

То заноет, то болит,
Будто из огня.
Жизнь грохочет и кипит,
Но не для меня.
Там, где были огоньки,
Стали угольки.
У меня есть две руки,
Полторы ноги.

Я остался вдруг один.
Где ж вы, казаки?
Что-то будет впереди?
Не видать ни зги.
Но живу я без тоски.
Думы высоки.
У меня есть две руки,
Полторы ноги.



Начало сказки

Не тужи, царевна, в тереме своем -
Может быть, спасемся мы с тобой вдвоем.
Я еще не старый, я еще гожусь.
Брошу все, приеду и освобожу.

Не горюй, царевна, я уже в пути.
Жди и верь - сумею я тебя найти.
Проберуся тайно вдоль высоких стен.
Часовые дремлют, заберу их в плен.

Подожди, царевна, мчусь во весь опор.
Разве ты не слышишь шума до сих пор?
Разве ты не видишь? Облачко встает,
Пылью застилает ясный небосвод.

Ты не плачь, царевна, не губи красу.
Я тебе подарки в терем твой везу.
В изумрудах ларцы, чудные на вид.
Но никто не знает, что же в них лежит.



Наполеоновская гвардия

Над нами снегов боевые знамена.
Внизу водопады ущелья долбят.
Прозвали нас гвардией Наполеона,
Так гвардия наша покажет себя.

Не надо твердить про тяжелые ранцы
И дедами звать на привалах ребят.
На штурм этих склонов! Вперед, оборванцы,
И гвардия наша покажет себя.

Пускай мы не держим парадного строя,
Не рвемся в атаку, когда нас бомбят,
И трусы, как крысы, бегут с поля боя,
Но гвардия наша покажет себя.

И даже когда только взвод в целой роте,
Нам вихри победные марши трубят.
Из нас каждый стоит десятков и сотен,
И гвардия наша покажет себя.

И пусть порой сердце сжимает от боли
И призраки старости нас теребят.
Мы факелы. Сгустки уменья и воли.
И гвардия наша покажет себя!



Пессимист

Эпиграф:
Карету мне, карету!
"Горе от ума". Грибоедов

И люди подводят порой, и приметы.
Дрожит, изгибается жизни нить.
Беда в ней не в том, что веры нету,
А в том, что нечем ее заменить.

И бродишь, и маешься в поисках доли,
А долго ли жизнь человеку сломать?
Ведь горе не в том, что мало воли,
А в том, что и воля-то эта - тюрьма.

Тюрьма без стен, иногда без решеток,
А шагу не сделаешь просто так.
Беда не в том, что мало красоток,
А в том, что не нужно уже ни рожна.

Достать можно лошадь, достать карету.
А ехать куда, если всюду тьма?
Беда не в том, что таланта нету,
Трагедия в том, что нет ума.



Я негр

Я черный, я негр, и ниже не стать.
Для белых господ я почти что преступник.
Но я научился читать, размышлять
И знаю о многом, что им недоступно.

Я знаю - растают враждебности льды.
Я верю - окончатся страшные беды.
И я дотянусь до прекрасной звезды,
И я доживу до минуты победы.

Мы были как боги. И будем опять:
У нас же есть руки, и воля, и разум.
Кто это придумал, чтоб нас разделять
По нациям, кастам, религиям, расам?

Давайте поддержим друг друга плечом.
Давайте припомним, что все мы здесь - люди.
И мы эту горстку арийцев сметем.
Должно это быть, и я верю, что будет.

Я верю - растают враждебности льды.
Я знаю - окончатся страшные беды.
И я дотянусь до прекрасной звезды,
И песни сложу я в честь нашей победы.



Цветы

Плещется людской поток
Посреди аллеи,
А вокруг полно цветов,
Как в оранжерее.

Зачем рвали столько, злые?
Одного довольно.
Ведь они еще живые,
Им же больно, больно!

Улетит душа как дым.
И возврата нету.
А цветы нужны живым.
Вы поймите это.

Вы не трогайте цветов,
Вы их не вяжите.
Когда я умру, венков
Вы мне не дарите.

Не хочу могил, гробов -
Прах развейте в поле.
Сколько все-таки цветов.
Сколько в сердце боли.



На кладбище

Из земли наше тело, из камня дом,
А откуда пришли - непонятно.
Для чего мы работаем и живем?
Чтобы в землю уйти обратно?

От ушедших, мы знаем, не будет вестей.
Даже стона живой не дождется.
Лишь глазницы пустые, да кучка костей -
Это все, что от нас остается.

А здесь ветры шумят над разливами рек.
Время птицей летит век за веком.
Только слышно порою: Ушел человек.
Много ль надо, чтоб быть человеком?

И хорошим земля даст приют, и плохим.
Холм земли небольшой и ограда.
Да, мы знаем все это, а все же шумим.
Человеком чтоб быть, много надо.



Шутка

Скончался Брежнев чинно, благородно.
И Рейган к нам зашел в посольство. Ну?
А Тэтчер нет. Вот баба, вот уродина.
Да мы объявим Англии войну.

Мы им покажем острова Фолклендские
И весь их флот потопим, словно крыс.
Пора бы бросить ей повадки деревенские,
Уж раз она у них премьер-министр.

Да мы ее заменим чукчей с Врангеля
И чехам продадим за сотню крон.
Я сам бы стал премьер-министром в Англии,
Когда б меня пустили за кордон.



Панегирик

Тянется ввысь, просыпаяся, лес,
К синему своду далеких небес.
Птицы поют, призывая подруг,
Тайною жизни все полно вокруг.
Шепчется ветер о чем-то с листвою,
И каждый лист солнцу светлому рад.
Бабочки кружат над сонной водою.
Ягоды стайкою красной стоят.
Разум и зрение дал Бог земли,
Чтобы мы ей любоваться могли.
Волшебной ее красотой.

Взгляды твои искры страсти таят.
В светлую даль за собою манят.
И сердце бьется в восторге, любя -
Как можно жить здесь, не видя тебя?
Голос твой льется прозрачной волною,
Отблеск зари озаряет твой лик.
Счастье всей жизни - быть рядом с тобою,
Не покидая тебя ни на миг.
Разум и зрение дал Бог земли,
Чтоб жить в любви мы и счастье могли,
Волшебную славя красу.

Царство лесов и цветущих полей -
Все покорится улыбке твоей.
В чудной гармонии тысячи лет
Жизнь побеждает на нашей земле.
Век бы смотреть на поля золотые,
Женщин красу и мерцанье светил.
Тот, Кто придумал цветы полевые,
По плану дивному мир сотворил.
Разум и зрение дал Бог земли,
Чтобы хвалу Ему петь мы могли,
Волшебную славя красу.



Красна девица

Я любовь свою искал,
А найти не мог,
Но об этом только знал
Синий василек.
Рожь под ветром стелется,
Песня рвется вдаль.
Мне для красной девицы
Ничего не жаль.

Сколько мог бы ей сказать
Чудных, нежных слов,
Как хотел я отыскать
Ласку и тепло.
Кружат дни метелицей,
Мчатся все быстрей.
Где же красна девица,
Звонкий соловей?

Может, путь к ней недалек,
А иду всю жизнь.
О, мой светлый огонек,
Где ты? Покажись.
Ждал: судьба изменится,
Все прошел пути.
Только красну девицу
Я не смог найти.

Уж седеет голова,
И подходит срок.
Видно, зря тебя сорвал,
Синий василек.
Пусть тропинку у крыльца
Вьюга заметет.
И пусть красна девица
Ничего не ждет.



Бард

Ненависть вас окружает, как дым.
Ненависть к странам и мыслям чужим.
Ненависть в душу к вам входит, как в дом,
Дружбу и гордость считая изменой.
Но шумом леса и зеленью трав,
Заслоны из лжи разрушив и смяв,
Как светлый луч и как бард вдохновенный,
Я к вам приду в каждом крае вселенной.
Я к вам приду из небесных глубин,
Я к вам приду из-за горных вершин,
Как ветер примчусь я с туманных морей
Лаской и нежностью песни моей.
Стражи напрасно замками звенят -
Нету страны, где не пустят меня.
Сквозь все заслоны и стены пройду
Лаской и нежностью песни.

Вас лицемерья окутал туман.
Вас лицемерье гнетет и обман.
Вам лицемерье наполнило жизнь,
Вольное слово считая изменой.
Но, уцелев в этой жуткой игре,
Перехитрив стражу грозных царей,
Я улечу, словно птица из плена,
И к вам приду в каждом крае вселенной.
Я к вам приду из небесных глубин,
Я к вам приду из-за снежных вершин,
Как ветер примчусь я с туманных морей
Лаской и нежностью песни моей.
Стражи напрасно замками звенят -
Нету страны, где не пустят меня.
Сквозь все заслоны и стены пройду
Лаской и нежностью песни.