Аннотация: Цель этого очерка вовсе не тезы Индийской философии, а живой человек, современный религиозный Индиец, Норинда, который высказывает свои мысли и переводит в своих словах теорию Индуизма.
Рассказ Норинды
Во время вечернего Аарати в храме Самаджи Ма Анандамаи среди групп молящихся выделялся один индиец. Его спина была настолько прямой, что казалось, кто-то воткнул в его шею кол, проходящий сквозь позвоночник, как через трубу, в землю. С застывшим, будто бы повернутым вовнутрь лицом, опущенными вниз глазами, со скрещенными по всем правилам йоги ногами, в идеальной позе медитации он сидел на протяжении всей получасовой молитвы и оставался в таком положении еще некоторое время. Иногда после Аарати он присоединялся к нам, немногим европейцам, собиравшимся около свами Виджаянанды. Его звали Норинда, он жил в Калькутте, был учеником Ма, и часто приезжал в Канкаль. Он подходил к Виджаянанде, дотрагивался, как это принято у индийцев, до ног Свами, и присаживался, молчаливо прислушиваясь к разговору. По неизменному выражению его лица я не могла понять, чем ему интересны наши разговоры, и находит ли он в них что-либо для себя новое. Как-то утром в компании нескольких друзей я шла на рынок, и увидела его, стоящим у двери одного из маленьких домишек, прилепленных друг к другу и тянущихся одной грязной стеной на протяжении всей главной улицы. Он заговорил с нами, заулыбался и пригласил войти. Мы оказались в маленькой темной каморке с тремя кроватями и дыркой в углу, для оправления нужд. Старик в белой доти, в котором я распознала одного из музыкантов на Аарати, готовил чай.
-Он родственник Ма, - кивая в его сторону головой, сказал Норинда.
- Все мы родственники Ма в какой-то степени, - ответил старик и подошел разливать нам чай.
Мы медленно говорили, смакуя горячий напиток, приправленный имбирем и перцем, с пикантными печеньями, всыпанными нам в ладони.
- Я бы хотела узнать больше об индийской философии, - повернула я разговор на нужную мне тему, - я учу философию уже много лет, это дело моей жизни.
- Интересно, чем же занимается европейская философия?
- Во всем ищет смысл, даже в том, в чем смысла быть не может. А индийская?
- Тоже, в общем, ищет смысл. Главная идея, - проговорил Норинда, долго подбирая нужные английские слова, - это идея микро и макрокосмоса. Человек включает в себя все элементы вселенной. Он как - бы маленькая модель всего существующего. Вернее, каждая часть, каждый элемент вселенной создан также как целое и уже включает в себя все.
- Ну, это известная идея. Но объясни - ко мне, что есть «я» и мой внутренний мир?
- Внутреннего и внешнего не существует. Этот дуализм - иллюзия, майа.
- Но что обычно подразумевают, когда говорят о душе и теле?
- Разделения на душу и тело у нас как такового не существует. Наше существо, которое включает в себя обычное сознание (mind) и тело, состоит из 25 факторов. Изначальная субстанция, из которой, как источник и как материал создано все живое, это Атман или Брахман. В нем все едино и нет различия. В нем постоянство и вечность. Существующий над временем, он неизменен. Это высшая точка сознания. Если человек долго практикующий садану достигает этой высшей точки, атмана, время останавливается для него, момент растекается вечностью, а вечность сужается в миге. Это постижение бога.
- Что есть Mind?
- Он состоит из пяти факторов: мане - мышление...
- Что есть мышление?
- Непрекращающееся движение образов, сменяющих друг друга.
Второй фактор - чат, память, накопление и коллекционирование образов. Третий - Будди, сила, побуждающая к действию. Четвертый - Ангар, эго, пробуждающееся с каждым новым ощущением чувственных органов, как- то, к чему эти ощущения принадлежат. Это «Я» присоединяет все ощущения к одному субъекту. Пятый - интеллект, сила, определяющая новые чувственные ощущения в соответствии с информацией памяти. Она как бы раскладывает все по полочкам. Различает предметы, сравнивая их с прошлыми образами. Все эти функции покрывают изначально чистое сознание, Атман, и создают Майю - иллюзорное человеческое восприятие мира. В призме этого восприятия появляется мир, сложенный из слов и форм. Убери слова и формы, и мир исчезнет.
- Известно, что индуизм проповедует возрождение души после смерти тела в другом теле. Что точно вы имеете в виду? Что остается от моей, так называемой души, после смерти этого тела? Лучше даже спросить это так: Чем «я после смерти» отличаюсь от души другого умершего индивида? Ведь по вашему учению получается, что истинное бытие не имеет различий, а все индивидуальные различия существуют только в человеческом мире вещей и их названий. Было бы логичным предположить, что после смерти тела все различия стираются и говорить именно о «моей душе» - не имеет смысла.
- Остается энергия. Разным сочетанием энергий одни отличаются от других. Всего есть три формы энергии: Тамаджи, Рамаджи, и Самаджи. Тамаджи - это черная дыра, стремление к опустошению, она проявляется как лень и невежество, способствует самым мрачным злодеяниям, разрушающим все живое. Рамаджи - это движение, активность, проявление силы и возникновение желания. Самаджи - это стремление к свету. Сочетание этих энергий в различных пропорциях создает тенденции нашего характера, которые и переходят от одной жизни к другой, пока человек не освободится от них, не уничтожит их корня в себе самом. Только тогда его душа соединится с атманом, и все различия исчезнут.
- Что есть хорошо, и что есть плохо?
- Наш Mind скрывает от нас истину, поэтому мы часто блуждаем в неведении и ошибаемся. Хорошее - это то, что соответствует изначальной реальности, той, что, приводит к соединению, единству всех различий. Ведь в Атмане нет различий. Плохое - это то, что усугубляет различия, отделяет сознание от реальности. Такие эмоции, как гнев, злость, вожделение, страх, - эмоции по сути своей разъединяющие, отрицательные. В них человек противопоставляет себя другому.
- Почему бог создал человека, который все равно стремится воссоединиться с богом?
- Атман возымел желание воплотиться в бесконечных формах. Индивидуальное сознание есть ничто иное, как отражение атмана в одном из его бесконечных аспектов. Также говорят, бог создал из себя самого бесконечное множество форм, так как возжелал играть этими формами, как ребенок играет кубиками, складывая из них дворцы и потом разрушая.
Мы медленно допивали чай. Полдневная жара покрывала наши лица мелкими капельками пота.
-Можно я тоже спрошу что-то? - робко попросил Норинда, - я вот смотрю на вас, европейцев, приезжающих из ваших прекрасных стран в Индию. Вы ходите в наши храмы, вы стремитесь войти в культуру такую далекую от вас. И все не могу понять: Зачем вы это делаете? Что побуждает вас?
- Как и Индийцы, мы хотим духовного освобождения. На западе нас бы сочли безумными. Там, несмотря на свободу, все на один стандарт: видят освобождение только в материальных благах.
- Я думаю, вы правдивы. Вы говорите, Индия - страна духа, а в ваших краях люди не думают о духовности. Но знаете ли вы, насколько серьезны ваши намерения? Вы на самом деле стремитесь к истине? Многие европейцы, как я понимаю, приезжают скорее ради экзотики. Им интересно походить по разным храмам, повстречаться с разными гуру. Но потом они возвращаются к себе на родину, и все у них продолжается по-старому. Вы должны определиться и не терять времени напрасно. Духовной практикой не занимаются урывками. Чтобы на самом деле преуспеть в этом, вы должны быть постоянны в этой практике. Нужно остаться здесь навсегда, как это сделал Виджаянанда.
- Но Виджаянанда встретил Ма, с ним произошло это чудо.
- Верно, Ма - волшебный учитель. Она перевоплотила и меня одним своим взглядом. Но я мало видел ее в телесном присутствии. Вскоре после того, как я встретил это чудо, она покинула тело. После нее, в Индии не было настоящих учителей. Однако нужно не забывать, что учитель находится, когда ученик готов.
- Вот скажи: я вижу вокруг себя саньяси, упорно практикующих садану, людей, жертвующих всем ради одной цели - достичь бога. Но мало кто достигает этого. Ты об этом не задумывался?
- Мне ли ты это говоришь! Я почти не вижу свою семью, живущую в Калькутте, все ради этого. Я обошел всю Индию, вдоль и поперек, посещал ашрамы на севере и на юге, видел много учителей, но больше никто не действовал на меня так, как Ма. Я расскажу тебе одну историю, которая может, подскажет тебе, почему у нас ничего не получается. Один властный царь, достигший, во время своего царствования, всего чего хотел и победивший много стран, понял бессмысленность своих успехов. Он покинул свой замок, и убежал в глубокий лес, где жили праведники. Находясь в лесу, питаясь растениями и скудными плодами деревьев, он медитировал днями и ночами. Царь очень усердствовал в своем стремлении, его духовные силы быстро возрастали. Он поднялся так высоко, что ничто в мире уже не привлекало его, но достичь полного освобождения все не мог. Проходили годы. Его мир не изменялся. Поняв тщетность своих усилий, он в отчаянии возжег огромный огонь и намеревался бросить в него свое бренное тело, мешающее ему достигнуть абсолюта. Но вот из пламени вышла женщина, в которой он, к удивлению своему, узнал собственную жену, оставленную им в замке. - Что ты собираешься сделать? - спросила она. - Я хочу сжечь это надоевшее тело, и освободить себя от последней привязанности. - Глупец, ты сожжешь только плоть. Но твоя привязанность к этому «я», которое должно обязательно достичь освобождения, как последней победы, этим не кончится.
Царь упал на колени перед женщиной, но она исчезла. Тогда он потушил огонь, и в раскаянии принял решение вернуться в замок. В тот же миг он достиг полного освобождения.
Так и все мы, видишь ли. Можем жить очень воздержанно, можем лишить себя всех материальных вещей, не есть, спать на камнях и медитировать с утра до вечера. Но привязанность к этому «я» от этого не слабеет, а может даже укрепится.
Так говорил Норинда, поднимая свои загадочные глаза, полные томления по абсолюту.
- Но нужно верить, - жизнерадостно закончил он, - верить в то, что рано или поздно, в этой жизни или следующей, это освобождение придет.