Аннотация: Воспоминания сарапульца И.Короткова о взятии ижевскими повстанцами Сарапула, о пребывании в "барже смерти", об освобождении узников флотилией Ф.Раскольникова. В двух вариантах.
ПРИКАМСКИЙ УРАГАН
В те дни, которые не забыть (август-октябрь 1918г.)
ПЕРЕД ГРОЗОЙ
Ненастье. Тяжёлые свинцовые тучи низко нависли над промокшей землёй, сыплют холодным дождём и, гонимые ветром, ползут вдаль, едва не задевая своим брюхом за дремучие прикамские леса...
Хмуро небо. Вот уже третий день, как из разинутой пасти, хлещет пронизывающий до костей осенний дождь.
Хмуры серые избушки села Ершовки, притулившиеся на отлогом берегу Камы, хмуры и люди - не веселят известия.
Делегаты из соседнего завода, ездившие в Ижевск для связи со штабом большевиков, вернулись не все... Меньшевики и эсеры, обманным путём, сбили на свою сторону большую частью рабочих и... учредиловцы справляют свою победу.
Не спокойно было в Сарапуле и Воткинске. Пустынные улицы предвещали нехорошее. Ползут над землёй тучи... Сыплет холодный дождь и в воздухе веет чем-то тревожным.
Контрреволюция выползала, то в одном, то в другом месте. Слышно было как с юго-востока подняла голову гидра Дутовской контрреволюции... за Уралом и на самом Урале - в Челябинске восстание чехов, подходивших к сердцу Урала - Свердловску.
Через день переправа через Каму прекратилась. Обоз и красноармейцы штаба 2 армии погрузились в баржи и направились вниз по Каме, остановившись у Вятских Полян.
Печально хмурился на Каму опустевший Сарапул. Гудел ветер и тяжёлые волны хлестались в мокрые берега.
...А на другой день под гром духового оркестра в Сарапул входят "герои"-ижевцы, встречавшая их буржуазия чествовала своих долгожданных спасителей. Тотчас-же начались аресты и избиения рабочих и советских работников.
В КОГТЯХ ПАЛАЧЕЙ
Притаившееся село Ершовка по другую сторону р. Камы, против Сарапула жило в неведении, но... чувствовалось в воздухе не добрым.
Кулаки и их подпевалы скоса посматривали на "советских" людей, [93] перешёптывались, ехидно улыбаясь при встрече с красным, и не смотрели прямо. Ждали...
Бедняки волновались... Исполком готовился к отступлению на восток. Спешно сколачивался отрядик партизан-красноармейцев. Телефонная связь с Сарапулом прервалась. Кама расколола территорию на два лагеря - белых и красных.
Жуть брала главным образом от неизвестности, что там... за рекой, в городе.
Большая часть исполкомцев выехали из села, а человек 15 осталось для связи и раздачи бедноте оставшихся продуктов и товаров, после чего решено выехать.
Но... на другой-же день ворвался белогвардейский отряд, встреченный местной буржуазией и кулаками, тащившим лошадям овёс, сено и проч. и тут-же указывая, кого нужно арестовать.
Тотчас-же было арестовано десять человек. "Герои", насвистывая, ходили по комнатам исполкома и срывали со стен расклеенные революционные плакаты и листовки.
НА ПУТИ В ТЮРЬМУ
Арестованных, окруженных цепью конвоя, вели по направлению к Каме. Липкая грязь, навязчиво приставала к лаптям и сапогам тяжело передвигавших ноги арестованных.
Шли они, понуря головы, - усталые. Сколько пришлось перенести волнений в борьбе за власть, а порой невзгод и лишений... А впереди смерть, не сегодня - завтра. Но они спокойны. Дело своё сделали. Пролетариат разорвал цепи - восстал, гневный и сильный. Остальное сделают товарищи. Смерть не страшна. И... становилось легче и веселее.
А "досужая" публика глазела на них со всех сторон.
- Скорей ведите их разбойников, сажай прямо в тюрьму.
Рычало кулачьё.
- Батя! - прокричал звонкий детский голос.
С края толпы стоит женщина с четырьмя детьми, торопливо концом платка вытирает слёзы и шепчет ребятишкам боязливо:
- Не кричи батя... "они" и нас уведут.
- Батя, не ходи!
Повернул голову в толпу один из арестованных, махнув рукой, твёрже [94] зашагал вперёд.
И опять тоской сжимает сердце.
- Что-то будет с ними?..
- Я с батей пойду! - Донеслось до слуха арестованных.
Плача, мальчик вырвался и побежал к отцу. Мать схватила его и увела обратно.
А кулаки шипят сквозь зубы:
- Дождётесь и вы, большевистское отродье. И вас будем садить.
Дети, прижавшись к матерям, плакали.
...Уже далеко ушли арестованные... подходили к тюрьме, где уже сидело и томилось пятьсот таких-же защитников советской власти, борцов за революцию.
Садилось за гору солнце. С Камы несло прохладцей. Где-то стукнул и эхом отдался в лесу выстрел.
И с реки неслось звонко:
- Крепи чалку.
В БЕЛОГВАРДЕЙСКОМ ЗАСТЕНКЕ
18 сентября. Ночь. Темно и душно в тюрьме. Тускло мигает ночник, бросает скудный свет. В камере 42 челлвека, "арестанты" большинство молодёжь, бойцы Уральской дивизии, участники боёв против Дутова.
Слышится тихий разговор.
- Беляки что-то готовят с самого вечера. Тревожно. Что-то будет сегодня? За кем "очередь"?
Часов около 11 ночи, слышатся отдалённый шум, крики и выстрелы. Арестованные, тихо перешёптываясь, прилегли, кто на нары, кто на пол...
Чу... в соседней камере - крики...
- Раздевайсь! Пори его!
Прошло минут десять.
Шумно распахивается дверь. На пороге - кучка белых. Впереди начальник контр-разведки.
- Эй-вы! Сволочь большевистская! В угол все‼!
Зверские, пьяные лица и налитые кровью глаза не обедают доброго. [95]
- Раздеваетесь все!.. Мать вашу!.. Складывай сюда всё! Отдавай деньги! Кто утаит - будет расстрелян!..
Некоторых избивали тут-же. Били по лицу и голове револьверами. Издевалась. И после расправы ушли с хорошей "добычей", провожаемые взглядами страшной ненависти.
Тихо... лишь изредка глубоко вздыхают и стонут избитые. Из соседней камеры слышатся приглушённые крики и стоны.
Через час в корридоре послышалась шаги и голоса. Вновь звякнули замки в соседних камерах. Уводили пленников на расправу.
Пришла очередь и нашей камеры. Выводят часть наших товарищей, последние лишь тихо повернулись к остальным, промолвили:
- Прощайте, товарищи...
- Прощайте, дорогие друзья...
Ушли. Щёлкнул замок... Слышно было только глухой стон. Всё стихло.
С отяжелевшими головами, словно налитыми свинцом, потрясённые этими днями, один за другим склонялись на голый холодный пол и при бледном рассвете утра засыпали тяжёлым, тревожным и коротким сном.
...Утром, из соведних камер, особыми сигналами (по трубам парового отопления) передали, что всего за ночь было уведено из тюрьмы 36 человек. Часть их была приколота на тюремном дворе, а часть уведена к железнодорожному Камскому мосту, где после изощрённых истязаний несчастных прикалывали и сбрасывали с борта баржи в Каму.
В ПЛОВУЧЕМ ГРОБУ
2 октября, при приближении к Сарапулу 28 Азинской дивизии, белогвардейцы решили всех арестованных перевести из тюрьмы на баржу, что и привели в исполнение, а на следующий день баржа была уведена в центр белогвардейского стана и остановлена на р.Каме против Ижевского завода у с. Гольяны.
Люки (отверстия) на палубе были глухо заколочены и придавлены, якорями, а на верху баржи поставлен караул в 30 человек с пулемётом. Люди бродили в тёмной барже, как в могиле, испражняясь тут-же в свое "комнате". Каждый день один из люков баржи открывался и из заживо погребённых уводили на верх человек по 10-20 и тут-же [96] инквизиторы расправлялись со своими жертвами.
РАЗ"ЯРЁННЫЕ ЗВЕРИ, КРОВЬ И БИТОЕ СТЕКЛО.
17 октября. Вот уже две недели как посредине Камы стоит мёртвый дом-баржа, а в ней слишком 500 полунагих, истощённых, полузамёрзших людей. Всё, что они имели - это четверть фунта хлеба и кружку воды в сутки и единственное желание - "скорее-бы прикончили". Ждали ежечасно, когда "осчастливят", вызовут "на верх".
Рано утром, что-то шаркнуло возле борт баржи. Подошел пароход и поставил рядом вторую баржу. Затем слышно было, как на барже отворачиваются якоря с придавленных люков. Отверстие открыто. Быстро бегущие облака показалась в выси и около люка злые лица офицеров.
Через несколько минут раздаётся сверху команда:
- Выходи на верх по 5 человек!
Бледные, худые, как скелеты, люди, еле вставая со дна баржи, молча останавливаясь около лестницы, неподвижно всматриваясь, в давно не виденные свет и солнце.
- Выходи!
Наконец первые пять человек медленно начали подниматься на верх. Крепкие стены, палуба и шестиметровая глубина, не пропускали ни каких звуков.
- Что будут делать с нами там на верху?
У каждого зарождалась мысль в голове.
Пятёрки уходили. Назад никто не ворочался. Лишь изредка доносились звуки глухих выстрелов.
Выползаем на верх. Видим. На палубе цепью стоят человек 20 белогвардейцев. Рядом с нашей баржей стояла вторая баржа, около которой был пароход, привёзший контрразведку. Шли спокойно, между цепями озверевшей банды, которая "удостаивала" ударами прикладов каждого проходившего. Но арестованных нет. Дойдя до большой кучи белья, раздалась команда:
- Раздевайсь.
Снимали всё, вплоть до последней рубашки, и шли на соседнюю баржу, на которой около края борта натянут полог, а возле самый борт в истеке, стояла лужа крови, разлившаяся метров на пять и глубиною вершка два. [97] Это место и было для расправы выдёргиваемых из пятёрок. Ежеминутные залпы прекращали мучения страдальцев, падающих в Камские воды.
У открытого люка соседней баржи стоял чех и каждого проходившего "награждал" прикладом, несчастный от удара летел на дно, на котором было рассыпано битое стекло. Оставшейся в живых со стоном вставал и шёл к концу баржи, где сгрудившись сидели голые на обледеневших дырявых досках.
- Мигом все обратно! - Раздалась команда.
Потянулись, еле перешагивая обратно в свою "баржу", но уже не пятёрками, а гуськом.
И... опять выдёргивали и вели за полог...
ЖИВЫ-ЛИ ТОВАРИЩИ?
...Опять "в старой квартире", в проклятой могиле. Всё стихло. Но, не досчитались своих товарищей свыше девяносто человек.
Голые и обессиленные. Вот уже двое суток не давали и четвёрки хлеба. Жевали мочало, рогожи, холод сковал руки и ноги.
...Дело к вечеру. Многие уже не вставали, не было сил подняться. Наверху был услышан какой-то необычайный шум, раздаётся команда, скрипит якорная цепь.
Чу. Просят начальника караульной команды на баржу.
- Не наши-ли? - Молнией мелькнула мысль...
Многие вздрогнули, тревожно забились сердца. Глаза в темноте засветились лучём надежды.
Вдруг баржа вздрогнула, как будьто начала поворачиваться и... пошла.
Куда? Никто не знает.
Шли около часа.
Слышится вновь шум, словно к нашей барже подошло какое-то судно. Слышится стук оттаскиваемых якорей с люков. Открывается отверстие...
- Живы-ли, товарищи? - звучно раздался голос.
Не верилось. Молчали. Но в отверстие показались люди в матросской одежде.
- Живы-ли товарищи? - вновь раздалось.
И только тут раздался громкий, радостный, единодушный крик.
- Живы! Ура‼!
Люди еле передвигавшиеся от бессилия, были радостны и веселы, плакали [98] и смеялись.
ПРОЛЕТАРИАТ НЕПОБЕДИМ.
Нас спасли матросы под руководством тов.Раскольникова... Выйдя на верх, мы увидели речной броненосец. Он шёл рядом с баржей, а баржу вместе с нами тащил белогвардейский пароход, захваченный в плен.
Часть Красной Флотилии тов.Раскольникова под видом Уфимских учредиловцев, врезалась в сердце белогвардейщины и сумела вырвать баржу с пленниками.
432 человека, заживо-погребённые, были вырваны из когтей смерти.
Живы, товарищи! Непобедима сила пролетариата!
Хвала и честь спасителю и герою т. Раскольникову!
И. Коротков.
[99]
В те дни, которые не забыть.
Август-Октябрь 1918 года.
Перед грозой
Ненастье. Тяжёлые, свинцовые тучи низко нависли над промокшей насквозь землёй, сыплют холодным дождём и, гонимые ветром, ползут вдаль, едва не задевая своим брюхом за дремучие прикамские леса...
Ненастье... Последние числа Августа 1918 года.
Хмуры свинцовые тучи, хмуры серые избушки села Ершовки, хмуры и люди - не веселят известия, больно сердцам.
Одна за другой идут не хорошие вести: к чему-то готовятся меньшевики и эсеры... В Ижевске, Воткинске, Сарапуле. Делегаты от Камбарки, ездившие в Ижевск на объединённое собрание, вернулись не все: часть их была взята, как заложники.
Ползут над землёй тучи... Сыплет холодный дождь и в воздухе веет чем-то тревожным...
Через день переправа через Каму прекратилась. Обоз и красноармейцы штаба 2-й армии погрузились в баржи и уехали в Вятские Поляны. Печально хмурился на Каму опустевший Сарапуль. Гудел ветер и тяжёлые волны хлестались в мокрые берега.
Словно ещё гуще стала тревога... В Ершовском Исполкоме дежурный, с трубкой у уха, чутко вслушивался в телефонные разговоры.
... А на другой день под гром духового оркестра в Сарапуль входили "герои" - ижевцы, чёрные коршуны белогвардейщины, которых история заклеймит позором. Гремела музыка, ликовала буржуазия, чувствовала долгожданных спасителей.
И начались аресты и избиения советских работников и рабочих...
В когтях "спасителей".
Гром грянул.
- Ижевцы в Сарапуле! Спасители наши...
В Ершовке буржуазия и кулаки ликовали, перешёптывались, ехидно улыбались, встречаясь на улице с "советским" человеком, [29] косили глазами в стороны и не смотрели прямо. Ждали...
Бедняки волновались. Было тревожно.
Телефонная связь с Сарапулом прервалась, и лишь изредка в трубке можно было услыхать отрывистое и непонятное:
- Наши... где они... как у них дела... распорядитесь...
Вскоре не стало слышно и этого. Связь имелась лишь с Камбаркой и заводом Михайловским, но вскоре Камбарка замолкла.
В Сарапуле - белые; напротив, через Каму, в Ершовке - красные: Исполком и сорок красноармейцев. И на экстренном совещании постановили: