Аннотация: Донесение Главного начальника Уральских горных заводов Павла Петровича Боклевского министру земледелия Алексею Сергеевичу Ермолову о событиях 12-13 марта 1903 года в Златоусте от 18-го марта 1903 года
Главный начальник Уральских горных заводов Павел Петрович Боклевский - сидит в центре
Златоуст
Из описания событий 12-го и 13 марта (1903)* [*Отрывок, нет ни начала, ни конца]
(Донесение Боклевского М-ру Земледелия от 18-го марта 1903 - Ермолову)
"... Горный Начальник убеждал её** [**толпу] и раз"яснял несоответственность требований более двух часов, а затем рабочие разошлись из завода, хотя шумно, но без всяких насильственных действий.
12-го марта в ограждение безопасности рабочих, желающих продолжать работу, и целости казённого имущества, по настоянию Горного Начальника, местным исправником были вызваны из казарм 2 роты Мокшанского батальона и расположены в арсенале; мера эта оказалась весьма предусмотрительной, ибо впоследствии слышались разговоры: "Ладно, что в арсенале солдаты поставлены, а то бы всё оружие разобрали".
С утра 12 марта между рабочими распространился слух, что двое из их сотоварищей, арестованные как зачинщики и подстрекатели, посажены в [64] тюрьму.
Несмотря на присутствие солдат в арсенале и на заводском дворе, рабочие пришли в завод, но вместо того, чтобы разойтись по цехам, стали собираться в группы на дворе завода, угрозами заставили бросить работу и тех, которые хотели работать, и наконец всей массой до 1.000 человек покинули завод и начали толпиться на площади и по улицам; затем около 10 часов утра двинулись к квартире жандармского ротмистра, требуя немедленно освобождения двоих арестованных товарищей, заявляя, что они берут их под своё поручительство. Толпа держала себя чрезвычайно буйно, кричала, что разнесёт тюрьму и силой выпустит арестованных.
После продолжительных об"яснений жандармского ротмистра, что своей властью он выпустить их не может, ему удалось уговорить толпу дождаться Губернатора, который должен приехать в 2 часа. К сожалению, поезд опоздал на 6 часов, считая, что их обманули, часа в 4 толпа осадила Полицейское Управление и подле же расположенную квартиру Исправника, снова настойчиво требуя освобождения арестованных; буйство толпы доходило [65] здесь до ещё более крупных размеров: лезли на крыльцо, напирали на взвод солдат, охранявших двери, согнули у них два штыка, изломали одно ружьё, так что солдаты вынуждены были обороняться прикладами. Так продолжалось почти до 7 часов. Наконец, исправнику удалось выбраться другим ходом и ускакать на стражничьей лошади навстречу Губернатору, уже прибывшему на станцию железной дороги.
Порешили ждать приезда Губернатора и собрались уже массой свыше 1.000 человек перед квартирой Горного Начальника, где должен был остановиться Губернатор. Толпа вела себя крайне бурно, но насилий ещё никаких не делала. Тем временем была вызвана из казарм ещё одна рота солдат, и поставлен внутренний караул в прихожей Горного Нач-ка.
На площади, в заводе и в квартире Горного Начальника была темнота, так как электрическая станция не действовала - не было людей топить котлы и управлять машинами (впоследствии, уже около 10 час. вечера, котел растопили собственными усилиями механик, уставщик и конюх с конного двора).
Наконец, около 8 часов вечера, приехали Губернатор, [66] Прокурор, Жандармский полковник. Толпа продолжала шуметь и настойчиво требовала Губернатора и освобождения двух арестованных товарищей. Губернатор послал исправника об"яснить, что сегодня он не будет с ними разговаривать, что он должен сперва ознакомиться с положением дела, а выйдет к ним завтра. Никакие убеждения не действовали, толпа не расходилась, кричала, дёргалась даже в двери... Наконец, Помощнику Горного Начальника Жигалковскому удалось убедить толпу разойтись и подождать до завтра. Ночь прошла спокойно.
Утром снова начали собираться перед квартирой Горного Нач.-ка. Толпа всё выростала, к ней присоединились (вероятно из любопытства) и посторонние, не работающие на заводе и много баб. К 10-ти часам масса увеличилась примерно до 2.000 человек, кричала, шумела, вообще держала себя крайне буйно.
Вышел Губернатор, Жандармский Полковник, Горный Начальник, Прокурор и другие власти. Всякие увещания, об"яснения и уговоры не достигли никакого результата; толпа бушевала всё сильнее; хотели итти в тюрьму, чтобы самим выпустить арестованных. [67]
Между тем были выведены три роты Мокшанского батальона с ружьями и выстроены в боевом порядке с фланга толпы и в расстоянии от неё 150шагов. Прокурор и Жандармский Полковник хотели поехать в тюрьму, но толпа не допустила этого и предлагала идти пешком, очевидно имея в виду окружить их и иметь как бы заложниками в своей среде.
Губернатор снова выходил уговаривать толпу разойтись и подчиниться законным распоряжениям начальства - никакие уговоры ни его, ни других властей не действовали. Особенно кричали и возбуждали толпу три бабы с ребятами на руках, которые с визгами, с воплями впереди всех пытались бросить детей к ногам Губернатора как выражение отчаяния и невозможности воспитывать детей, когда мужей у них отняли.
Толпа всё яростнее напрягала на представителей власти. Несколько раз Губернатор предупреждал, что прикажет стрелять; ад"ютант два раза подал сигнал, махнув платком; ничто не действовало. Передние ряды кинулись на крыльцо. Губернатор и другие власти едва успели отступить в прихожую и втащить за собою [68] трёх баб, чтобы спасти их от пуль. Толпа начала ломиться в дверь, раздалось несколько револьверных выстрелов, которыми были легко ранены помощник исправника и жандармский унтер-офицер. Раз"ярённая выстрелами толпа* [* В черновике исправлено так: "раз"ярённые вожаки толпы"] стала бить стекла и ломать железные прутья; еще полминуты - и двери были бы выломаны...
Раздался первый залп двух передних рот - толпа ни с места, второй залп - множество упавших, но не столько убитых или раненых, а по-видимому прилегших с целью уклониться от пуль, Через несколько секунд некоторые вскакивают и убегают, другие подымаются с ругательствами и с поднятыми кулаками и с остервенелой бабой впереди кидаются по направлению к войскам; новый залп - и, наконец, толпа в паническом ужасе разбегается во все стороны.
Не подлежит сомнению, что руководители и подстрекатели толпы уверили всех, что стрелять ни в каком случае не будут: никто не имеет на то права, а если и будут выстрелы, то бояться нечего - это пальба холостыми патронами.
В тот же день, 13 марта, Горный начальник сделал об"явление о том, чтобы рабочие обязательно [69] выходили на работу. 14-го марта вышло довльно значительное число. В субботу также, несмотря на то, что в этот день состоялись похороны убитых и умерших, при чём на месте катастрофы служили литию при громадном стечении народа, на которую пришли и почти все рабочие, в большинстве случаев испросивши разрешение заводской администрации. Войска были наготове, но порядок ни в чём нарушен не был.
В воскресенье снова были похороны, и опять всё прошло спокойно.
В воскресенье утром я получил ответную телеграмму Вашего Высокопревосходительства о разрешении вывесить об"явление рабочим о немедленном приступе к работам и принятии книжек нового образца не позднее 1-го апреля. Опубликование этого об"явления сделано было в 3 часа пополудни, и все рабочие несомненно успели ознакомиться в тот же день.
В понедельник работы возобновились, и рабочие вышли в полном комплекте. Я обошёл все цеха в сопровождении Горного Начальника, Управителя и инженеров, заведующих цехами. Везде рабочие держали себя совершенно так, как обыкновенно, вежливо [70] приветствуя меня поклонами. Я нарочно останавливался около той или другой работы, расспрашивал о подробностях, и рабочие с полной предупредительностью отвечали на мои вопросы. Никто никаких заявлений не делал. Не зная о совершившихся событиях, трудно было бы говорить, что эти добродушные люди составляли ту буйную толпу, которая учинила столь крупные беспорядки.
В настоящую минуту вопрос о книжках не поднимается ни той, ни другой стороной, так как срок принятия книжек назначен 1-ое апреля. Если за это время рабочие останутся без своих зловредных руководителей, то книжки будут взяты безпрепятственно. К сожалению, едва-ли можно рассчитывать, что агитаторы снова не постараются внушить им упорство в сопротивлении. Ввиду того, что -1-е апреля приходится на Страстной неделе, а заводская работа прекращается по обычаю в среду на Страстной и возобновляется только в понедельник на Фоминой, представляется возможность в случае дальнейшего непринятия книжек и после 1-го апреля, отложить пуск в действие завода, и я полагаю, что рабочие, [71] увидевши, что они остаются без заработка, прекратят, наконец, и своё пассивное сопротивление, тем более, что вероятно немало наиболее вредных элементов будет устранено. Для облегчения утомлённых постоянным караулом солдат Губернатор вытребовал 10 марта из Уфы ещё 2 роты, которые уходят обратно сегодня, 18 марта." [72]
