Каган Ольга : другие произведения.

Сказка о принце и принцессе: Часть 1

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 3.42*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ещё одна старая сказка на новый лад.

  Сказка о принце и принцессе.
  
  
  Стоял ясный весенний день.
  
  Банальное начало. Если взять с полки первую попавшуюся книгу и открыть её на первой странице - да что там, в начале любой главы, - то вероятность пятьдесят на пятьдесят, что первое предложение будет точно таким же. Впрочем, сказки все одинаково начинаются. Жили-были, или ещё что-нибудь в этом роде. То ли мачеха плохо обращается со своей падчерицей, то ли младший сын лежит на печи и ничего не делает... Главное - это что происходит в сказке дальше. Тогда-то и становится понятно, хорошая это сказка или не очень, интересная или поучительная, весёлая или грустная. Так что самое важное - это середина. Конец у разных сказок тоже как правило одинаковый - впрочем, тут мы постараемся быть оригинальнее.
   Итак, как уже было сказано выше, банальное начало у сказки - это не страшно. К тому же, действительно была весна, и день и вправду стоял ясный. Солнце, уверенно приближавшееся к зениту, щедро поливало воздух, цветы и деревья освежающими струями света. Редкие барашки облаков не столько скрывали за собой небо, сколько украшали его воздушными узорами.
   Над перекрёстком трёх дорог стояла тишина, нарушаемая лишь обычными весенними звуками: шелестом листвы, жужжанием насекомых, редкими взмахами птичьих крыльев. В лесу и на простиравшихся за его пределами лугах царил покой. Это был не ленивый покой безделья, а то уравновешенное спокойствие, когда каждый занят своим, хорошо знакомым ему делом, и все довольны собственным местом в окружающем кусочке мира. Спокойствие, так хорошо знакомое минералам, растениям и животным, и столь же недосягаемое для людей, как яркая звезда на ночном горизонте.
   Как мы уже сказали, это был перекрёсток трёх дорог. Точнее говоря, в этом месте две тропинки, ведущие через лес - одна чуть южнее, другая немного севернее, - покинув его пределы, пересекались, и дальше на запад через бесконечные луга уходила только одна дорога. По упомянутым выше тропинкам, через редеющий лес, по направлению к перекрёстку шли два путника. Оба они были одеты для долгого пути, и у каждого за спиной висела крепкая дорожная сумка - однако по их походке казалось, что идут они налегке. Меч висел на поясе только у одного из них - что, впрочем, было неудивительно. Оба они были молоды и шли, жадно впитывая образы, звуки и запахи весеннего леса. Они шли быстрым шагом, и в то же время как будто никуда не торопились. Это противоречие легко объяснить. С одной стороны, каждый из них стремился как можно скорее достичь своей цели. С другой же стороны, они так наслаждались самой дорогой, что, приди она неожиданно к концу, их бы постигло невольное разочарование.
   Они шли через лес по двум разным дорогам, но вышли к перекрёстку почти одновременно. Чуть раньше лес покинул юноша, шедший по южной тропинке. Он вскоре заметил второго путника и, дойдя до перекрёстка, стал ждать. Пару минут спустя, северная тропинка привела к пересечению трёх дорог и девушку. В те времена среди путников были приняты вежливость и приветливость. Те, кого вместе сводила дорога, всегда приветствовали друг друга, называли свои имена, спрашивали, не требуется ли их помощь, обменивались новостями. Вот и теперь путники обменялись обычными для такого случая словами, и юноша, приветливо улыбаясь, представился:
  - Я - принц. Иду в тридесятое царство из своего далёкого королевства.
   Он неопределённо махнул головой в сторону леса, как бы показывая, где находится его королевство. Девушка улыбнулась в ответ.
   - Элен. Я путешествую.
   При этих словах принц весело рассмеялся. Элен пристально посмотрела на него, но скорее с любопытством, чем с обидой.
   - Разве я сказала что-то смешное?
   Принц тут же опомнился, поняв, что повёл себя неподобающим образом.
   - Нет-нет, - извинился он, - я совсем не то имел в виду. Просто мне всегда представлялось, что путешественники - это этакие почтенные седые старцы, которые сидят у огня и пишут мемуары.
   На этот раз рассмеялась девушка.
   - Вообще-то я не совсем точно выразилась. Я не просто путешествую; я ищу место для своей сказки. Моя сказка ещё не началась, и вот, мне пришло время отправляться в путь. А с какой целью ты идёшь в тридесятое царство - если, конечно, это не секрет?
   - Я иду, чтобы расколдовать принцессу, которую заколдовала злая колдунья. Эта принцесса спит, и никто не в силах её разбудить. Я должен найти её, поцеловать - и тогда она проснётся.
   - Вот как! Я, кажется, где-то уже слышала о чём-то подобном, - с воодушевлением заметила девушка. - Так, значит, это - именно твоя сказка, - продолжала она, оглядываясь кругом. - А ты не мог бы рассказать мне обо всём подробнее? Это ужасно интересно! Вы давно познакомились с принцессой?
   Принца, казалось, немного смутил этот вопрос.
   - Ну... если честно.. Признаться, я, в сущности, не знаком с принцессой. Всё это произошло очень странно... по-сказочному, наверное. Однажды ночью мне приснилась прекрасная девушка. У неё были длинные золотистые волосы, прекрасные голубые глаза и замечательная улыбка - такая милая и добрая. Она была одета в длинное белоснежное платье, а на голове у неё сверкала бриллиантами маленькая корона. Проснувшись, я никак не мог забыть этот сон, а спустя несколько часов понял, что безнадёжно влюбился в девушку, которую никогда в своей жизни не видел наяву, и которой, быть может, и вовсе нет на этом свете. А потом ко мне пришла добрая фея. Она рассказала, что девушка, которую я видел, - принцесса, что она живёт в тридесятом царстве, где правит король - её дядя, и что злая колдунья наложила на неё заклятие вечного сна. Оказалось, что принцесса будет спать до тех пор, пока её не поцелует принц, который по-настоящему её полюбит. И вот, я без промедления отправился в путь.
   Элен слушала, как заворожённая.
   - Это удивительно интересно, - воскликнула она. - Настоящая волшебная сказка. Скажи, а не могла бы я... не могла ба я тоже пойти с тобой, чтобы посмотреть на всё своими глазами? Мне бы очень хотелось самой увидеть все эти события. И потом, я даже никогда не видела настоящую принцессу.
   Принц казался обрадованным.
   - Но у тебя ведь, наверное, есть неотложные дела в твоей сказке? - спросил он, потому что так требовали приличия, а вовсе не потому, что хотел, чтобы она передумала.
   - Моя сказка ещё не началась. Я вполне могу подождать ещё некоторое время; мне не к спеху.
  
   Странно всё это. Всего несколько минут назад ей так не терпелось поскорее начать свою сказку - и вот теперь она заявила, что никуда не спешит, и говорила совершенно искренне. Ей и вправду казалось, что сказка может подождать. Как такое произошло? Впрочем, когда речь идёт о людях, не стоит искать ответа на подобные вопросы. У них и в поступках-то невозможно разобраться, не то что в мыслях и чувствах.
   - В таком случае, я очень рад, что всё так сложилось. Сказать по правде, фея посоветовала мне не ходить одному, а взять с собой несколько спутников - уж не знаю, почему. Но мне не захотелось брать никого из нашего королевства. У них у всех своя жизнь, свои дела... свои сказки, наконец. И потом, не знаю даже... надоели они мне, что ли? Ну, не то чтобы, а всё-таки раз уж это моя сказка, захотелось отправиться в путь одному. Конечно, дальше мне встретится немало разных людей, но это уже будут герои сказки, а не тени прошлого.
   - Это верно. Отправляться в свою сказку лучше налегке. Ну что ж, возьмёшь меня с собой? Я, конечно, не герой твоей сказки, а так, человек со стороны, но обещаю, что ни во что без спросу вмешиваться не буду.
   Ох, и любим же мы давать обещания - и, опять-таки, искренне. К счастью, мы очень быстро потом про них забываем - и тот, кто даёт слово, и тот, кто его принимает, - в этом единственное наше спасение.
   Словом, на том они и порешили, и оба обернулись навстречу лёгкому весеннему ветру, в ту самую сторону, где, далеко за горизонтом, лежало тридесятое королевство. На лице принца ненадолго появилось отрешённое мечтательное выражение; Элен же смотрела вдаль с ощущением бурлящего в груди возбуждения, вызванного, как ей казалось, сознанием того, что она станет свидетельницей настоящей сказки.
   Вот так и случилось, что два путника, пришедшие к перекрёстку по совершенно разным дорогам, в дальнейший путь отправились уже вместе.
  
   Они шли уже около двух дней. Сперва и справа, и слева от них, насколько хватало глаз, тянулись бесконечные луга. Тут и там из густой сочной травы с любопытством выглядывали яркие головки весенних цветов. Затем, постепенно, впереди стали появляться то кустарники, то редкие деревья, и, наконец, луга сменились лесом. Он был не слишком густым, и, очевидно, не слишком далеко простирался. Дышать было легко, солнечный свет свободно проникал сюда между кронами клёнов, дубов и сосен, чтобы пересечь тропинку яркими лоскутками.
   В дороге принц и Элен много разговаривали. Говорил всё больше принц. Он рассказывал о своём королевстве, о его обычаях, об отце-короле, о брате, который должен был унаследовать престол. Со смутным щемящим чувством вспоминал он забавные истории, происходившие при дворе, сплетни придворных, охоту и выступления комедиантов. Ещё он рассказывал про своё детство, и про огромное тёмное подземелье с множеством ходов, которое тянулось прямо под коридорами дворца и из которого было два выхода за городскими воротами. В детстве они с братом часто бродили по подземелью - играли или прятались от настырных воспитателей, - и знали тёмный лабиринт как свои пять пальцев.
   Элен же всё больше слушала, смеялась, спрашивала. Иногда она слегка поддразнивала своего собеседника. Как-то раз, задумавшись о том, что же ждёт их впереди, она спросила:
   - Послушай, а всё-таки что именно тебе предстоит сделать? Что сказала фея? У тебя есть какой-то план?
   Принц казался немного растерянным.
   - Да нет, ничего такого особенного. Всё довольно просто. Я приду в тридесятое царство, найду королевский дворец, и меня проведут к принцессе. Тогда я поцелую её, и она проснётся.
  - И всё?
  - И всё, - пожал плечами принц.
  Элен на мгновение задумалась и вдруг рассмеялась.
  - По-моему, ты всё-таки кое-что забыл. Что-то очень важное.
  - И что же это? - настороженно поинтересовался принц, уже заметивший лукавые искорки в глазах девушки.
  - Ну как же! Ещё целых три вещи! Вы с принцессой должны, во-первых, пожениться, во-вторых, жить долго и счастливо, и, в-третьих, умереть в один день! Как же ты мог про такое забыть? Честное слово, принцесса была бы чрезвычайно разочарована. Может быть, мне стоит рассказать ей об этом, когда она проснётся?
  Принц пристально на неё посмотрел. Он открыл было рот, чтобы ответить колкостью на колкость, но так и не смог ничего придумать. Это оказалось не так-то просто: ведь у неё ещё не было своей сказки.
  Поэтому ему оставалось только рассмеяться.
  
  В своё время добрая фея сказала принцу о том, что в тридесятое королевство он отправится вместе с несколькими спутниками. Принц воспринял её слова как совет, однако вполне вероятно, что это было скорее предсказание. Добрые феи нередко предсказывают что-нибудь героям сказок; а порой, на этом их роль и заканчивается. Первый спутник - вернее, спутница,- уже появилась. Остальные также не заставят себя долго ждать.
  
  Как уже было упомянуто выше, Элен и принц были в пути около двух дней, когда луга постепенно сменились смешанным лесом. Идти было легко: достаточно широкая для леса тропинка уверенно находила путь между крепкими стволами деревьев и мимо колючих кустарников и спутанных ветвей.
  Постепенно и так неплохое настроение путников заметно улучшилось. Усталость, непременно накапливающуюся в долгой дороге, какую бы радость та ни приносила, как рукой сняло. Дышаться стало ещё легче, а краски весеннего леса становились всё ярче. Пройдя ещё несколько минут, путники обнаружили причину окутавших лес изменений. Мир вокруг них был наполнен музыкой. Нет, это вовсе не красивый писательский оборот, не сравнение и не метафора. В лесу действительно играла музыка, самая настоящая. По мере того, как Элен и принц продвигались вперёд по тропинке, музыка становилась всё громче. Наконец, сосны расступились, и перед путниками открылась поляна. На противоположном её краю рос высокий раскидистый дуб. Под деревом, прислонившись спиной к широкому стволу, сидел человек с закрытыми глазами, и играл на флейте.
  Казалось, мир вокруг замер, вслушиваясь в звуки музыки. Кусты и молодые деревья, ещё недавно раскачивавшиеся под дуновением весеннего ветра, оставались теперь неподвижны. Не колыхалась даже листва. Во второй раз окинув взглядом огромный дуб, Элен на мгновение забыла даже об удивительной музыке - так велико было её изумление. Она никогда в жизни не видела столько птиц одновременно. Они сидели на ветвях дуба, словно в зрительном зале, сложив крылья и слегка склонив голову набок.
  Итак, природа слушала музыку, и принц и Элен, остановившиеся на краю поляны, боясь пошевелиться и тем самым нарушить царившее кругом равновесие, в течение нескольких минут были неотъемлемой её частью. Прозвучали последние ноты, и вскоре исчезли среди листвы. Наступила тишина. Впрочем, абсолютная тишина держалась всего несколько мгновений. Затем поляна наполнилась шорохами - взлетали с ветвей птицы, какие-то зверушки закопошились в густой траве, зашелестели листья. Лес возвращался к своим повседневным делам. Видя это, путники направились через поляну к музыканту, всё ещё сидевшему под дубом, но уже открывшему глаза и опустившему на колени флейту. Заметив их, он приветственно улыбнулся и поднялся на ноги.
  - Спасибо тебе за твою музыку, - произнёс принц подобающие в таких случаях слова - что, впрочем, не означало, что он говорил неискренне. - Она поддержала нас в пути и вдохнула в нас новые силы.
  Музыкант слегка поклонился, как и полагалось при таких обстоятельствах. Затем принц и Элен назвали себя, а музыкант предложил им присоединиться к его скромной трапезе. Вскоре завязался оживлённый разговор.
  - Куда вы направляетесь?- спросил музыкант, разрезая грубо сработанным ножом кусок чёрного хлеба.
  - В тридесятое царство.
  - В самом деле? Как замечательно! А я родом из тривосьмого. Это совсем недалеко - в сущности, почти одно и то же. Наши страны граничат, климат одинаковый, да и короли между собой в родстве. А вы часто бываете в тридесятом царстве?
  - Да нет, мы никогда там раньше не были. - И принц рассказал ему о цели их путешествия.
  - Ах, вот оно как... - задумчиво произнёс музыкант, когда рассказ подошёл к концу. - Удивительная, очень интересная история. Уверен, пройдёт совсем немного времени - и люди будут рассказывать об этом легенды. Я бы и сам с радостью сложил об этом балладу. Я даже знаю, какое у неё было бы название. Сказка о принце и принцессе.
  - Это было бы действительно очень неплохо, - ответил принц. - И всё же боюсь, что ещё слишком рано писать песни об этой сказке.
  - Это верно, - согласно закивал музыкант. - Нельзя слагать песни о сказке, которая ещё не закончена. Ничего нельзя предвидеть заранее - разве что судьбы вселенной, да и на такие знания не стоит чересчур полагаться. Лишь немногие обладают способностью предвидеть малое, но ещё меньше тех, кто умеет понимать предвиденное... Да, сначала сказка должна закончиться. Жаль; значит, мне не суждено написать об этом балладу. Даже название нельзя сочинять раньше времени - хотя, конечно, в вашем случае всё заранее ясно, никаких сомнений быть не может.
  На некоторое время над поляной повисла тишина. Каждый думал о чём-то своём.
  - Ты ведь сказал, что твой дом находится в тривосьмом королевстве? - спросил, наконец, принц.
  Музыкант немного помрачнел.
  - Нет, я не совсем так сказал. Я родом из тривосьмого королевства, это верно. Но я там не живу. А мой дом... - он пожал плечами. - Мой дом - везде. А может быть, нигде, точно я не знаю. Я брожу по дорогам, по лесам, иногда захожу в деревни. Перехожу с места на место, размышляю, пишу песни, мастерю инструменты.
  - И тебе не одиноко жить без людей? - спросил принц.
  Элен подумала, что навряд ли их собеседнику бывает одиноко, вспомнив, как лес заворожено слушал его музыку. Может ли музыкант найти слушателей лучше, чем существа, сами созданные для того, чтобы петь? Однако похоже, что для музыканта всё было далеко не так просто.
  - Когда-то я жил среди людей, - объяснил он,- в одном городе. Большой, шумный, никогда не замирающий, этот город играл свою музыку; я любил её, и хорошо изучил. Я ходил по улицам, пел людям баллады, мастерил музыкальные инструменты, обучал нотам детей. Но увы... Понимаете, у людей нет времени на музыку. У них слишком много других, более важных дел. Ремёсла, торговля, служба. Домашнее хозяйство, покупки, активный отдых, наконец. Музыке в таком мире просто нет места. И однажды я это понял. Вернувшись вечером в свою комнатку, я собрал вещи - совсем немного; большей частью инструменты, - вскинул мешок на плечи, и ушёл. Я прошёл по улицам ночного города, более тихим, чем днём, но всё равно не пустынным, и вышел через городские ворота. Никто не заметил, как я ушёл. И теперь я живу здесь. - Он огляделся кругом. - Для того чтобы жить в городе, надо непременно быть кому-нибудь нужным, а вот для того, чтобы жить в лесу, это совершенно не обязательно. Поэтому я живу в лесу. Я пою свои песни для деревьев, зверей и птиц. И вы знаете, они тоже очень заняты - ничуть не меньше людей, - и, тем не менее, у них есть время послушать мою музыку. - Он немного помолчал. - Вот моя история.
  И опять на поляне воцарилась тишина, которую снова прервал принц.
  - Послушай, - торопливо проговорил он, - а почему бы тебе не пойти вместе с нами в тридесятое царство? Ты ведь сам сказал, что оно очень похоже на твою страну. Но я уверен, там тебя будут слушать. Добрая фея сказала мне, что там живут хорошие, чуткие люди - поэтому злая ведьма и выбрала это королевство для своих козней. Такие люди не могут не любить музыку. К тому же после того, как я разбужу принцессу, во дворце - да и во всём королевстве - начнутся празднества. Бал по случаю снятия злых чар, помолвка, свадьба. А когда у людей праздник, им зачастую бывает некогда заниматься делами, но у них обязательно находится время на музыку.
  Музыкант несколько секунд стоял в растерянности, бесцельно оглядываясь вокруг увлажнившимися глазами. Потом он внезапно схватил принца за руку и лихорадочно её затряс.
  - Спасибо, спасибо, принц. Я буду очень рад пойти с вами. Сказать по правде, я очень скучаю по городу и его музыке. - Затем, взяв себя в руки, немного придя в себя от обуревавших его чувств, он добавил: - И к тому же, в таком случае я смогу увидеть конец сказки и сложить свою балладу.
  
  Итак, час спустя, с лесной поляны в сторону тридесятого королевства отправились уже трое путников. Но это было ещё не всё. В тот день, когда они впервые встретятся лицом к лицу с колдовством старой ведьмы, их должно быть больше. Что ж, подождём.
  
  Лес, как мы уже говорили раньше, небольшой (впрочем, даже если мы этого не говорили, какая разница?), вскоре кончился. С двух сторон от дороги снова потекли широкие луга, переливающиеся волнами молодой мягкой травы, тут и там усыпанной белой пеной клевера и ромашек. Иногда это колыхаемое ветром море то справа, то слева сменялось островками кустарников и деревьев. Прошло два дня, а пейзаж практически не изменился. Вскоре путники вышли к месту, где их дорогу пересекала другая, ведущая на юго-запад. По этой тропинке, по направлению к нашим героям, шёл мужчина. Заметив его, они остановились в ожидании.
  Он шёл уверенным шагом человека, который нашёл своё место в мире и хорошо знает своё дело, но в данный момент никуда не спешит. За плечами у него висел обычный дорожный мешок. Немного странная широкополая шляпа не то оберегала от ещё прохладного ветра, не то прятала от уже припекающего солнца - а может быть, просто так, без особой причины, венчала голову путника. Однако прежде всего внимание привлекала не походка, не шляпа, не одежда человека - да и вообще не сам человек. Все взгляды были устремлены на птицу, которая неподвижно сидела у странника на плече, крепко вцепившись лапками в куртку и гордо сложив спине роскошные крылья. Если говорить точнее, то всеобщее внимание привлекал цвет птицы. Её оперение представляло собой самое смелое и невообразимое сочетание оттенков красного, зелёного, белого, синего... Казалось, эта птица изображена на раскраске у ребёнка, который захотел использовать на одном листе бумаги все имевшиеся у него краски, ни секунды не задумываясь об умеренности и сочетаниях. Но вот она существовала во вполне реальном мире, сидела на плече у прохожего и нисколько не смущалась ни собственной окраской, ни всеобщим вниманием.
  Трое уже знакомых нам путников стояли в своего рода оцепенении, глядя на диковинную птицу широко раскрытыми глазами, с не менее широко разинутым ртом. Первым опомнился принц, который сразу же ткнул своих спутников в бок. Нельзя же встречать прохожего, с открытыми ртами уставившись ему на плечо. Никогда не следует забывать о правилах поведения, даже в долгом пути.
  Странник назвался Мелинниром. На вопрос, откуда он идёт и куда держит путь, он ответил:
  - Я долго бродил по разным сказкам. Было много работы. Недавно, например, ходил к коту в сапогах, делал ему промывание желудка. Бедняга берёт в рот всякую гадость. Сейчас возвращаюсь назад, хочу немного передохнуть. А вы куда направляетесь?
  В ответ Мелиннир услышал историю, уже знакомую читателю.
  - Слыхал я про эту вашу злую ведьму. Мне в разных сказках про неё рассказывали. Скольким людям она кровь попортила - не пересказать! То ребёнка украдёт, то людей в животных превращает. Меня однажды позвали помочь одному такому Иванушке, который превратился в козлёночка. Просили вернуть ему человеческий облик. Но что я тут мог поделать? Я могу лечить зверей от разных болезней. Могу сделать льву прививку от бешенства, вылечить крокодилу зуб, объяснить вороне, что сыр есть вредно... Но сделать так, чтобы человек перестал быть козлом - это за пределами моих возможностей. Я ведь не волшебник, а тут и волшебник не всякий справится. Пришлось его сестре к самой ведьме отправляться, чтобы снять колдовство.
  - Ну и как?- спросила Элен. - Получилось у них? Расколдовали мальчика?
  - Расколдовали. Правда, нелегко им пришлось. Мне потом гуси-лебеди обо всём рассказали... Да, с этой ведьмой справиться непросто. И главное, её нельзя уничтожить, так, чтобы она больше ни у кого не могла встать на дороге. Можно только снять те чары, которые она наложила в какой-нибудь определённой сказке - и таким образом её из этой сказки изгнать. С этим, как я слышал, многие, к счастью, справлялись. Вот и вы за этим идёте. Надеюсь, вам улыбнётся удача. Вы ведь точно знаете, что надо делать.
  Принц кивнул, а затем спросил, как бы отвечая собственным мыслям, только что зародившимся у него в голове:
  - Мелиннир, ты говоришь, что закончил свои дела. Скажи, а ты бы не хотел пойти вместе с нами? Вместе путешествовать веселее. И потом, я уверен, что во дворце, в тридесятом царстве, найдётся занятие, которое придётся тебе по душе. Например, ты мог бы взять под свою опеку охотничьих собак. Лечить их раны, обучать искусству охоты? Может, и правда отправишься вместе с нами?
  Мелиннир покачал головой.
  - Нет, принц. Спасибо тебе, но боюсь, что мне это не подойдёт. Я не люблю охоту. Охота - это когда толпа людей, да и зверей тоже, загоняет ни в чём не повинное животное и убивает его, так, забавы ради. Такое не по мне. Я не стану принимать в этом участия - даже самого косвенного.
  Принц развёл было руками - мол, что ж, не хочешь - значит, не судьба. Однако Мелиннир продолжил:
  - Но я бы и правда с радостью познакомился с собаками. И потом, мы могли бы организовать в тридесятом королевстве голубиную почту.
  - Что это - голубиная почта? - не понял музыкант. Он обернулся на своих спутников, но, судя по их лицам, ни принц, ни Элен также не знали ответа.
  - Как, разве вы ничего об этом не слышали? Голуби - очень способные птицы,- начал объяснять Мелиннир. - Они могут носить письма. Вы привязываете к лапке голубя записку - и он доставляет её тому, кому она адресована. Это часто бывает намного удобнее и быстрее, чем отправлять письмо с курьером. Во-первых, голубь никогда не прочитает секретное письмо - а человек может прочитать, и, как правило, так и делает. А во-вторых, там, где курьер будет взбираться на гору, объезжать болото, пробираться сквозь чащу, голубь просто летит напрямик. Да, в этом я, пожалуй, мог бы предложить королю свои услуги. А ещё я мог бы попросить певчих птиц, чтобы они время от времени прилетали во дворец и радовали дам своими песнями - но только при условии, что они будут прилетать и улетать свободно, и никто не попытается посадить их в клетку. Да, я, пожалуй, и правда пошёл бы с тобой в тридесятое царство, принц.
  На том и порешили.
  И вот уже четыре путника шли в тридесятое королевство по устремившейся на запад дороге, в сопровождении играющих светом и тенью облаков да то и дело подталкивающего в спину ветра. Дорога, давно уже покинувшая лес, постепенно расширилась; теперь на ней легко могли разъехаться две повозки. Так что все четверо свободно шли бок о бок, не отставая друг от друга. Порой музыкант бережно вынимал из своего мешка то один инструмент, то другой, и начинал играть. Он зачастую играл прямо на ходу, не замедляя шага, но его музыка не становилась от этого хуже - наоборот, она как бы жила вместе с путниками, неразрывно связанная с их дорогой. Мелодии бывали самые разные - грустные и протяжные, весёлые и бодрые, а порой какие-то совсем особенные, мудрые, казалось, таившие в себе ответы на все вопросы, над которыми только может задуматься человек. Правда, редкому слушателю дано перевести эти ответы с диалекта музыки на язык мысли. Но это уже беда слушателя, а не грех музыканта.
  Между тем далеко впереди стали виднеться горы. Сначала Элен показалось, что это облака выплывают из-за горизонта. Но форма их была слишком уж неизменна, да и приближались они чересчур медленно. Постепенно, однако, очертания непреступных вершин становились всё более чёткими. К счастью, путникам не предстояло перебираться через эти горы. Вместо этого они должны были оставить склоны по правую руку. Дорога проходила немного южнее горного хребта, направляясь прямиком к границе тридесятого королевства.
  Странно, но казалось, что путь перед ними лежит на удивление лёгкий. Не нужно ни взбираться на крутые горы, ни продираться через непроходимую чащу. Выбранная в самом начале дорога сама вела их по местности, где было легко идти и свободно дышалось. Она проходила в стороне от топких болот с блуждающими огоньками, глубоких оврагов и сплетённых ветвей, внезапно вырастающих на пути у прохожего и протягивающих к нему длинные цепкие пальцы.
  Опасаться разбойников тоже не приходилось. Путники, то и дело шедшие им навстречу, заверяли, что дороги стали на удивление спокойными. Очевидно, постарались богатыри, поселившиеся неподалёку. Отсюда и до самой столицы тридесятого королевства беспрепятственно проезжали торговцы на телегах, нагруженных дорогим товаром - что уж говорить о четверых скромно одетых путниках с их нехитрым багажом.
  Диких зверей бояться тоже не приходилось - с тех пор, как с ними шёл Мелиннир. Словом, дорога в королевский дворец выходила поразительно лёгкой - ни серьёзных препятствий, ни приключений. Для читателя это, конечно, скучно, но для путника - очень даже неплохо. Впрочем, бывает, что и на самом чистом небе внезапно вспыхнет молния. А посреди чистого поля порой, неведомо откуда, за одну ночь вырастает высокая гора. Но об этом чуть позже.
  Принц, Элен, музыкант и Мелиннир, сопровождаемые то звуками музыки, то беспечным разговором, шли навстречу тому из горизонтов, что принимает на ночлег натрудившееся за день солнце. Мелиннир как раз закончил свой рассказ про иные, незнакомые сказки. И тогда музыкант задал вопрос, который давно уже висел у всех на языке.
  - Скажи, Мелиннир, а что это за диковинная птица путешествует у тебя на плече?
  - А-а, это Чарри,- ответил тот. - В тех краях, откуда он родом, таких птиц называют попугаями. Мы познакомились с ним в джунглях, в одной очень далёкой сказке. Там много похожих птиц. - Элен показалось, что при этих словах попугай недовольно пошевелил крыльями. - Я ходил туда лечить одного льва по кличке Шерхан. Какой-то подросток-живодёр вывихнул ему челюсть. Там мы с Чарри и подружились, и с тех пор никогда не расстаёмся.
  
  Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Снова банально, и опять по существу. День за днём они шли по то прямой, то извилистой дороге на запад. Далёкие горы, сперва едва различимые на горизонте, постепенно приближались, и, наконец, легли по правую руку от путников неизменным северным фоном. Дорога то проходила совсем близко от подножия гор, то снова удалялась, и тогда наших героев отделяли от высоких склонов небольшие рощи, или просто заросли высокой травы. Как-то раз из одной такой рощи выбежал ручей, берущий начало в горах, да так и заструился параллельно дорожке, словно волшебным яблочком указывая путь. Друзья вскоре привыкли к шумной песне ручья, а музыкант, слушая её, написал и свою песню. Он как раз сыграл её для остальных, и, казалось, даже ручей притих, заслушавшись. Только музыкант отнял от губ свирель, как они увидели, что из очередной рощи по узкой извилистой тропинке к ним приближается путник. Вот только путник этот был необычным. Очень невысокого роста, коренастый, с длинной бородой и странно смотрящимся смешным капюшоном.
  Вне всяких сомнений, этот путник был гномом - вероятнее всего, одним из обитателей тех самых гор, что возвышались сейчас над рощей. К такому выводу пришёл принц, и с ним согласился Мелиннир. Было также очевидно, что с путником не всё в порядке. Его крепкое телосложение странно контрастировало с походкой - гном шёл неуверенным шагом, временами слегка шатаясь из стороны в сторону. Глаза его были устремлены куда-то в пространство, и в них сквозило затравленное выражение не то растерянности, не то безнадёжности. Наконец, цвет лица жителей подземного мира и так не отличается здоровым румянцем; лицо же этого путника было особенно бледным, пожалуй, даже почти что серым.
  Четверо спутников, и так уже собиравшихся устроить привал, красноречиво переглянулись, и, поприветствовав гнома, предложили разделить с ними трапезу под раскидистым дубом, росшим в нескольких шагах от места их встречи. Гном, назвавшийся Нарином, согласился, но с облегчением или же с безразличием, было не разобрать. В его глазах горел немного диковатый огонь, надёжно заслонявший все прочие эмоции, так что прочитать что-либо по лицу было нелегко.
  Все расселись в тени приглянувшегося им дерева, крепкий широкий ствол которого молчаливо транслировал ощущение надёжности и спокойствия. Гном долгое время сидел неподвижно, зачарованно глядя в разведённый Мелинниром костёр, словно не в силах оторваться. На самом деле дрожащие языки пламени, как ничто другое кругом, напоминали ему подгорный мир, который он так недавно покинул. Постепенно, огонь принёс ему некоторую долю успокоения. Дикие отблески в зрачках потухли, сменяясь отражением живого, стремящегося к небу пламени. Теперь гном был способен говорить.
  Во время трапезы путники большей частью хранили молчание; лишь иногда они заводили разговор о малозначительных вещах, который вскоре угасал. Лишь когда трапеза подошла к концу, принц спросил у гнома, куда тот держит путь. Немного расслабившийся гном тут же нахмурился. Он долго молчал, и уже казалось, что ответа не последует, когда, наконец, раздался его хриплый голос:
  - Этого я не знаю и сам. Я должен был покинуть горы, - он на мгновение повернулся назад, туда, где за рощей возвышались заснеженные вершины, - и отправится в Наружный Мир. Поэтому я здесь. А куда иду, того не ведаю.
  - Тебя вынудили уйти? - сочувственно спросил Мелиннир.
  - Никто меня не вынуждал, - довольно резко ответил Нарин. - Просто так сложилось. Это судьба. Я нарушил древний запрет, священный для всех гномов.
  - Что же это за запрет - если о нём можно говорить? - спросил принц.
  - Можно, отчего же нельзя? - отозвался Нарин. - Если можно нарушить, отчего бы нельзя говорить?
  Он снова умолк. Скрывшее солнце облако успело отразиться на земле прохладной тенью и, гонимое рыцарем-ветром, выпустить обратно на свободу пучок дневного света, прежде чем он заговорил вновь.
  - Нам, гномам, нельзя видеть Наружный Мир до того, как наступит день нашего совершеннолетия. Несколько месяцев назад я нарушил этот запрет.
  - Несколько месяцев назад? - вслух удивилась Элен. - Но как же... То есть, я хотела сказать... - Она покраснела, поняв, что её вопрос окажется бестактным, но уже не видела способа его избежать. - Я думала - разве ты уже не совершеннолетний?
  Гном был значительно ниже ростом, чем Элен, но это не помешало ему мгновенно посмотреть на неё сверху вниз. Он ответил полупокровительственным, полупрезрительным тоном:
  - Да будет тебе известно, что у нас, гномов, совершеннолетие наступает в возрасте двухсот лет, и ни годом раньше; в отличие от вас, людей, мы не считаем совершеннолетними двадцатилетних юнцов, не способных отвечать за свои поступки. Что касается меня, то мне в прошлом декабре исполнилось всего сто пятьдесят восемь.
  Элен не слишком-то понравился высокомерный тон попутчика, но она предпочла промолчать. За неё ответил принц.
  - Нам неоткуда знать ваши обычаи, Нарин.
  Гном повернулся к нему и кивнул - с таким видом, что, мол, конечно, куда же вам, людям, знать такие-то вещи.
  И правда, у принца и его спутников не было возможности знать, каковы порядки в царстве гномов. Не могли они знать и того, что у себя дома, в привычных пещерах уютных гор, Нарин вовсе не отличался ни высокомерием, ни раздражительностью.
  Музыкант, быстро ощутивший низкий тембр назревающей ссоры, поспешил вмешаться в разговор, возвращая его в прежнее русло.
  - Как же случилось, что ты нарушил запрет?
  Гном вздохнул и проговорил примирительным тоном:
  - Хорошо, я расскажу вам свою историю. Быть может, когда-нибудь она послужит назиданием другим...
  Мы, гномы, с самых ранних лет постигаем природу минералов, сталактитов и сталагмитов. Будучи совсем юными, мы уже наизусть знаем многочисленные переходы подгорного царства, крутые подъёмы и спуски к подземным рекам, просторные пещеры с высокими сводами и крошечные закоулки, тонущие в кромешной тьме. Мы быстро учимся с лёгкостью находить выход из любого, самого запутанного лабиринта. Мы определяем, где запад, а где восток, тайными способами, неведомыми в Наружном Мире. Мы также рано постигаем сущность сокровищ, спрятанных в горах, и умеем добывать эти сокровища и придавать им безупречную форму. Лишь одно нам запрещено - даже краешком глаза смотреть на Наружный Мир. Впрочем, я мало об этом задумывался - так же, как и другие мои сверстники. Мы не знали даже, где лежит выход в этот самый Мир - это было очень далеко от того места, где мы жили. Про Наружный Мир у нас даже не рассказывали сказок - и правильно, не следует рассказывать сказки про то, к чему стремиться нельзя.
  В тот день я ушёл довольно далеко от дома, в поисках одного редкого минерала. Из любопытства я завернул в незнакомый коридор, а, внимательно исследовав его, отправился в следующий, затем в следующий... Я уже собирался поворачивать назад, чтобы рассказать друзьям о своём открытии. И тогда я увидел впереди свет. Это был очень странный свет, совсем не похожий на пламя факелов, освещавшее наши своды, или отблески самоцветных камней. Я подумал тогда про хвост жар-птицы - существа, про которое, в отличие от солнца, нам рассказывали в сказках. Я пошёл на свет. Коридор резко уходил вверх, а свет становился всё ярче. Наконец, он оказался настолько резким, что мне пришлось зажмуриться. Когда я всё-таки открыл глаза, то обнаружил, что свет льётся из довольно большой трещины в скале, немного выше уровня моей головы. Взобравшись на уступ, я заглянул в эту щель...
  Сперва мне казалось, что я ослепну. Но это скоро прошло. И тогда моим глазам открылась картина, которую я долго потом не мог позабыть. Я увидел огромный купол удивительного синего цвета с многочисленными белыми прожилками. А немного сбоку - круглый жёлтый факел, пылающий так ярко, что на него невозможно было смотреть. Даже после того, как я отвёл глаза, он продолжал плыть передо мной - то зелёный, то красный, то жёлтый, пока постепенно не испарился... Я долго смотрел в эту щель. Не знаю, сколько прошло времени. Потом, наконец, я спустился с уступа и медленно пошёл назад, в привычный тёмный тоннель. Но не успел я сделать и нескольких шагов, как уже почувствовал тоску по голубому куполу и яркому шару. Я пересилил себя и вернулся домой, и никому не рассказал о том, что со мной приключилось. Но с того дня я не мог больше спокойно жить в родных краях. Я плохо ел, мало спал, а когда, наконец, засыпал, мне снился огромный синий свод и круглый золотой факел. Я охладел к работе по камню, к приготовлению оправ для самоцветов, к красоте подгорных пещер. Несколько раз я тайком возвращался в уходящий наверх коридор, к заветной щели в скале. Снова и снова я взбирался на уступ и подолгу смотрел на глубокую яркую синь и плывущие по ней белые лоскутки. Каждый день я надеялся, что, увидев всё это ещё один раз, смогу вернуться к повседневной жизни и не вспоминать более про щель в скале. И каждый раз я возвращался домой, и всё повторялось снова. Не успевал я покинуть освещённый Наружным светом коридор, как меня уже снова тянуло обратно. Наконец, мои друзья и родичи заметили, что со мной что-то не ладно. Они стали спрашивать меня, в чём дело, и после нескольких дней расспросов и раздумий я рассказал им обо всём. Они ужаснулись, и вскоре меня отвели к старейшинам. Я думал, что меня ждёт суровое наказание, но, когда старший из них поднялся и, опираясь на посох, подошёл ко мне, на его лице читалось сострадание, а голос был полон грусти.
  "Давно такое не случалось в наших горах,- проговорил он. - Увы, тут уже ничего не изменишь. Гном, который узрел Наружный Мир прежде, чем настал день его совершеннолетия, не сможет более спокойно жить в родных горах. Ему остаётся лишь одно: отправиться в Наружный Мир, чтобы познать его пути. Быть может, несколько лет спустя он сможет вернуться в родные горы и зажить прежней жизнью. А может быть, он останется в Наружном Мире навсегда. Этого никому не дано знать наперёд".
  В тот же день я взял свои вещи и покинул горы через прежде неведомый мне тайный проход. Очень скоро я оказался в лесу. - Гном указал на рощу, начинавшуюся прямо у них за спинами. - Там я бросил мешок на землю и долго сидел под деревом, либо бесцельно бродил из стороны в сторону. Не знаю, сколько времени я так провёл - должно быть, не меньше двух дней. А потом взял вещи и пошёл дальше. Вот и всё. - Гном пожал плечами. - Вы спрашиваете, куда я иду. На этот вопрос нет ответа: я иду не куда; я иду откуда.
  - Что же ты собираешься делать? - спросил Мелиннир.
  - Не знаю. - Гном снова пожал плечами, не то с деланным безразличием, не то с настоящим. - Пойду куда-нибудь. Вернуться в горы мне нельзя будет ещё долго. Буду ходить...туда-сюда. Смотреть.
  Спутники стали тайком переглядываться. Далеко ли мог уйти гном, почти ничего не знающий об их, Наружном, мире, и долго ли ему удастся "ходить туда-сюда", прежде чем он попадёт в серьёзную переделку?
  Наступило молчание, которое вскоре прервал принц. (Читатель, наверное, усмехнулся, догадываясь, что он скажет. В таком случае, читатель совершенно прав. Прав с точки зрения догадки, но не с точки зрения усмешки.)
  - Если так, ты мог бы пойти вместе с нами, - предложил он.
  - А куда вы идёте? - спросил Нарин всё тем же безразличным тоном. Какое, в сущности, для него имело значение, куда именно идти в Наружном Мире, раз путь назад в горы был для него заказан?
  - В тридесятое королевство,- ответил музыкант. - Мы идём туда, чтобы спасти заколдованную принцессу. Она спит, и будет спать до тех пор, пока её не поцелует её суженый, и тогда колдовство рассеется.
  Гном неожиданно оживился и стал слушать с нарастающим интересом. Внезапно Элен чуть не расхохоталась. Она поняла, откуда появился интерес гнома. Он, видимо, подумал, что мог бы и сам попытать счастья, поцеловать принцессу и жениться на ней. Элен стало любопытно, что же должна была бы почувствовать принцесса, если бы, очнувшись от колдовского сна, увидела рядом с собой не прекрасного принца, а бородатого несовершеннолетнего гнома в смешном колпаке? Вероятно, она сразу же захотела бы заснуть ещё лет на двести. Элен с трудом сдержала рвавшуюся на лицо улыбку. Остальные, похоже, ничего не заметили.
  - И вот принц идёт в тридесятое королевство, чтобы спасти принцессу, - продолжал музыкант. - А мы следуем за ним.
  Гном снова помрачнел и разочарованно вздохнул.
  - Ладно, пожалуй, я и правда пошёл бы с вами,- сказал он.
  
  Если бы тогда у принца спросили, почему он предложил Нарину пойти в тридесятое царство, он бы, наверное, ответил, что просто пожалел оставшегося бездомным гнома, совершенно не приспособленного к жизни в их мире. Однако так ли было дело в действительности - кто его знает. То есть принц, конечно, пожалел гнома, и на самом деле хотел ему помочь, но вот было ли это подлинной причиной, по которой последний попал в их небольшую компанию - ответить не так-то просто. Люди очень легко дают разумные объяснения собственным поступкам и, что самое главное, искренне верят этим объяснениям. Вот только как часто такие объяснения бывают верны? Ведь отнюдь не случайно спутниками принца стали именно Элен, музыкант, Мелиннир и Нарин. Читателю могло показаться, что принц предлагал своё общество всем, кто встречался ему по дороге. Но это не так. На пути в тридесятое королевство ему встречалось немало других странников, и мы не рассказывали об этих встречах только потому, что они не были бы достаточно интересны для читателя. (Просто они были больше похожи на жизнь, чем на сказку.)
  Так почему же в итоге за принцем последовали именно эти четверо? Увы, этот вопрос можно отнести к таким загадкам, как Для чего был создан мир?, В чём смысл жизни? или Почему добрая фея не подарила Золушке нормальное платье, с которым, как и с хрустальными туфельками, ничего бы не случилось в двенадцать часов ночи? Об этих вопросах можно долго размышлять, но нельзя получить удовлетворительного ответа - его, должно быть, не знает даже сама добрая фея.
  
  Какова бы ни была истинная причина этого поступка, вскоре стало ясно, что принц правильно сделал, позвав Нарина с собой. Гном был совершенно неприспособлен к жизни за пределами горной гряды. Он не умел добывать еду, не знал, как вести себя в случае дождя, не мог определить направление по солнцу, тени или, к примеру, мху. Навряд ли он сумел бы отличить разбойника от безобидного путника или дикого волка от мирно пасущейся на лугу коровы. Видя это, остальные были довольны, что взяли его с собой, избавив таким образом от неминуемых неприятностей. Они постепенно обучали его науке жить под высоким куполом бесконечного неба. Но и гном не оставался в долгу. Он много рассказывал им о жизни в подгорном мире, учил добывать огонь из камня и ориентироваться в кромешной тьме. Как-то раз музыкант спросил его, есть ли в его королевстве музыкальные инструменты.
  - О, конечно есть,- ответил гном. - Наши барды умеют извлекать удивительную музыку из самой природы скал. Помнится, я сам сработал для них несколько инструментов из белого камня.
  - Из камня?! - воскликнул музыкант. - Как можно играть на инструменте, сделанном из камня?
  - Вам не понять исходящей из камня музыки,- сокрушённо вздохнул гном. - Давай объясню. Это делается так...
  И Нарин принялся подробно описывать, как именно делаются каменные инструменты северных гор. Музыкант слушал чрезвычайно внимательно, то и дело кивал, что-то спрашивал, уточнял детали; но вот остальные попытались последить за разговором первые две минуты, затем стали переглядываться и постепенно отстали на несколько шагов.
  Неискушённость Нарина в делах наземного мира проявлялась и в том, с каким изумлением он реагировал на Чарри, практически неизменно сидевшего у Мелиннира на плече. Нет, при первой встрече все смотрели на попугая с удивлением. Но реакция гнома оказалась почти гротескной; он смотрел на птицу с благоговением, как будто на божество, и зачастую подолгу не мог оторвать от неё взгляда, забывая обо всём на свете. Он, конечно, спросил в какой-то момент, что это за диковинное существо. Но вот ответить ему оказалось не так-то просто. Беда была в том, что слово "птица" говорило Нарину почти так же мало, как остальным путникам - слово "попугай".
  - Ты как-то упомянул жар-птицу,- вспомнила Элен. - Жар-птица - она, конечно, другая, но всё-таки тоже птица.
  Однако это не сильно помогло. Жар-птица - существо сказочное, а сказочные персонажи для того и существуют, чтобы каждый представлял их себе так, как ему больше нравится. Очень трудно, посмотрев на сказку, понять, как обстоят дела в реальном мире - это дано лишь немногим. Для Нарина жар-птица представляла собой своего рода огромный живой факел, горящий волшебным пламенем.
  Сложную задачу решил Мелиннир.
  - Ты наверняка видел птиц, пока оставался в лесу. Они сидели на деревьях и перелетали с ветки на ветку.
  - А, так это те самые звери, которые умеют плавать по воздуху? - спросил Нарин.
  Все с облегчением закивали.
  - Что ж вы сразу не сказали? - проворчал гном.
  - А у вас в горах есть какие-нибудь животные? - с интересом спросил Мелиннир, очевидно ожидая услышать увлекательный рассказ о подгорных подобиях собак, медведей или лошадей.
  - Да, конечно,- охотно отозвался гном. - В наших подземных реках водится рыба. Наши повара очень вкусно её готовят.
  - Да нет, ну, кроме рыбы. Более крупные животные, с характером, с которыми можно войти в контакт?
  Судя по всему, Нарин пребывал в лёгком замешательстве.
  - Ну...у нас вообще-то водятся всякие чудовища. Я ни разу ни одного не видел, они все обитают очень глубоко под землёй... Ими детей пугают. С ними войти в контакт можно, но лучше не стоит.
  Мелиннир смотрел на Нарина скорее с удивлением, чем с разочарованием. Он никак не мог представить себе целый мир, в котором не было бы никаких животных, за исключением странной подземной рыбы и страшных чудовищ. Ему казалось, что гномам должно было быть необыкновенно одиноко.
  Между тем, с каждым шагом они медленно, но верно приближались к границе тридесятого королевства. Вот уже всего несколько дней пути оставалось до первых деревень, жители которых называли своим королём Карла Девятого, правителя тридесятого государства, дядю заколдованной принцессы.
  
  Погода с самого утра стояла ясная. Солнце ярко светило, даже припекало, и размеренно, не торопясь, двигалось вверх, прекрасно сознавая, что и сегодня, как и многие тысячелетия подряд, ничто не помешает ему в этом благородном стремлении к вышине... ничто, кроме зенита. Ветра почти не было, и немногочисленные облака лениво плыли - а вернее, ползли,- по утреннему небу.
  Погода испортилась внезапно. Сама по себе эта внезапность была настораживающей. На небе вдруг, неведомо откуда, появились чёрные грозовые тучи, которые продвигались на удивление быстро, и вскоре проглотили не успевшие убежать за горизонт облака. Уже после того, как тучи надвинулись на ничего не подозревавшее небо, задул ветер. Поначалу это был обычный резкий ветер, не так уж редкий в весенние месяцы, - вот разве только от него почему-то не становилось холоднее. Но с каждой секундой он всё усиливался, и вскоре в ушах у путников засвистело, а перед глазами закружилось смешение листьев, песка и вырванной с корнем травы. Ветви деревьев склонялись к земле, словно под тяжестью неподъёмного груза. Сами путники с трудом оставались на ногах; они пытались хвататься за широкие стволы деревьев, чтобы их не снесло ветром. Кругом царил хаос.
  Тем временем одна небольшая чёрная туча поплыла немного ниже своих расползшихся по небу сестёр в направлении боровшихся со стихией путников. Оказавшись совсем недалеко от них, она повисла в воздухе. Ветер тут же начал стихать. Зелёно-бурая метель, до сих пор кружившая у всех перед глазами, почти мгновенно прекратилась. Те, кто не устоял на ногах, стали неуверенно подниматься; остальные стряхивали с одежды траву и песок. Однако взгляды и тех, и других были прикованы к туче, которая теперь медленно опускалась. Оказавшись немного выше их голов, она снова замерла. Над дорогой и рощей повисла тишина. Но это была не торжественная тишина весенних лугов, нарушаемая жужжанием насекомых и шелестом листвы. Это была гробовая, настороженная тишина перед бурей, тишина напряжённого ожидания, когда никто не знает, в какой именно момент разразится гроза и куда ударит первая молния.
  Внезапно внешние части тучи стали раздвигаться подобно гардинам. Пожалуй, более точно было бы сказать - подобно автоматическим дверям лифта,- но такое сравнение недопустимо для автора сказки. На фоне задней "стенки" тучи, на выгнутой скамье, состоящей из всё той же чёрной клубящейся массы, сидела женщина. Никто из спутников никогда раньше не видел эту женщину, но все они точно знали, кто она такая. Злая ведьма, в отличие от доброй феи, не была настроена, единожды сыграв свою роль, предоставить дальнейшим событиям развиваться своим чередом.
  
  ...Она отнюдь не казалась древней старухой. Её лицо не было покрыто сетью морщин, рот не был беззубым, она не горбилась, опираясь на клюку. Её спина, напротив, была гордо выпрямлена, а руки, хоть и худые, не выглядели тощими и иссушенными. У неё также не было костяной ноги, равно как и помела, или зажатого в руке отравленного яблока. Чёрный ворон с пугающим взглядом, всегда готовый полакомиться падалью, не сидел у неё на плече и вообще не наблюдался поблизости. И всё-таки это была ведьма, и она была стара. Возраст читался в самой ауре, чёрным дымом клубящейся вокруг колдуньи, а так же в не сразу заметных взгляду мелочах. Морщины, пощадившие (возможно, не без помощи ворожбы) её лицо, проступали всё же на шее и на руках. Чёрные волосы были пойманы в цепкую паутину седины, из которой им никогда уже не предстояло вырваться. Такие же чёрные, бегающие глаза смотрели устало и, казалось, плохо видели вблизи. Наконец, руки ведьмы слегка дрожали - очевидно, тоже от усталости, и уж никак не от страха - чего-чего, а страха точно не было в её оценивающем взгляде. Как показалось Элен, столь эффектное появление ведьмы свидетельствовало скорее о её слабости, нежели о силе. Было очевидно, что она просто не смогла бы, даже если бы захотела, попасть в эти края более обыкновенным способом; у неё просто не хватило бы на это сил. Даже путешествие на туче, похоже, далось ей с трудом.
  То же, что перед ними - ведьма, было ещё более очевидно, и даже не из-за её сказочного появления. Для того чтобы определить, что рядом с человеком - ведьма, вовсе не надо искать глазами ступу с помелом, проверять, есть ли у неё тень (что же за сложность настоящему злодею выглядеть обыкновенным человеком!) или рисовать в воздухе огненный крест. Достаточно просто внимательно посмотреть ей в глаза. И совершенно неважно, окажутся ли они по-кошачьи зелёными, пепельно-серыми, или просто карими. Неважно и то, предпочитает ли она передвигаться на ступе, на метле, или на автомобиле. А важно, что именно вы увидите в этих глазах. И мы настоятельно советуем нашим читателям, когда им в следующий раз доведётся заподозрить, что знакомая им женщина - в действительности ведьма, прибегать именно к этому способу проверки.
  Внимательно оглядев всех путников, ведьма величаво поднялась со своей скамьи и заговорила, стоя в ореоле чёрной клубящейся массы.
  - Ну, здравствуйте, родные мои. - Эти слова были бы произнесены с материнской нежностью, если бы говорившая имела хотя бы приблизительное представление о том, что это такое. Не дожидаясь ответного приветствия, она продолжала. - Вот мы наконец-то и свиделись. Я вижу, вы уже собрались все вместе. Это хорошо. Если бы я застала здесь только принца, пришлось бы встречаться с каждым из вас по отдельности. Это было бы слишком утомительно. - Она доверительно улыбнулась.
  Элен подумала, что ведьма кривит душой. Она прекрасно знала, что встретит их здесь всех сразу; она специально выжидала, пока они соберутся вместе, чтобы нагрянуть в наиболее удобный для неё момент. Девушка оглянулась на своих спутников, но те, похоже, об этом не думали. Напряжённые взгляды четырёх пар глаз были устремлены на женщину в чёрном, застывшую в воздухе в окружении тёмного дыма.
  - Я вижу, вы смотрите на меня с недоверием, даже с враждебностью,- продолжала колдунья, очевидно нимало не смущённая этим наблюдением. - Вы ждёте от меня козней и чёрных заклинаний. Вы правы, я на это способна. Я - большая мастерица; говоря современным языком, профессионал. Я немало совершила зла во многих сказках. Но сейчас я пришла к вам с добром. Моя цель - пожалуй, самая безобидная за всё то время, что я странствую по сказкам. Я пришла, чтобы дать вам совет. Добрый, дружеский совет. Не ходите в тридесятое царство. Не стоит. Вам всё равно туда не пройти. Я поставила на пути в королевский дворец такие преграды, преодолеть которые не сможет ни один смертный. Тут и бессмертным пришлось бы повозиться. Не ходите. Зачем вам терять драгоценное время, силы, здоровье, а вполне возможно, что и жизнь? Ведь все вы считаете себя существами умными, а некоторые из вас даже действительно умны. Принцесса спит блаженным сном, и не надо ей в этом мешать. Её дядя будет править королевством, как ни в чём не бывало. А вы отправитесь каждый по назначенному ему пути. Ты, музыкант, можешь смело идти в тривосьмое королевство. Твой необыкновенный талант и приобретённый за эти годы опыт обеспечат тебе прекрасный приём и хорошую, обустроенную жизнь. Ты, Мелиннир, немного отдохнёшь, а потом отправишься дальше, лечить животных, которые так в тебе нуждаются. Для тебя, Нарин, всё ещё проще. Тебе, постигшему тайны подземных красот, нет никакого дела до суеты этого мира. Зачем же нарываться на чужие неприятности? Ты уже научился всему, что тебе необходимо. Иди себе спокойно по любой из дорог, смотри вокруг, а потом возвращайся в родные горы.
  Вот этот наверняка так и сделает, подумала Элен. Он и сам не один раз подчёркивал, что дела Наружного Мира его не касаются. Что ему принц, а уж тем более какая-то там заколдованная принцесса?
  - Что же касается тебя, принц,- зрачки ведьмы сосредоточенно сузились,- ты странствовал, посмотрел мир, многое узнал. Это важно для любого благородного человека, тем более, принца крови. Ты впитал в себя дух дороги, возмужал - любо-дорого посмотреть. Теперь можно смело возвращаться домой. В мире есть множество принцесс; любая с радостью выйдет замуж за такого красавца. Найдёшь себе миленькую, хорошенькую, добренькую. Что ещё требуется от сказочной принцессы? Будете жить долго и счастливо. А эту принцессу ты никогда даже не видел. Она навечно ушла в мир сновидений. К чему тебе, здравомыслящему молодому человеку, гоняться за сном? Есть, конечно, одна маленькая проблема. Ты - не старший сын. Трон твоего королевства должен унаследовать другой принц. Но если ты послушаешься моего совета, мы что-нибудь придумаем по этому поводу.
  Наконец, ведьма перевела взгляд на Элен. Девушка было подумала, что про неё попросту забыли. Ей почему-то казалось, что к принцу колдунья обратится последним. Да и то верно, к чему ей убеждать в чём-то девчонку, не имеющую никакого отношения к этой сказке, а просто случайно встретившую принца на перекрёстке трёх дорог? Но сейчас ведьма смотрела прямо на неё. Элен показалось, что этот немигающий взгляд проникает куда-то под кожу; ей захотелось поскорее опустить глаза, сжаться в клубок, провалиться сквозь землю. Она продолжала смотреть на ведьму в упор.
  - А ты, Элен, так спешила начать свою собственную сказку. Свою, новую историю, ни на что другое не похожую. Тебе ничто не мешает. Ты можешь идти прямо сейчас.
  Элен не знала, как поступить. Все её спутники молчали с момента появления ведьмы и, что бы она ни говорила, не произносили ни слова. Самой же Элен казалось, что обращение ведьмы просто требует ответа.
  - Я и сама прекрасно знаю, что мне делать,- тихо проговорила она. - Я не нуждаюсь в твоих советах.
  Колдунья усмехнулась.
  - Именно в моих? Или в чьих бы то ни было? Может быть, тебе нужен, например, совет доброй феи?
  Элен напряжённо искала, что сказать. Был ли этот вопрос просто задан со злости? Или в нём сквозил какой-то подвох? В любом случае, времени на раздумья не было, и она ответила практически первое, что пришло ей в голову.
  - Нет, в её совете я тоже не нуждаюсь. Я прекрасно знаю, как мне поступить.
  Её правая рука сжалась в кулак от напряжения. Она не была уверена, что ответила так, как следовало. Ведьме всё-таки удалось сбить её с толку.
  Но ведьма, казалось, и думать забыла об Элен. Её пристальный взгляд был снова устремлён на принца.
  - Что скажешь, юноша? Согласен ты последовать моему совету?
  До сих пор ни слова не проронивший принц медленно поднял на неё глаза. Никогда ещё, за всё время их путешествия, он не был похож на сказочного принца так, как сейчас. Он стоял, выделяясь на фоне окружающих величавой королевской осанкой, высоко подняв голову, опустив правую руку на рукоять меча. Непослушная прядь волос чересчур близко подобралась к его левому глазу, и он откинул её нетерпеливым движением головы. Пожалуй, как обычно и бывает, внешний вид был немного обманчив, и за благородными жестами скрывались более приземлённые причины. Голова была высоко поднята, чтобы видеть ведьму, стоявшую в воздухе; правая рука легла на меч скорее от чувства неуверенности, чем как проявление отваги, а волосы падали на глаза не для создания имиджа, а просто потому, что чёлка оказалась недостаточно коротко подстрижена. Но всё это не имело большого значения. Он выглядел настоящим сказочным принцем - гордым, храбрым и красивым,- и мог выглядеть так только потому, что на самом деле таковым являлся.
  - Что ж, я скажу тебе, что я думаю о твоём совете, - медленно и очень чётко, как бы тщательно подбирая слова, проговорил он. - Мои спутники поступят так, как сочтут нужным; они не держат передо мной ответа в своих решениях и вправе идти туда, куда им заблагорассудится. Кажется, теперь мне стало ясно, почему я никого не взял с собой из своего королевства. Эти люди,- лёгким жестом головы он указал на стоявших рядом спутников,- встретились мне случайно; они - не мои подданные, и не должны следовать за мной. Каждый из них волен идти своей дорогой. Что же касается меня, я покинул своё королевство не для того, чтобы вволю настранствоваться, и не для того, чтобы, как ты говоришь, "возмужать". Для этого есть и другие средства. Я оставил свой дом и родных потому, что хрупкая беззащитная девушка стала жертвой твоего чёрного колдовства. И моё путешествие закончится не раньше, чем я спасу её от твоих чар. Хочешь ставить на моём пути препятствия - ставь, если это тебя развлечёт.
  Трудно было сказать, разозлили ли ведьму его слова. Во всяком случае, выражение её глаз совсем не изменилось.
  - Что ж, я дала тебе хороший совет. Впервые в жизни я сделала доброе дело, и уже вижу, что занятие это - неблагодарное. В любом случае, я вас предупредила. Никто не сможет пройти через те препятствия, которые я расставила и ещё расставлю на пути к королевской столице. Тот, кто меня не послушается, пусть пеняет на себя. Радуйтесь, если сможете унести ноги!
  Она подняла руку и, как показалось Элен, слегка щёлкнула пальцами. Недавно разверзшиеся части тучи сомкнулись, поглощая ведьму. Туча тотчас же стала взмывать в небо. Снова задул сильный ветер, однако на этот раз он не валил путников с ног. Молодые зелёные листья снова закружились у них перед глазами в стремительной эйфории танцующих вокруг алтаря дикарей. Ослепительно вспыхнула молния, серебристым узором разделив небо на две неравные части. Тучи быстро возвращались за горизонт, противоестественным образом двигаясь туда, откуда прежде приплыли - на восток, к тем местам, которые недавно покинули пятеро путников. Вскоре на тускловатом синем небе ярко светило солнце и белело несколько испуганных облаков. Природа успокоилась; всё вокруг было таким, как прежде, менее часа назад, вот только солнце успело немного продвинуться вверх, да на дороге валялись вырванные с корнем клочья травы и по-осеннему много листьев. Пожалуй, главная перемена заключалась в остановившихся на дороге путниках. Теперь они стояли встревоженные и хмурые; каждый был погружён в свои невесёлые мысли. Принц снова машинально откинул непоседливую прядь волос. Он мрачно смотрел в пространство перед собой.
  Элен тоже стояла задумавшись. Вернее, это была не столько задумчивость, сколько то состояние неполноценного бодрствования, когда вереницы мыслей, образов и ощущений как бы проплывают мимо человека, почти не задевая его самого. То яркими вспышками, то неясными нашёптываниями, они приходили сквозь девушку, и она не пыталась удержать их на месте. Современная молодёжь, вероятно, обозначила бы это состояние глаголом "зависать", но, увы, употребление подобного лексикона ещё более недопустимо для автора сказки, чем сравнение разверзающейся тучи с автоматическими дверьми лифта.
  Вздрогнув, Элен пришла в себя и обнаружила, что Нарин, Мелиннир и музыкант стоят в стороне и негромко о чём-то переговариваются. Она подошла ближе.
  - Я пойду с ним,- говорил музыкант. - Он разгадал мою грусть тогда, в лесу, и предложил мне помощь. Я тоже помогу ему, если сумею. И потом, я обещал дойти до конца его сказки и написать о ней песню.
  - Я тоже пойду, - сказал гном, к несказанному удивлению Элен. - Он помог мне, когда я был в отчаянии, и указал мне дорогу, когда я не ведал, куда идти.
  - И я пойду, - кивнул Мелиннир. - Он ничем особым мне не помог - да я и не нуждался в помощи, - но не дело это, решив идти вместе, бежать с дороги оттого, что на ней появился камень.
  - А ты, Элен? - спросил он, заметив девушку.
  - Я тоже пойду,- ответила она, и больше ничего не добавила.
  Вскоре принц позвал их всех и попросил его выслушать. Они отошли немного в сторону от дороги и расселись кто на пнях, кто на лежащих на земле брёвнах.
  - Давайте обсудим наше положение,- начал принц. - Все вы понимаете, что после сегодняшней встречи с ведьмой оно сильно изменилось. Вернее, оно было таким же и прежде, но я был слишком глуп, чтобы вовремя это понять. Поэтому я хочу сказать вот что. Позже или раньше, я предложил всем вам идти со мной в тридесятое царство. Тогда речь шла об увеселительной прогулке с банкетом в финале. Сейчас дело обстоит по-другому. Увеселительного в этой прогулке будет мало, а уж чем она закончится, лучше даже не гадать. Поэтому я предлагаю вам всем последовать совету ведьмы. В такие путешествия не идут просто так, за компанию. Пусть каждый хорошенько подумает над моими словами.
  - А мы уже подумали,- заметил музыкант.
  - Нет, вы не подумали, вы обсудили,- отрезал принц. - Я хочу, чтобы каждый как следует подумал сам. Повторяю, я считаю, что вам следует поступить так, как сказала ведьма.
  - Она была бы очень рада такому совпадению во мнениях, - проворчал Мелиннир. - Вам бы надо посидеть с ней как-нибудь вечерком, потолковать за жизнь, может, найдёте ещё что-нибудь общее.
  Принц не то не расслышал его слов, не то счёл нужным их проигнорировать.
  - Со своей стороны обещаю, - продолжал он,- что каждый, кто решит идти своей дорогой, останется мне другом; я никогда не упрекну его ни на словах, ни в мыслях, ни на людях, ни наедине - потому что такой выбор не заслуживает упрёка. К сожалению, у меня мало времени... - он посмотрел на солнце, неумолимо приближавшееся к зениту. - Давайте выделим час, чтобы каждый мог всё хорошенько обдумать.
  - А нельзя ли дать свой ответ уже сейчас?- полюбопытствовал Мелиннир.
  - Нет, - рявкнул принц, хорошо понимавший, какой ответ он сейчас услышит.
  Спутники постепенно разбрелись в разные стороны. Принц остался сидеть на том же месте, всё так же мрачно глядя в пространство перед собой. Остальные бродили туда-сюда. Лица их были настороженные, напряжённые, мрачные, но никак не задумчивые. Глядя на них, не создавалось впечатления, будто эти люди напряжённо думают, какое же решение им принять. Вскоре ходить кругами им надоело, и каждый стал искать себе занятие. Элен села, прислонившись спиной к стволу старого дуба, и принялась внимательно разглядывать жёлто-белый цветок. Музыкант достал из дорожного мешка какой-то инструмент и, найдя подходящую палочку, стал прочищать его изнутри. Все всё чаще и чаще задирали голову, чтобы посмотреть на солнце, которое, как назло, оставалось практически неподвижным, как будто у него сели батарейки. Словом, какое бы решение ни созрело в мозгу у этих путников, они его уже приняли.
  Прошло всего десять минут после торжественной речи принца, когда к последнему подошёл музыкант и спросил, нельзя ли сократить "испытательный срок" хотя бы до получаса. Принц сердито отмахнулся, заявив, что они ведут себя, как дети. Минуты две спустя Нарин громко поинтересовался, не бывает ли в Наружном Мире, чтобы солнце давало сбой и начинало отставать. Он, дескать, уверен, что у них, под горой, прошло уже как минимум минут сорок. Все, за исключением принца, отреагировали на его предположение с неожиданным воодушевлением. Немного позже Мелиннир спросил у принца, можно ли им разговаривать между собой на темы, отвлечённые от планов на ближайшее будущее. Словом, минут двадцать спустя принцу ничего другого не оставалось, как сдаться и сказать, что он готов выслушать ответ прямо сейчас. Как он и опасался (а может, в тайне от самого себя надеялся, кто знает?), выбор каждого из спутников был прямо противоположен предложенному ведьмой. Выслушав их всех, принц обречённо пожал плечами - мол, делайте, что хотите, - но затем вдруг повернулся к Элен, которая говорила до сих пор меньше всех.
  - Но ты-то, Элен! Тебе-то всё это зачем? Ты - девушка; у тебя впереди собственная сказка, наверняка намного более добрая и красивая, чем эта. Она ещё не началась и, если ты пойдёшь со мной, может так никогда и не начаться.
  Настала очередь Элен равнодушно пожать плечами.
  - Если помнишь, ты вовсе не предлагал мне пойти с тобой в тридесятое королевство. Это, кстати, было очень негалантно с твоей стороны - не позвать меня на увеселительную прогулку с банкетом. Так или иначе, я напросилась сама. Скажем, что это - мой каприз. Как ты только что заметил, я - девушка. А мы, девушки, с удивительным постоянством относимся к собственным капризам.
  Принцу оставалось лишь развести руками. Правда, взгляд у него просветлел.
  - И потом,- примирительно добавила Элен,- здесь только одна дорога. - Она выразительно посмотрела на казавшуюся золотистой тропу, резво убегающую на вечернюю встречу с закатом.
  - Да, но по ней можно идти в двух направлениях,- отозвался принц, уже благодушно.
  - Назад пятятся раки,- возразила Элен. - Люди ходить задом наперёд не умеют. Некоторые пробуют, и получается из рук вон плохо.
  - Вы уже закончили философские диспуты? - поинтересовался гном. - А то путь неблизкий.
  
  Время шло. Они переночевали в уютной сосновой роще и двинулись дальше на рассвете. Дорога снова приближалась к подножию гор. О ведьме не было ни слуху, ни духу.
  Поначалу путники каждую минуту ожидали её появления. Настороженно смотрели по сторонам, резко оборачивались на каждый шорох, словно разведчики в тылу врага или воры в чужих хоромах. Однако ведьма всё не появлялась, резких изменений в погоде не было, да и вообще ничего странного не происходило. Постепенно атмосфера несколько разрядилась, друзья немного расслабились, разговоры стали более оживлёнными, а шутки менее философскими. И всё же теперь их путешествие проходило иначе, чем прежде. Привалы делались короче, шаг стал более быстрым; те, у кого было оружие, постоянно держали его наготове. Но ведьма не появлялась.
  Элен чувствовала, что в связи с этим фактом её беспокойство не уменьшается, а, наоборот, всё нарастает. После короткой передышки напряжение снова стало усиливаться. Сложившаяся ситуация начинала её раздражать; она определённо чувствовала себя не в своей тарелке. Она не жалела, что последовала за принцем. Если бы ей пришлось выбирать снова, её решение осталось бы неизменным. Но она боялась. Боялась сильнее оттого, что не знала, что именно может сделать ведьма, и в какой момент она нанесёт удар. А это могло произойти в любую секунду. Порой девушке стоило ощутимых усилий остановить панику, своевольно подбирающуюся к горлу. Элен не знала, чувствуют ли другие то же, что и она. Она не решалась спросить их и таким образом выдать собственные ощущения. Ведь её спутники были мужчинами. Что, впрочем, не означало, что они были лишены чувства страха. Это всего лишь означало, что от них ожидали, что они будут его лишены. Так от Золушки ожидают, что её хлебом не корми, дай только поработать, и она добросовестно работает, хотя больше всего на свете ей хочется развлекаться на балу.
  В какой-то момент, поравнявшись с Мелинниром, Элен всё же задала вопрос, который беспокоил её со времени встречи с ведьмой.
  - Скажи, Мелиннир... Помнишь, ты рассказывал про мальчика, который превратился в козлёнка? А что, это действительно так просто - взять и превратить человека в кого угодно?
  Мелиннир нахмурился и покачал головой.
  - Нет, не так просто и далеко не в кого угодно. Человека можно превратить в зверя только при условии, что этот зверь и так ему уже сродни. Надо, чтобы природа этого зверя была частью сущности человека. Поэтому все превращаются в совсем разных зверей. Кто-то - в сокола, кто-то - в волка, кто-то - в антилопу. Понимаешь, можно взять какую-то часть сущности человека и сделать её более явной, как бы выдвинуть на первый план, а остальные части, наоборот, спрятать куда-нибудь поглубже. Но вот взять сущность человека и заменить её на совершенно другую ни одна ведьма не сможет.
  Что ж, отчасти это утешало. Крайне некомфортно сознавать, что тебя в любую секунду могут превратить во что угодно. Во всяком случае, теперь Элен была уверена, что козлёночком она точно не обернётся, даже если будет три раза в день пить из козлиного копытца.
  Пока же ничего необычного не происходило. Дорога шла теперь совсем близко к подножию гор. Нарин то и дело оглядывался на огромные древние камни, поднимал голову, чтобы разглядеть вершины, и оттого всё чаще спотыкался, отвечал невпопад, и казался ещё более неуклюжим, чем прежде. Луга, тянувшиеся по левую руку от путников, вскоре сменились обрывом; далеко внизу тянулось, извиваясь, узкое ущелье, на дне которого резвился ручей. То заглядываясь на величавые склоны гор, то прислушиваясь к еле доносящемуся журчанию воды, путники не сразу сообразили, что сама природа в определённом смысле поймала их в ловушку. И этой ловушкой не преминули воспользоваться. Внезапно, посреди дороги, они увидели его.
  Он казался довольно похожим на человека, если не считать того, что высотой он был в три человеческих роста, а его тело покрывала зелёная чешуя с синеватым отливом. Тролль сидел на земле, согнув ноги в коленях; в нескольких шагах от него (для самого тролля - на расстоянии вытянутой руки) лежала увесистая дубина, размером вполне соответствующая росту своего обладателя. Кругом валялся всякий хлам - масса вещей самого разного рода и назначения. Черепов и костей, оставленных забывчивыми прохожими, как ни странно, не наблюдалось.
  Когда путники подошли совсем близко, тролль, против их тайных ожиданий, не оскалился, не заревел, не схватился за дубину, а вместо всего этого приветственно, можно даже сказать, приветливо кивнул им и заговорил. Вставать он не стал - то ли из-за собственной лени, то ли дабы не оказываться намного выше своих собеседников.
  - Доброго вам дня, благородные путники,- благодушно произнёс он.
  Благородные путники ответили на это приветствие несомненно менее благодушно, но тролль не обратил на это никакого внимания.
  - Куда путь держите? - поинтересовался он.
  - В тридесятое царство,- ответил принц.
  - Ах, так, в тридесятое царство,- закивал тролль. - Тогда вам и вправду сюда. Ну что ж, в таком случае платите пошлину - и проходите. А там уж ступайте, куда пожелаете, хоть в тридесятое царство, хоть на все четыре стороны.
  Друзья переглянулись. О том, чтобы прорываться мимо тролля силой, речи быть не могло. Он с лёгкостью раскидал бы их всех просто голыми руками, даже не прибегая к помощи дубины. Обойти тролля - невозможно: справа - непреступная череда гор, слева - пропасть. Возвращаться же и искать другую дорогу не имело смысла: путь в тридесятое королевство был один. Быстро взвесив в уме все варианты, принц принял решение и просто спросил:
  - Сколько?
  Тролль усмехнулся.
  - Сколько, говоришь? Ты, небось, имеешь в виду эти ваши маленькие деньги? Мне они ни к чему. Побрякушки, да и всё тут.
  - Чего же ты хочешь?
  - Ну, не знаю, - протянул тролль. - Что-нибудь ценное, необычное, единственное в своём роде.
  Несколько секунд принц стоял в нерешительности, напряжённо что-то обдумывая; поднял было руку, и снова её отпустил. Наконец, он вздохнул, вытащил из-под рубашки висящий на шее золотой медальон и, сняв его через голову, протянул троллю. Это была реликвия королевской династии, передаваемая из поколения в поколение. Отдавать медальон в чужие руки, тем более, варварские, очень не хотелось, но выбора не было.
  Однако тролль только усмехнулся и пренебрежительно махнул рукой, едва взглянув на медальон.
  - Не-е, это всё побрякушки,- заявил он.
  Тогда вперёд вышел Нарин. В руках он держал тряпицу, которую только что вытащил из-за пазухи. Развернув ткань, он бережно извлёк спрятанный в ней предмет. В дрожащей руке гнома оказался огромный рубин идеальной формы, ярко искрящийся на солнце. Хотя путникам сейчас и было не до драгоценностей, никто не мог оторвать от камня благоговейного взгляда. Казалось, яркая звезда не то по оплошности, не то влекомая магическим призывом Нарина, упала на землю и скатилась прямо гному в ладонь. Нарин был очень бледен и слегка дрожал. Тем не менее, он решительно вытянул руку с рубином.
  - Это самоцвет из северных гор,- сказал он. - Такие камни - большая редкость. Я сам добыл его и сам обработал.
  Против всех ожиданий, тролль посмотрел на камень почти с таким же презрением, как незадолго до того - на золотой медальон принца.
  - Побрякушка,- отозвался он. - Мне такое не нужно.
  Нарин машинально сжал руку с камнем, непонимающе глядя на тролля. Несколько мгновений спустя удивление в его взгляде сменилось гневом. Гном не сказал ни слова, но Элен почти физически почувствовала исходящую от него волну смертельной обиды. Реакция Нарина вызывала сочувствие, и всё же ситуация была отчасти комической: гном был готов скорее простить того, кто отнимет его сокровище, чем того, кто не оценит его по достоинству.
  - Так что же ты готов принять в качестве платы? - поинтересовался у тролля Мелиннир.
  - Что-нибудь необычное, особенное, по-настоящему ценное,- охотно объяснил страж. - Вот тут у меня, например, сапоги-скороходы,- он указал на огромные красные с золотыми узорами сапоги, судя по размеру как раз по ноге их нынешнему обладателю (кем, в таком случае, был путник, расплатившийся такими сапогами, оставалось только гадать), - скатерть самобранка, - взгляд тролля упал на неаккуратно сложенную белую скатерть, лежавшую прямо на земле, - а вот золотая рыбка. - Недалеко от тролля и правда стоял небольшой пузатый аквариум, в котором одиноко плавала красная рыбка с роскошным хвостом. - Мне её один старик отдал за то, чтобы я его пропустил и не дал пройти старухе, которая следом бежала. Ну, чего, я её и не пропустил. Ей всё равно платить было нечем. Она всё говорила про какое-то корыто, да только к чему оно мне?- Тролль озадаченно почесал затылок, словно корыто ему предлагали непосредственно сейчас.
  - И ты забрал у него золотую рыбку? - спросил Мелиннир. - Может быть, единственное существо, которое его понимало?
  - Ну, забрал, а чего? - не понял тролль. - Забрал, и всё сделал, как уговорились. А старик - он сам виноват, надо было лучше смотреть, когда женился, тогда и расплачиваться бы не пришлось.
  С таким заключением трудно было поспорить. Но чем же заплатить троллю?
  - У меня есть то, что может тебе подойти,- сказал вдруг музыкант.
  Порывшись в своём дорожном мешке, он извлёк оттуда старые с виду гусли.
  - Вот. Это гусли-самогуды, - объявил он.
  - И что? - спросил тролль, на сей раз с интересом.
  - Они умеют играть любую музыку без помощи музыканта.
  - Ну-ка, покажи.
  - Ну, родные, не подведите,- тихо проговорил музыкант и, уже значительно громче, произнёс: - Гусли, играйте!
  Гусли сами выплыли из рук музыканта и повисли в воздухе. Они слегка качнулись, и вот, нота за нотой, над просторами полилась весёлая нехитрая мелодия. Гусли двигались в такт музыке, словно пританцовывая. Когда мелодия закончилась и отзвук последней ноты исчез где-то за обрывом, тролль протянул руку и схватил гусли прямо из воздуха.
  - Идёт,- заявил он. - Беру гусли. Можете проходить, и скатертью вам дорога.
  Сперва с опаской, потом всё смелее, путники один за другим обошли тролля и его сокровища и беспрепятственно продолжили путь. Все молчали, то и дело бросая на музыканта беглые сочувственные взгляды. Сам музыкант шёл, понуро опустив голову, полностью погружённый в свои мысли.
  - Как ты? - спросила, наконец, Элен, ободряюще положив руку ему на плечо.
  - Нормально,- немного удивлённо ответил музыкант.
  - Очень жалко? - понимающе спросила Элен.
  - Да, тролля, признаться, жалко,- согласился музыкант.
  - Как тролля?! Я имела в виду, жалко расставаться с гуслями.
  - С гуслями? Да нет. Они уже были старые; захочу, ещё смастерю.
  - Но это же были не простые гусли, а самогуды! - недоумённо воскликнула Элен, забывая, что её целью было утешить друга, а не, наоборот, разъяснить ему, как всё плохо.
  - Ну и что? - как ни в чём не бывало, отвечал тот. - Ну, во-первых, если надо, можно и самогуды смастерить, - пояснил он. - А во-вторых, зачем мне самогуды? Если захочу, я всегда могу сыграть сам - я ведь музыкант, мне так гораздо сподручней. И потом, я ведь сыграю, что захочу и когда захочу. А с этими гуслями - одна морока. Думаете, они всегда вот так играют по заказу? Да они делают то, что взбредёт им в...ну, в общем, то, что им вздумается. Захотят - как выдадут посреди ночи похоронный марш - даже волки от страха завоют. А то и вовсе "Ну, где же ручки, ну, где же ваши ручки" заиграют - попробуй, поспи! И ведь пока им не надоест, не остановятся, хоть голову подушкой накрывай. А бывает, наоборот, сколько у них ни проси, не станут играть, и всё тут.
  - Постой-постой, но ведь ты всё это время носил их с собой, так?
  - Так.
  - И они ни разу посреди ночи ничего не сыграли, а сегодня, как только ты попросил, сразу всё исполнили, да ещё и такую хорошую песню выбрали?
  - Так ведь это потому, что я их попросил, - сокрушённо вздохнул музыкант. - Меня-то они слушают. А вот тролля - навряд ли. Инструмент в руках музыканта - это одно, а в руках кого-нибудь ещё - совсем другое.
  Лица остальных постепенно расплывались в улыбке при мысли о том, как тролль неожиданно проснётся среди ночи от буйных звуков самовольной пошлины.
  - Но он же запросто сломает гусли, и дело с концом? - предположил принц.
  - Э нет,- отозвался музыкант, - тут не всё так просто. Волшебные вещи умеют за себя постоять. К тому же они очень чувствительные и очень обидчивые. Боюсь, если он попробует сломать гусли, они в ответ начнут делать ему назло.
  - А он попробует,- бодро заметил Мелиннир.
  - Да, нехорошо с троллем получилось, - к всеобщему изумлению вздохнул музыкант. - Может, вернуться, предупредить?
  Убедившись, что их спутник говорит серьёзно, все стали наперебой объяснять ему, что этого делать не надо.
  - В конце-то концов, никто не просил его садиться посреди дороги и не понятно с какой стати требовать с прохожих пошлину, - заметил Нарин.
  - А вот тут я, пожалуй, с тобой не соглашусь, - заявил вдруг Мелиннир. - Думаю, его очень даже попросили, а может быть, приказали - если вообще можно что-либо приказать такому громиле. И сделала это ведьма.
  Смех тут же прекратился; путников плотным кольцом окружила гнетущая тишина. Рука принца машинально легла на рукоять меча. Все украдкой поглядывали на небо в поисках чёрной грозовой тучи, плывущей слишком быстро для безветренной погоды. Тучи не было. Ничто вокруг не напоминало о ведьме - впрочем, так же, как и перед встречей с троллем.
  - Но почему тогда она не придумала чего-нибудь посерьёзней? - неуверенно спросила Элен. - Хоть велела бы троллю не пропускать нас ни под каким предлогом. А тут заплатил - и, пожалуйста, проходи.
  - И в самом деле, - пробормотал принц.
  - Кто его знает, может, этого тролля нельзя заставить что-то делать не так, как ему хочется,- возразил Мелиннир. - У него - свои правила. Он хочет получить плату - а получил, так какое ему дело, куда дальше пойдут путники? На цели ведьмы ему наплевать, да он о них явно ничего и не знает. Скорее всего, ему просто предложили покараулить здесь, а не где-нибудь ещё, пообещали, что прохожие будут, место здесь - самое подходящее, вот он и согласился.
  - А ты, похоже, всё-всё о троллях знаешь, - не то восхитился, не то усмехнулся Нарин. - Выходит, ты понимаешь не только в обычных зверях, а и в чудищах тоже?
  - Да нет,- отмахнулся Мелиннир. - Звери, птицы - это одно дело. А вот чудища, тролли, кикиморы всякие - это увольте. С ними я дела не имею и, по правде сказать, не хочу. Просто я много путешествую по сказкам, доводилось и по скандинавским, вот я и предположил...
  - И, скорее всего, предположил правильно, - поддержал его принц. - Очень похоже, что именно так всё и было.
  - И всё-таки, почему тогда ведьма не придумала что-нибудь более серьёзное? - задумчиво повторила Элен.
  - Ну, между прочим, если бы у музыканта не оказалось гуслей, неизвестно, что бы мы сейчас делали,- заметил Нарин.
  - Верно, - согласился Мелиннир. - К тому же, она сумела нас задержать, а кто знает, что она могла приготовить тем временем.
  Это замечание было резонным, и потому все, не сговариваясь, ускорили шаг. Было решено постараться пройти в этот день как можно большее расстояние - в частности для того, чтобы, на всякий случай, успеть уйти подальше от тролля. Путь продолжали до глубокой ночи.
  Наконец, они устроились на ночлег недалеко от огромного камня, как необитаемый остров возвышавшегося над океаном погрузившейся в темноту травы. Прятаться от ведьмы казалось бессмысленным - она с лёгкостью узнала бы, где они находятся, с помощью колдовства, если бы захотела. Кроме того, подходящего убежища всё равно было не найти. Друзья уже миновали каменную завесу гор, прежде казавшуюся бесконечной, и теперь, сколько хватало глаз, перед ними простиралась однообразная, ничем не примечательная равнина. Карта, однако, подсказывала, что до тридесятого королевства было уже рукой подать. Такая близость к цели стоила им немалых усилий. Побросав мешки на землю, усталые путники кинулись прямо на траву и мгновенно заснули мёртвым сном.
  Наутро их разбудил Мелиннир.
  Он проснулся совсем рано, ещё до рассвета. Солнце ещё не показалось над горизонтом, но немногочисленность звёзд на востоке и уже отступившая тьма говорили о его скором пробуждении. Мелиннир сладко потянулся, приподнялся на локте и сел. Увы, он тут же ощутил последствия сна на траве: прикосновение пропитавшей одежду свежей утренней росы. Утренняя роса - понятие чрезвычайно романтическое, но почувствовать её на собственном теле в достаточно большом количестве не слишком тёплым весенним утром - не такое уж большое удовольствие. К сожалению, с романтическими понятиями нечто подобное происходит часто. Будить друзей было ещё рано, и Мелиннир, поёжившись, решил немного пройтись - согреться и заодно осмотреться теперь, когда всё кругом не тонуло в ночном сумраке. Несмотря на прохладу и сырость, он довольно бодро поднялся на ноги, в предвкушении предстоящей прогулки по окрестностям...и замер, изумлённо расширив глаза. Там, куда лежал их путь и где ещё вчера простиралась зелёная равнина, теперь возвышалась огромная гора с раздвоенной вершиной. Зная, как следует поступать в подобных случаях, Мелиннир безжалостно ущипнул себя за левую руку, так и не отрывая взгляда от наваждения. Было больно. Не слишком, но достаточно, чтобы убедиться, что он не спит. А это значило, что ему не предстоит, проснувшись, обнаружить, что гора исчезла. Он стал внимательно рассматривать выросшую из-под земли преграду. Она была очень высока - казалось, выше любой из тех гор, вдоль гряды которых они шли много дней подряд. На упиравшейся в небо вершине белел снег... Мелиннир резко мотнул головой, выводя себя из состояния оцепенения. Надо было будить остальных. В нём всё ещё теплилась зыбкая надежда, что гора снится кому-то из них, и, как только тот проснётся, видение исчезнет. Увы, этой надежде не суждено было оправдаться. Прошло несколько минут, прежде чем все окончательно проснулись, разобрались, с какой стати их будят в такую рань, встали с травы, тщетно пытаясь стряхнуть впитавшуюся в одежду росу и, наконец, уставились на возникшую из ниоткуда гору. Кто-то стал отчаянно протирать глаза, кто-то сжал кулаки, ощущая смесь раздражения и бессилия. Вечный вопрос "Что делать?", очевидно, берущий своё начало в какой-то незнакомой им сказке, вновь приобрёл присущую ему актуальность.
  На этот раз никто не сомневался, что за происходящим стоит ведьма. Надо было спешить. Скорый завтрак решено было совместить с советом. Впрочем, есть всем уже расхотелось.
  - Наша дорога должна была лежать прямо сквозь эту чёртову гору,- сказал принц. - Теперь придётся её обойти. Это, конечно, крюк, но выбора у нас нет. В конце концов, не так уж это и долго.
  - Это-то и странно,- заметила Элен. - Опять всего лишь задержка. Непонятно.
  - Может быть, там в пещерах живут какие-нибудь чудища? - предположил Мелиннир, не слишком радуясь собственной идее.
  - Всё может быть, - отозвался принц. - Скажи, музыкант, ты что-нибудь слышишь?
  - Нет,- покачал головой музыкант. - Я всё это время прислушивался. Если бы там были живые существа, я бы услышал их музыку. Думаю, там никого нет.
  - Если только ведьма не скрывает их каким-нибудь там заклинанием,- проворчал Нарин.
  - Возможно,- не стал спорить музыкант. - Но, признаться, меня тревожит другое.
  - Что?
  - У гор тоже есть своя музыка. А сейчас я её не слышу. Ни единого звука.
  Итак, было очевидно, что с горой что-то нечисто. Достаточно было вспомнить о её таинственном появлении, равно как и о том, кто, по всей видимости, это появление организовал. Слова музыканта стоили не меньше двух этих фактов, вместе взятых; за то время, что они путешествовали вместе, у друзей была не одна возможность убедиться, как тонко их спутник умеет чувствовать музыкальную ауру предметов и живых существ. Но выбора не было. Гору надо было обойти, и всем хотелось покончить с этим как можно быстрее. Наскоро перекусив, друзья двинулись в путь. Поскольку протоптанную дорогу прерывала магическая преграда, они пошли прямо по высокой сырой траве, решив взять немного на север и обойти гору. Это не должно было занять слишком много времени - если только их не ожидали дополнительные неприятные сюрпризы.
  Они довольно долго шли, беспрестанно всматриваясь в каменные узоры отвесных склонов, но ничего не происходило. Из тайных расщелин не выскакивали полчища гоблинов, не вылетал из глубокой пещеры огнедышащий дракон, охраняющий несметные богатства; отряды вооружённых дубинами троллей если и скрывались поблизости, то очевидно решили, что путникам вполне достаточно недавней встречи с одним из их собратьев. Было очень тихо. Они уже почти достигли восточных склонов горы; ещё несколько шагов, и можно было, обогнув её подножие, снова поворачивать на запад. Путники подошли совсем близко к скале.
  
  Они не сразу поняли, что происходит. Внезапно стало трудно сохранять равновесие. Элен сперва подумала, что слишком долго смотрела вверх, и у неё закружилась голова. А потом пришло прозрение. У них под ногами дрожала земля. Дрожала самая прочная и незыблемая опора, когда-либо известная человеку. А ещё мгновение спустя сверху послышался странный гул. По дрожащей поверхности горы покатилось несколько мелких камушков.
  - Назад! - закричал принц. Схватив Элен за руку, он потащил её за собой, стараясь увести как можно дальше от скалы. Остальные последовали их примеру.
  В этот момент несколько камней покрупнее полетели прямо на головы путников. Отбежать же далеко от горы оказалось не так-то просто: земля продолжала содрогаться, и удержаться на ногах становилось практически невозможно. Всё больше камней катилось с вершины вниз, а затем, отделяясь от поверхности горы, падало на землю совсем рядом с путниками. С трудом поднимаясь на ноги, инстинктивно закрывая голову руками, четыре человека и гном пытались уйти как можно дальше от гулко дрожащей горы. Казалось, именно теперь - может быть, слишком поздно,- они, наконец, узнали, какой подвох таила заколдованная скала.
  Но всё стихло так же внезапно, как и началось. Только что бившаяся в агонии земля снова нашла точку опоры и привычно замерла. Камнепад прекратился.
  Сбитые с ног последним мощным толчком, тяжело дыша и потирая ушибы и ссадины, все постепенно поднимались с земли и бросались выяснять, в порядке ли остальные. К счастью, не считая выше упомянутых ушибов и ссадин, никто не пострадал. Очевидно, друзьям просто повезло, и хлынувший с горы град камней не задел ни одного из них. Немного придя в себя, но до сих пор чувствуя, как сердце ожесточённо колотится в груди, словно разбушевавшийся маятник, они обернулись к злополучной горе. И застыли, не веря своим глазам. Нет, гора не исчезла. Она по-прежнему возвышалась перед принцем и его спутниками. Но если совсем недавно перед ними уже открывался вид на северный склон, а большая часть горы оставалась позади, то теперь ситуация резко изменилась. Говоря точнее, она оказалась такой же, как и ранним утром, когда их всех разбудил Мелиннир. Огромная гора снова простиралась и вправо, и влево неприступной каменной стеной. Восточный склон опять преграждал им путь. В то время как путники отчаянно спасались от летящих во все стороны камней, гора передвинулась с одного места на другое. Как видно, никто вовсе не пытался уничтожить их при помощи камнепада. Землетрясение и сопроводивший его обвал были всего лишь побочным эффектом перемещения скалы. Дорога вновь была закрыта.
  - Вот и ответ на твой вопрос, Элен,- пробормотал принц.
  Элен молча кивнула. Нынешняя затея ведьмы, похоже, была не такой уж бессмысленной, как казалось вначале. До тридесятого королевства было рукой подать, но какое это имело значение, если путники могли годами пытаться обойти гору, каждую минуту готовую снова встать у них на пути.
  - Что будем делать?- спросил Мелиннир. - Вероятно, бессмысленно опять обходить эту глыбу? Думаю, в конце подобной попытки нас ждёт точно такой же сюрприз.
  - Можно попробовать взобраться на гору и спуститься с другой стороны,- неуверенно предположил принц.
  Мелиннир и Нарин дружно замотали головой.
  - Она слишком крутая. И потом, что, если повторится землетрясение? Мы просто упадём и разобьёмся, если вообще сумеем забраться достаточно высоко.
  - Тогда придётся снова идти в обход, - сказал принц после минутной паузы. - Нам всё равно больше ничего не остаётся,- добавил он, отвечая на недовольное ворчание и скептические взгляды, встретившие его предложение. - Мы уже не можем повернуть назад. А единственный путь вперёд лежит через эту гору. В конце концов, мы только предполагаем, что она будет двигаться снова. Может, это не так. - Он пожал плечами. - Это придётся проверить. И вот ещё что. От горы будем держаться подальше. Если она всё-таки начнёт двигаться во второй раз, наверняка повторится и обвал.
  - Ну что ж, куда пойдём? - с иронией в голосе поинтересовался Нарин. - Направо, или налево?
  - Налево, на юг,- не задумываясь и как бы не замечая иронии, ответил принц. - Мы слишком далеко ушли от дороги. Надо возвращаться.
  - Всё это напоминает мне камень, указывающий дорогу, из одной баллады, - заметил музыкант. - Направо пойдёшь - коня потеряешь, ну и так далее.
  - Да, только в нашем случае выходит несколько однообразнее,- подхватил Мелиннир. - Направо пойдёшь - налево вернёшься, налево пойдёшь - придётся направо повернуть. - Он искоса посмотрел на принца, но тот, вместо того, чтобы сердиться, рассмеялся. А что ещё остаётся делать в безвыходном положении?
  Увы, подозрения относительно дальнейшего поведения горы подтвердились. Стоило им приблизиться к южному склону, как земля снова задрожала, сверху посыпались камни, а минуту спустя скала опять преграждала им путь.
  Предупредительно отойдя подальше от не до конца предсказуемой горы, друзья расположились в объятиях густой травы, теперь уже сухой благодаря проделавшему немалый путь солнцу. То глубоко задумавшись, то утомлённо, то с ненавистью, они взирали на скрывавшую большую часть равнины преграду. И тогда, совершенно неожиданно для остальных, с земли поднялся Нарин. Он шагнул в сторону горы - и внезапно преобразился. Нет, не поймите нас неправильно, он не ударился оземь, не изменил внешность, не стал превращаться ни в доброго молодца, ни в ясного сокола. Он просто уверенно подошёл к подножию и принялся не торопясь, внимательно осматривать каменную поверхность. Затем взял свой дорожный мешок, достал из него несколько странного вида инструментов и, ничего не говоря, продолжил исследовать скалу. Со стороны казалось, что он то просто водит диковинные инструменты по огромным камням из стороны в сторону, то рисует на поверхности горы странные знаки, то пытается пробить в ней щель, используя для этого длинный острый колышек и странное подобие молотка. Никто толком не понимал, что он делает в действительности и какую цель преследует, но все смотрели на него с изумлением. Неуклюжий, неприспособленный, неуверенный в себе гном исчез, словно по волшебству. Перед ними стоял мастер своего дела, точно знавший, чего ожидать от каждого своего действия, не делающий ни одного лишнего движения, полностью поглощённый взятой на себя работой. Даже выцветший колпак на голове гнома больше не выглядел нелепо, а, напротив, странным образом гармонировал со скалой и необычными инструментами.
  Минут через двадцать Нарин отошёл от горы на несколько шагов и, сложив руки на груди, удовлетворённо посмотрел на неё, как художник на своё удавшееся творение. Остальные недоумённо переводили взгляд с гнома на скалу и обратно. Никаких поводов для радости они пока не видели. Гора абсолютно не изменилась, по-прежнему возвышаясь над ними неприступной стеной. В ней не зиял проход, через который можно было бы пробраться на другую сторону. Было также непохоже, чтобы она собиралась рассыпаться на части. Тем не менее, глаза гнома сияли от радости. Больше того, в них сквозил триумф.
  - Так я и думал,- заявил он, наконец.
  - И что же ты думал? - поинтересовался Мелиннир, тем самым озвучив мысли остальных.
  - Эта гора может передвигаться с места на место, причём с довольно большой скоростью.
  - Это мы уже заметили, - язвительно усмехнулась Элен.
  - У каждой уважающей себя горы есть корни, - продолжал Нарин, проигнорировав данный комментарий.
  - То есть как, какие корни? - не понял музыкант. - Гора - это же не дуб!
  Нарин посмотрел на него снисходительно, но совершенно добродушно. Он был так доволен своим открытием, что даже воздержался от высказываний вроде "Сам ты дуб" или чего-нибудь в этом роде. Он просто объяснил:
  - Так же, как корни бывают у каждого дерева, они есть и у каждой горы. Но у гор они уходят намного глубже под землю, чем у самого могучего дуба. Корни горы - это неотъемлемая её часть. Если ты можешь хотя бы условно разделить дерево на корни, ствол и крону, то проделать такое с горой - нельзя. И так же как дуб не может существовать без корней, не может и обычная гора.
  Гном умолк. Музыкант задумчиво и понимающе кивнул, с интересом впитывая новую информацию.
  - Но тогда обычная гора не сможет перемещаться с места на место, особенно с такой скоростью! - догадался он. - Ей будут мешать корни! - он раскраснелся от возбуждения.
  - Совершенно верно,- довольно подтвердил Нарин. - К тому же, вскопанной, разрыхлённой земли мы не видели, из чего следует, что никакие корни вместе с горой не передвигались. А значит, их просто нет.
  Музыкант воодушевлённо закивал.
  Элен чувствовала себя значительно менее удовлетворённой, чем эти двое. "Ну хорошо, выходит, что эта гора - необычная, - подумала она. - Но мы и так это знали". Вслух она ничего не сказала, но поведение Нарина начинало вызывать в ней раздражение. Гном напоминал учёного-теоретика, радующегося своему гениальному открытию и нисколько не задумывающегося о том, как его можно применить на практике и можно ли применить вообще. Автор этой сказки, который и сам является учёным-теоретиком, считает её подход несколько несправедливым, но это к делу не относится.
  - И что же теперь делать? - спросил принц, который не лучше, чем Элен, понимал, как можно воспользоваться открытием гнома для достижения их цели.
  - Всё очень просто,- заверил его Нарин, подошёл вплотную к горе, сделал ещё один шаг, и... исчез.
  Остальные так и остались стоять, недоумёнными взглядами буравя скалу там, где только что находился гном. Недоумение сменилось испугом, смешанным с раздражением. Куда исчез Нарин? Где он теперь? Зачем полез, куда не следует? Как теперь прикажете его спасать?
  Принц растерянно посмотрел на своих товарищей.
  - Что будем делать? - спросил он.
  - Куда он мог пропасть? - ответил вопросом на вопрос музыкант.
  - Может быть, он оказался замурованным в скале, и теперь не может вернуться? - предположил Мелиннир.
  - Или попал в плен к каким-нибудь горным существам?
  Музыкант с сомнением покачал головой.
  - А может, он вообще по волшебству оказался за тридевять земель,- добавила Элен.
  - Нет. - Музыкант снова покачал головой. - Мне почему-то кажется, что он где-то недалеко.
  - Гадать бессмысленно,- решил принц. - Так мы всё равно ничего не узнаем. Надо что-то предпринять; мы должны вызволить его из той ловушки, в которую он угодил. Хоть его об этом никто не просил,- добавил он в сердцах. - Ну что, пойдём за ним следом?
  - Очень хорошая идея,- раздалось где-то совсем близко.
  Друзья встрепенулись. Это был голос Нарина, тут сомнений быть не могло. И доносился он откуда-то из скалы. Проблема, сбивавшая их с толку, заключалась в том, что голос, доносящийся из-за слоя каменной породы, должен был звучать хотя бы приглушённо, уж если был слышен вообще. Слова же Нарина прозвучали так, будто говоривший находился совсем рядом с ними.
  Пока путники безуспешно пытались понять, в чём тут дело, голос зазвучал снова.
  - Повторяю: пойти следом за мной - это очень неплохая идея. Почему бы вам не поторопиться? Время не ждёт.
  Друзья переглянулись. Неохотно, с тяжёлым сердцем, бормоча, что, мол, гномам-то, им хорошо в горных недрах, а вот кто его знает, каково там людям, они всё же один за другим шагнули прямо в каменную поверхность горы. Сделав всего один шаг, они открыли глаза и в очередной раз застыли в изумлении. Не было ни темноты, ни душного коридора, ни подземной пещеры. Вместо этого было яркое солнце и зелёная трава. Они стояли на той же самой равнине, на которой находились мгновение назад. За их спинами высилась, упираясь в небо, всё та же заколдованная гора. Её противоположная сторона. Совершенно загадочным образом, сами того не заметив, они прошли гору насквозь.
  В нескольких шагах от остальных стоял Нарин, довольно потирающий руки. Все взгляды устремились на гнома. Когда вопрос "Каким образом?" был, наконец, обращён в членораздельную форму и произнесён вслух, Нарин ответил:
  - Я же говорю, гора не может существовать без корней. Она просто развалится. А раз корней нет...
  - ...значит, горы тоже нет! - воскликнул музыкант.
  Гном торжествующе кивнул.
  - Никакой горы. Дешёвая подделка. Если хотите, можем ещё раз сходить туда-сюда, чтобы убедиться.
  Предложение Нарина, однако, не вызвало у остальных энтузиазма.
  Принц посмотрел вверх, туда, где искрилась под солнцем снежная вершина.
  - Вот оно что, - негромко проговорил он. - Самый обыкновенный морок.
  И как бы в подтверждение его слов гора будто подёрнулась дымкой, задрожала - на сей раз без грохота и камнепада, а подобно отражению звёзд на потревоженной глади озера, - и исчезла.
  
   * * *
  - А я-то думал, нам крупно повезло, что никого не ранило камнями, - сказал принц, поравнявшись с Элен. - А оказывается, никаких камней просто не было.
  - Да, будь это настоящий камнепад, нам бы, наверное, плохо пришлось. Вперёд надо быть осторожнее. Кстати, землетрясение-то было самое настоящее, - добавила она, потирая ушибленный локоть.
  - Ты сильно ударилась? - обеспокоено спросил принц.
  - Не знаю, - рассеянно ответила она. - Не сильнее других.
  
  Эпизод с движущейся горой ещё долгое время служил темой для обсуждений и поводом как для шуток, так и для беспокойства. Пожалуй, впечатления от этого эпизода оставались яркими до тех пор, пока другие, не менее необычные события не вытеснили его в отдалённые, покрытые туманной дымкой островки памяти. Однако кое в чём данный случай имел и более долгосрочные последствия. Общее мнение о Нарине сильно изменилось. Гном очень вырос в глазах своих спутников, даже превратившись на некоторое время в своего рода местного героя. Самым интересным было то, что он не вёл себя в этой связи ни заносчиво, ни высокомерно и не выказывал по отношению к окружающим прежде свойственную ему подчёркнутую снисходительность. Доказав собственную востребованность в Наружном Мире самому себе, он полностью утратил потребность демонстрировать её другим.
  
  Время шло. Девственные луга и заросли диких кустарников незаметно сменились пейзажем, в котором всё сильнее ощущалось присутствие человека. Ставшая более широкой дорога вела мимо пастбищ и недавно вспаханных полей; то тут, то там на глаза попадался стог сена, останки поломанной телеги, и другие несомненные признаки цивилизации. Каждую минуту друзья были готовы увидеть далеко впереди струю весёлого дыма, вырвавшегося из душной печи через трубу, и теперь беспечно стремящегося к небу.
  Однако вместо тонкой струйки растворяющегося дыма на небо нахлынула густая лава тёмных грозовых туч. Словно огромные крылья уродливых птиц, они прятали синеву небосвода и белизну облаков в непроницаемый чёрный мешок. Снова задул резкий ветер, сбивающий с ног, но не обдающий холодом. Стог сена закружился над полем, мгновенно обернувшись множеством клочков скошенной травы. На мгновение вынырнувший из-под земли хорёк испуганно исчез, вероятно побив мировой рекорд по скорости прорывания норки. Природа была повергнута в смятение неожиданным посторонним вмешательством в её дела. Но пятеро путников, остановившиеся посреди дороги, уже не были застигнуты врасплох. Они точно знали, чего ждать, и, быть может, именно поэтому резкие порывы ветра более не валили их с ног. Предусмотрительно прикрывая лица плащами от хаотично носящейся в воздухе дорожной пыли, они ждали. Как и предполагали путники, хаос быстро сошёл на нет, ветер стих, и одна из многочисленных туч стала медленно приближаться к земле. Через полминуты перед ними предстала ведьма, всё так же сидящая на чёрной клубящейся скамье.
  Обращаться к новоприбывшей с приветствием никто не стал. Элен почувствовала, что её начинает раздражать манера ведьмы разговаривать, повиснув в воздухе, очевидно имеющая целью подчеркнуть собственную особенность с одной стороны и заставить остальных смотреть на неё снизу вверх, с другой.
  - Ну, вот мы и снова свиделись, - произнесла ведьма с фальшивым благодушием. - Я вижу, вы продвинулись довольно далеко. Дальше, чем могли бы. Ну что ж, очевидно, дорога была слишком лёгкой. Боюсь, не обидела ли я вас, недооценив ваши способности. Но теперь всё будет по-другому. Больше никаких глупых троллей и не менее глупых фантомов. Отныне игра будет серьёзной. Я пришла сюда, - она как бы мельком указала на тучи, подчёркивая таким образом скромность, потребовавшуюся, чтобы обозначить обыкновенным 'пришла' столь эффектное появление, - для того, чтобы рассказать, что вас ждёт на пути в королевскую столицу.
  При этих словах Элен почувствовала невольную радость. Умом она понимала, что поводов для оной пока нет, но не могла не испытать облегчение при мысли, что скоро они будут точно знать, что им предстоит сделать, и перестанут наконец блуждать в потёмках. По едва уловимым движениям остальных Элен показалось, что они испытывают те же самые чувства. Не исключено, что подобные рассуждения не укрылись и от ведьмы и именно потому в её голосе прозвучала некоторая доля злорадства.
  - А ждёт вас вот что, - продолжила она. - Вы должны будете пройти испытание Трёх Ворот. Справитесь - и путь в королевский дворец будет свободен; не справитесь - не обессудьте. И, кстати, не пытайтесь жульничать. Испытание Трёх Ворот - очень древнее и строгое. Жульничества оно не потерпит. Нарушите правила - и придётся вам уйти, несолоно хлебавши. Так вот. Трижды на вашем пути будут вставать большие ворота. За каждыми из них будет ждать испытание, пройти которое должен будет один из вас. Только один. Остальные должны оставаться за воротами и ждать. Кто из вас будет проходить каждое из испытаний - решено заранее. Это будут те трое, которые ещё не успели проявить себя. За Первые Ворота пойдёт Мелиннир. На Вторых настанет черёд принца показать, на что он способен. Третьи Ворота предназначены для Элен. Испытания на всех Воротах разные, и каждое из них будет труднее предыдущего.
  Прошло несколько секунд прежде, чем принц полностью осознал, что несут в себе последние слова.
  - То есть как? - воскликнул он. - Тогда с какой же стати последнее испытание, самое трудное, должна проходить девушка? Это должен быть я; в конце концов, именно мне нужно попасть в королевский дворец. Ты должна поменять нас местами!
  - Сожалею,- проговорила ведьма с елейной улыбкой на лице и без тени сожаления в голосе, - но кто из вас будет проходить испытания, равно как и в чём они будут заключаться, предопределено. Изменить это не могу даже я - да у меня и нет на то причины. Что же касается девушки, у тебя есть один способ избавить её от необходимости проходить третье испытание.
  - Какой же? - с готовностью спросил принц.
  - Погибнуть на Вторых Воротах. Тогда идти через Третьи не будет нужды, - ответила ведьма и расхохоталась. Никто из слушателей не оценил её шутку, но, в отличие от большинства шутников, её это не беспокоило. Ведьма заранее наслаждалась триумфом. Вдоволь насмеявшись, она добавила:
  - Ну, мне пора. Я не стану рассказывать вам, в чём заключаются испытания. Это всё бы испортило мне, да и, кстати сказать, вам тоже. Скажу только, что первому из вас предстоит встреча с огнедышащим драконом.
  С этими словами ведьма, безумно довольная собой, щёлкнула пальцами, и её силуэт сразу же исчез за густой чёрной пеленой. Туча устремилась на восток, оставляя пятерых путников посреди дороги, которая всё ещё вела в неизвестность. Но теперь было ясно, что из этой неизвестности у некоторых из них чрезвычайно мало шансов возвратиться назад. Они молча пошли дальше, по направлению к ближайшему селению, погружённые в мрачные мысли. Их преследовал один и тот же вопрос, бумерангом возвращающийся в сознание при малейших попытках сосредоточиться на чём-нибудь другом. Что может оказаться ещё страшнее, чем поединок с огнедышащим драконом? Встреча с несколькими драконами сразу? Об этом думали почти все, кроме одного. Для Мелиннира мыслей об одном драконе было вполне достаточно.
Оценка: 3.42*4  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"