у меня воспоминания
где-то так глубоко под кожей.
твои нежности через трубку,
в мои напряжённые уши -
я ещё не совсем безнадёжна,
послушай, -
я помню всё.

я любовь твою впитывала, как губка.

у тебя всё в порядке,
удачи идут, 
как морковь на грядке.
я бы тебе позвонила,
если бы было можно,
если б мы не играли в прятки.

я бы смогла однажды собраться с силами,
у меня где-то даже записан твой номер.
и я правда пыталась как-то звонить,
а телефон взял внезапно и помер.

я читала сегодня до ночи
Эдгара По,
и шептала в ухо уснувшей кошке:
"Я ему напишу. Потом",
и стекались, кривились в глазах
чёрно-белые строчки,
словно винные мошки.

и я вместе с ними таяла
воском.
а потом меня словно сорвало с постели
и потащило на улицу
в чём-то нелепо-броском.

в ночном пожаре уже фонари горели
и фары последние
почти что
тлели.

о, искорёженных тротуаров ночные знакомства -
вязкие канители -
они меня чуть не съели.
но я всем пьяным и обездоленным,
вот так просто,
не по твою, мол, душу
меня здесь дурацкое платье душит.
и шагай, мол, мой томный и проспиртованный,
к жене в огуречной маске.

и я шагала дальше,
в башню к дракону из старой недетской сказки.

а у него свои уже радости.
всё игрушки, 
блестяшки
и деньги -
их хватит до дряблой старости.

а потом я как-то 
случайно 
оказалась дома.
с Эдгаром По 
и его Чёртом на колокольне.
знаешь, если бы ко мне зашли лепреконы,
я бы попросила
(хоть у них и свои законы)
всего лишь
билет на поезд.
в один конец, 
в тот ненавистный город,
что стал первым из сотни кругов
моего развесёлого Ада.
я всё в совершенстве помню.
ты там.
а я тут.
должно быть, так надо.