Кайла Горовиц : другие произведения.

Счёт

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Она просто очень клёвый ребёнок. От неё пахнет чем-то сладким, белым шоколадом или карамельками, которыми она вечно кормит всех на работе. Я так её и прозвал когда-то - Шоколадка, прикалываясь с её светлой кожи. Зовут её Ингрид (у неё мать русская, а отец швед), но я никогда не называю её по имени. Я его просто выговорить не могу.
  Я никогда не был в неё влюблён.
  Она просто очень клёвый ребёнок. От неё пахнет чем-то сладким, белым шоколадом или карамельками, которыми она вечно кормит всех на работе. Я так её и прозвал когда-то - Шоколадка, прикалываясь с её светлой кожи. Зовут её Ингрид (у неё мать русская, а отец швед), но я никогда не называю её по имени. Я его просто выговорить не могу. А когда я впервые назвал её Шоколадкой, она поняла, что я стебусь, надула щёки, копируя мою толстую физиономию, и сказала: "Хомяк!" С тех пор эта кличка прилипла ко мне как банный лист к мокрой жопе. Весь бар просто забыл, как меня зовут. Всё из-за малой белёсой засранки.
  - Один-ноль в твою пользу, - заметил я тогда, - но ты нарвалась.
  
  Мы видимся с ней почти каждый вечер в баре. Я работаю барменом, а она - официанткой. Она постоянно орёт на меня, когда я задерживаю её заказы, а в конце работы независимо протягивает мне очередную конфету и на одном дыхании произносит:
  - Не хо - не на, захо - не бу!
  Я беру у неё конфету, и мы опять лучшие друзья.
  
  Я никогда не был влюблен в неё. Просто кайф смотреть, как сквозь толпу здоровых быков, собравшихся у бара, проталкивается маленькая бесцветная мордашка с носом в форме непонятного корнеплода и орёт во все горло:
  - Хомяк, мать твою за ногу, шесть "ред булей" с водкой, я долго буду ждать? До тебя дошло или мне придти через неделю?
  Я бы убил любую другую девчонку, которая посмела бы обратиться ко мне в таком тоне. Но я улыбаюсь ей, вывалив все свои тридцать два зуба, и готовлю её заказ вне очереди, и мне всё равно, что меня растерзают четыре других официантки.
  Мой напарник Эли с неё глаз не сводит. Интересно они смотрятся рядом: высокий смуглый израильтянин и маленькая беленькая шведка... Давным-давно они встречались, потом она его отшила, и он до сих пор кусает себя за пятки. Когда он что-то рассказывает, в баре постоянно звучит её имя (Эли его выговаривает четко: тренировался, наверное). А когда доигрывают последние аккорды тупой русской попсы, Шоколадка, закончив работу, ждёт, пока мы с Эли освободимся. Мы все живём на одной и той же улице, и Эли подвозит нас домой. Убирая бутылки, я часто замечаю, как убитое дитё засыпает за столиком. Мы делим чаевые, и Эли несёт её спящую на руках в машину. А я ужасно завидую ему, хотя никогда не был в неё влюблен.
  Она не забыла эту нашу игру в "один-ноль". Но я тоже не спал. И наша с ней работа превратилась в сплошной детский сад. Мы постоянно были начеку, чтобы поймать на чём-то друг друга. Мной овладел бешеный азарт. Я хотел, чтобы она влюбилась в меня, ну хотя бы чтобы заинтересовалась, тогда она держалась бы менее уверенно, и я бы выиграл. Но она обыгрывала меня. И меня это злило, хоть я никогда не мечтал о том, чтобы она однажды по-настоящему в меня влюбилась.
  Наверное, я фраер. Видеть возле себя такую необыкновенную девчонку и не хотеть её - глупо и смешно. Но я продолжал наблюдать за своим безнадёжно влюблённым напарником и восхищаться, как ловко она водит всех за нос. Но я никогда не был в неё влюблен, и это, наверное, потому, что я не хотел выглядеть жалко, как Эли. Я простой бармен, у меня ничего нет. И я ей на фиг не нужен.
  
  Она пришла однажды в пятницу, и я её не узнал. Мне показалось, что она плакала, хотя я просто не представлял себе её заплаканных глаз. Я всегда был уверен, что эта зараза заткнёт кого-угодно, прежде чем её доведут до слёз. Ингрид уселась у барной стойки, попросила налить ей текилы и выпила одним глотком. Опа, я выговорил! Ингрид!!!
  Тогда я впервые назвал её по имени. Просто подумал, что не время играть в "один-ноль". Но она меня опять обвела вокруг пальца.
  - Ты назвал меня Ингрид. Пять-четыре. В мою пользу.
  - Ты неважно выглядишь, Ингрид. Пять-пять.
  - Я замечательно выгляжу. Придираться к внешности - это низко. Шесть-четыре.
  - Каких четыре? - взвыл я. - Шесть-пять!
  - Да фигня это всё, Лёшка, - услышал я в ответ.
  Она сказала "Лёшка", а не "Хомяк"! Я хотел было выкрикнуть "шесть-шесть", но она поднялась из-за барной стойки и исчезла.
  Работы было много, вместо пяти официанток работали четыре, никто ничего не успевал и все друг на друга орали. Я не хотел выпытывать у Эли, куда она делась. Ещё подумает, что я в чём-то заинтересован. Но мне хотелось узнать, что всё-таки случилось, куда она делась и набить харю уроду, который обидел её. Она ведь никогда не давала себя в обиду. Бывало, ещё подпрыгнет, если надо дать кому-то в морду. И вдруг - заплаканные глаза, тихий голос. Я не верил самому себе, а мозги сверлила фраза: "Шесть-шесть!!!"
  
  Я успел забыть запах белого шоколада и карамелек. Несколько месяцев мы работали как ни в чём не бывало, но я чувствовал, что чего-то не хватает. Эли продолжал рассказывать разные приколы, упоминая её, но всё это было из прошлого, а о настоящем - ни слова. Не было у них настоящего. Но я чувствовал, что он что-то знает. И когда он в очередной раз заговорил о ней, я не удержался.
  - А куда она пропала? - как бы между прочим спросил я.
  - Её уволили, - спокойно сказал Эли, словно это давно ни для кого не секрет.
  - Я все новости первым узнаю, - буркнул я.
  - А тебе какая разница? - Эли подозрительно уставился на меня.
  - За что? - спросил я.
  - А ни за что.
  - И ты ничего не мог сделать? - возмутился я.
  - Зачем? - всё так же равнодушно продолжал он. - Она давно мечтала уйти отсюда.
  
  Я долго думал об этом. Если бы Шоколадка хотела уйти, она бы ушла, даже если бы её держали семеро. Но она была явно расстроена. Она проглотила текилу и испарилась, не сказав ни слова. Она не хотела, чтобы видели её поражение. А этот "один-ноль" был явно не в её пользу.
  И всё-таки я не понимал, из-за чего её уволили. У неё всегда хватало мозгов соглашаться со всеми идиотами, которые строили из себя начальство, а самой делать всё по-своему и никому ничего не объяснять. Может быть, потому они её и убрали, чтобы не делала из них дебилов. Впрочем, тут делай-не делай... Наш босс Покемон - классический дебил, это всем известно.
  
  Она открыла мне дверь и офигела, стоя передо мной в футболке и коротких шортиках, с растрёпанными кудряшками.
  - Мне некуда податься, - сказал я, улыбаясь: интересно, какая будет реакция. - Меня выгнала подруга. Я к вам пришел навеки поселиться.
  Ингрид не делала больших глаз и не задавала лишних вопросов.
  - Не знаю, как насчёт "навеки", - сказала она и вдруг улыбнулась, - но пока моя мама с другом не вернутся из России... располагайся!
  
  Мы сидели на кухне, я курил, Ингрид разогревала обед. Из-под накрытой сковородки доносился такой запах жареной печёнки, что я просто сходил с ума. Потом она улыбалась, глядя, как я вонзаю зубы в сочное ароматное мясо. Наевшись, я развалился на табуретке и поднёс огонек зажигалки к её сигарете.
  - За что тебя уволили? - это был первый и единственный вопрос, на который я так долго не мог найти ответа.
  - Я курила косяк за складом в начале смены. Покемон поймал меня на горячем. - Хочешь конфетку, Хомяк?
  
  На работе мне жутко её не хватало. Никто не совал мне карамельки, не называл меня Хомяком. Дома у неё всё было по-другому. Я жил у неё, но виделись мы редко. Когда я приходил с работы, она спала. Когда я просыпался, она была на работе. Устроилась в какой-то магазин женских тряпок. Мне было интересно: а она там тоже кормила всех конфетами?
  
  Я ехал в шесть утра в такси с работы и думал, как я сейчас увижу дверь в её спальню открытой и застану её там спящей. Закрытые глаза, растрёпанные кудряшки, кожа пахнет белым шоколадом... Может, я даже рискну её поцеловать, и она не проснётся. Прикол, мне ничего большего, чем поцеловать её, даже не пришло в голову. Правда, в тот первый день, когда я к ней припёрся, мы накурились и я довольно прямолинейно начал к ней приставать. Она не дала мне по роже и не выпроводила вон. Просто дала понять, что пожить у неё, так уж и быть, я могу, но как мужик я ей ни грамма не интересен.
  Меня ждал облом. Ингрид не спала. Чатилась с кем-то в интернете. Я пристроился рядом, но понял, что мешаю. Она не произнесла ни слова, я ушёл спать. А на следующий день мы пили вместе кофе на кухне, и она сказала:
  - Лёша, каникулы кончились. На этой неделе тебе нужно съехать.
  - Мама с другом вернулись?
  - Нет. Эли.
  
  Убитые тоской глаза Эли засияли ярче солнца. Бутылки взлетали под потолок, он прыгал под музыку за барной стойкой, ни секунды не сидел на месте, как будто у него кактус в заднице застрял.
  А я собрал вещи и убрался прочь из её квартиры, обратно к своим безбашенным сожителям. Ингрид и Эли снова были вместе, и для меня не было в её жизни даже клеточки в квадратный сантиметр. А мне всё также её не хватало. Весёлой, нахальной маленькой засранки с карамельками.
  
  После смены Эли напился и сам во всем признался. Это он повёл Покемона на склад. Он хотел, чтобы ушастый урод её там застукал. Она мешала ему работать. Он ни на чем не мог сосредоточиться, у него стаканы летели из рук. Мне захотелось его убить.
  Машину вёл я, Эли вел себя не вполне адекватно. Он выболтал так же, что у Ингрид день рождения, он прихватил в баре бутылку коньяка, и спросил, как поздравить её по-русски. Я пытался его научить всю дорогу, но у него заплетался язык и ничего не получалось, и он пригласил меня праздновать с ними, чтобы я подсказывал ему на ухо, когда он будет толкать речь в дверях её квартиры.
  Шоколадка удивилась, увидев на пороге два ржущих пьяных рыла. Разыгралось настоящее шоу. Я подсказывал Эли русские слова, он коверкал их до такой степени, что Шоколадка не понимала ни слова, потом она втащила нас обоих в квартиру и закрыла дверь.
  Мы сидели на балконе и пили коньяк. Эли выпендривался передо мной и Шоколадкой, демонстрируя свои познания в русской ненормативной лексике. Алкоголь играл в моей крови, просто пёр наружу. Я хотел приложить этого черножопого говнюка мордой об стол и искал повод.
  Эли запел что-то о том, как всем не хватает Ингрид на работе.
  - Ну, если бы один из нас не отправил Покемона в нужный момент на склад, все могло быть иначе, - рассуждающим тоном сказал я.
  Между нами троими зависло тяжёлое молчание, а потом она тихо спросила:
  - Кто это сделал?
  Эли молчал.
  Шоколадка переводила взгляд с меня на него.
  - Кажется, Алексу уже пора, - сказал Эли.
  - Кто это сделал? - повторила она.
  Эли смотрел на меня. Я улыбался.
  Шоколадка встала из-за столика и спокойно сказала:
  - Уйдите оба.
  
  Не знаю, слышала ли она, как он швырнул меня на соседскую дверь и как я спустил его вниз по ступенькам. Я приложил его мордой о косяк двери, отряхнулся и ушёл, оставив его отчаянно барабанить в её дверь. Я знал, что она ему все равно не откроет.
  Я нарезал кругов двадцать вокруг её дома, пока белое корыто Эли не убралось со стоянки. Я чувствовал себя самым редким дерьмом, но волновало меня не это. Я поднялся по ступенькам и остановился, прежде чем нажать кнопку звонка. Какой смысл звонить, она и мне не откроет двери.
  Я сел на ступеньки и закурил. Нужно что-то придумать, чтобы она открыла дверь и не захлопнула её тут же перед моим носом.
  Я достал телефон и быстро нащёлкал ей сообщение: "Шоколадка, я сказал неправду".
  Прошло минут десять. Никакой реакции. Я почувствовал, что ещё немного, и моя задница примёрзнет к ступенькам, но я буду лохом, если не поговорю с ней.
  Я не слышал, как открылась дверь. Ингрид бесшумно вышла и приземлилась рядом со мной на ступеньки.
  - Зачем? - спросил меня не её голос.
  Глаза были тоже не её. Когда-то они были блестящими и сумасшедшими, теперь они ничего не выражали. От неё больше не пахло белым шоколадом. Рядом со мной сидела другая Ингрид, измученная, разбитая, с чужими недоверчивыми глазами. Я не знал её такой. Не понимал, что я здесь делаю, что ей от меня нужно. Это я разрушил её, я её убил. Я поступил с ней подло.
  Она была нужна мне прежняя. Живая, подорванная, маленькая засранка с карамельками. Я видел её рядом с Эли, представлял себе, как он трахает её, сходил с ума, повторял сотни раз в день, что никогда не был в неё влюблён, но мне так и не удалось убедить себя в этом. У меня получилось разлучить их. Она никогда не примет его обратно. Я выиграл, семь-шесть в мою пользу. Теперь она свободна. Я могу перестать повторять то, во что так и не смог поверить. Да, я был в неё влюблён!!! Я хотел её так, что мне рвало крышу! Я мечтал отобрать её у него, любой ценой! И я выиграл... Только куда мне теперь деться от этого бесцветного заплаканного существа с корнеплодом вместо носа, от чужого ребёнка, беспомощно съёжившегося на холодных ступеньках?
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"