Аннотация: Время дискретно. А что, если бы люди могли видеть хотя бы одну "паузу" времени?.. Чтобы закончить, мне понадобилось больше полугода... Вот уж сложная тема!
Го - одна из наиболее древних игр, дошедших до наших дней. Играют два игрока, на доске для игры начерчены 19 вертикальных и 19 горизонтальных линий, у каждого игрока по 180 камней. Игра начинается с пустой доски. Камни (белые и чёрные) ставятся на пересечения двух линий. Первый ход делают чёрные. За один ход на доску выставляется один камень (фишки в Го традиционно называют камнями). Цель игры - захватить территории больше, чем противник. Территория - это свободное место на доске, окружённое камнями одного цвета. В игре также введено правило "съедения": камень или камни, окружённые со всех сторон камнями противника, снимаются с доски. Если у игрока или игроков заканчиваются камни, то они обмениваются захваченными камнями в соотношении один к одному (такая ситуация возможна лишь в том случае, если по каким-то причинам у игроков не 180 камней, как по правилам, а меньше). По окончании партии ведётся подсчёт очков: по одному очку за единицу территории и каждый захваченный камень.
Следователь Петров, ожидая прихода свидетеля, нервно курил. Пытался разобраться в заключении судмедэксперта. Снова путаница во времени: если верить заключению, женщина была убита между шестью и восемью часами утра, однако её коллеги утверждают, что до двенадцати видели её на работе. Полтора месяца назад в другой части города был обнаружен труп женщины. Тогда экспертиза показала, что она умерла рано утром, но свидетели говорили: до полудня она не покидала рабочего места. Чёрти что - и не в первый раз. Да и почерк тот же: ножевое ранение точно в сердце, вокруг тела осколки зеркала, синяки на шее. Выходит, всё-таки серия...
- Добрый день. Вы не могли бы потушить сигарету? У меня аллергия на сигаретный дым, - хорошо поставленный голос обратил внимание Петрова на только что вошедшую в кабинет, без стука, женщину.
- Да, всего несколько вопросов. Вы хорошо знали убитую?
- В школе учились в одном классе, часто встречались посплетничать... Наверное, нас можно было назвать подругами, - прикрыв глаза, женщина повторила, - можно было.
- Когда Вы последний раз видели гражданку Саримову? - спросил Петров, внимательно наблюдая за реакцией женщины.
- В прошлое воскресенье.
У следователя в голове не укладывалась, что она могла быть подругой убитой: слишком уж спокойна. Ни тени эмоций на лице, смотрит в глаза, сидит расслабленно. Так, словно говорит о постороннем человеке.
- Альбина Валерьевна звонила Вам в день своей смерти?
- Да, около половины двенадцатого. Алька хотела о чём-то поговорить, - женщина усмехнулась, - но мы так и не встретились.
- Вы уверены, что Вам звонила именно Альбина Валерьевна? Видите ли, её убили около семи часов утра, поэтому Вы не могли с ней разговаривать в одиннадцать тридцать.
Петров терпеливо смотрел на женщину, надеясь увидеть хоть какое-нибудь проявление эмоций. Но Ялына Владимировна даже бровью не повела.
- Можете проверить распечатку звонков с мобильного телефона Альбины.
Петров хотел задать ещё несколько вопросов, но в тот самый момент у женщины из сумочки заиграла мелодия звонка.
Молча подержав трубку около уха где-то с минуту, Ялына Владимировна поднялась и смущённо улыбнулась. Так неожиданно, что задумавшийся Петров даже не сразу услышал, что она говорит.
- ...Без пропуска меня не выпустят, - глядя в глаза следователю, женщина продолжала мило улыбаться.
Пятилетняя девочка, сидя на разноцветной скамейке рядом с песочницей, испугано озиралась по сторонам. Она уже перестала дёргать застывших родителей за руки и одежду, теперь смотрела на замершую кошку. Животное, прыгнувшее с бордюра, так и зависло в воздухе. Девочка кусала губы, едва сдерживая слезы.
Ялына не любила работать с детьми. Потому что не умела с ними общаться. Потому что объяснять что-то детям - сложно. Потому что они всегда пугаются, когда пространство вокруг них застывает. Хотя, казалось бы, всё должно быть в точности наоборот: они ещё не привыкли к "правильному" образу мыслей, ещё способны воспринимать мир таким, какой есть, а не как написано в умных книжках. По идее, им должно быть проще ломать стереотипы. Если суметь им все объяснить.
- Солнышко, как тебя зовут? - присев на корточки перед девочкой, Ялына заставила себя говорить предельно спокойно и не сюсюкать.
Эльвиру бы сюда, она как раз была дипломированным детским психологом. Была... Знать бы, кому понадобилась её смерть, и четвертовать без суда и следствия!
Девочка, всхлипывая, мяла юбку и молчала.
Альбина тоже справилась бы лучше. Альбина Валерьевна, как обращались к ней ученики. Обращались. Пока она ещё была жива.
Ялына никак не могла успокоиться, всю ночь ворочалась и часто просыпалась. Казалось бы, всего сто дней прошло, как она стала Проводницей, а уже нервы ни к чёрту. Объяснимо, но неприятно. Две её коллеги погибли "при невыясненных обстоятельствах", и повторять их судьбу Ялыне не хотелось бы.
А ещё этот следователь... Ялына едва сохраняла самообладание, разговаривая с ним, и чуть не высказала всего, что думает о медэкспертах и их заключениях. Они вечно делают вид, что знают всё, и даже не допускают мысли, что мир гораздо сложнее и интереснее, чем видят они!
Только в Общинах всё поняли сразу: обеих Проводниц убили в "провалах", возникающих между временем одиннадцать пятьдесят девять-пятьдесят девять и двенадцать ноль-ноль. А так как длительность "провала" определить невозможно, и замечают его далеко не все, то и получаются временные парадоксы. Главное, неясно, зачем кому-то понадобилось убивать Проводников. Какой в этом смысл? Ни бизнесом, ни политикой Община не занимается, с другими подобными братствами конфликтов отродясь не бывало. Можно списать всё на личных врагов, вот только откуда им взяться?
Сплошные вопросы. И головная боль.
Две таблетки снотворного за одну ночь - перебор для Ялыны. Раньше она к медикаментам относилась чуть ли не с презрением. За каких-то сто дней поменялось всё...
Трель дверного звонка прозвучала как никогда кстати. Открыть дверь - хоть какое-то действие, способное отвлечь от нехороших мыслей.
- У тебя глаза красные, - произнес Мичеслав вместо приветствия.
- Я тоже рада тебя видеть. Пять утра - самое время для визита, - недовольно проворчала женщина, кутаясь в махровый халат.
Есть такая привычка у Мичеслава. Привычка, раздражающая почти всех окружающих. Если уж он приходит в гости, то либо до рассвета, либо после заката. Либо рано, либо поздно. И никогда вовремя.
- Чем обязана?
Ялына, зевая (видимо, таблетки начали действовать), поставила чайник. Конечно, смешивать снотворное и кофе нельзя, но хоть гостя напоить. Жаль, нет ничего покрепче.
- Неужели ты надеялась отмечать сотню в одиночестве?
Отмечать... Чего уж тут отмечать? Страх перед очередным "провалом", который может оказаться последним в её жизни? Нет, она не параноик. Просто для Альки и Эльки их сотни обернулись трагедией. И никто не может гарантировать, что история Ялыны закончится по-другому.
- До конца сотого дня Обновления семь часов, а на твою жизнь ещё никто не покушался. Хороший знак, как думаешь?
Ялына отвернулась, чтобы не сказануть ничего лишнего.
- Ты надолго?
- Автобус через полтора часа - хочу успеть домой до полудня. Меня тоже работа ждёт.
- Я рада, что ты приехал...
Мичеслав... Друг. Пожалуй, единственный Проводник-мужчина в стране, да к тому же ещё и постоянно навещающий коллег из других городов. У него через неделю уже третья сотня. Было бы здорово отметить её вместе...
Вилем, как обычно, в полной темноте сидел на коленях перед доской для игры го* и задумчиво тёр пальцами чёрный камешек.
- Сыграем?
Ялына вздрогнула от неожиданности. Сотый день Обновления скоро закончится, но она всё ещё не может привыкнуть, что слепой Вил всегда чувствует её присутствие.
- Сыграем.
Хлопнув в ладоши, Ялына поморщилась от яркого света. Она посмотрела в светло-голубые глаза Вилема. Светлые - почти белые. Порой кажется невероятным, что их зрачки не реагируют на изменение освещённости. Тем более что порой они видят больше, чем открыто всем остальным.
- Что в мире нового, Проводница? - тихо поинтересовался слепой, кладя первый камень на доску.
На пустую доску, вытащенную из ближайшего ящика. Ту, что стояла перед ним с разложенной партией, он аккуратно отставил в сторону.
- Мичеслав приезжал. А ещё я не умею с детьми разговаривать, - положив белый камешек, ответила Ялына. - Девочка лет пяти увидела, я едва её успокоила. Я не справляюсь одна...
- Ты знаешь правила, - захватив группу из четырех белых камней, Вилем закрыл глаза. - Я могу выбрать новых Проводников не раньше послезавтра.
Послезавтра девять дней со смерти Альбины. Ну и что? Выбирать всё равно не из кого: всё меньше и меньше женщин видит, а те немногие, кто увидели, не согласятся. Слишком мало времени остается на себя. А если ещё и вспомнить, что в последнее время у Проводников появилась нехорошая традиция умирать не своей смертью... Мир меняется. Мир необратимо меняется...
Ялына молча изучала позицию на доске. Она ещё ни разу не выиграла у Старейшины. Но каждую партию сокращала отставание в очках.
- Кто их убил, Вил? - Проводница не поднимала взгляда на Старейшину.
Вилем, не отвечая, продолжил игру.
- Кто их убил? - упрямо повторила Ялына.
Старейшина взял чёрный камень в ожидании хода соперницы.
- Почему ты не говоришь мне? - её голос дрогнул. - Почему ты молчишь?
- Я не хочу тебе лгать, - спокойно произнес Вилем, уходя. - Мы закончим партию через сутки?
Ялына с трудом подавила желание смести всё с доски.
Сто первые сутки Обновления Проводница потратила на прогулки по городу. Вот уже сто один день она искала тех, кто может увидеть. Тех, для кого в полдень весь мир застынет. Застынет - и неизвестно, когда снова закрутится.
Те, кто способен видеть, в толпе выделяются. По крайней мере, для трёх, а то и больше, человек в каждом городе. Проводников. Обычно - женщин. Способных объяснить напуганным, что происходит. Объяснить, что секунда до двенадцати ноль-ноль длится намного дольше, чем любая другая. Потому что в эту секунду времени не существует.
...Эльвира задумчиво дёргала застывшую в чашечке кофе ложечку, иногда разглядывая неестественно замершие за окном автомобили, иногда - словно восковых официантов, и почти не смотрела на изумлённую Ялыну. На подругу, которая сегодня впервые увидела.
- Эль, что происходит?
- У тебя появился выбор, Ялка, - оставив в покое серебряную ложечку, ответила Эльвира. - Время для принятия решений, секунда до полудня. Её нельзя измерить никакими приборами: они просто не работают. Видишь, даже кофе словно замёрз.
- Выбор? О чем ты? - Ялына еще никогда не была так напугана, как сейчас.
Творится что-то непонятное, что-то необъяснимое, что-то до жути нелогичное, не вписывающееся в привычную схему жизни.
- Помнишь, ты говорила, что проблема не в том, что люди не хотят выбирать, а в том, что у них просто нет времени? У тебя появилась возможность всё обдумывать и принимать решения. Раньше за тебя выбирало время, теперь ты можешь выбирать самостоятельно, - продолжая дёргать ложечку в чашке кофе, ответила Эльвира.
- А почему остальные не видят?
- Зачем давать право выбора тем, кто не способен нести ответственность за свои поступки? - Ялына пожала плечами, и Эльвира добавила. - К сожалению, я не знаю, почему всё происходит так, как происходит. Что есть - то есть. И постарайся, так сказать, не взаимодействовать с техникой в полдень, ладно? По статистике, в первые пять минут после двенадцати происходит больше техногенных, авто и авиакатастроф, чем в любое другое время суток...
Почти до крови прикусив губу, Ялына сбросила наваждение и вернула мысли к работе. В сто первый день она нашла двоих, кто увидит впервые. Она не успеет поговорить с обоими. Без Эльвиры и Альбины - не успеет. Мичеслав не сможет помочь - наверняка уже со своими увидевшими разбирается. Придется выбирать. Маленький мальчик, опять ребенок?.. Или?..
...Самый обычный парень, каких миллионы, прогуливал школу, Ялына нисколько в этом не сомневалась. Сидя на скрипучих качелях, он явно был чем-то расстроен. Вздрагивает от каждого резкого звука, смотрит в землю, плечи опущены, разве что глаза не на мокром месте. Хотя с последним Ялына поспешила: шмыгнув, паренек тыльной стороной ладони стёр со щеки слезинку.
Проводница терпеливо ждала, когда шуршащие листвой кусты и деревья замолчат. Когда парень, не сразу заметив пронзительную тишину, изумлённо посмотрит на застывшую бродячую собаку. Когда, случайно увидев Ялыну, спросит: "Что случилось?"
Но паренек, сутулясь и глядя на Ялыну снизу вверх, тихо сказал:
- Я знал, что ты придёшь.
Роясь в чёрном рюкзаке, он продолжал наблюдать за Проводницей. От этого взгляда ей перестало хватать воздуха, на шее всё явственней ощущалась верёвка. Достав зеркальце, парень подошёл к задыхающейся Ялыне и, схватив её за волосы, зашептал:
- Силой зеркало наполняется - путеводная нить обрывается, силой зеркало наполняется - путеводная нить обрывается...
Ялына царапала кожу, пытаясь освободить шею, но пальцы ничего не находили. От мысли, что в зеркале нет её отражения, становилось ещё хуже. Мир вокруг расплылся на цветные пятна. Они плясали, перемешивались, кружились и растекались, пока не слились в сплошную темноту. Острая боль в сердце - и пустота...
Старейшина потерял ещё один камень. Но почему именно Ялына? Она ведь могла выбрать ребёнка!..
Впрочем, партия ещё не доиграна...
Следователь Петров за изучением материалов дела уже выкурил не одну пачку: уж слишком много странностей. Три убийства: три трупа женщин, совершенно друг на друга не похожих, но убитых одинаково. Синяки на шее, ножевое ранение в сердце, раскрытые от ужаса глаза. Никаких следов сексуального насилия. Мотивы неясны. Орудие убийства не установлено. Даже время смерти - и то загадка! Петров не сомневался в профессионализме судмедэкспертов, но и свидетелей не мог поймать на лжи. Остаётся надеяться, что последняя жертва со своими коллегами общалась больше, чем две её предшественницы, и они смогут дать хоть какую-нибудь зацепку.
Следователь не хотел признаваться в этом даже себе, но вид последней убитой женщины потряс его больше, чем все виденные до этого мертвецы. После того короткого сумбурного разговора у него осталось ещё много вопросов к Ялыне Владимировне и, чего уж скрывать, он был бы не прочь познакомиться с ней поближе. Поэтому теперь Петрову казалось, что он просто обязан раскрыть убийство этой странной женщины с хорошо поставленным голосом и милой улыбкой.
По документам, Поливцева Ялына Владимировна работала секретарём-референтом в некой общественной организации, управляющей двумя центрами реабилитации для душевнобольных. Оригинально. Может, её смерть связана с профессиональной деятельностью? Надо поговорить с её начальником... Старцевым Вилемом Сергеевичем. Да уж, наверняка в детстве ему не сладко приходилось во дворе, с таким-то именем...
Вилем встретил майора Петрова в привычном для себя положении: в позе лотоса перед расчерченной доской, потирая чёрный камешек.
- Вы играете в го? - только и спросил он у вошедшего в кабинет мужчины.
Следователь удивленно уставился на главу общественной организации "Путь": да он же слепой! Не то, чтобы Петров плохо относился к слепым, но для главы такой крупной организации это необычно.
- Прошу меня извинить, но о такой игре я даже и не слышал, - попытался улыбнуться Петров. - Я бы хотел задавать Вам несколько вопросов о Вашей сотруднице, Поливцевой Ялыне Владимировне, если Вы не возражаете.
- Спрашивайте, - потеряв к посетителю всякий интерес, ответил Вилем.
- Как долго Поливцева работала в Вашей организации?
- Чуть больше трёх месяцев.
Следователь Петров отметил, что гражданин Старцев отвечал сухо и не задумываясь.
- Как Вы думаете, кому могла понадобиться её смерть?
Вилем молча пожал плечами.
- Может, Вы что-то знаете о друзьях Ялыны Владимировны? - продолжал спрашивать Петров, уже понимая: вряд ли он узнает что-то полезное.
- Я не интересуюсь личной жизнью моих сотрудников.
- Вы не могли бы припомнить, когда в последний раз её видели? - взглянув на собеседника, Петров осёкся. - Или слышали?
- Позавчера, около одиннадцати, Ялына заходила за своим ноутбуком, - ответил Вилем, поднимая глаза на следователя. - Что-нибудь ещё?
- Пожалуй, нет. Что ж, извините за беспокойство.
Вилем Сергеевич не сказал ничего нового. Точнее выразиться, вообще ничего не сказал. Это плохо.
- Хотя минутку, могу я осмотреть рабочее место Ялыны?
- Я не возражаю.
Петров, быть может, впервые в жизни почувствовал себя не в своей тарелке. И даже не сразу заметил, что за столом Ялыны появился грустный молодой человек, невидящим взглядом смотрящий на фотографию в рамке.
Милая девушка, провожавшая следователя из кабинета директора, кивнула сидевшему:
- Вилем тебя ждет.
Молодой человек, положив рамку фотографией вниз, лёгкой спортивной походкой скрылся за дверью кабинета.
Петров с интересом поднял снимок. Ему потребовалось какое-то время, чтобы в счастливой, смеющейся девушке с растрёпанными волосами узнать Ялыну, выдержанную и элегантную Ялыну Владимировну, приходившую к нему на днях. Обнимающий её мужчина обладал внешностью неприметной и незапоминающейся, но может вот она, та ниточка, которая пришлась бы Петрову очень кстати?..
- Могу я забрать фотографию? - спросил он у провожатой, внимательно наблюдавшей за каждым его движением.
"Не иначе как беспокоится, чтобы я ничего не стащил", - усмехнулся следователь про себя.
- Конечно, если необходимо, - ровно ответила девушка.
- Вы хорошо знали уби... Ялыну Владимировну?
Петрову это казалось до безумия глупым, но он и в самом деле не хотел называть Ялыну - ей, той, которая на фотографии, очень подошло бы сокращение Ялка - убитой. Потерпевшей. Жертвой. Признавать, что она мертва. Окончательно и бесповоротно. Не первый год работая следователем, Петров вполне отдавал себе отчет в том, что люди бывают либо мертвыми, либо живыми, и если из списка последних кого-то исключили, то именно окончательно и бесповоротно. Но иррациональное желание ошибаться не спешило уступать разуму, здравому смыслу и жизненному опыту.
- Мы практически не общались, - по-прежнему бесцветно сказала девушка, вцепившись в свою несчастную папку.
- Может, Вам приходилось видеть этого молодого человека?
- Пару раз он заходил к Ялыне, но я о нём ничего не знаю, - хотя в голосе собеседницы так и не появилось эмоциональной окраски, Петров заметил, как побелели костяшки пальцев, сжимающих папку.
Следователь также отметил, что нервничать девушку заставляют вовсе не его расспросы: она всё чаще стала поглядывать на время и в сторону кабинета Вилема.
- А посетитель Вилема Сергеевича не был знаком с... Поливцевой?
- Думаю, нет, - теперь голос девушки дрогнул. - Вы хотели узнать что-то ещё?
- Могу я вам позвонить, если у меня возникнут вопросы?
Девушка неопределенно кивнула, и Петров поспешил откланяться: его явно пытались спровадить. Почему - выяснять он будет позже. А пока надо установить личность ухажера Ялыны с фотографии.
Едва капли дождя за окном замерли, парнишка, надвинув кепку на глаза, внимательно осмотрел чёрно-белую комбинацию на доске и запустил руку в чашу для камней.
- Пуста, - чуть разочаровано выдохнул он.
- Обмен? - отсчитывая десяток белых, предложил Вилем.
Парнишка согласно кивнул.
Мичеслав меланхолично разглядывал застывшие капли дождя. Когда они с Ялкой познакомились, как раз шёл дождь. Она ненавидела воду и так забавно морщилась, если капли попадали на лицо!..
- Дурацкая погода.
Мичеслав настолько погрузился в свои мысли, что не сразу услышал мелодичный, хорошо поставленный женский голос.
- Интересно, а кто-нибудь потом увидит в потоке капель наши следы?
Этого просто не может быть! Невозможно! Её голос, её глаза, её фигура! Как бы Мичеславу не хотелось верить, что Ялына на самом деле жива, факты - упрямая вещь. Но вот она стоит перед ним, смущённо улыбаясь, почти как тогда, в первую их встречу.
- А чего это ты у нас? - спросила, глядя прямо в глаза, и чуть прикусила нижнюю губу.
Проводник от изумления потерял дар речи. Это действительно она, такая близкая, и, что самое главное, живая. Чтобы убедиться, Мичеслав даже взял её руку: она не растаяла, оказалась вполне материальной и очень тёплой - у Ялыны всегда были горячие ладони. А почему были? Выходит, и сейчас есть...
- Мич, ты чего? Будто призрака увидел, - Ялка изящно выгнула одну бровь так, как умеет только она.
- Ты ничего не помнишь? Тебя убили позавчера!
- Не смешно. И почему ты не приехал на девять дней Альбины? - Ялына нахмурилась, выдергивая руку из широкой ладони Мичеслава. - Не шути так больше, ладно? Это не смешно.
Мичеслав даже ответить ничего не успел: сделав шаг в сторону, Ялына затерялась среди застывших капель.
Похоже, пора обратиться к хорошему психиатру: мёртвые не могут быть живыми! Мёртвые не бывают живыми! Но для галлюцинации она была слишком уж материальной...
Вилем молча выслушал гостя из другого города.
- Я знаю, что это полный бред, но она действительно была там!
Старейшина привычно потирал чёрный камешек, сидя в позе лотоса перед доской с неоконченной партией.
- Вы нашли нового Проводника?
- Партия ещё не доиграна...
В окнах домов напротив уже погас последний огонёк, но Ялына никак не могла заснуть. В душе её боролись сомнения в собственном душевном здоровье и в душевном здоровье Мичеслава. Как ему в голову такое пришло? И как он посмел даже подумать об убийстве? После смерти Эли и Али - слишком глупо. Не похоже на него. Ялына искренне была рада увидеть друга, так неожиданно приехавшего в гости, а он... Нет, что-то определённо не так. Мич просто не умеет шутить низко! И взгляд у него был серьезней некуда - с таким выражением лица не шутят. Надо будет завтра обязательно заглянуть к Вилему: он, конечно, тот ещё молчун, но вдруг объяснит случившееся?
Глядя в одну точку, Ялына всё же задремала. Нет, не заснула, а погрузилось в то странное пограничное состояние, когда ещё воспринимаешь реальность, но словно сквозь пелену, и видишь то, что в реальности отсутствует. Перед глазами тут же возникли качели - интересно, как они попали к ней в квартиру? Незнакомый мальчишка-подросток роется в своём рюкзаке, что-то ищет и почему-то достаёт зеркало. Забавно, мальчики зеркалец с собой обычно не таскают.
От неожиданной боли в сердце Ялына закричала - и очнулась. В голове восстанавливались картины собственной недавней гибели, гибели от руки безобидного на вид мальчишки. Но - как?!
Что странно, Вилема в кабинете не оказалось. Куда он мог подеваться? Он практически жил перед доской, а сегодня, похоже, даже не появлялся на "рабочем месте".
- А Вы играете в го? - глухой голос прозвучал так неожиданно, что Ялына даже не сразу поняла, что уже слышала его раньше.
- Немного, - ответила она, холодея от неконтролируемого ужаса.
Не паниковать! Только не паниковать! Если бы он хотел снова её убить - не стал бы предлагать игру.
- В таком случае, на чужие жизни с Вами мы играть не будем, - садясь перед доской и надвигая кепку на глаза, сказал парнишка. - Вы интересная женщина, Ялына Владимировна, остальные девять вернуться не смогли. Думаю, Ваша жизнь была бы адекватной ставкой в новой игре.
- Нет.
Это простое слово было произнесено твёрдо и непоколебимо. Вилем, стоя в дверях, повторил:
- Нет. Проводница, возвращайся к своим прямым обязанностям.
Ялына, не отрывая взгляда от своего убийцы, отошла от доски. Старейшина, вложив ей в руку чёрный камешек, прошептал: "Береги его", прежде чем устроиться перед доской в позе лотоса.
- Ты проиграл партию, - сказал он, устремив свои невидящие глаза на парнишку. - Уходи.
Мальчишка, поправив кепку и подхватив рюкзак, пожал плечами и направился к двери.
- Мы ещё сыграем, Ялка, обязательно, - мерзко улыбнулся он совершенно сбитой с толку женщине.
Проводница молча наблюдала за этим странным посетителем Вилема, пока тот не скрылся за дверью. Её всё ещё трясло от одной только мысли о том, что случилось между ними два дня назад. Ущипнув себя и убедившись в собственной материальности, Ялына посмотрела в глаза Старейшине.
- Кто он?
- Не важно. Просто не играй с ним.
- Почему?
- Возвращайся к своим обязанностям, Проводница.
Как всегда, разговор со Старейшиной вызвал лишь новые вопросы, а ситуация в целом казалось бредовым кошмарным сном. Но Вил вольно или невольно подсказал, что делать дальше. Да, она Проводница. А потому у неё есть право отдать свой дар-проклятие любому, если посчитает нужным. Она больше не хочет такого выбора, она больше не хочет жить от полудня до полудня! Она хочет просто жить. Поэтому, выйдя на улицу, Ялына первым делом отыскала в сумочке визитку следователя Петрова - ему ведь так хочется узнать правду!
- Добрый день, это Поливцева Ялына Владимировна. Мы не могли бы встретиться сегодня? Мне нужно Вам кое-что рассказать...
Главное, ничего пока не говорить Мичеславу - он наверняка расстроится, но это её и только её выбор.