Бог умер. Жрецы объявили о его гибели во всеуслышание, хотя это было ясно и без слов. Крылья бога не шевелились, оракул более не вещал. Племя собралось полукругом вокруг ритуального холма. Заотар завершил три традиционных круга почета, прочитал в полный голос прощальную молитву, а затем прочувственно произнес:
- Вот уже десять лет боги спускаются к нам, чтобы осветить нашу жизнь и благословить нашу землю. Десять лет они предвещают нам будущее. Однако боги не вечны, они умирают, чтобы возродиться в новом теле, еще прекраснее, чем предыдущее. Боги не терпят неуважения и слабости. Троим из вас, лучшим в племени, будет дозволено продемонстрировать свою доблесть, чтобы боги вновь почтили земли племени своим присутствием.
Он сделал паузу и вгляделся в лица собравшихся. Нельзя было допустить ошибки в выборе лучших. Недостойный мог обречь на проклятие всех жителей этого берега. Заотар смотрел на одного воина за другим, отвергая безрассудных, самодовольных и слабых духом.
- Гайамарт, сын Астват-Эрэта, ты будешь ловцом.
Гайамарт вышел вперед, ловкий и быстрый, неутомимый и скрытный, зеленые глаза его сверкали негасимым огнем. Он поклонился заотару, и встал чуть в стороне от него, у подножия холма.
- Харватат, сын Асмана, ты будешь вершителем.
Харватат, всегда скромный и набожный, стоял в заднем ряду. Наверное, среди всех собравшихся он менее других мог поверить, что заслуживает такой чести. Воины расступились, и, склонив голову, могучий статный Харватат занял свое место рядом с ловцом.
- Армайти, сын Апам-Напата, ты будешь святителем.
Гул удивления прошел по сомкнутым рядам членов племени. Армайти был еще юнцом, пусть и не по годам сообразительным. Он даже не был женат, и не мог считаться полноправным воином. Однако мудрость заотара не подлежала сомнению. Легкий и красивый, Армайти в миг очутился подле остальных двоих, и не одно девичье сердце забилось сильнее при виде его. В отличие от старших, он не был осведомлен о своих обязанностях, и тем больше был его восторг, когда заотар объявил его имя.
- Вы трое выступите, когда взойдет вечерняя звезда. Мы будем молиться за ваш успех. Остальные же примут участие в погребении и всенощном поминальном бдении. А теперь расходитесь по домам, чтобы вернуться после тризны в должном состоянии духа.
Заотар воздел руки к небу, жрецы повторили его жест, и через миг все племя воззвало к богам, напутствуя избранных.
Армайти первым увидел, как звезда поднялась над горизонтом. Отец успел поведать ему о высоком долге святителя. Обычно это делал жрец во время брачной церемонии, но этот случай был из ряда вон выходящим. Армайти был поражен подробностями, казавшимися кощунственными, но Апам-Напат был искушен в религии и смог объяснить сыну истинную подоплеку этих действий. Мать накормила его так, будто от этого обеда зависел успех их похода, младший брат заточил ножи. Теперь Армайти прочитал короткую молитву и отправился к черному камню, где заканчивался поселок.
Харватат уже стоял там, опираясь на тяжелый двуручный топор. Он приветствовал Армайти легким кивком, юноша ответил ему положенным благословением. Харватат был спокоен, как никогда. Он ни на секунду не сомневался, что все получится.
Гайамарт подошел через пару минут. Именно ему предстояло вести их за пределы окаймляющих эту уютную долину скал. Гайамарт почти все время проводил на тех иссохших пустошах, никто не знал тайные тропы лучше, чем он. Однако быть ловцом значило еще и иметь редкостное, почти сверхъестественное чутье. Невозможно было предположить, придется ли им искать цель несколько часов или год. Гайамарт посмотрел на далекое солнце, вздохнул и устремился к устрашающим отрогам.
Перебрались на другую сторону они удивительно легко, ловец почувствовал в этом некоторую угрозу - быть может, демоны хотели завлечь их подальше от истинного места. Дальше идти было тяжелее - кругом лишь пыль, камень и редкие лужицы воды, зачастую ядовитой. Гайамарт нашел расщелину, где они и заночевали. Он молился половину ночи и подозревал, что остальные двое тоже не могли уснуть.
Второй день ничем не отличался от третьего, четвертого и пятого. Все так же они бродили по каменистым безжизненным пустошам. Пару раз земля под ними проваливалась, и Армайти лишь чудом не угодил в бездонную щель, откуда поднимались зловонные испарения. Запасы уже заканчивались.
На шестой день Гайамарт почувствовал страх. Так далеко от гор он еще не забирался, найти пищу здесь было невозможно, а никаких признаков милости богов не было. Напротив, эти места были значительно опаснее. Кое-где плиты странного светлого камня были источены ветром, став острыми как лезвия. После падения на такую плиту можно было истечь кровью. А ветер завывал все сильнее, отдельные порывы его почти сбивали с ног. Надо было что-то решать.
Гайамарт был религиознее, чем думали многие. Можно сказать, он был фанатиком куда упорнее жрецов и заотара. Из поколения в поколения в его семье передавались секреты тайных ритуалов, нелепых и жутких, но действенных, как ничто другое. Сейчас было время воспроизвести один из них.
Он отчертил круг сажей и велел остальным отойти подальше. Лезвие ножа сверкнуло в руке, темные, древние молитвы, почти потерявшие смысл, зазвучали хриплой скороговоркой. Кровь закапала с рук, острие резало глубоко и плавно. Гайамарт продолжал идти вдоль круга, крича в полный голос заклятия. Его товарищи видели все это, но молчали, боясь противостоять силам, которые пытался вызвать ловец. Кровь полилась струей, глаза Гайамарта сверкали священным гневом. Выкрикнув последнюю молитву, грубую до кощунства, он повалился на землю, и тут же двое остальных ринулись к нему.
Харватат был искушен во врачевании. Перевязав раны, он влил в рот ловцу горькую подземную воду, тот закашлялся и открыл глаза, а потом рукой показал на небо, содрогнувшись всем телом. Армайти посмотрел вверх и благословил небеса. Белый, почти незаметный след вел к самому горизонту, и все трое знали, что это значит. Один из богов спустился на землю, вняв заклятию Гайамарта.
Они бежали, что есть сил, и ловец впереди всех, невзирая на боль. Пыль вздымалась под их ногами, трещали камни. Армайти подвернул ногу, но бежал наравне с другими. Цель была близка.
Несколько часов погони привели их в край, где скалы хаотично громоздились друг на друга, создавая плохо проходимый ландшафт. Вся надежда была на чутье Гайамарта. Ловец двигался бесшумно. Боги не должны были увидеть их лица, иначе кара небесная обрушилась бы на все племя.
Наконец, Гайамарт дал знак всем замереть. Блестящее, неземное тело бога с невиданной легкостью одолевало крутой склон неподалеку. Армайти поразился красоте его движений, Харватат склонил голову и благословил судьбу. Наступила завершающая часть величайшего обряда.
Они пробрались по острым камням к вершине скалы, так что бог оказался прямо под ними. Нельзя было допустить ошибки, у Харватата был лишь один шанс. И вершитель его использовал, точно и метко приземлившись на спину бога и обрушив топор на его слюдяные глаза, взгляд которых убивал на месте. Посыпались осколки, но раненый бог продолжал двигаться дальше. Армайти в миг очутился рядом с вершителем, неловко удерживая священные инструменты. Он неторопливо, достойно отсек дьявольские рога, лишив бога ненависти. Тот продолжал шевелиться на месте, но это уже было не важно. Жрецы племени погрузят его в землю, чтобы бог не покинул племя, пока не умрет. Оракул этого бога продолжал сиять невиданным светом, куда более ярким, чем у предыдущего. Армайти знал, что на земле никто не в силах создать что-то подобное. Бог был воистину божественен.
- Так значит, там не бывает метеорных дождей? Ни гроз, ни извержений? Тишь да гладь, да, рыжий ублюдок? - сотрудники центра смотрели на начальника полетов в ужасе. Седой, благообразный мужчина кричал на почти двухметрового метеоролога, который остолбенел от увиденного и мог лишь неприятно моргать.
- Девятый, понимаете, это был девятый мобильный зонд! - продолжал кричать сэр Джарвис, капли пота блестели на его высоком лбу. - Мы не успеваем даже толком изучить грунт вокруг, как сначала отказывает камера, а потом и вовсе прерывается связь!
Никто не смел что-то возразить начальнику. Зонды исчезали без следа, даже обломков не оставалось. Общая радость от успешного приземления быстро сменялась унынием и долгими переговорами с НАСА. Многие сотрудники втайне думали, что спутник проклят и постепенно переходили в другие исследовательские программы от греха подальше. Лишь авторитет сэра Джарвиса позволял центру продолжать тратить деньги правительства.
Ну а в этот раз космическое агентство и вовсе потеряло всякое терпение. Программа исследования поверхности Титана была свернута на неопределенный срок, до выяснения всех обстоятельств и создания новой модели планетных аппаратов, способных выдержать любые атмосферные явления.