Князь и скоморох

Жил да был Великий князь. 
Простиралась его власть
От поморов до поморов - 
Не объять его просторов.
Всех его широт среди 
Бьёт фонтан из недр земли,
Благодатью орошая,
Куда брызги попадают.
И в границах, за границах 
Всё живое им дивиться.
Переплёвывает это,
Все другие чуда света.
Все заморские князья,
Алчут, на него смотря.
Но и наш князь цены знает
Прощелыг не подпускает.
Сделал в тереме своём
Живой влаги водоём
Для гостей валютный счёт
Для друзей другой расчёт.

Правил князь в своей стране,
Так что его чтили все.
С несгибаемым упрямством
Пестовал он государство.
И с сердечною охотой
Всё охватывал заботой 
Под его крылом могучим
Становилась жизнь везучей
И попы, бояре, свита,
Да и прочая элита
У него в ногах ласкалась,
В злате-серебре купалась.
Обивали купцы двери
В судьбоносность встречи веря.
А прошедшие кошмар
Покупали земной шар.
Жили в княжеском дворце,
Круче чем Шанз-Элизе.

А за княжеским забором
Копошился в грязи город.
Князь частенько на террасу,
Выходя с кувшином квасу
На него взирал тоскливо
Грезя, как бы было бы красиво
Обиходить свою челядь.
Они песни бы все пели.  
И замызганый посад
Превратился б в город сад. 

Как-то дело на сретенье
Опосля ночного бденья
Князь поднёс к очам бинокль
И уставился в далёко.
Брызжет там его фонтан.
В голове маячит план.
Вот ему б живой водой
Городишко обмыть свой.
Есть вариант подводы бочек,
Есть дороже, но короче
Зарядить под это банк
Обошлил он чтобы шланг
И струёй водицы мощной
Разом чернь всю прополощет.

Но наш князь не пальцем делан
И указов скороспелых
Он себе не позволяет
Прежде всё сам разузнает.
Как там город загрязнён,
Как живётся люду в нём.
Сколько надо б но водицы,
Чтоб ораве всей умыться.
Так почёсывая плешь,
Велит снаряжать кортеж.

После душа, 
завтрак скушав
На крыльцо выходит князь
Там и тут стоят склонясь
Воеводы и вельможи,
Кривятся спросонок рожи
И за солнышком все следом
Из ворот кремлёвских едут.
День базарный встретил их
Толкотнёй на мостовых.
Кто кого пихает брюхом,
Кто орёт кому на ухо
Кто разводит на кредит,
Кто в кустах тихонько бздит.
Слышит князь, что кто-то блеет
Его сердце сразу млеет.
Знать, бросая точить лясы
Тут же углубился в массы
Раздавая без обмана
Все, что было по карманам.
Прямодушные людишки - 
Папы, мамы, их детишки
Выковыривают гроши
Из-под царственной подошвы.

Но тут слышит князь Великий,
Чуть далече хохот, крики	
И народ куда-то валит
Светятся чумазых хари.
Князь влекомый любопытством
Проявив изрядно прытство
Распихав всех толстых, тощих
Пробирается на площадь.
Его верная дружина
Подтянулась следом живо.
Свита тоже не отстала
Чуть поодаль князя встала.

А на площади потеха,
заливая глаза смехом,
упиваясь от безделья,
пипл хавает веселье.
Раздают его задаром,
С артистическим угаром
Не заморские пройдохи,
А родные скоморохи.
Смастерив себе подмостки,
Декорации без лоска
Дуют в дудки,
Долбят в бубны,
Жарят шутки
И прилюдно
Выставляют напоказ
Срамом вверх господский класс.

Княжа лыбясь добродушно,
Молвил, подмигнув подручным:
"Вот какой народец мой - 
остроумный и лихой".
Умилясь подушным людом,
Порешил - да будет ссуда
и на шланг, и на шампунь,
чтобы хватило всем без нюнь.

Но лишь князь домой собрался,
Торг овацией взорвался.
Обернулся князь на свист
На подмостки влез артист.
Бубенцы на колпаке,
Загнут нос на сапоге.
Начал прыгать кувыркаться, 
Корчить рожи, изгаляться
Над придворными чинами,
Над святейшими попами.
Так затейник разошёлся,
Что по князю аж прошёлся.
Заголя бесстыжа попу
Тычет в нос ему Европу.
Шутовством своим дуря
Задразнил совсем царя.
Государеву панамку
Вывернул гнилой изнанкой.
А вокруг народ гогочет
Скоморох царя порочит.
От обиды у владыки
В горле выросли затыки.	
На лице краснеет кожа
Беспощадно думка гложет: 
"Как же так народец мой,
Я к тебе со всей душой,
А ты как дворовый пёс
Мне суёшь гузно под нос.
Рукоплещешь скомороху,
Выставившим меня лохом".
И не сдерживая дрожи
Вслух по матери продолжил:
"Смерды раз не поумнели
Пусть томятся в чёрном теле.
Хватит раз в неделю баньки -
Есть зола, мочалки, шайки.
А вот этого пройдоху,
Было б выпороть не плохо.
Чтоб звенело по посаду
Когда лупит хлыст по заду".

Только князь приказ изрёк,
Войско, взяв под козырёк
Торжище поставив раком
Свесив тумаков зевакам
Отцепив шутов кулисы,
Чтобы не сбежали крысы
Вывело всех, кинув в сани
И свезло на опознанье.

Воротившийся домой,
Князь недолго ходил злой.
Вскоре сытно пообедал
И прилёг соснуть под пледом.
Лёгкий сон, ласкавший душу
Был нечаянно разрушен.
В дверь поскребся генерал,
"Заходи, чего там встал".
Рапортует тот поспешно:
"Следствие прошло успешно.
Баламут во всём сознался,
Каяться не отказался.
С утреца  на лобном месте
Всыплем ему палок двести".
Князь кивнул, зевая сладко,
Слез с кровати, надел тапки.
К  генералу подошел,
Молвил: "Служишь хорошо".
Пробуравив его взглядом,
Усадил на лавку рядом.
Из кувшина квас хлебнув,
Пальцем глобус крутанув
Покосившись на икону
Речь продолжил благосклонно:
"Скоморох, конечно, гад,
Но в душе я демократ.
Не забейте мне холопа
Как зардеет его попа
Пусть толпе Указ читают
Милуя я шалопая".
И рукой махнув ливрейным
Пошёл в сторону бассейна.

Утро светит медным тазом
Радуя толпу чумазых,
Набежавшую на площадь
Посмотреть на куру в ощип.
Как любимый их балда,
Получает а-та-та.
Взоры липнут к его заду
Эшафот как и эстрада,
Пробуждает в душах раж
В публике ажиотаж.
В исполнителях ретивых
Сверхъестественные силы.
Наконец созрел попец
Ягодицам там звиздец
Зад шута горит загаром
Круче знамя коммунаров.
Но тут исступленный зритель
Слышит громкоговоритель.
Перекрыв всеобщий рёв
Оглашён Указ царёв.
Государево прощенье
Всех повергло в изумленье.
Площадь замерла на миг
Экзекутор тоже сник.
А потом как море плещет
Челядь князю рукоплещет.
За судачил люд сермяжный
Наш отец не кровожадный
Справедливый самый сир
Рухнет без него наш мир.

Вот такая вот развязка
К сожаленью жизнь не сказка
По-другому в ней чуток,
Но надежды есть глоток.