Лошади сбавили шаг, подымаясь по хорошей, но крутой горной дороге. Всадников со всех сторон окружало бледное утреннее небо, только справа стеной нависала скала. Мир остался внизу, и неожиданное хриплое карканье над головой заставило Гроша подскочить в седле.
Стая птиц показалась из-за гребня. Птицы держались так близко, что почти касались друг друга крыльями. Всадники приостановились, провожая стаю взглядом.
-Что это, вороны? - спросил Грош своего попутчика, купца Корнелиуса.
Карканье действительно напоминало воронье, но для воронов птицы парили слишком высоко.
-А кто их знает, что они такое, - ответил купец, глядя вслед удаляющейся стае. - Не вороны, это точно. У этих клювы крючком, да и падали они не едят. Местные называют их городскими орлами, а чаще - просто птицами. Тут, поди, других-то и нет.
"Птицы с большой буквы, - подумал Грош. - Ох уж эти мне птичьи байки...".
Дорога нырнула вниз и свернула за скалу. За поворотом открылось зрелище, превзошедшее все ожидания Гроша. Город венчал верхушку горы как корона, украшенная множеством шпилей и гребней. На зубчатой крепостной стене в ряд сидели птицы - десятки, сотни птиц. Грош оторопело смотрел на них, пока не понял, что это невозможно. С поправкой на расстояние выходило, что каждая птица величиной с человека.
-Каменные они, каменные, - пояснил Корнелиус, заметив смятение Гроша. Он много путешествовал и с удовольствием строил из себя знатока. - Просто статуи. Ну, как?
С небес опять послышался крик.
Грош и купец одновременно вздернули головы. Стая возвращалась. По небесам понесся непрерывный тревожный грай.
-Ишь, раскаркались, - пробормотал Корнелиус. Но Грош не обращал на него внимания. Он смотрел на город.
Дорога кончалась впереди у края пропасти, через которую к воротам Орлиного Гнезда был перекинут разводной мост. На мосту перед воротами сновали люди, судя по одежде, стражники. Затем ворота открылись настежь, и в них показалась процессия: двое стражников вели худого мужчину со связанными руками; за ними шел толстяк в алом плаще с неразличимым гербом (видимо, бургомистр), и еще несколько человек.
Грошу стало не по себе, и он понял, почему, когда разглядел на одном из вышедших колпак с прорезями для глаз - одеяние, общее для палачей всего мира. Еще громче, пронзительней стали птичьи крики. Стая кружилась над самым мостом.
Человек в алом плаще долго что-то говорил, а затем палач вывел осужденного на середину моста и одним ударом столкнул в пропасть.
Но осужденный не упал.
Он перевернулся в воздухе, съежился, и взмыл вверх.
Его тело уменьшилось раза в четыре. Он расправил крылья, раскрыл крючковатый клюв, из которого вырвалось карканье, сделал круг над мостом и унесся ввысь, чтобы присоединиться к стае, кружащей в небе.
О том, что коренные жители Орлиного Гнезда навеки превращаются в птиц, стоит им покинуть пределы города, Грош, разумеется, слыхал. Ходили о городе и другие предания, правдоподобные и не очень: к примеру, что полчища Птиц заклевывают войска любого завоевателя, подступившего к городу. При этом единственным подступом к городу была узкая горная дорога, и любой кретин, поведший по ней войска, свалился бы в пропасть и без помощи птичьих полчищ. Так или иначе, завоеватели не казали носа в Гнездо уже лет пятьсот. Еще ходили слухи о главном сокровище города - неиссякаемой золотой жиле. Она считалась заколдованной, хотя Грош и не понимал, почему. Золото оттуда добывали чистейшее и самое настоящее, а что жила действительно неиссякаемая, могло показать только время...
Однако после того, как Грош стал свидетелем казни на мосту, ему припомнились все зловещие и просто странные слухи об Орлином Гнезде. А Грошу нужна была светлая голова, свободная от страхов и суеверий. Иначе не стоило даже браться за то дело, с которым он приехал.
Началось все с того, что Гроша вызвали к Императору. Грош никак не мог взять в толк, каким образом его дела пересеклись с интересами его Величества. На тайной службе он занимался ловлей мелких фальшивомонетчиков. Историй больше чем на сотню золотых через него не проходило, не говоря уже о чем-то важном. А тут еще сам начальник тайной службы, по прозвищу Змей, встретил Гроша во дворце и провел его, напуганного до полусмерти, в императорские покои.
Император был разъярен. Вместе со Змеем они изложили Грошу следующее. Как и все его предшественники, Император давно заглядывался на неиссякаемую золотую шахту в Орлином Гнезде. Предания о том, что жила заколдованная, Императора не смущали, но захватить Гнездо было нельзя, а на переговоры о присоединении к Империи гнездяне не шли. Лет десять назад Император выслал в Гнездо опытного тайного агента, Коршуна. Тот должен был выяснить, нельзя ли сделать так, чтобы часть добытого золота потихоньку уходила в Империю.
Коршун добросовестно и регулярно присылал донесения, где указывал, что махинации подобного характера в городе караются смертью согласно заповедям первого правителя Гнезда, великого воина и мага Манальдана. Что те из горожан, кто согласен преступить закон, заламывают цены чуть ли не больше цены самого золота. Намекал Коршун и на то, что Император - не единственный, кто положил глаз на шахту, и тайных агентов в городе несколько.
На этом донесения прекратились. Коршун как сквозь землю провалился. С ним пытались связаться тайными и явными способами, а затем Император, понимая, что случилось неладное, отправил по следам Коршуна второго агента, тоже весьма заслуженного, по прозвищу Красавчик. Второй агент взялся за дело так же бойко, как и первый. Он нашел в одном из условленных тайников последнее, неотправленное, письмо Коршуна, написанное незадолго до исчезновения, согласно которому тот намеревался проникнуть в шахту и увидеть золото своими глазами. Самого Коршуна Красавчик не нашел и предположил, что его убрали конкуренты. Он выяснил, что в Гнезде промышляют люди герцога Эгинеи, и обещал добыть доказательства. После чего бесследно пропал.
Император кипел от злости и испепелял взглядом ничего не подозревающих эгинейских послов. Решено было на поиски пропавших Коршуна и Красавчика послать кого-нибудь, на шпиона непохожего. Выбор пал на Одноглазую, девицу легкого поведения и незаурядного ума - на ее счету было столько раскрытых заговоров, что Император, прочитав ее досье, две ночи не спал. Одноглазая принялась за работу со рвением, переспала с половиной Орлиного Гнезда и доложила: Красавчика, и тем более Коршуна, в городе давно не видели. Красавчик вышел на эгинейского агента и даже пытался его перевербовать; эгинейца Одноглазая искала, но безуспешно. В причастнось эгинейца к пропаже Красавчика шпионка не верила. Она полагала, что Красавчик пробрался-таки в шахту и был убит городской стражей. Напоследок Одноглазая легкомысленно пообещала написать еще, и с тех пор от нее не пришло ни строчки.
Четвертый посланник императора прозывался Булавой (а Грош знавал его лично и знал и другое его прозвище - Дубина). Дубина, наемный убийца медвежьего сложения, получил приказ найти своих товарищей, в случае необходимости снося все на своем пути. Что именно он успел снести, узнать не удалось, так как Дубина пропал.
Убеждаемый Змеем, что ставить надо не на ослов, а на людей с головой, император выкопал среди советников книгочея по кличке Умник и отправил в Гнездо. Умник немедленно исчез (Императора чуть не хватил удар), но через месяц вдруг объявился, заявил, что все это время изучал историю города, что никого не нашел, но прилагает бумаги, содержание которых наверняка заинтересует Императора. Среди бумаг были сказания об основании Гнезда мудрецом, героем и колдуном Манальданом, вариации на тему птичьих полчищ, а также легенда о происхождении самого Манальдана (по преданию, будучи младенцем, Манальдан был унесен орлами в горы, и чудом остался в живых). В заключение Умник советовал императору сходить к жрецу и расспросить его о благодатных дождях. Император вместо этого повелел было отозвать Умника и отрубить ему умную башку, но Змей считал, что Умник набрел на что-то важное, о чем не решается написать напрямую, и еще пару месяцев над письмами агента билась вся тайная служба, а когда устали и написали Умнику, чтоб выражался понятнее, ответа не пришло.
После исчезновения Умника император вошел в раж. В Гнездо отправлялись шпион за шпионом: бывалые, начинающие, старые, молодые, воины, маги, те, кто работал за деньги и те, кого держали угрозами, по одному и парами. Ни один не вернулся. Полученные от них донесения были более чем странными. Умник, оставил после себя записи, которые действовали на агентов как хорошее похмелье. Все как один, твердили про благодатные дожди и унесенных орлами младенцев. Один из агентов, Крикун, совсем тронулся умом и в последнем рапорте объявил себя властителем мира. В Орлином Гнезде пропал и начальник Гроша Торгаш, и Грош сообразил, что у Императора кончаются агенты, раз уж он взялся за их департамент. наконец, самый последний шпион перед исчезновением сообщил, что "тайна кроется в птицах". И прибавлял, что привезет Императору "чудо из чудес".
Поход к жрецу, на котором настаивал Умник, тоже ничего не дал. Жрец поведал общеизвестное: Создатель ходит по вселенной, и там, куда он посмотрит, проливается благодатный дождь. Однажды он обронил звездный перстень на безжизненную земную твердь, и пока искал, заглядывая в пустые озера и под голые горы, благодатный дождь пролился на мир и оживил его. Никакой связи между посещением Создателя и исчезновением половины императорской тайной службы жрецы не усматривали.
И со всей этой мешаниной в голове, но с приказом во что бы то ни стало найти разгадку тайны, несчастный Грош отправился в Орлиное Гнездо, не имея ни малейшего представления о том, как действовать.
В дороге Грошу подумать не удалось. На первом же постоялом дворе к нему в попутчики набился словоохотливый купец Корнелиус. Он надоел Грошу до смерти, но по прибытии в город, к счастью, затерялся в толпе на базарной площади.
Грош с облегчением вздохнул, нырнул в тихую неприметную улочку, и пошел по ней, усиленно размышляя. На самом деле все было не так уж плохо. Император предоставил ему полную свободу действий, а Змей растолковал, где находятся условленные тайники, в частности, тайник с записями сумасшедшего Умника. Все предшественники Гроша поначалу прекрасно чувствовали себя в городе: на первых порах опасность ему, похоже, не грозила.
Грош приободрился.
"Надо быть осторожным, - думал он, минуя улицу за улицей. - Почему, собственно, я неспособен раскрыть это дело? Вот возьму и раскрою. Неплохой способ продвинуться по службе. Возьмет меня Змей на место Торгаша? Возьмет, куда денется. После такого дела меня куда хочешь возьмут. Так вот, забудем-ка про птиц, про казнь и прочие штуки. Ни во что непонятное я пока не полезу. В драку тоже не полезу - я вам не Дубина. Буду делать то, что умею. А что я умею?"
Грош умел хорошо делать три вещи. Во-первых, отличать настоящее золото от фальшивого. Во-вторых, у него был нюх на тайники, часто выручавший его при поимке фальшивомонетчиков. А еще он имел привычку, решая сложную задачу, идти вперед в неизвестном направлении. Он знал по опыту: рано или поздно нужное решение само придет в руки.
И Грош пошел куда глаза глядят, рассматривая Орлиное Гнездо и его обитателей. Город был огромен. Хоть он и стоял на горной вершине, но по ширине улиц не уступал величайшим городам Империи, и пестрел иноземцами. По одежде и речи Грош узнавал пануарцев, уроженцев Виноградной Долины и своих соплеменников. Неудивительно - раз гнездяне не могли покинуть город, купцы со всего мира сами ехали в Гнездо, продавая там свой товар по баснословным ценам - на золото горожане не скупились. На каждом углу был постоялый двор или таверна с вывеской "Комнаты внаем".
Встречались Грошу и коренные гнездяне. Их можно было отличить по горбатым носам (напрашивалось сравнение с орлиным клювом, но Грош его отогнал) и невиданному количеству золотых украшений. Даже у худющих мальчишек, поливающих траву перед сиротским домом, на шее болталось по золотому медальону высочайшей пробы.
Вскоре улицы стали уже, а небо над ними - шире, и Грош, попетляв, оказался на городской стене. Снова силуэты каменных птиц предстали перед ним, как готовая взлететь стая, но теперь он мог подойти к ним вплотную. Статуи, каждая высотой с человека, были воздвигнуты на зубцах стены; можно было достать рукой до словно вонзенных в стену когтей. Все птицы были разные - они отличались позами, размером и даже узорами на перьях, отчего и производили впечатление живой стаи. Некоторые статуи изображали орлов, соколов, даже павлинов, другие - фантастических птиц, с человеческими торсами или львиными лапами. Грош подивился искусству ваятелей и уселся отдохнуть на стену. Справа от него на зубце красовался, расправив крылья, каменный коршун, слева - неведомая большеголовая птица. Засмотревшись на нее, Грош оперся ладонью на стену, и неожиданно его руку оттолкнуло назад и он услышал характерный щелчок пружины. Прямо из стены вывалился свернутый трубкой пергамент, который Грош еле успел схватить, прежде чем тот улетел в пропасть.
Грош оглянулся кругом. На стене было пустынно, похоже, никто ничего не заметил. Вот тебе и нюх на тайники!
"Что же это значит? - подумал Грош. - "Тайна в птицах"? Или еще один тайник, о котором Змей забыл?". Он развернул пергамент. Это было письмо, написанное по-эгинейски. Грош не очень хорошо знал этот язык , но одно место смог перевести почти целиком:
"...что же касается птиц и заключенной в них тайны, то речь идет о знаменитых стаях, по преданию защищающих Орлиное Гнездо, а не о каменных статуях, которые, по объяснениям горожан, являются всего лишь символами города, хотя и о них говорят разное: как-то: о том, что их с каждым годом становится все больше и больше..."
-Интересно? - раздался над ухом хорошо знакомый Грошу голос - голос купца Корнелиуса.
И горла Гроша коснулся кривой эгинейский нож.
Они сидели в переполненной, пропахшей супом таверне, и перед обоими стояла уже четвертая кружка пива. Корнелиус захмелел и, плюнув на секретность, снова и снова с обидой рассказывал:
-И только я расставил им ловушку, как этот старый хрыч герцог отзывает меня в столицу. Три года я за ними гоняюсь! Нет, этот тупица тащит меня домой, три дня читает мне сказки про птиц, а потом собственноручно сажает на лошадь и шлет в это треклятое Гнездо, будь оно неладно!
Грош сочувственно хмыкнул. Он еще не совсем пришел в себя после того, как почувствовал нож Корнелиуса у горла и мысленно распрощался с жизнью. Однако мнимый купец не только не стал его убивать, но, узнав, кто Грош такой и что здесь делает (Грош счел разумным отвечать почти без утайки), длинно и грязно выругался, схватил Гроша за шиворот, затолкал в первую попавшуюся таверну и предложил сотрудничество.
Выяснилось, что Корнелиус, тайный агент эгинейского герцога, находится в таком же положении, что и Грош, а именно - послан в Орлиное Гнездо после того, как пара дюжин его собратьев бесследно пропала. Далее следовала знакомая повесть о странных донесениях, птицах, Манальдане, благодатных дождях и прочем. Со второй кружки пива Грошу даже примерещился на месте Корнелиуса багровый от злости Император.
-Я как тебя у Головастикового тайника увидел, - изливал душу Корнелиус, - так обрадовался было, идиот! Говори прямо, это точно не ваши наших прихлопнули?
-Точно... - вздохнул Грош. - Говорю же, на тайник случайно наткнулся. Из наших с вашими один Красавчик работал, давно уж было.
-А, это с этим... забыл, как звать. Знаешь, у меня от них башка кругом. Штук двадцать пропало. А я не ходячая перепись тайных агентов. Я - охотник. Сразу, кстати, говорю: обойти меня лучше не пытайся. Могу назвать пару тех, кто пробовал...
-Я тоже не реестр, - поморщился Грош. - И насчет прихлопнуть - кто из нас лезет к незнакомым людям с ножом?
Корнелиус довольно хмыкнул:
-Ты мне лучше скажи, зачем я тебе сдался, - поинтересовался Грош.
Что ему придется сдохнуть или работать с Корнелиусом, он отлично понимал. Эгинеец рассказал о себе слишком много, чтобы после этого отпустить Гроша с миром. Против совместной работы Грош не возражал. Но ему хотелось знать условия Корнелиуса.
Эгинеец отхлебнул пива.
-Как зачем, - сказал он. - Соединяем твои сведения с моими. Глядишь, на что-нибудь и выйдем.
-А как насчет вытянуть из меня сведения и зарезать в подворотне?
Но бурчал он для порядку, чтобы не раскрывать хитрому Корнелиусу все свои карты. По тому, как мастерски эгинеец сыграл в дороге болтливого купца, Грош понимал, что и правда имеет дело не с последним из герцогских шпионов. Выход был один - играть в игру Корнелиуса. Вдвоем действительно веселее. Кстати, Император в спешке забыл предупредить его, чтобы держал язык за зубами и не связывался с конкурентами. Так что поработать можно, а там... можно будет мирно разойтись по хозяевам. Если же Корнелиус задумает его убрать - ну уж теперь Грош будет начеку.
Они сняли комнаты в той же таверне и два дня провели, сопоставляя сведения. Грош принес записки Умника, и Корнелиус добросовестно их прочел, но ничего не понял. В записках преобладали восклицания вроде: "О чудесное открытие!" и "О источник жизни"! Взамен Грош получил от Корнелиуса донесения некоего Печенки, который писал: "Это, выражаясь фигурально, золотая жила!". Одним Птицам было известно, почему Печенка выражался фигурально, когда должен был заниматься настоящей жилой.
Из того, что удалось сопоставить, выходило, что все пропавшие начинали поиски со знакомства с историей города, затем так или иначе заинтересовывались шахтой, либо проникая в нее, либо собираясь это сделать. Связь со многими оборвалась как раз после такой разведки. Те немногие, кто побывал в шахте и вернулся, несли околесицу насчет власти над миром и бессмертия, не говоря прямо, что обнаружили.
Корнелиус высказал предположение, что это заколдованное городское золото дает власть над миром, но Грош обошел золотые лавки и твердо установил: золото обычное, высшей пробы, чудесными свойствами не обладает. Сами горожане относились к нему беспечно и даже несколько пренебрежительно, как к добру, которого навалом.
Печенка оставил после себя подробный план шахты. Раньше Грош представлял себе заветную жилу в виде золотых копей в глубине горы. На деле золотой источник находился в центре города, в подземелье под ратушей. Судя по рисунку Печенки, так называемая шахта представляла собой маленькую комнатушку. В углу был нарисован заштрихованный кружок.
В довершение всего, Грош заметил, что Корнелиус боится. Говоря о шахте, эгинеец заметно бледнел и принимался глушить пиво. Один раз он даже поделился своими страхами с Грошем:
-Я вот что тебе скажу, Грошик. В этой шахте что-то есть, и оно жрет людей. И надо ли мне туда соваться, я еще не решил.
Попадали в подземелье через особый вход, который охранял один-единственный солдат. Корнелиус нанес солдату визит и вернулся совершенно обескураженный. Солдату лет сто, сказал он, и вооружен он ниже среднего. Ведет себя так, как будто охраняет огород, то есть гоняет любопытных и ворон, остальное время дремлет на солнышке. Судя по всему, он не более чем символ, вроде каменной птицы.
-Это не стража, - повторял Корнелиус. - настоящая стража там, внизу. Ох и не нравится мне это все, Грошик. Все мы как один лезем в этот подвал. Покорно, как скот на убой. Ты хоть это понимаешь?
Грош понимал, но его захватил почти лихорадочный азарт. Он уже не был тем осторожным Грошем, каким приехал в Гнездо. Всякий страх куда-то пропал. Подействовала ли на него встреча с Корнелиусом или слишком силен был зов золота, сказать было трудно. В ушах звучали слова "властитель мира", "источник жизни", "чудо из чудес", и хотя ни власть, ни вечная жизнь его особо не прельщали, желание докопаться до разгадки и понять, что же приводило пропавших в такой восторг, росло и завладевало Грошем. Золотая шахта была очередным тайником, и тайник этот манил его к себе все сильнее. Порой Грош ловил жадный блеск в глазах Корнелиуса и догадывался, что эгинеец думает точно так же.
Накануне вылазки в шахту Грошу приснился тревожный сон. Орлы летали над горами. У одного в когтях болтался мальчик с золотым амулетом на шее. Потом Грош сам оказался на месте мальчика. Он чувствовал на своей шее орлиные когти, острые, как нож Корнелиуса. Грош боялся, что орел отпустит его, и знал, что как только это случится, он обратится в Птицу. И вот когти разжались, и Грош полетел, паря на отрастающих крыльях, а впереди, за горами, бушевала гроза, и Грош подумал, что это и есть благодатный дождь, и если попасть под него, то можно снова стать человеком...
Он проснулся. За окном действительно шумел дождь. За тонкой дощатой стенкой ворочался Корнелиус. Видимо, эгинеец тоже спал неспокойно.
"Пора идти в шахту - подумал Грош, - иначе мы спятим".
С собой взяли только факелы, веревки и оружие: Грош - два кинжала, а Корнелиус - по меньшей мере десяток. Распихав кинжалы по карманам, рукавам и сапогам, эгинеец заметно повеселел:
-Ну, двинули. Не бойся, Грошик, на худой конец, хоть на том свете дашь Печенке в глаз. За фигуральные выражения.
-А как же, - согласился Грош хладнокровно. Корнелиус уже не в первый раз отпускал такие шуточки. Может, таким образом он подбадривал себя, но Грош уже почти не сомневался в истинных намерениях эгинейца - какое бы чудовище ни обитало в шахте, Корнелиус явно собирался скормить ему Гроша, чтобы спасти свою шкуру. Эгинеец был хитер и опытен, но и Грош намеревался дорого продать свою жизнь.
Они оказались у ратуши около полуночи. Высокая стрельчатая башня стояла у подножия горы почти примыкая к ней, и вход в подземелье - маленькая подвальная дверь - был спрятан у дальнего контрфорса задней стены. Снаружи он напоминал черный ход или вход в хранилище. На ступеньках у двери сидел, раскуривая трубку, старик солдат.
План Корнелиуса был прост - убить старика прежде, чем тот поднимет тревогу. С того места, где сидел страж, хорошо просматривалась улица, и если бы вид Корнелиуса и Гроша насторожил солдата, он мог бы позвать подкрепление. Напарники разделились: Грош пошел к ратуше неверной походкой подвыпившего человека, а Корнелиус отстал и спрятался в тени.
Солдат, высокий и горбоносый, как все жители города, не удивился, когда Грош подковылял к нему.
-Гуляешь, что ли? - благодушно спросил он Гроша, затягиваясь дымом.
-Гуляю, - весело ответил Грош. - А ты чего сидишь?
-Сторожу, как видишь.
-Чего сторожишь-то?
-Что тут сторожить. Реестры да книги.
-Кому они нужны, реестры твои?
-Да всем, выходит, нужны. Чужеземцы приезжают, изучают. Молодежь интересуется. Ну, и все, кому охота знать, откуда город взялся.
-Ну, и откуда? - зевнул Грош. Не замеченный солдатом Корнелиус давно подкрался к ратуше; его темный силуэт застыл за контрфорсом.
Старик удобно устроился на ступеньках.
-Давным-давно стояла на этом месте голая гора. Только птицы и жили, ни зверей ни людей не было. На вершине постороили гнездо орлы. Однажды отец-орел улетел на охоту, но ничего ни добыл - ни козы, ни зайца. Случилось ему лететь над деревней; видит он - младенец без присмотра лежит в поле. Схватил его орел и понес в гнездо...
"Но младенец, на беду, оказался не простой, - уныло продолжил про себя Грош тысячу раз слышанную историю, - был это герой и чародей Манальдан, и сбежав из гнезда, он построил город... Пора!". Он махнул Корнелиусу, фигура эгинейца выросла между ним и солдатом, и рассказ старика об Орлином Гнезде навсегда прервался.
Взломать замок на двери подвала не составило труда. В подземелье вела обычная земляная лесница, неровная и темная, с высокими ступенями. Корнелиус зажег факел и протянул его Грошу.
-Спускайся.
Грош усмехнулся, молча взялся за стену обеими ладонями и начал спуск в темноту. Освещать эгинейцу путь и привлекать к себе внимание того, кто обитал в шахте, он не собирался. Он спускался бесшумно, скользя руками по стене и осторожно нащупывая ногой каждую ступень, Наконец, он почувствовал, что лестница кончилась. Если верить плану Печенки, здесь должен был начаться коридор, ведущий к комнатушке с золотом. Грош двинулся вперед вдоль стены, ощущая под ладонью влажный камень. Ему вспомнился старик солдат. "Книги и бумаги" он охранял, скажи ты. В такой сырости от книг одна плесень осталась бы...
Сзади его больно огрели по затылку.
-Я с тобой потом поговорю, балбес, - прошипел Корнелиус.
Грош усмехнулся и толкнул эгинейца локтем. Сейчас было не время выяснять отношения. Стена вдруг ушла вправо под прямым углом.
Они были у цели.
Несколько минут оба стояли в непроглядной тьме и прислушивались. В шахте царила тишина, если не считать легкого журчания воды. Затем Корнелиус решительно завозился и зажег-таки факел. Пламя осветило каменный подвал с неровными стенами, совершенно пустой. В обозначенном Печенкой углу из стены выступал большой неровный камень. Он был похож на отрог скалы, который не стали обтесывать, когда рыли подвал.
Опережая друг друга, Грош и Корнелиус, подошли к камню и вгляделись в его поверхность. Как бы ни плохо горел факел, Грош сразу понял, что перед ним никакая не скала.
Это был слиток чистого золота. Слиток высотою с Гроша, уходящий в глубину горы. На металле были хорошо видны сколы - вероятно, только сегодня гнездяне вынесли отсюда несколько пудов золота. Золото странно переливалось и блестело: его поверхность была покрыта тонкой пленкой мелодично журчащей воды, словно слиток находился посередине родника. Невозможно было понять, откуда сочится вода - из горы или из самого металла.
И вглядываясь в блики золота, Грош понял, что что-то здесь не так.
Это было не золото. Не просто золото.
По сравнению с ним превосходный металл, продающийся в лавках города, выглядел как фальшивая монета по сравнению с настоящей.
Это было Золото с большой буквы.
Неясная догадка промелькнула и тут же пропала. Грош напрягся. Рядом было что-то, что объясняло все тайны. Если бы остаться рядом со слитком и подумать... если бы не было рядом сопящего как бык Корнелиуса...
-Эй, Грошик? - зашипел эгинеец.
Грош молчал.
-На сегодня достаточно. Пошли отсюда, пока стража не наткнулась на охранника. Завтра пошлем донесения и подумаем, что дальше. Так далеко мало кто заходил. Слышишь...
Грош в последний раз взглянул на золото и последовал за эгинейцем.
Его осенило в таверне, когда ночь пошла на убыль, и резкий далекий крик птицы нарушил тишину.
Грош сел на кровати.
Он не мог поверить, что все так просто.
Родник. Покоящийся в нем золотой кряж.
Те, кто был здесь до него - все они догадались. Все до одного. Каждый по-своему. И он, несчастный тупица, мог бы догадаться раньше.
Он закрыл глаза и представил себе парящего высоко в небе орла.
Итак, орел украл младенца и унес его в гнездо. Что было дальше? Может быть, ребенок стал плакать. Может быть. Может быть, плач его привлек внимание Создателя, и тот, проходя по вселенной, уронил еще один взгляд на Землю, и благодатный дождь пролился в орлиное гнездо. Может быть, капля дождя попала и в горный родник. Как именно все было, не так уж и важно.
Как там сказал старик? Жили здесь одни лишь птицы. Что стало с ними, когда животворящие капли упали на них? Когда они прилетели напиться из родника? А вот что: они заговорили, обрели разум, - ну конечно, - стали людьми. В гнезде наверняка валялись обглоданные козьи кости - эти ожили, вот вам и скот. И золото. На младенце был, вероятно, золотой амулет - вот вам и жила неиссякаемая. А мальчик, живой, человеческий ребенок, так и остался человеком, но каким! Мудрец, чародей и воин, основатель города, непобедимый, триста лет проживший на свете Манальдан, символ умного и сильного правителя!
Поэтому и не могут жители покинуть город. Только не становятся они птицами - они всегда были птицами. Это остатки благодатного дождя, той самой воды, что струится в подвале, удерживают их в человеческом облике...
Неужели никто в городе не знает, что за вода течет в подземелье? Впрочем, откуда им знать. С ними ничего не происходит, когда они касаются воды. С ними всего лишь остается человеческий облик...
Один Манальдан знал - на то он и мудрец. Знал и запретил допускать в подземелье чужеземцев. Потому что не хотел, чтобы во враждебных городу землях появились такие, как он.
Что теперь делать? Бежать в шахту?
Грош натянул одежду, вышел из комнаты и тихо стукнул в дверь Корнелиуса.
Ответа не было. Грош открыл дверь. Постель Корнелиуса была пуста.
Значит, эгинеец тоже догадался.
Грош выскользнул из таверны и по обыкновению пошел куда глаза глядят, лихорадочно размышляя. Руки его дрожали.
Они все напились благодати и ушли. Еще бы! На что им, наделенным отныне силой, мудростью и Создатель знает чем еще, тайная служба и политические дрязги. Наверное, и Корнелиус уже скачет прочь от города по извилистой горной дороге.
Хотя, возможно, он еще в подземелье.
Значит, в подземелье идти нельзя. Это опасно.
Грош подумал, что подождет. Корнелиус ведь не увезет воду с собой. Благодати хватит на всех. Пусть эгинеец покинет город. Пусть улягутся страсти с убийством солдата. Грош пойдет в подземелье завтра, послезавтра, через неделю. Он обязательно пойдет туда.
Улицы снова вывели его на крепостную стену. Он подошел к парапету. Из-за гор поднималось солнце. Грош облокотился на камень. Справа от него стоял, сложив крылья, красивейший каменный орел. Слева - одноглазая птица с женской грудью.