Сегодня сумасшедший день, просто сумасшедший, а вроде бы и утро спокойное, и солнышко радовало. Нет же - приключение началось в три часа дня шестого июля. Да-да, как раз в день рождения Пуффи. В час рождения, ведь 18 лет назад она родилась именно в это время. Сама не помнила, но мама столько раз рассказывала.
Про день рождения вспомнили только родные и близкая подруга. Самая-самая близкая... и единственная. Нет, конечно, Пуффи не считала себя дурнушкой! У неё овсяные волосы, глаза небесного цвета и налитые земляничным соком губы. Симпатичная девушка для восемнадцати лет: грудь на месте и пока никуда не думает съезжать; подтянутая попа гордо несет небольшой шрам в виде буквы "V"; из жира только колбаски в полиэтиленовом пакете, что Пуффи несла из магазина. В пакете также шуршал пакет с чипсами, шоколадный батончик и сельдерей - все ингредиенты, которых не хватало для праздничного ужина.
В школе она попала в когорту "лузеров", но только потому, что заступилась за Сюзанну, когда её собирались поколотить пять "зазвездившихся" девочек. Такие "королевы" есть в каждой школе, они считают себя лучше всех, объединяются и гнобят дурнушек. Пуффи заступилась, в итоге произошла страшная драка, в ходе которой обломались два ногтя, и был вырван длинный клок волос. Сюзанну после этого прозвали "Вонючкой", а Пуффи "Замарашкой". Ну да, Сюзи вляпалась в собачье дерьмо, а Пуффи Собаккер не заметила экскрементов и попыталась очистить её коленку. Три года кличка "Замарашка" довлела над душой Пуффи и доводила до слёз, но она никогда не плакала на людях. Всё дома, всё в любимую подушку. Также обильных слёз не избежал и медвежонок Тедди.
Сегодня Пуффи торопилась и решила сократить путь. Не любила она эту улицу Вязов: из-за малочисленности народа. Пуффи всегда предпочитала ходить по Дубовой улице, длиннее, зато надежнее. Как оказалось - не зря у неё возникало такое отторжение.
- Смотри-ка на неё, идёт себе и ничего не знает! - раздался бархатный голос за спиной.
Пуффи обернулась на голос. Оказалось, что два симпатичных парня смотрят ей вслед. Может, хотят познакомиться? На день рождения? Кто же откажется? Но нужно держать себя в руках и показать недоступность. Хотя отсутствие парня давно уже настораживало её родителей. Был Джонни, но его не воспринимали как парня, так... дополнение к машине.
- Простите, вы мне? - Пуффи улыбнулась дежурной американской улыбкой.
- Нет, девушка, мы между собой, - улыбнулся афроамериканец чересчур острыми клыками.
Пуффи возмущенно фыркнула и пошла дальше. Но не тут-то было.
- Эх, если бы не король, я бы эту бэби прямо тут разложил! - ударил в спину нахальный смешок.
Вот этого Пуффи стерпеть не могла. Круто развернувшись на каблуках, она подошла к масляно смотрящим ребятам. Ни капли смущения на наглых лицах, один похож на спелый баклажан, другой на очищенную редьку. Сейчас она всё выскажет этим овощам!
- Да как вы смеете? Или вы не знаете, что я вас могу засудить за сексуальное преследование? - возмущению Пуффи не было предела. Пухлые губки вытянулись в тонкую ниточку, строгая морщинка прочертила переносицу.
- Ты нас можешь засудить в суде, а мы тебе можем засадить за этим забором! - белокожий парень показал на пустырь, обнесенный плотно подогнанными досками. - Пойдем, малыш? Чего качаешь головой? Подумай, детка, от чего ты отказываешься.
От такого предложения Пуффи просто захлебнулась и хватала ртом воздух, как выброшенная на берег форель. Какая-то слабость сковала руки и ноги, широким ремнем обхватила грудь. Пуффи почти физически ощутила, как о ткань трутся набухшие навершия.
- Ты что? А как же король? - афроамериканец дернул светлокожего парня за руку.
- До луны высоко, до короля далеко! Мы с ней немного позабавимся, он и не узнает, - и второй снова обернулся к Собаккер. - Что, беби, ничего в голову не лезет? Может, мы чего-нибудь засунем? Знаешь слова мудрейшей женщины Моники Левински: "Всё полезно, что в рот полезло"?
И парень показал жест рукой, будто засовывал в рот огромный банан, и языком оттопыривал щеку. Его глаза завораживали, тянули к себе, и Пуффи невольно сделала шаг навстречу.
- Ну, иди к нам, малышка, - мурлыкал светлокожий парень. - Ты ещё никогда такого не испытывала.
- А-а, чем Великий нетопырь не шутит, - махнул рукой афроамериканец, - может король и не заметит, тем более, что времени осталось всего ничего. Иди к нам, детка, ты испытаешь новые непередаваемые ощущения.
Они оба медленно отходили к дыре в заборе, а Пуффи, словно овца на веревке, следовала за ними. Мозг приказывал остановиться, но ноги сами несли аппетитную пятую точку навстречу приключениям. Пуффи не могла противиться двум завораживающе мурлыкающим соблазнителям. Вспотевшая рука лихорадочно сжимала рукояти пакета, оттуда выглядывал толстый стебель сельдерея. Ребята улыбались, глядя на него. Девушка почти читала в их глазах извращенские мысли, но не могла остановиться.
- Иди, иди, вот так! Тут нужно нагнуть голову. Вот пролезла, умница. Здесь нас никто не увидит, бэби, - шептал на ухо афроамериканец, когда Пуффи оказалась по другую сторону забора.
На заросшем пустыре никого, ни единой души. Пуффи не любила эту улицу, этот забор, заклеенный рекламой - зачем же пошла сегодня? Чтобы сократить путь... Дома готовится ужин в честь меня, а после заедет Джонни, чтобы отвезти на "Выпускной". А она тут... с двумя парнями... в бурьяне и строительном мусоре... Нет, не так девушка представляла себе заветный "первый раз".
- Малышка, тебе нужно встать на колени, открыть ротик и делать так же, как делала недавно, когда подыскивала остроумный ответ, - светлокожий снова показал, как обращаться с невидимым бананом и улыбнулся.
Афроамериканец возился с молнией на джинсах, Пуффи заметила, как у него что-то набухло в штанах, ткань изнутри натягивало нечто похожее на колбасу. Мозг Пуффи ещё сопротивлялся, но тело уже не слушалось. Светловолосый парень взял её за локоть и потянул вниз. Какая же у него холодная рука! Будто только что игрался в снежки, и это посреди лета!
- Не бойся собачьих какашек, мы никому не скажем, что ты стала замарашкой! О, почти стихи! - расхохотался светловолосый.
Замарашкой? Пуффи? Опять? Да вот фигушки! Надоевшая до боли кличка всколыхнула гнев Пуффи. В школе обзывают, а тут ещё и какие-то извращенцы издеваются!
На фоне ярости наваждение схлынуло, и Пуффи запустила руку в магазинный пакет. Схватила первое, что попалось под руку, и с размаху воткнула в хохочущий рот. Оболочка из свиных кишок скомкалась гармошкой у основания острых зубов, салями почти наполовину погрузилось в рот остряка. Девушка увидела его расширившиеся глаза и тут же повернулась к афроамериканцу.
- Ну что, Обама, на тебе в дыню! - Пуффи воткнула ещё один кусок колбасы в удивленно открытый темно-розовый рот. - Извини, что не в стихах.
Белобрысый смог вытащить изо рта салями, когда Пуффи была уже у дыры и готовилась выпрыгнуть наружу.
- С чем колбаса? - просипел он.
Его лицо покрывалось темно-синей паутиной, от алых губ к ушам протянулись резкие трещины. Черное лицо афроамериканца, наверно, тоже темнело - по ним разве угадаешь?
- С чесноком, мальчики, от мистера Гарлика! А вы что, аллергики? - девушка задержалась, занеся ногу над перекладиной.
Хоть и не собиралась им помогать, но чувство взаимопомощи глубоко в крови у американской нации. Где-то очень глубоко... Но должно быть... По-любому...
- Ты-ы-ы, - просипел афроамериканец, упал на колени и схватился за горло. - Ду-у-уррр...
"Надо же, даже собачьих какашек не испугался!" - промелькнуло в голове у девушки.
- Я вызываю 911. Потерпите немного! - Пуффи достала смартфон.
Пока она набирала номер, раздался резкий треск и шипение, словно кто-то по-скаутски тушил костер. Обернувшись на звук, девушка не обнаружила и следа от парней - только в небо взвились два снопа ярко-красных искр. И в бурьяне валялись куски надкушенной салями... с чесноком... от мистера Гарлика.
Даже мороз по коже. Бррр! Копперфильды неадекватные.
- Ребята! - позвала девушка на всякий случай.
Крикнула, но в ответ тишина. Похоже, она осталась одна...
А может Пуффи переучилась и словила легкий глюк?
Ну да, покусала салями и перебросила через забор, а возбуждение списала на резкий выплеск гормонов. Точно! Как же всё легко объяснилось и не пришлось идти к психологу во внеочередной раз. Ей явно нужно заняться сексом, а то уже галлюцинации начались. Может, даже сегодня вечером, с Джонни...
Пуффи выдохнула и поспешила домой, веселая и довольная, хотя и немного жаль оставленную колбасу. По дороге ей встретилась местная сумасшедшая бабулька, чей длинный нос нависал над торчащим клыком. Она постоянно предрекала конец света, а потом его переносила на неопределенный срок. Седые пряди гневно дрожали, когда она вещала очередную истину, резиновая кожа сдулась и тряслась под острым подбородком. Вот и сейчас она начала мелко подрагивать, предвещая скорый выплеск предсказаний. Нужно было промчаться мимо неё поскорее, а то вдруг ещё плюнет в спину или же чего хуже.
- У короля будет хорошая жена! Верная! Веселая и задорная! - крикнула она вслед Пуффи. - А уж какая жопастенькая...
Дальше девушка не слушала и добежала до дома, где ждал почти приготовленный ужин. Где ждали родные и подруга Сюзи.
И с чего он взял, что может так по-хозяйски вести себя с ней? Потому что пригласил на выпускной?
Вот ещё, у Пуффи и от других парней поступали предложения, но этот наименее прыщав. Да и машина у него получше, чем у других...
- Не противься, Пуффи! Ты ведь тоже этого хочешь! - его слюнявый рот начал приближаться.
Романтик! Набрался "сказочного" пунша и сразу осмелел. Эх, зря ребята вылили литровую бутылку "Джека Дэниелса" в розовую жидкость. Трое естествоиспытателей уже спали в картофельном салате, остальные ходили как моряки по палубе в штормовую погоду.
- Не хочу, Джонни! И вообще, мне домой пора. Короля и королеву выбрали, так что я вызываю такси и еду спать! - Пуффи твердо отстранила отвислые лошадиные губы.
Макс Гульфакер с улыбкой смотрел в их сторону. Его прилизанные волосы украшала блестящая корона, залихватски заломленная на ухо. Подобно удаву, обвивающему дерево, на нём повисла первая красавица потока Мэри Попкинс, глава "звезданутых". В светло-русых волосах тоже поблескивала диадема. Ярко накрашенные губы успели оставить след на воротнике Макса и теперь пытались в улыбке переплюнуть книжного Гуинплена.
Вот бы Пуффи оказаться на её месте...
- Хочешь, Пуффи! Мне ребята рассказывали, что ты постоянно хочешь, только любишь сначала поломаться! - дыхание Джонни обжигало ухо, он прижимался мобильником в кармане к её ноге.
Или это был не мобильник?
Пуффи захлебнулась от возмущения и долгих пять секунд пыталась собраться с мыслями. За это время нахальная рука Джонни сползла на пятую точку, как раз на шрамик в виде буквы "V", и попробовала на упругость. Судя по добавившейся порции масла в карих глазах - Джонни очень понравилось. В другом месте и от другого человека Пуффи бы приняла это как комплимент, однако сейчас подобное действие добавило лишь раздражения, и она изо всех сил оттолкнула настойчивого ухажера.
Сам виноват - нечего приглашать мастера русского армейского рукопашного боя на вечеринку!
"We're walking in the air
We're floating in the moonlit sky!"
Под эти слова солистки "Найтвиш" Джонни перелетел через стол, опрокинул чей-то стул и проехался на спинке до строгих учителей, держащих бокалы с нетронутым шампанским. Его голова застыла под вечерним платьем директрисы, дамы весьма серьезных нравов и крайне вредного характера.
Всё-таки это не мобильник. И позже, разглядывая успешно сделанный кадр в Инстаграмме, Пуффи было даже немного приятно, что смогла разжечь такой огонь в молодом человеке.
- Что за шест в палатке? У Джонни встал на директрису! - радостно провозгласил Сэм Хлоппинг, чей корявый палец указывал в бугор Джонни.
- Это он об замарашку потерся! - тут же изрыгнула истину висящая на Максе Мэри.
Директриса дико завизжала и с грацией горной козочки отпрыгнула от лежащего Джонни. Выроненный бокал выплеснул красивый веер брызг, перекувырнулся два раза и накрыл возбудившийся орган. Словно на гору нахлобучили стеклянный купол.
- С таким кондомом и к замарашке не грех подступиться! - тут же нашелся остряк Сэм.
Вот же гаденыш - нашел время отомстить за сломанную челюсть. Пуффи почувствовала, как в кожу щек ударили волны крови. Даже темные волосы не оттеняли смущенную красноту. Глаза всех присутствующих уставились на неё. Грохочущий смех заставил сильнее качнуться зеркальный шар на потолке.
Стыдно! Как же стыдно! Обидно за ранящие слова, но плакать нельзя. Раньше не плакала, а теперь и подавно. Не доставлять им такого удовольствия!
Улыбка! Вот что меня спасёт! Юмор!
Как назло в голову ничего не приходило, а шутники уже высунули острые языки, словно гончие псы на охоте.
- А я! А я!! А я сейчас всем звездюлей дам!!! - вырвался из горла Пуффи тонкий писк.
Всё, финиш, выносите её семеро. От пушечного грохота злорадного смеха шар в потолке завертелся как бешенный, угрожая сорваться вниз. Смеялся даже уползающий под шумок Джонни. Лишь подруга Сьюзи смотрела с сочувствием, но что она могла сделать против толпы?
Пуффи закрыла лицо руками и кинулась прочь из праздничного зала. Под грохочущий смех... Под визг директрисы... Под скабрезные шутки...
Прочь! Прочь!! Прочь!!!
Домой! К старой и доброй подушке. Она уже принимала на себя бочки слёз, выручит и на этот раз. Пуффи летела по украшенной фонариками аллее. Темнота сменялась разноцветным светом. Как полоски у зебры. Как жизнь, только темные полосы Пуффи длиннее светлых. Слезы клокотали внутри, грозили вырваться наружу.
Шмяк!
Вот только дерева на пути не хватало. Хотя какое дерево на асфальтированной дорожке? То, что она асфальтирована и довольно качественно Пуффи ощутила своей пятой точкой. Асфальт равнодушно проверил её на упругость, не так, как это недавно проделал Джонни, но тоже неприятно.
- Прошу меня извинить, милая девушка! Я нечаянно задумался и не смог вовремя услышать ваш торопливый бег, - к Пуффи галантно протянулась рука.
Голос заставил обмереть, такой хрипловато-мужественный, бархатисто-обтекающий, но в тоже время слегка шепелявил. Мужчина в темном пальто, на целую голову выше девушки, ласково смотрел на неё. Свет фонарей играл на обтянутых кожей скулах, глаза светло-коричневые, почти красные. Нервные губы подергивались в улыбке, из-под них слегка высовывались два клыка. Так вот из-за чего он пришепетывал! Пугает тут выпускников и выпускниц. Маньяк придурочный!
- Ничего. Я упала на мягкое! Рановато для Хэллоуина, мистер... эээ, вампир? - Пуффи приняла руку, ледяную как фонарный столб зимой.
- Ты так быстро меня узнала? Внимательная штучка, - губы обнажили два клыка и остальной ряд кипельно-белых зубов.
- Мне не до шуток! Извините за то, что не увидела вас, - расстроенная девушка кинулась дальше.
Каким-то образом он обогнал Пуффи. Только что стоял позади и уже улыбался в пяти метрах впереди. Только мутное пятно скользнуло по правую руку. А может это вырвалась слезинка?
- Милое дитя, не торопись. Я просто так тебя не отпущу, - его голос завораживал.
Глаза светились мягким светом диода, который предвещает скорую разрядку телефона. Стройные ноги Пуффи ослабли как талый снег на крыше дома - ещё чуть-чуть и рухнет вниз. Ледяная рука вновь подхватила её, удерживая от падения, и повлекла прочь от света.
Ну вот, от одного кавалера избавилась, чтобы попасть к другому? Это луна так влияет на мужчин? Пуффи нечаянно задела очередной мобильник, он проступал сквозь твердую ткань пальто.
Язык катался по ротовой полости распухшей улиткой и отказывался звать на помощь. Мужчина что-то мурчал своим волшебным голосом и увлекал всё дальше от света. Его слова плыли в сиреневом тумане и протискивались сквозь вату в заложенных ушах. Кусты цеплялись за платье, силились помочь девушке, но тянущий был сильнее.
Далеко гремела музыка, далеко танцевали и веселились люди, а здесь, на небольшой прогалине, при свете загадочной луны на Собаккер смотрел бледный мужчина. Его губы что-то шептали, когда он привлек девушку к себе. Ледяная рука скользнула в вырез платья и сжала её выпуклость третьего размера. Вторая выпуклость покорно ждала своей очереди.
От замораживающего прикосновения по всему телу пробежали мурашки. То, что природой предназначено для кормления маленького ребенка напряглось и грозило прорвать тонкую ткань лифа. Внизу живота разгоралась маленькая доменная печь. Похоже, что в ней расплавится любой мобильник, каким бы он закаленным не был.
И тут его рука сжала многострадальную пятую точку. Вспышкой молнии промелькнуло прыщавое лицо Джонни, ржущие одноклассники, даже шершавый асфальт. Пуффи словно после пьяной вечеринки провалилась под лёд - протрезвела моментально. Девушка оглушительно взвизгнула и вцепилась зубами в ледяную кисть. Создалось ощущение, будто из морозильника достали курицу, и Собаккер попыталась прокусить мороженую кожу. Что-то холодное и горькое потекло по мягким губам.
Тьфу!
Как противно!
- Да я вампир, и сейчас я воткну в тебя свой кол. Возможно даже два раза, а потом поужинаю горячей кровью, - шептал на ухо гипнотизер.
- Дядя, а что будет, если я сейчас тебе по зубам воткну? Возможно, даже два раза? Через сколько месяцев мясо сможешь откусить? - Пуффи отшатнулась от него.
-Не противься, ты тоже этого хочешь!
Где-то она уже это слышала.
- Тебе что - тоже ребята рассказывали? - взвилась Пуффи. - Да будет тебе известно - я еще лиственница, то есть девственница! И храню себя для мужа.
- Я буду тебе мужем! Правда недолго - возраст, понимаешь ли! - и вампир снова полез в лиф холодной рукой.
Но чары гипноза спали, и Пуффи использовала проверенный прием. Упершись руками в твидовую грудь, что было силы, толкнула его. Толкнула и бросилась бежать, когда вспышка света осветила окружающие деревья.
Пуффи обернулась на свет, думая, что этот извращенец фотографирует её удаляющуюся... хм, спину! Хотела улыбнуться ему на прощание, но улыбаться было некому.
На суку осины дергался сгорающий силуэт. Мириады огоньков сноровисто бегали по телу, жадно поглощали предложенную пищу. За несколько секунд фейерверк погас. Воняло жженой резиной и болотной тиной. Лишь черный след на суку напоминал о том, что Пуффи недавно чуть не изнасиловали под угрюмым глазом луны.
Так это настоящий вампир? И те два парня тоже? Пуффи помчалась сквозь кусты, не разбирая дороги.
Где родная подушка?
"Подруга-перевертыш"
Пуффи не помнила, как добежала до дома, но знала, что быстро - пару раз замечала, как бросались следом собаки, но вскоре безнадежно отставали с высунутыми набекрень языками. Пару раз показалось, что они крутили лапами у висков. Ветер по-хулигански свистел в ушах, как в приспущенном стекле несущегося по автобану автомобиля. Мимо пролетали трясущие ветками деревья, смотрящие слепыми окнами дома, тонкие шесты дорожных знаков. Волосы развевались победным флагом за спиной, праздничное платье почти сдиралось под напористым ветром-хулиганом.
Что же сегодня произошло? Почему у всех такая реакция на неё? Или это новые духи с феромонами попались, что на неё как пчелы на мёд, слетались особи мужского пола. В голове Пуффи была другая ассоциация, вовсе не про пчел и мёд, а про мух и... Но мы простим девушке её грубые мысли, учитывая её состояние.
Тигриным прыжком она взлетела на крыльцо родного дома. Шесть ступенек пронеслось под подолом выпускного платья в одном стремительном броске. Раньше запрыгивала на четвертую ступеньку, но теперь не могла остановиться и пролетела дальше - с размаху впечаталась в дверь. С хрустом треснувшего под пассатижами зуба дверная плита осталась в тонких женственно-арматурных руках. Ого, ничего себе. Вот это называется - перестаралась!
Это событие метлой вымело все горести и печали - Пуффи тихонько офигевала и от полета, и от силы рук. Она внимательно осматривала дверь, думала, что её разыгрывают и вместо настоящей, поставили киношную, бутафорскую. Но нет, дверь была привычной, даже полоски, отмечающие рост взрослеющей дочери, оставались на месте.
- Пуффи, дочка, это ты? - с родительской спальни донесся встревоженный голос мамы. - Что случилось?
- Всё в порядке, мам! Дверь с петель сорвалась, наверно косяк перекосило, - Пуффи аккуратно прислонила плоскость к стене.
- Да-да-да! - выскочил растрепанный отец. - Я тоже заметил днём перекос, правда, подумал на виски с содовой...
Они вышли оба, такие родные, такие милые, такие... Фу! Пуффи отвернулась к выходу, этого она явно не должна была видеть.
- Милый, ты снова в одной рубашке от пижамы! - трагическим шепотом произнесла мама, закрывая низ мужа рамкой с бабушкиной фотографией. Бабушка Марта Стоунберджес строго сверкала глазами, недовольная предметом, который ей упирался в затылок.
- Ох ты ж, бостонский иконостас! - спохватился отец, нежно прижал фотографию тещи (как никогда не прижимал её саму при жизни) и умчался в спальню, сверкая волосатыми ягодицами.
- Милая Пуффи, а что у тебя за дорожки из потекшей туши? Неужели гламурный майкап не смог справиться с обычным дождем? Или ты плакала? - мама присмотрелась к Пуффи, пока та переобувалась в большие пушистые тапки, которые напоминали игрушечных щенков.
- Нет, мам, это москит попал в глаз, - тут же ответила Пуффи и вспомнила о вампире. - Возможно, даже два раза.
Не хватало ещё рассказывать маме о происшедшем на "Выпускном". Пусть остается в святом неведении относительно "замарашки" - столько времени не знала, ни к чему ей глаза открывать. Скоро в университет, а там другие люди, там другие отношения, там свобода, танцы, легализованная марихуана.
- Тебе бы умыться не мешало, дочка, а после в постель, - возник одевшийся отец.
Пуффи согласилась с ним, пожелала спокойной ночи, поцеловала родителей и птичкой-страусом взбежала по лестнице на второй этаж, в свою спальню. На кровати, из маечек и шорт выглядывала краешком такая дорогая и родная подушка. Пуффи упала на нее, не снимая платья. Слезы хлынули ручьем.
- И долго ты собираешься валяться?
Громом среди ясного неба раздался голос Сюзанны. Её же не было в комнате. Откуда она взялась?
Пуффи повернула голову и уставилась на сидящую на подоконнике подругу:
- Как ты залезла?
- Попой вверх, но это сейчас не важно! Сейчас гораздо важнее как нам быть дальше! - Сюзанна спрыгнула на пол.
Пуффи только заметила, что подруга ступала по паркету босиком. Бальное платье оказалось заткнуто подолом за пояс, и волосатые ножки выделялись темнеющими оглоблями на фоне светлой воздушной ткани. Она никогда раньше не обращала внимание на ноги Сюзи, ведь та всегда была либо в плотных лосинах, либо в джинсах.
- Как быть дальше? Сюзи, я сейчас принесу килограммов пять воска и мы снимем с тебя повышенную лохматость, а то ты на хоббита похожа, - Пуффи успокаивалась и всхлипы редкими выстрелами проносились по телу, больше напоминая пьяное икание.
- Так я и есть хоббит, малышка! - улыбнулась подруга. - Однако то, что ты меня такой видишь, наводит на мысль, что мы будем с тобой учиться вместе.
- Сюзи, ты ошибаешься! Я поступила в "Йель", вон и письмо-приглашение лежит. А ты собиралась в какое-то другое место. Или ты переводишься? Это было бы здорово! - захлопала в ладоши Пуффи.
Девушка забыла, что в руках у неё подушка и после первого же хлопка раздался звук выстрела и по комнате закружился пух. Она недоуменно уставилась на свои сильные руки. Никогда раньше такого не происходило, что же с ней сейчас творится-то?
- Пуффи! У тебя там всё нормально? Ты не застрелилась от радости? - раздался папин голос снизу.
Да уж, он всегда отличался черным юморком.
- Нет, пап! Это плакат "Iron Maiden" упал! - крикнула Пуффи в ответ. - Железная дева тяжелой оказалась.
Юмором Пуффи удалась в отца.
- Нет, подруга. С твоими данными ты не сможешь учиться в обычном университете! Ты можешь покалечить людей. Неосознанно, походя. Так что мы будем учиться в "матушке АУ" и это здорово! - улыбнулась редкими зубами Сюзи и прислонила волосатый палец с наманикюренным ногтем к своим губам. Глазами она показала на дверь, мол, не волнуй родителей.
По комнате снежными хлопьями спускались перья из лопнувшей подушки. В комнате наступило Рождество...
- Что за "матушка АУ"? Почему ты так изменилась? Что это за маскарад? - шепотом спросила Пуффи.
- Ты ничего не знаешь. Значит, ты и в самом деле "укусившая" из легенды! - загадочно проговорила Сюзи.
- Да, я укусила недавно одного мужчину, но он пытался меня...
- Он был королем вампиров, и ты предначертана ему в эту ночь как очередная невеста. Раз в сто лет король вампиров занимается сексом с обычной девушкой, и та рожает ему принца. Потом король выпивает этого ребенка и правит ещё сто лет.
- Выпивает ребенка? Как пакет с томатным соком? - переспросила Пуффи.
- Почти также, но ты сумела его победить! Однако ты стала укусившей вампира, то есть и не человеком и не вампиром. Вроде как челопиром или же вамповеком. Неизвестно кем, такое существо один раз появлялось на этом свете, но его тут же уничтожили вампиры. Ректор нашей "матушки АУ" послал меня к тебе, чтобы я объяснила небольшие нюансы поступления...
Пуффи почувствовала, как постель превращается в вагончик "русских горок" и её ведет куда-то влево и вниз. Подруга с волосатыми ногами внимательно смотрела на озадаченную девушку, давала время переварить обрушившуюся информацию.
- Сюзи, ты меня разыгрываешь? - жалобным голосом спросила Пуффи.
- Ректор предвидел подобный вопрос и попросил меня продемонстрировать кое-что. Только не кричи! - Сюзи начала расшнуровывать корсет бального платья.
- Сюзи, нет. Не надо... Я не из таких, - прошептала не настроенная на эксперименты Пуффи.
- Из каких? - подруга застыла, белея нижним бельем в темной комнате. Бальное платье повисло на руке призрачной простыней.
- Ну, из этих... - язык Пуффи не отличался особой толерантностью, и она боялась обидеть подругу излишне резким словом. - Перестань снимать лифчик, а то я закричу!
- Успокойся, мне тоже нравятся мальчики. Я тебе просто покажу...
- Да ты уже вся раздета, чего ты хочешь показать? Фокус с исчезновением монетки?
- Нет. Дыши ровно. Смотри и не кричи!
"У Сюзи коса ниже пояса... А выше пояса её нету" - подумала Пуффи и ахнула, зажимая рот ладошкой.
Подруга начала съеживаться, обрастать черным мхом. Волосы на голове укоротились, уши же наоборот удлинились. Лицо вытянулось вперед и тоже покрылось мехом. Три секунды спустя, возле бального платья сидела обаятельная крольчиха. Глаза-бусинки влажно поблескивали, пуговка носа тревожно трепетала.
- Маза фака, - прошептала Пуффи самое страшное ругательство и икнула, словно поставила точку в предложении.
Шерсть на тельце крольчихи понемногу убиралась, и подруга увеличивалась в объеме. Скоро посреди комнаты грациозно потягивалась обнаженная молодая девушка с волосатыми ногами.
- Вот поэтому меня и приняли в "матушку АУ" - прошептала Сюзанна. - А теперь приняли и тебя. Не бойся, за её стенами ты будешь в безопасности. По крайней мере, до тех пор, пока ректорат не договорится с кланами вампиров.
- Так ты оборотень? И ешь людей? - Пуффи посмотрела, как подруга кивнула в ответ на первый вопрос и помотала головой в ответ на второй. - Так что это за "матушка АУ"?
- Ой, а я так и не сказала? Вот же растяпа, - Сюзанна застегнула пряжку на спине. - "Матушкой АУ" называют Академию Уродов. Туда-то ты и отправишься завтра днём. Ты должна успеть собраться до полудня. Имей ввиду - на кону твоя жизнь.
Сюзи выбралась в окно и подмигнула на прощание остолбеневшей Пуффи. Та снова икнула и упала без чувств.
Утро принесло очередной сюрприз. Им оказался мужчина в сером твидовом костюме, скуластый и юркий. Он представился ректором академии. Пуффи удивленно смотрела на приехавшего ректора. Моложавый профессор с козлиной бородкой и высокими залысинами буквально лучился добродушием и радостью. Он заявился в десять часов утра, с порога очаровал маму Пуффи букетом алых роз, подарил папе "истинно кубинскую сигару" и ослепительно улыбнулся растрепанной счастливице.
- Я здесь, чтобы рассказать Вам о том, какая у вас замечательная дочь! - выпалил он с порога и закружил родственников в безумном танце обаяния.
Никто и не заметил, как родители согласились отпустить свою "замечательную дочь" в неизвестную академию, а сама Пуффи подписала необходимые документы. Действие происходило под неумолкающий треп ректора, он красочно расписывал будущее выпускников, называл громкие имена, которые сразу же забывались. Вещал о престижности академии, об удобстве проживания и малой стоимости обучения. Рассказал о возможностях и шансах, о стопроцентной выпускаемости, о прекрасных условиях и о многом другом.
Ректор Джон Сельдеринг до того расхвалил академию, что отец сам изъявил желание бросить нажитое, в том числе супругу и дочь, и пойти учиться... Вот только из головы вылетало на кого именно нужно учиться. Но тут отцовский взгляд упал на фотографию грозной бабушки - старушка хмурила брови, и на какой-то миг папе показалось, что женщина хвастается маникюром на среднем пальце сухощавой руки. Этого хватило, чтобы немного остудить жажду знаний.
- Так что я жду тебя в машине, постарайся собраться побыстрее, а то могу и не дождаться. Ведь я такой нетерпеливый, - и ректор рассмеялся дробным смехом, двусмысленно подмигивая Пуффи.
Та как-то пропустила мимо себя это подмигивание. А зря.
Мама заахала, засуетилась, попыталась помочь, но больше мешалась и путалась под ногам. А когда она засунула в чемодан протухшую лазанью, что собиралась выкинуть ещё вчера, тогда у Пуффи нервы сдали. В нескольких словах она попросила маму не мешаться - таких ругательств старшее поколение Собаккеров ещё не слышало. Пуффи икнула с испуга, она-то тоже таких слов раньше нигде не слышала. Ректор восхищенно присвистнул.
- Мама, папа, простите дурочку, что-то нервное накатило, - бросилась извиняться Пуффи к оторопевшим родителям.
Прошло ещё несколько минут, после которых родители успели отойти от потрясения. За это время Пуффи успела собраться и одеться для дороги. Теплая синяя кофта вызывающе натянулась на груди, красные маки на юбке обжигали брошенные взоры. Она обняла на прощание родителей, те надавали кучу советов, и мама украдкой сунула вязанные носочки. Пуффи застыла на пороге, позади неё терпеливо ожидал ректор. Нужно было сказать что-то глобальное, теплое и ободряющее. Так всегда делали в фильмах, и Пуффи не собиралась отходить от американских традиций. Она вспомнила слова инструктора по русскому армейскому рукопашному бою - тот всегда заканчивал ими свои занятия.
- Мама, папа, не орошайте "золотым дождем" близлежайшие территории, мы сможем сделать многое даже в самой трудной ситуации! - с пафосом продекламировала она перевод с русского.
- Чего? - переспросила мама.
- Ваша дочь сказала - "Не ссыте, прорвёмся!" - хохотнул ректор и подергал Пуффи за локоть. - Пойдем!
Мама истерично крикнула вдогонку, но Пуффи даже не обернулась на пожелание скорейшего возвращения. Скорейшего возвращения не ожидалось.
Двухместный "Шевроле Чеви" нависал акульей мордой над ровной порослью газона, папа Пуффи не зря вечерами прохаживался с газонокосилкой - трава не превышала 13 сантиметров. В пустой багажник лег чемодан с вещами, и ректор одним прыжком оказался на бежевом кожаном сидении. Пуффи аккуратно открыла дверь и села, как подобает истинной леди американского происхождения.
- Дергаем? - улыбнулся ректор и утопил педаль газа до пола.
- Потише!!! - прокричала Пуффи Соббакер, когда почувствовала, что нахальный ветер пытается залезть под юбочные маки.
Машина вырвалась из проулков пригорода и понеслась по автостраде. Другие машины казались стоящими на дороге и "Шевроле" вился между ними призрачной лентой. Джон Сельдеринг держал одну руку на руле, а вторую закинул на плечо Пуффи и даже глаза прикрыл от наслаждения. Ветер завывал и стремился расколотить ветровое стекло, добраться до нахальных смертных, что посмели мчаться быстрее него.
Мотор ревел как бешеный медведь-гризли, динамики взорвались яростной песней группы "Мановар":
Ах, вот и наступило время,
Когда все сказано и сделано,
Снова вместе на дороге.
Пришло время лететь,
Нет больше времени ждать,
Ты знаешь, это ощущение так прекрасно -
Я еду, одетый в кожу,
На стальном коне.
Я не жду старости,
Я горяч, мне никогда не холодно,
Если вам не нравлюсь, поцелуйте мой з*д. (Return of the Warlord)
- Потише!!! - ещё раз прокричала Пуффи, когда они промчались по встречной полосе и еле-еле увернулись от сверкающей хромированной фуры.
Пуффи даже увидела глаза небритого водителя, удивленно сверкнувшие из-под темно-синего козырька бейсболки. Ректор снял потную руку с её плеч и положил на рулевое колесо, он добавил оборотов и окружающие поля слились в одну желто-коричневую полосу.
- Не бойся, детка!!! - прокричал Джон. - Со мной ничего не страшно!!!
Старенькая "Тойота" испуганно вильнула в сторону, когда мимо неё промчалась сверкающая синяя молния. Пуффи заметила в боковое зеркальце, как желтая машина съехала с автострады и, прочертив бортом по металлическим отбойникам, остановилась.
- Долбаные япошки! - крикнул Джон Сельдеринг. - Наделали машин, а водить не научились!!! Плетутся как беременные устрицы!!!
- Машина из-за нас чуть не попала в аварию!!! - крикнула в ответ Пуффи, стараясь прижать подол к стройным ногам.
На эти ноги периодически поглядывал ректор, Пуффи даже показалось, что он иногда поглаживает свою ширинку. Она надеялась, что это только показалось, и в видении виноват выбивающий слезы ветер.
- Не нужно так гнать!!! - в последней отчаянной попытке прокричала Пуффи.
Ветер унес её возглас по пыльной дороге. Ректор взглянул на неё, ослепительно улыбнулся и мастерски обогнул фуру, на тенте прицепа было изображение толстощекого мальчугана, который вцепился в золотистую корочку поджаренной куриной ноги. "Ножки от Петуша" - гласила надпись по низу тента. Пуффи ощутила небольшой призыв голода, сглотнула слюну при виде огромной куриной ноги и отвернулась. Как раз вовремя, чтобы увидеть руку ректора, которая тянула вниз собачку молнии на джинсах.
- Я люблю развлекаться на дороге, и все мои студенты платят за проезд!!! Заплати и ты, крошка, открой рот и пососи немножко!!! - с этими словами ректор засунул руку в ширинку.
"Если он не положил туда кабачок, то вероятнее всего Всевышний при раздаче перепутал его причиндалы с конскими! Но я так широко рот не открою - он мне порвет щеки, и буду ходить как Гуинплен или бетменовский Джокер! Нет!" - пронеслось в голове у Пуффи, и она хотела остановить руку Джона Сельдеринга.
Рука Пуффи пролетела мимо вжавшегося в бежевую кожу сиденья Джона, он как раз пытался вытащить из ширинки негнущийся предмет, и мощно толкнула мужскую ногу, нависшую над тормозом. Пронзительный свист тормозных колодок ударил по ушам. Машина словно влетела в бетонный столб, завертелась, закрутилась. Джона вынесло из кресла. Пуффи ударилась о панель, отлетела на кресло и на несколько секунд потеряла сознание.
Очнулась она от жуткого воя, подняла голову и увидела торчащего в разбитом ветровом стекле Джона. Ректор по грудь вывалился наружу, прижатые к телу руки обессилено свисали на панель, набухшая ширинка давила на кнопку сигнала.
"Почему он не падает? Ведь должен же упасть!" - возникли мысли у Пуффи, и она огляделась по сторонам. Динамики всё также надрывались:
Время гореть,
Лучше учитесь, неудачники,
Никто не управляет нашей проклятой жизнью.
И мы будем делать только то, что чувствуем,
На лошадях, сделанных из стали,
Мы здесь, чтобы поджечь ночь.
Машина стояла на сельской дороге, куда-то подевался автобан с множеством машин. Кругом желтело пшеничное поле. Даже фуры с толстощеким мальчишкой нигде не видно. Зато в миле от них находился большой стеклянный куб. Да что там большой - огромный, громадный, гигантский, словно здание Нью-Йорк-Таймс-билдинг размножили и соединили в одну непостижимо колоссальную игровую кость, только без углублений на боках.
Пуффи потерла ушибленный лоб и начала выбираться из машины. Она выпрямилась дороге, когда заметила поднимающийся столб пыли и всадника, что несся к ним со стороны блестящего на солнце куба.
- Помогите!! - закричала Пуффи Собаккер и замахала руками, хотя и так видела, что всадник приближается к ним. Она ничего не могла с собой поделать, в фильмах делали так, и на уровне подсознания она сделала то же самое. - Тут раненый!!! Он умирает!!!
- Время гореть! Лучше учитесь, неудачники! - пропел за её спиной знакомый баритон.
Пуффи удивленно оглянулась. Окровавленное лицо ректора заживало на глазах, он вытащил руки и теперь упер кулаки под подбородок. Джон Сельдеринг улыбался и подмигивал изумленной Пуффи, подмахивал тазом, чем вызывал оглушительный рев клаксона. На лбу ректора выросли небольшие рожки, не длиннее наперстка, черные и блестящие. Он был похож на демона-недотепу, каким его рисуют в комедийных фильмах. Его улыбка сменилась озадаченным выражением лица. Он попытался выбраться и не смог.
- Вы жи-жи-живы? - пролепетала Пуффи и испуганно икнула.
- Ага, но ненадолго, если не поможешь мне выбраться, то я могу погибнуть, - ректор тоже увидел скачущего всадника.
Пуффи оглянулась и прижала руки к губам, душа испуганный вскрик. Вместо всадника к ним приближался человеко-конь, кентавр. Снизу скакало лошадиное тело, а вместо шеи высился человеческий торс с мускулами такой совершенной формы, что все мистеры Вселенные и мистеры Арнольды встали бы в очередь на удушение от зависти. В мускулистых руках кентавр держал полицейскую дубинку, глаза метали молнии, пухлые губы сжались в тоненькую ниточку. Пуффи поняла, что он чем-то недоволен и на всякий случай забежала за "Шевроле".
- Помоги выбраться, студентка! Иначе он с меня живого не слезет! - прокричал ректор и попытался вырваться из стеклянного плена, но коварное "Шевроле" не хотело так просто отпускать свою жертву.
- Вот ты и попался, Джоняра!!! - донесся могучий рев со стороны скачущего кентавра.
- Пизагорас, я не виноват! Это... Это она меня заставила! - прокричал дергающийся ректор.
Пуффи сначала не поняла, что ректор указывает на неё. Девушка во все глаза смотрела на мужскую половину кентавра, а тот лишь скользнул по ней взглядом и тут же снова уперся в рогатого Джона. Лошадиные копыта быстро донесли кентавра до них, и Пуффи само собой кинулось в глаза, что у черного мощного конского тела внизу выделяется маленький бледно-розовый...
- Ты поменял, пока я спал, ах ты мерзавец! - прогрохотал кентавр Пизагорас. - А я-то поверил, что ты из дружеских чувств угостил меня вином!
- Я не виноват, я лишь хотел, - пролепетал ректор. - Я застрял, Пизагорас, и не могу выбраться! Помоги и я всё объясню.
- Знаю я, что ты хотел, сатир-извращенец! Я напишу докладную по этому поводу, а пока... Не можешь выбраться, говоришь? - тонкие губы кентавра скривила злобная усмешка.
- Кхе-кхе, - прокашлялась Пуффи, напоминая, что тоже находится здесь.
- Новая студентка? - повернулся к ней Пизагорас, и легкая тень удивления скользнула по скуластому лицу. - Да ещё и челопир? Такая честь.
С этими словами кентавр поклонился так элегантно, как это могут делать только кентавры. Он улыбнулся и улыбка показалось такой чудесной, что Пуффи на некоторое время забыла, что перед ней не мужчина, а кентавр. Из плена очарования её грубо вырвал ректор, который снова попытался вырваться и нажал ширинкой на сигнальную кнопку.
- Простите, что заставил вас лицезреть нашу перебранку. Прошу вас проследовать к "матушке АУ", - кентавр провел рукой по направлению к стеклянному кубу. - Вас там уже ждут, вещи подъедут позже. А у меня тут осталось незаконченное дело с одним наглым подменщиком. И ещё одна просьба - не оглядывайтесь, пожалуйста!
- Хорошо! - согласилась Пуффи и неуверенно посмотрела на ректора.
Тот отрицательно покачал рогатой головой и закричал:
- Если ты сейчас мне не поможешь, то зачеты будешь сдавать только на коленях и явно не в бурной молитве!
- Идите, челопир, идите! Я лишь немного проучу этого застрявшего негодяя, такой случай редко когда ещё представится, - покачал головой кентавр и ступил одним копытом на присевшую машину.
Пуффи пошла навстречу кубу, то и дело опускала глаза на пыльную дорогу - так ярко сияли стеклянные стены. Она не обернулась, когда услышала за спиной:
- Как же ты с такой штучкой живешь? Зато сейчас у тебя есть шанс ощутить, чтобы с тобой случилось, если бы вздумал поиметь себя сам.
Человеческие крики и автомобильные гудки слились в одну ритмичную дробь. Пуффи не оборачивалась, шла навстречу новому учебному заведению и гадала - каким же оно будет? Какой будет дальнейшая жизнь?
Стеклянный куб вырастал огромными гранями.
Знакомство с некоторыми обитателями
Кто знаком с чувством дикого ужаса оттого, что находишься среди огромного скопища людей во фраках и бальных платьях и вот-вот обделаешься из-за несвежих устриц, тот поймет страх бредущей студентки. Вроде бы и не смертельно, но поджилки трясутся, и сфинктер сжимается из последних сил. Пуффи приближалась к огромному кубу, что блистал и переливался на солнце. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралось огромное поле. По желтому морю пшеницы волнами перекатывался ветер. Кажется, что ещё чуть-чуть и вдали покажутся алые паруса, а там капитан Грей и остальные прелести жизни.
Пуффи вдохнула с наслаждением - она давно не была на таком просторе, где видно небо от края до края. Всегда синий или серый дневной купол закрывали небоскребы, а по ночам не было видно звезд из-за обилия фонарного света. Воздух ещё раз вошел в легкие, кофточка натянулась на упругой груди, и... Пуффи забыла, как нужно дышать. Среди желтых волн показался черный блестящий плавник. Вместо алых парусов появилась акула...
Черный треугольник вынырнул и снова погрузился в трехстах ярдах от дороги. Пуффи как завороженная смотрела на него, но сдерживаемому воздуху захотелось наружу и он ринулся на выход. Девушка закашлялась и скинула с себя оцепенение. Бежать! Но куда? До куба полмили, до машины, где кентавр наказывал ректора, примерно столько же. А плавник ещё раз вынырнул, уже на пятьдесят ярдов ближе. С такой скоростью он её нагонит в два счета, а если судить по размерам, то эта бегающая по суше акула легко может накостылять киношной из "Челюстей".
Пуффи пыталась дернуться к кубу, но плавник резко изменил направление и приблизился ещё на сто ярдов. Осталось только принять бой, и девушке удачно подвернулся булыжник размером с грушу.
- Ближе, ближе, вот-вот-вот.
Впереди по дороге сиял огромный стеклянный куб, позади раздавалось бибиканье и истошные крики, а сбоку быстро приближалось неизвестное существо с огромным черным плавником. Пуффи выдохнула, встала в боевую стойку, причем юбка разошлась по шву и обнажила аппетитное розовое бедро.
Плавник приближался, среди шелеста трущихся злаков послышался частый топоток маленьких ножек. Пуффи ощутила, как волосы встают дыбом, словно сквозь тело пропускают заряд тока, и она превращается в один огромный одуванчик. Плавник приблизился и затаился на расстоянии двадцати метров.
Густые заросли пшеницы не давали возможности увидеть существо, но девушка ощущала на себе его взгляд - злобный, ненавидящий, царапающий. Пуффи удивленно посмотрела на свою руку - та дрожала от напряжения, камень едва не крошился в ней. Плавник всё не приближался.
Битва нервов продолжалась недолго, девушка сдалась первой и с громким криком прыгнула в сторону неизвестного врага. Левая нога поджата, правая вытянута вперед, левая рука прижата к груди, правая тянется вслед за вытянутой ногой - самая красивая поза из фильма про Брюса Ли. По крайней мере так казалось Пуффи. "Дракон шлепает хвостом по воде, где уже плавают три лепестка сакуры" - так бы назвали японцы этот удар. Американцы же называют это "кикбоксерский хук"