Пора прекращать ложиться спать в шесть утра. И вообще что-то менять в своей жизни. Нельзя же вот так проводить время на диване, читая, всё до чего смог добраться. В огромном холодильнике есть банка говядины, банка горошка. В шкафчике на стене есть печенье и шоколад, последний пакетик кофе. Это будет завтрак. Удивительно, что многих заставляет выйти из дома вовсе не желание великих подвигов или приятных встреч, а отсутствие чая и туалетной бумаги.
Из комнаты доносится звонок, после почти недельного молчания, он пугает больше, чем кашель в пустой комнате.
- Эй, дружище, привет, как ты? Слушай, ты ведь в языках шаришь? В немецком? У нас аврал, выручай, дружище, без тебя никак, наш переводчик накрылся, работал сутками напролёт, все им восхищались, а потом пропал на три дня, нашли его дома, а он в запое, прикинь, реально, он успел выжрать столько, что хватило бы на приличный банкет.
Я мысленно простился с коллегой, ещё один пал жертвой синхронного перевода. Надеюсь, все, что он услышит в ближайшие несколько дней, будет тишина.
-Что делать-то нужно?
-Переводить, немцы приезжают, завтра рано утром, только ты с ними с утра до вечера, в агентстве сказали, нужен толковый переводчик, лучше парень. Надо им город показать, объяснить, что к чему, ну ты знаешь, работал, возьмёшься?
- Платишь?
-О чём разговор, старичок, или ты или никто, оплатим так, что сам поработать захочешь, соглашайся.
-Ладно, давай детали.
Голос по телефону продиктовал время прилёта. С раннего утра, я переходил в распоряжение господ из Германии, превращаясь в медиатора, в посредника, в единственный мост для иностранных гостей, соединяющий их язык, культуру и ментальность, с культурой и ментальностью принимающей их страны.
На улице зябко, двое немцев выходят из самолёта, их лица заспаны, разница почти в шесть часов даёт о себе знать. Они не успеют перестроиться, так как улетят раньше, чем это произойдёт. Через сутки их уже не будет в стране. Знакомимся, жмём руки, говорю им, что буду переводчиком и все необходимое можно спросить у меня. Немцы осматривают меня и одобрительно кивают.
Презентация начинается через два часа. Нас везут на превосходном личном авто в отель, где уже зарезервированы комнаты. Ближайшие пару часов во мне не нуждаются, немцы будут готовиться к презентации, принимать душ, завтракать. Надеюсь, в таком порядке. Их расстроит то, что завтрак могут принести до того, как они вылезут из душа. Наши представления об иностранцах полны стереотипов, но только до тех пор, пока ты не работаешь с ними довольно часто. Иностранец иностранцу рознь, но стереотипы это не плод фантазии, а скорей преувеличенная особенность нации, порой даже не преувеличенная.
Я ожидаю на первом этаже, пью кофе, ем, в такую рань очень трудно съесть много, но я знаю, что меня ждёт, поэтому ем через силу, готовясь к изнурительному десятичасовому дню, дай-то Бог, если только десяти.
Гости спускаются. Костюм троечка, кейс, Запонки от Montblanc. У одного из немцев часы от Steinhart. Говорят, что иностранцы чувствуют себя неуютно в чужой стране. Возможно, когда-то немцы и чувствовали себя неуютно в России, лет семьдесят назад, теперь же они являют собой пример расы, которая горда собой. За такую шутку вслух меня бы уволили, не рассчитав. Но даже спустя семьдесят лет, первая ассоциация, что приходит со словом немец, это давно прошедшая война. Не Schwarzkopf, не BMW, не мишки от Haribo и даже не Тиль Линдеманн. Война, свидетелей которой уже почти не осталось. Их заменили молодые юнцы, гордо пишущие 'деды повевали', каждое 9 мая на страницах в социальных сетях. Сейчас немцы иная раса, раса гордых арийских сынов, и пусть живот их немного выехал вперёд и они чуть выше среднестатистического китайца.
Конференц-зал полон, ощущается лёгкое напряжение. Всё готово, немцы отдают флешку, на проекторе выводится информация об их консалтинговой фирме. Здесь они, что бы заключить договор об обмене специалистами в области менеджмента.
Будут прочитаны лекции о мотивации персонала и эффективном управлении кадровыми ресурсами.
В презентации двадцать слайдов, половину слайдов рассказывает один немец, половину - другой. Мне приходится переводить всё. Отдыха у меня нет. Работаем почти два часа без перерыва. Переводчику положено через каждые сорок пять минут, пятнадцатиминутный отдых. Отдельная комната, где он может помолчать, расслабиться. Но не сегодня, за это и платят. За сутки, я получу почти вдвое больше, чем любой шахтёр за месяц. Презентация окончена и повторяется сначала. Новая группа людей. Оказывается, групп всего будет три. Для начала шесть часов перевода с пятнадцатиминутным перерывом, во время которого, я даже не смогу сходить в туалет. И много людей входящих и выходящих из зала. Неизменны только мы, два немца и переводчик. После второй презентации объявляют обед.
Обед для переводчика, это вовсе не время, что бы насладиться радостями пищи, именно поэтому я так усердно ел с утра. Это больше походит на пытку: во-первых, жующие люди, кричащие что-то с другого конца стола, значительно затрудняют перевод. Во-вторых, во время обеденного перерыва вопросы сыплются со всех сторон, и пока кто-то ест, кто-то спрашивает. Переводчик просто скачет от одного вопроса к другому, а затем ожидает ответ, есть некогда, пить некогда, даже отвлекаться некогда. Очень похоже, что переводчика разрезали пополам железным листом. Одна сторона слышит речь русскую, а другая уже говорит на иностранном языке.
После обеда ещё перевод. На третий раз, лекцию я почти знаю наизусть, это несколько облегчает перевод, хотя голова уже похожа на доменную печь, в которую по-прежнему продолжают кидать уголь, в виде слов с большим содержанием шипящих. Ещё полтора часа и я начинаю замечать за собой странные изменения, я словно уже не нахожусь в комнате, а наблюдаю за происходящим со стороны. Так мозг пытается избавиться от излишнего напряжения.
Лекции окончились, дальше по программе осмотр достопримечательностей города и ужин. Воспользовавшись тем, что люди выходят из зала, я в буквальном смысле сбегаю от немцев, что бы снова не ввязаться в затяжной переводческий процесс. За последние семь часов, мне наконец-то удаётся добраться до туалета. Закрывшись, я открываю ледяную воду, а затем прижимаю мокрые ладони к лицу. Оказавшись в полной тишине, нарушаемой лишь звуком текущей в бочках воды, я медленно прохожу в кабинку и сажусь на белого коня, закрыв его крышкой. В голове каждые три секунды раздаётся колокольный звон, чтобы не выпасть из реальности, я ставлю будильник на телефоне, через три, четыре и пять минут. Положив телефон на пол, я прижимаю ладони к лицу, и...
Огромное безграничное пространство медленно окутывает мой усталый мозг. Мерно бьющий колокольный звон сменяется шумом прибоя. Перед глазами картинка песчаного берега, которую ещё не до конца оцифровали, она местами чёрно белая, а местами на ней видны натуральные краски. Шум прибоя сменяется писком, сквозь который иногда слышатся обрывки фраз. Очень похоже, что я стою посреди аэропорта, и с разных сторон из динамиков до меня доносятся информационные сообщения о пребывающих и отлетающих самолётах. Вокруг снуют люди и я словно сажат между человеческими потоками, как бывает зажат человек рано утром в переполненном метро. Я на лугу. Моих ладоней касается высокая трава, а в лицо дует свежий ветер. Я бегу абсолютно счастливый и свободный куда-то вдаль.
Меня тошнит, солоноватый ком подкатывает к горлу. Наверное, именно так люди сходят с ума, сначала они счастливы, а потом всё рушится. Осознание того, что счастья больше не будет, навсегда ломает их жизнь. Я измотан, хочется оказаться дома в тишине и спокойствии, и никого никогда больше не слышать. Я понимаю, что пропустил все будильники и должно быть сижу здесь уже несколько часов, мне плевать. Я просто взгляну на часы. Прошло 82 секунды. Почти полторы минуты. А где-то внутри меня была прожита маленькая жизнь с постоянно вылетающими самолётами и песчаным берегом, меняющим цвет. На ватных ногах я встаю и выхожу из туалета. Оправляюсь.
В зале моего отсутствия практически никто не заметил, и как ни в чём не бывало, я продолжил переводить.
Подана машина, мне говорят, что около часа их будут возить по городским достопримечательностям. Должно быть жалкое зрелище, для людей, объездивших часть мира. Маршрут для экономии время изменили. В известность меня никто не поставил. Я заранее подготовился, прочитав и подобрав необходимую лексику по теме. Но так как маршрут изменили мне в буквальном смысле приходиться выдумывать историю из тех слов, которые я помню. Немцы довольны. Любой краевед должны быть долго смеялся, узнав, что на самом деле я рассказываю.
Ужин, красивый ресторан, накрытые столы. От запаха еды начинает кружиться голова. Прежде чем гости освоятся, я выбираю себе место и немедленно отправляю в рот 2 тарталетки с салатом, выпиваю, стакан апельсинового сока, и, пользуясь минутным замешательством, отправляю в рот всё, до чего смог дотянуться. Ужин проходит в непринуждённой обстановке, немцы выпиваю, шутят, фотографируются и получают подарки, я периодически успеваю есть.
Рабочий день окончен. Но только его формальная часть. Нас отвозят обратно в отель. Гости отправляются к себе в номера, а я снова ем внизу, ожидая. Десять минут. Полчаса. Час. Через полтора часа, немцы выходят из своих номеров. Теперь они выглядят как туристы, задержавшиеся в городе на пару дней. Мне сказали, чего они хотят.
Садясь в машину, я спрашиваю у шофёра о злачных местах в городе. Он, кивнув, направляется в небольшую сауну в центре города. Немцы любят баньку, но куда больше они любят молоденьких девушек, обитающих тут. Вам покажется это диким, что приезжие интеллигентные люди из европейской страны поддаются прелестям разврата на русской земле. Но я уже говорил, что немцы смотрят на Россию абсолютно по иному, и у них есть одна ночь в необузданной и необъятной России, чтобы насладиться всеми её страстями и прелестями, прежде чем они снова вернутся в свою чопорную и консервативную Германию.
В сауне стол накрывают быстро, здесь есть всё в изобилии. Раки, капуста с огурчиками, чипсы, нарезанное мясо, несколько салатиков, пиво, разные закуски. Пока немцы 'нагреваются' в бане, стол заполняется едой. Её носят азербайджанки, едва говорящие по-русски. Они лишь кротко приносят еду на стол и тут же уходят.
Две девушки в обтягивающих маечках и шортиках бегут в парилку, одна сразу же бежит внутрь, а другая задерживается у входа, смотря на меня. Я её знаю, виделись вместе то ли на всеобщей школе актива, то ли на каком-то собрании студентов. Она узнаёт меня. Краснеет. Стыдливость проститутки. Успокаиваю её, говорю, что я только переводчик и клиенты ждут её в сауне. Она недоверчиво смотрит на меня, но ничего не сказав идёт внутрь. Реальность ближе, чем кажется.
Время приближается уже почти к полночи, здесь я проведу еще, по меньшей мере, 2 часа. Я ем, удобно расположившись на потёртом диванчике.
На пороге комнаты появляется крепкий парень моего возраста. Он коротко стрижен, в майке, спортивных штанах. Он смотрит на меня, и я вижу, как он пытается думать. Наконец его лицо озаряет мысль и он громко и радостно спрашивает: э гёрл?
-Нет, нет, спасибо, я русский.
-Хера се, я думал ты из этих, а с виду не различишь и ты чё, понимаешь их что ли?
-Угу, я ж переводчик, работа такая.
-Гитлер капут, слава Руси,- тут же выпаливает парень, скатываясь на смех,- а чё не пьёшь?
- Меня после спиртного в сон клонит, да и мне переводить ещё сегодня.
- Вот, бля, работка, не потрахаться, не выпить. Ты если чё захочешь, скажи, быстро организуем.
-Кофе есть?
-Есть, ща принесут те.
Парень уходит, через какое-то время появляется девушка и приносит мне крепкий чёрный кофе. Это поможет мне не уснуть, да я бы и не смог из-за доносящихся из сауны звуков. Через какое-то время девушки выбегают, моя знакомая сразу же убегает прочь. Другая присаживается и наливает себе пива. Она смотрит на меня, кокетливо улыбаясь, и произносит ещё одну сакраментальную фразу. Май нэйм из Алёна.
-Я русский. Переводчик,- констатирую я несколько уставшим голосом.
Интерес девушки ко мне моментально улетучивается, я вижу на её лице лёгкое презрение и разочарование. Возможно, она надеялась, что её заберут в Германию, или хотя бы снимут ещё раз, за что бы ей перепало немного денег. Вот уже во второй раз в России лучше быть не русским. Прости Юра, мы потеряли эту страну.
Девушка допивает пиво и уходит, немцев нет ещё какое-то время. Они выходят довольные, красные и усаживаются пить пиво, обёрнутые в простыни и с шапками на голове, словно карикатурные персонажи. Не хватает только медведей и балалайки. Какое-то время сидим втроём, едим, пьём.
Внезапно один из немцев начинает сокрушаться, что его дочь просила привезти сувенир из России, а кроме маек с символикой фирмы, нет ничего, а самолёт будет уже в 5 утра. Я сказал, что займусь этим вопросом. Водитель отвозит гостей обратно в гостиницу, а я расплачиваюсь. Сумма не маленькая, но для немцев она пустяковая. Благо, что деньги мне выдали заранее, сказали, что все, что останется - моё, вышло неплохо, почти ещё одна месячная зарплата переводчика.
На часах почти 2 ночи. В такие моменты нужны связи, только с помощью них в этом городе, ночью можно найти всё что угодно и у меня они есть.
Дима был одним из тех людей, который плевал на общественные нормы, ни дня не работал и вёл самый развратный образ жизни. Он мог бы запросто уехать в более крупный город или вообще из страны, но предпочёл прозябать тут, наслаждаясь радостями мирской жизни. В современном мире его бы назвали трейдером. Проще - торгаш. Дима знал, где и что достать по низкой цене и кому и когда продать дороже. Имея несколько сайтов разной тематики, у Димы можно было найти всё, что угодно. От высококачественной афганской травы до мультиварки из Тайваня. Если у кого и можно было достать матрёшку в два часа ночи, то только у него.
- Привет, знаю, прозвучит странно, у тебя есть матрёшка?
- Будь это кто-то другой, я бы подумал, что ты здорово надрался или хорошо курнул, нахера тебе матрёшка в два ночи?
- Работал переводчиком у немцев, им нужен сувенир, матрёшка, есть?
- Вроде было что-то, приезжай, посмотрим. Да, купи сигарет, и похавать чего-нибудь.
-Ладно, скоро буду.
Несмотря на хороший доход и обилие клиентов Дима мог не выходить из дома сутками. Я покупаю продукты в круглосуточном магазине и иду в гости. Дверь открывает сам Дима. Он в ковбойской шляпе, небрит и в потёртых джинсах.
-Йоу, заходи,- заметив пакеты с едой, он радостно выхватывает их, и бежит на кухню, крича "хавкаааа".
Раздевшись, я следую за ним, прошу налить кофе, несколько минут тишину нарушает лишь шипение чайника и урчащий от удовольствия голос Димы. Из соседней комнаты появляется заспанная девушка.
-Таня, Ваня,- представляет нас Дима, не переставая жевать, он находит в пакете шоколадку и протягивает её Татьяне. Я был у Димы 3 раза, и каждый раз меня встречала новая девушка.
На кухне только 2 табурета, поэтому девушка садиться на колени к Диме и, развернув шоколадку, начинает её есть.
-Прости, зайка, надо показать кое-что, ты кушай, я потом приду.
Дима ведёт меня вглубь двухкомнатной квартиры. Одна из комнат завалена разными вещами: техникой, квитанциями, пакетами. Из угла Дима извлекает довольно увесистый белый свёрток, обмотанный скотчем, протянув его мне, он заодно даёт ножницы, чтобы снять скотч.
-Если там ничего нет, то я ничего не смогу тебе достать. Кстати, тебе пароварка не нужна? У меня отказались её купить в последний момент, а посылка уже шла. Вот не знаю куда девать.
Я посмотрел на него взглядом человека, которые не спал уже почти сутки. Дима примирительно поднял руки: я буду на кухне, если тебя что-то заинтересует.
В пакете оказалось несколько матрёшек, чебурашка, майка с символикой олимпийских игр, две подковы, подстаканник и бусы из непонятного мне синего камня. Я отложил нужные вещи и пошёл обратно на кухню.
-Сколько?
Дима назвал цену. Я рассчитался с ним, уменьшив цену примерно на несколько сотен, на которые я купил ему еды. В отель я не успеваю, придётся вызвать себе такси. Я ещё раз наливаю себе кофе. Чёрт бы побрал этот кофе, с ним связано слишком много воспоминаний, но сейчас я не могу без него обойтись.
-Ты что-то совсем плохо выглядишь, не желаешь?
С окна Дима достаёт небольшой пакетик с зелёными гранулами - насвай. Листья табака, куриное говно и Бог знает, что ещё, добавленное заботливыми руками производителя. Вежливо отказываюсь, остаток времени жду такси.
Такси мчит по безлюдному городу, водитель непрерывно курит. Я проваливаюсь в сон.
До окончания регистрации ещё тридцать минут. Аэропорт почти пуст. Немцы приезжают через пять минут. Выглядят они не намного лучше меня, но они довольны. То ли потому, что поездка удалась, то ли потому, что возвращаются домой. Отдаю подарки, благодарю за приезд. Несколько клишированных фраз, которые учил ещё на третьем курсе.
Снова такси, снова проваливаюсь в сон. Заходя домой, я скидываю с себя одежду на стул и иду в ванну. Часы показывают почти шесть. Пора прекращать ложиться спать в шесть утра.