в которой лиса много думает о несовершенстве этого мира, впадает в уныние и оказывается на волосок от гибели
Жила-была на свете лиса. Жила она, как и положено всякому дикому зверю, в лесу. Здесь у нее была маленькая уютная норка, спрятанная под корнями большого дуба. Лиса охотилась, а иногда наведывалась в ближайшую деревню, чтобы стащить курицу или гуся. Она очень боялась людей и собак, а потому залезала во дворы только когда была голодна, а в лесу не удавалось отыскать ни зайца, ни хорька, ни даже мыши. Иногда пойманную с великими трудами добычу отбирал волк или медведь и голодной лисе приходилось начинать все сначала. Так что жилось ей очень нелегко.
Даже в норе лиса не чувствовала себя в безопасности. Ее ушки настороженно приподнимались от каждого шороха. При звуках, похожих на собачий лай или голоса охотников, лиса вздрагивала всем телом, выскакивала из норы и внимательно прислушивалась, нюхая воздух. Убедившись, что ей не грозит опасность, она забиралась обратно, сворачивалась клубком и принималась жалеть себя, маленькую и одинокую. Иногда ей становилось так тоскливо, что хотелось повыть, как это делала волчица, живущая неподалеку. Но лиса не решалась подать голос и только тихонько скулила.
Однажды, разбуженная волчьим воем, лиса вышла из норы и посмотрела в ночное небо. Раньше она никогда этого не делала. Конечно, она поднимала мордочку вверх, например, заслышав шум крыльев, потому что от совы или коршуна надо было немедленно прятаться в кустах, но в небо ради самого неба она не смотрела никогда. Лиса сидела, задрав голову и разглядывала звезды и луну, которая то исчезала за тучами, то появлялась снова, озаряя поляну своим призрачным светом.
Открывшееся ей зрелище восхищало, удивляло и пугало одновременно. Вдруг лису охватил ужас, но это был не тот ужас, который она испытывала, когда в лесу раздавались выстрелы и визг подстреленного зверя. Те звуки означали только смерть, а теперь лиса ощутила нечто сильнее смерти. С тех пор ей стало казаться, что она забыла что-то очень важное и обязательно должна это вспомнить.
Вообще-то лиса давно заметила, что с ее памятью происходят странные вещи, но до той ночи не придавала своим наблюдениям особого значения. Например, она совершенно не помнила своего детства, своих родителей, как будто она так и появилась на свет взрослой лисой, и где она была раньше, если вообще была, вспомнить никак не удавалось. Сколько лиса не пыталась это сделать, ее сознание натыкалось лишь на черную пустоту, похожую на то самое ночное небо, если с него убрать луну и все звезды. Но она не знала, как обстоит дело с памятью у других, и думала, что так, наверное, и должно быть.
Однажды лиса все-таки решила обсудить эту проблему со своей приятельницей вороной. Ворона была единственным существом в лесу, с которым лиса могла поговорить. Остальные, то ли не умели разговаривать, то ли не хотели общаться с лисой. Одни рычали в ответ, другие бросались в бегство, третьи, например, птицы, сидевшие на ветках, презрительно отворачивались.
Взаимоотношения лисы и вороны строились на том, что лиса позволяла вороне полакомиться остатками своей трапезы, ворона же, которой не часто перепадало свежее мясо, в благодарность рассказывала лисе разные истории. Ворона часто бывала в деревне и очень много знала о жизни людей.
И вот лиса, наконец, поделилась с вороной тревожащими ее размышлениями.
- Странно, что я совсем не помню своего детства. Может, я вообще не отсюда? Может, я с неба упала?
Ворона задумчиво порылась клювом в остатках заячьих кишок, подняла голову и авторитетно заявила:
- Это вряд ли. Просто память тебе отшибло, вот что.
- Как это - память отшибло? - изумилась лиса.
- Да очень просто. Вот в прошлом году в деревне была такой случай. Одна девушка полезла на крышу солому перестелить, поскользнулась, упала и ударилась головой о камень. Принесли ее в дом без чувств, уложили на кровать, думали - все, помирает. А она поправилась, да не совсем. То есть, на ноги встала и пошла, да только не помнит ничего. Все забыла: и как зовут, и кто вокруг, и как полы мыть, и как хлеб печь, и как одежду шить, и как корову доить. Ходит, как малое дитя, улыбается. То возьмет ведро с молоком и пойдет огород поливать, то за курами весь день бегает и кукарекает, а они от страха яйца не несут. Никакой пользы, одни убытки. А жила она с мачехой, а у той пятеро детей, мала мала меньше. Вот мачеха и говорит: "У меня и так голодных ртов полон дом, не знаю, как прокормить, зачем мне еще эта дармоедка". И выгнала падчерицу на улицу. Так она и ходила по дворам, побиралась. А однажды ночью пошла к реке и давай в воду глядеть. А там луна отражается. А она ж забыла, что это река, да глубокая, потянулась за луной, бултых в воду и потонула.
"Вот вечно эта ведьма что-нибудь такое расскажет. И так жить страшно" - ворчала лиса, возвращаясь в свою нору. "А если мне и вправду память отшибло, так ведь еще очень удачно. По крайней мере, я не забыла, как охотиться, убегать и делать нору. А то сразу бы погибла".
Когда лиса вернулась домой, уже совсем стемнело. Спустившись к ручью, чтобы напиться, она стала смотреть то на небо, то на его отражение в темной воде. " А может там, наверху, все-таки есть другой мир, лучше этого? Там много вкусной еды, не надо убегать и прятаться. Я случайно упала оттуда, ударилась головой о землю и все забыла". Она посмотрела в воду, где отражались звезды, и вдруг ее пронзила другая мысль: "Если наверху есть мир, лучше, чем этот, то внизу тоже может быть мир, хуже и страшнее здешнего. И туда тоже можно упасть". Лиса так испугалась собственного предположения, что попятилась от ручья, и шерсть у нее на загривке встала дыбом. Вдруг над ее головой метнулась тень, блеснули два круглых желтых глаза, и лиса едва успела юркнуть под ствол поваленного грозой дерева.
Когда филин исчез, лиса выбралась из укрытия и что есть мочи пустилась к своей норе. Привычно сворачиваясь в клубок и засыпая, она решила, что постарается больше не думать о таких вещах. В лесу столько опасностей, все время надо быть начеку, и отвлеченные рассуждения, пожалуй, не доведут ее до добра.
Основываясь на собственном опыте и наблюдениях за другими обитателями леса, лиса давно усвоила несколько простых правил, необходимых для выживания. Если ей встречался зверь сильнее, надо было бежать. Если слабее - ловить и съедать, и делать это как можно быстрее, пока не отнял сильнейший. Одинокая жизнь в норе была лучшим вариантом из всех возможных. Никому нельзя было верить. Та же ворона, например, всегда держалась от лисы на безопасном расстоянии, хотя они и были старыми знакомыми. Слушая ее рассказы, лиса убеждалась, что и у людей действуют те же правила. Ворона всегда рассказывала о каких-нибудь несчастьях, случавшихся с теми, кто их нарушал. Вот люди приютили на ночь бродягу, а он зарезал всех, ограбил и скрылся. Вот влюбленная девушка поверила юноше, а тот обесчестил ее и бросил. Потом она родила ребенка, и родители выгнали ее вместе с младенцем из дома.
Ворона просто рассказывала истории, а лиса сопоставляла факты и делала выводы. И выводы всегда получались одинаковые и очень печальные.
Лиса все чаще смотрела в ночное небо, нарушая данное себе обещание. "Нет, определенно, должен быть лучший мир" - думала она. Вот и волчица всегда так воет на луну. Может, она что-то помнит, только ведь с ней не поговоришь, лучше и не пробовать".
Беседы с вороной открыли лисе еще одну интересную особенность ее памяти. Лиса понимала значение хотя и не всех, но очень многих слов, что само по себе было странно. Перед ее внутренним взором вставали образы различных предметов, которые она никогда раньше не видела. Лиса редко бывала в деревне и никогда там не задерживалась. Надо было хватать зазевавшуюся курицу и мчаться в лес. Другое дело - ворона, которая преспокойно разгуливала по дворам, заглядывала в окна и часами слушала человеческие разговоры. Однако, лиса прекрасно понимала вороньи истории.
"Должно быть, в том мире, где я была раньше, лисы спокойно могут приходить к людям. Никто не хватается за ружье, не спускает собак. Наоборот, тебя встречают как дорогого гостя и угощают курятиной или гусем. Ведь у людей столько еды, и за ней не нужно гоняться по несколько раз в день, почему бы им не накормить маленькую голодную лису. Так нет, эти злые и жадные существа готовы убить тебя за крошечного цыпленка, тогда как у самих полные дворы всякой живности. А может за это их сбросили с неба, чтобы не портить тот мир, где живут только добрые и щедрые? Вот они и злятся еще больше. А что же я тогда делаю здесь, чем же я провинилась?" На этот вопрос у лисы пока не было ответа. Она по прежнему ничего не могла вспомнить из своей прошлой жизни.
Однажды, ранней весной, когда снег еще не сошел, и многие зверьки прятались в зимних убежищах, голодная лиса подошла к волчьему логову. Лиса знала, что волчицы там нет. Она видела, как та уходила на охоту, а следы уводили прямо к человеческому жилью. Последнее время волчица часто наведывалась к людям, и лиса поражалась ее смелости. И чем чаще серая хищница ходила в деревню, тем чаще в лесу появлялись охотники.
Лису привлек запах, идущий из логова. "Наверняка там у нее сделан запас" - подумала лиса. Ей было очень страшно красть у волчицы, но голод придавал храбрости. Лиса подошла к самому входу, принюхалась и осторожно проскользнула внутрь. Она не сразу поняла, что увидела перед собой. В норе копошились, пищали и жались друг к другу три маленьких серых комочка. Лиса подобралась поближе и обнюхала волчат. Она была очень голодна, голова закружилась в предвкушении свежей пищи, рот мгновенно наполнился слюной, и лиса уже хотела схватить ближайшего волчонка. Но тот вдруг подполз к самой лисьей морде и лизнул ее прямо в нос. Потом он доверчиво уткнулся лисе в живот и стал шарить в густой рыжей шерсти. То же самое проделали и остальные волчата. Лиса растерялась. На нее нахлынули какие-то неведомые ранее чувства. Волчата пищали и тщетно искали молоко. Утомившись, они прижались к теплому лисьему боку и заснули. Лиса лежала неподвижно и думала, что никогда не испытывала ничего более приятного. Даже чувство голода отступило и сменилось легкой слабостью и дремотой.
Лиса лежала долго и почти уснула, как вдруг, скорее почувствовала, чем почуяла, приближающуюся опасность. Пулей вылетев из норы, она едва успела спрятаться за ближайшим сугробом. Вернувшаяся с охоты волчица обнаружила у логова чужие следы, грозно зарычала и бросилась внутрь. Убедившись, что с волчатами все в порядке, она выскочила и уже собралась идти по следу. Лиса замерла, готовясь спасаться бегством. Но тут голодные волчата громко запищали, и волчица, поколебавшись, полезла обратно, а лиса бросилась наутек, запутывая следы, ведущие к ее норе.
Ночью лиса долго не могла заснуть и все думала о волчатах. Несмотря на то, что она подвергла свою жизнь неоправданному риску, лиса с удовольствием вспоминала о часах, проведенных в логове. Волчата вызывали в ней чувства нежности и тревоги. "Как они там одни, такие крошечные и беззащитные - переживала лиса, - надо будет за ними приглядеть, пока волчица на охоте".
На следующий день лиса снова решила пойти к логову, предварительно закусив полевкой, неосмотрительно высунувшейся из своей норки. Лиса кралась очень осторожно и вдруг упала на брюхо, вжимаясь в мерзлую землю, с которой уже местами сошел снег. Нет, она не ошиблась. Это были человеческие голоса. Лиса подползла поближе и спряталась за елью. Отсюда все было хорошо слышно и видно. У логова стояли двое. Один опустился на четвереньки и полез внутрь. Другой остался у входа и держал мешок. Вдруг первый высунулся наружу, держа за шиворот пищащий серый комочек. У лисы все похолодело внутри. Вскоре в мешок отправились и двое других волчат. Затем тот, кто был в логове, полез за пазуху и вытащил флягу. До лисы донесся резкий и неприятный запах. "Все. Теперь никуда от нас не денется" - отхлебнув, сказал владелец фляги и протянул ее товарищу. Тот тоже глотнул и хрипло засмеялся. Потом первый убрал флягу обратно, закинул мешок с волчатами за спину, и, продолжая смеяться и переговариваться, оба зашагали в сторону деревни.
Всю ночь лиса не сомкнула глаз. Волчица выла так жутко, что лиса несколько раз выскакивала из норы и глотала мокрые комья подтаявшего снега. На следующий день она вновь отправилась к волчьему жилищу. Волчицы там не было. Не появилась она и к вечеру. Лиса переночевала под елью, а на следующее утро встретила свою знакомую ворону. Та рассказала, что обезумевшая от горя волчица целый день бегала вокруг человеческого жилья, потеряв всякую осторожность, и ее, наконец, удалось подстрелить. А волчат, после того, как хозяйская дочка наигралась с ними и ушла спать, охотник сложил обратно в мешок, привязал к нему камень и бросил с моста в реку. Лиса так и представила себе, как расходятся круги по черной мартовской воде и пляшут отражения первых вечерних звезд.
Теперь ночью было тихо, но лиса опять не могла уснуть. Она вылезла из норы, вышла на поляну и посмотрела в небо. Почему? За что? - спрашивала она звезды, но те только весело сияли в ответ. И вдруг лиса разозлилась. Ей показалось, что звезды смеются над ней, смеются над всеми несчастными и беззащитными существами, неизвестно зачем брошенными в этот ужасный мир, обреченными на бессмысленные страдания и гибель. И тогда лиса оскалилась и зарычала прямо в ночное небо, отчаянно и безнадежно. Она стояла посреди ночной поляны, маленькая и взъерошенная, и бросала вызов этому, некогда повергнувшему ее в священный ужас звездному пространству, и вызывала его на битву, но небо только посмеивалось и не принимало бой.
Вдруг в ночной тишине лиса уловила едва различимый трепет крыльев, и над ее головой мелькнула знакомая тень ночного хищника. На этот раз лиса не стала прятаться. Увернувшись от смертоносных когтей, она успела схватить филина за крыло и принялась трепать его с такой яростью, будто это филин был виноват во всех несправедливостях, происходящих в мире. Ошалевшая от невиданной дерзости птица отбивалась вторым крылом, пыталась пробить лисе голову мощным клювом, вонзить в нее острые когти. Но лиса ловко уворачивалась и таскала птицу из стороны в сторону, свирепо рыча сквозь стиснутые зубы. Наконец, филину удалось вырваться. Он криво взлетел, с трудом расправляя поврежденное крыло, и с оскорбленным криком скрылся в кроне ельника.
Лиса выплюнула перья, фыркнула, и, посмотрев по сторонам (нет ли еще кого, желающего с ней сразиться), неторопливо зашагала к своей норе. Там она быстро уснула крепким и здоровым сном.
Потом наступило лето, в лесу было много всякого зверья, но лиса уже не радовалась, как прежде. Раньше она любила это время года. И не только потому, что летом легче было добывать пропитание. Несмотря на свою нелегкую жизнь, лиса умела наслаждаться утренними лучами солнца, пением птиц, запахами полевых цветов и трав. Теперь будто все краски померкли, и даже ранняя осень с ее золотистой шуршащей листвой, в которой так легко было притаиться рыжей лисьей шубке, не принесла облегчения. Лиса тосковала.
Беседы с вороной тоже не развлекали ее. В последнее время старая приятельница стала здорово раздражать лису. "Радуется, мерзкая падальщица, чужому горю" - думала лиса, поглядывая на пирующую ворону. Она даже подумывала, не сожрать ли ее, но ворона была очень осторожна. Стоило лисе, как бы невзначай, подойти поближе, ворона тут же взлетала, усаживалась на ветку и принималась с невозмутимым видом чистить перья. Мол, спасибо, отобедала, пора и честь знать.
Только ранние морозы немного привели лису в чувства. Точнее - чувство было теперь одно и очень привычное - чувство голода. Лиса бежала по заснеженному лесу, внимательно прислушиваясь и принюхиваясь. Выскочив на опушку, она увидела ворону, которая что-то клевала на пригорке.
"Никак, мясо жрет, гадина, и меня не зовет, а я то всегда с ней делилась!" - возмутилась лиса и бросилась к тому месту, где сидела ворона. Припорошенная снегом, там лежала тушка какого-то зверя. Ворона вспорхнула, а лиса подлетела к добыче, вонзая зубы в замерзшее мясо. Раздался незнакомый звук, похожий на щелчок, и лиса почувствовала дикую боль в левой передней лапе. Лиса взвыла и побежала, таща и безуспешно пытаясь сбросить с лапы тяжелый капкан. От боли и страха у нее помутилось в голове, и тут лиса услышала торжествующие крики людей, доносившиеся из-за деревьев. Пытаясь не скулить, лиса поковыляла дальше, надеясь и на трех лапах уйти от погони. Главное, чтобы не было собак. Раздались выстрелы, и несколько пуль просвистели мимо, одна ударила в дерево. Бежать было все труднее, лиса зацепилась капканом за ветку, снова раздался выстрел, и ее правый бок будто обожгло. Лиса продолжала двигаться, оставляя кровавый след, но она не знала об этом, не смотрела назад и все еще пыталась скрыться в чаще. Вдруг ее глаза застелила пелена, лапы подкосились и лиса упала на бок.
Тут она почувствовала, что ее кто-то или что-то поднимает вверх. "Может, я лечу?" - успела подумать лиса и провалилась в черную пустоту, напоминающую ночное небо без звезд.
Двое мужчин в изумлении остановились, разглядывая непонятную картину. Там, где заканчивалась кровавая дорожка, лежал лишь сломанный капкан. Никаких следов поблизости не наблюдалось, ни звериных, ни человеческих. Снег был абсолютно чист и нетронут.
- Куда она подевалась-то? - спросил один из охотников непонятно кого, - сквозь землю что ли провалилась?
- Ага, или на небо улетела - хмыкнул другой.
Немного побродив вокруг странного места, растерянные охотники отправились обратно в деревню.