Это утро - день моей казни,
Да, привет, рассвет кровавый.
Встречу я этот день на виселице,
Но а ты не сдавайся, право,
И не надо шептать "помилуйте"!
Обвивают меня цепями,
Ну а ты, наблюдая это всё,
В прутья клетки впился ногтями. 

Это утро - день моей казни,
Коридор весь из себя мрачный.
Что же может быть заразней,
Чем болезнь ведовства... Забавно. 
И собрался народ на площади,
И готов уже пьяный палач.
В льняном платье, с рисунками-розами,
Я уверенно жду подач
Из тяжелых розг инквизиторов.
Опустился на столб чёрный грач.
Люди эти совсем обезумели,
Но а ты обо мне не плачь.
Вот веревку на шею бросили,
И толкнул меня сильно палач.
А теперь я одна в этом холоде,
Напевая старинный мотив,
Насмехаясь над с глупыми нравами,
И сквозь вечность я слышу твой крик.
Я тону, погружаясь за солнце,
Вспоминая последний тот миг,
Когда ты мило так улыбался,
Нацепив своей тёти парик. 

Инквизиторы рады сей смерти,
В этот день, избавляясь от ведьмы.
Её тело качается с ветром...
Ну а ты распрощаешься с верой,
Что есть где-то там справедливость.
Её нет, её глупо травили,
И ногами цинично давили. 
Избавлялись от тела в лесу,
Закопав эту ношу в грозу. 
В это утро был день моей казни,
А назавтра в селе будет праздник,
Что ведунью жестоко убили,
Свора псов её приговорила. 
И никто не заметит что где-то,
Умирает душа у поэта,
Что без музы остался на свете.