Аннотация: С тех пор, как на мир пало проклятие, многое изменилось. Но на работу ходить надо по-прежнему.
Всё нормально
Слава проснулся сам, без будильника, и его тут же подкинуло на кровати выплеском адреналина: проспал! сколько сейчас времени?!
Сквозь закрытые шторы пробивался тусклый красный свет, не позволяющий даже примерно предположить, который час. Слава испуганно схватил с тумбочки мобильник, дёрнул зарядник, едва не выдрав розетку из стены, -- до звонка будильника оставалось ещё восемь минут.
Со вздохом, полным облегчения, Слава опустился обратно на подушку. Сердце всё ещё колотилось, как бешеное. Он мог бы спать ещё целых восемь минут, или хотя бы проваляться их в блаженной дремотной неге, но проклятый приступ паники лишил его этой возможности. По телу всё ещё неприятно отдавались отголоски неожиданной встряски.
Смирившись с тем, что утро уже не задалось, Слава заранее отключил на телефоне будильник и вылез из-под одеяла.
-- Ты чего? -- сонно пробормотала Лиза, протягивая к нему руку.
-- Выспался, -- коротко бросил Слава, выходя из спальни.
Кухню заливал ровный красный свет. Слава щёлкнул кнопку на чайнике, проходя в сторону ванной. Когда он снова вернулся на кухню полчаса спустя, посвежевший, почти пришедший в себя, Лиза как раз заливала кипятком две кружки -- кофе для него и чайный пакетик для себя. Слава чмокнул её в макушку.
-- Бутербродов не будет, хлеб заплесневел, -- грустно сообщила Лиза. -- Забыли на ночь в хлебницу убрать, на свету почти в труху превратился.
-- Плевать, -- отмахнулся Слава.
-- Хочешь, яичницу тебе пожарю? -- предложила Лиза, но Слава снова отказался:
-- Без хлеба невкусно, -- и добавил: -- Всё равно аппетита нет.
-- С тобой всё в порядке? Нормально себя чувствуешь? -- проницательно сощурилась Лиза.
-- Да снилась херня какая-то, -- не стал вдаваться в подробности неприятного пробуждения Слава.
Лиза молча обняла его за талию, прижалась всем телом -- уютная, тёплая, домашняя. На мгновение Славе действительно полегчало, он улыбнулся, застыл, наслаждаясь ощущением. А затем Лиза отстранилась, и в груди снова неприятно заныло.
Ему не просто не хотелось на работу -- от одной мысли о том, что придётся выйти на улицу, начинало тошнить.
Одевался он, как в глубоком детстве, когда в тёмное зимнее утро собирался в садик: вздыхал, зависал с одним носком в руке, глядя куда-то в стену, кривился. Хотелось упасть на спину и закатить истерику, крикнуть: "Никуда я не пойду, мама! Ни за что не пойду! Лучше умру!" -- но такое даже с детсадом не прокатывало, а с работой тем более шансов не было. Да к тому же, как бы пафосно это ни звучало, он был должен -- ради Лизы, ради родителей, ради всех остальных.
Бросив взгляд на часы, Слава обнаружил, что времени осталось совсем мало. Он почти бегом кинулся в кухню, в несколько глотков влил в себя кружку кофе и метнулся в прихожую.
-- Слава! Обед! -- Лиза вылетела следом с контейнером в руках, принялась запихивать его в рюкзак, пока Слава зашнуровывал кроссовки.
-- Спасибо, -- бросил он. -- Протянешь до вечера без хлеба?
-- Протяну, -- беспечно отозвалась Лиза. -- Мне лишь бы чай был -- я и неделю без еды протяну!
Ей никуда ехать не надо было, счастливице. Слава быстро чмокнул её в губы, распахнул дверь, и снова дёрнулся на окрик:
-- Слава! Стой!
-- Я на автобус опоздаю! -- в отчаянии обернулся он.
-- Амулет!
Лиза вылетела из комнаты, проскользив носками по линолеуму, и почти с разбегу накинула ему на шею подвеску на длинном витом шнурке.
-- Всё, беги! -- скомандовала Лиза, словно Славе нужно было отдельное разрешение; он побежал.
Улица встретила его всеми оттенками красного -- небо теперь круглые сутки было такого цвета. Равномерно алое на юге, к северу оно постепенно светлело, играло оттенками, оставаясь при этом каких-то неприятно физиологичных цветов -- воспалённой кожи, свежего синяка...
С тех пор, как на мир пало проклятие, вообще многое изменилось.
На автобус Слава всё-таки успел, и рад этому был неимоверно. Он и раньше-то не любил опаздывать, но теперь общественный транспорт ходил слишком редко, пропусти он этот автобус, и ждать следующего пришлось бы целый час. Ещё одно неудобство жизни с проклятием, когда все сидят по домам, и пассажиров не хватает, чтобы маршруты окупались.
В автобусе оказалось всего пять человек, не считая водителя. Слава на входе расплатился с ним, скользнув взглядом по табличке, которую видел каждое утро и успел запомнить с точностью до буквы: "Вас обслуживают: Нурматов Райымбек, Смирных Иван". Сколько он ни ездил, второй ему ни разу не попадался, только гордый потомок Чингисхана продолжал водить по маршруту свою пассажирскую арбу. Плюхнувшись на сидение, выдержав максимальную дистанцию от всех прочих пассажиров, Слава наконец-то перевёл дыхание. И смог рассмотреть амулет, который вручила ему Лиза.
Несколько деревянных палочек длиной с палец, сикось-накось перевязанных яркой ниткой. Слава ничего не понимал в амулетах.
Лиза тоже ничем таким не интересовалась до проклятия, максимум -- с выражением зачитывала дурацкие гороскопы из бесплатных газет, которые засовывали в почтовый ящик. Но проклятие лишило её работы, как и многих прочих -- вроде как временно, но время шло, а ситуация не менялась. И Лиза затеялась делать амулеты и продавать их через интернет -- не бог весть какой доход, но хотя бы не сидеть без дела. Инструкций по изготовлению амулетов в том же самом интернете было великое множество, и Слава не мог взять в толк, зачем люди покупают фитюльки вместо того, чтобы сделать самим, но если система функционировала -- почему бы и нет?
Он ушёл не столько в свои мысли -- в какое-то смутное немыслие, крутя в пальцах амулет, и не сразу сообразил, что в автобусе что-то происходит.
Женщина, сидящая через проход от него, неестественно выгнулась, запрокинула голову так, что кожа на горле начала лопаться, взмахнула руками и медленно поднялась в воздух, к потолку. Тело продолжало гнуться в непредназначенных для этого местах под жуткими углами, треск рвущейся кожи прорывался сквозь шум двигателя. Только крови не было, ни капли; тело, покачивающееся под потолком движущегося автобуса, словно привязанное, превращалось в какое-то месиво тканей, но чисто и аккуратно, не пачкая салон.
Пассажиры жались к окнам, стараясь держаться как можно дальше от несчастной. Мужик за её спиной перемахнул через спинку сидения лихим прыжком, совсем как в кино; кто-то завизжал. Сжимая в руке амулет, Слава глотал воздух мелкими вдохами, не в силах оторвать взгляд от перемалываемого проклятием тела, а потом вдруг язык шевельнулся, вернулся голос. Слова вырывались из горла сами собой, Слава как будто слышал их со стороны:
-- Водитель! Эй! Останови автобус, у тебя тут..! Водитель! Как там тебя, Райымбек! Останавливайся!
Заскрипели тормоза, открылись двери; пассажиры выскакивали на улицу, не дожидаясь полной остановки. Славе пришлось выбираться в проход между сидениями, прямо под покачивающийся под потолком комок плоти, и он рванул, не глядя, столкнувшись в дверях с водителем. Они вывалились на улицу одновременно, отскочили подальше. Все пассажиры выстроились перед автобусом, завороженно глядя на то, что происходило за стеклом. Никто не мог уйти или хотя бы отвернуться.
-- Надо "сто двенадцать" позвонить, -- ни к кому не обращаясь, сказал мужик, который прыгал через сидение. Не дождался реакции и сам достал мобильник.
-- Второй раз за неделю, -- сокрушённо вздохнул водитель.
На голове у него была ярко-оранжевая шапка; некоторые до сих пор верили, что это помогает от проклятия, что можно его обмануть, сойти за рыжего. Хотя рыжие волосы, вопреки слухам, тоже не спасали.
-- Не повезло тебе, -- деревянным голосом отозвался Слава и тут же поймал себя на мысли, что несчастной женщине не повезло куда сильнее.
-- Это ты кричал? -- неожиданно обернулся к нему водитель.
-- Да, -- немного удивлённо признался Слава.
-- Я не Райымбек, э! -- обиженно сообщил ему водитель. -- Я Ваня!
Выглядел он как самый что ни на есть Райымбек.
-- Смирных? -- зачем-то уточнил Слава, припомнив фамилию на табличке.
-- Смирных, -- подтвердил монголоидный Иван.
-- А я Слава.
Больше ни на что фантазии не хватило.
-- Везучий ты, Слава, -- сплюнул на асфальт водитель Иван.
Отвернувшись в сторону, Слава всё равно механически провёл рукой по волосам -- рыжим, некрасивого ржавого цвета. До работы осталось не так далеко, так что ждать автобуса целый час он не стал, побрёл по направлению офиса.
Он уже прошёл полпути, когда осознал, что зубы стучат. Его била мелкая дрожь. Перед глазами по-прежнему стояла картина откидывающейся назад головы, разрывающегося горла. Не позволяя себе останавливаться, расклеиваться, Слава продолжал шагать вперёд, почти ничего не видя вокруг. Шнурок амулета елозил по его шее; казалось, обжигал огнём.
Притормозил Слава уже почти у самого бизнес-центра, у бетонного забора соседнего недостроя. Ночью кто-то нарисовал на нём граффити -- какой-то безмозглый бессмертный подросток, не думающий об опасности? Или не такой уж безмозглый, а просто рыжий, который раньше точно так же расписывал стены, и теперь вынужден был продолжать? На несовершеннолетних указ президента не распространялся, но мог погеройствовать и по собственной воле...
Неровными буквами на стене было выведено:
Yesli рудовлосые ѺстанӮтсҌ на своїх μεςταχ, проклятие уmniejшится
Единственная строчка из проклятия, которую удалось расшифровать. Слава до сих пор не мог понять, как удалось. Над расшифровкой бились все мировые университеты, целая толпа учёных, предложили поучаствовать всем желающим, и конечно же, добиться хоть чего-то смог только какой-то чудик из интернета. Чудиха, точнее, Слава видел с ней интервью -- испуганная девчонка в очках, пытающаяся затянуть капюшон толстовки до самых стёкол, по такой сразу видно, что во всех онлайн-игрушках достигла максимального уровня. Она путанно объясняла, как докопалась до этой фразы, и Слава не понял из объяснения ни слова, хотя в университете кодирование и криптографию не прогуливал. Наверное, девчонка просто была совсем на своей волне, иначе как можно было по мере расшифровки догадаться уловить смысл в этом наборе символов?
Фраза, конечно, стала главным мемом, её вывешивали на билбордах, пихали на каждом сайте, твитили по поводу и без, печатали на кружках и сумках, теперь вот на стенах писали... Лиза сразу же заказала себе футболку с такой надписью и носила её (по квартире) гордо, словно полковое знамя. Гордилась она, по её словам, героическим мужем.
Всем рыжим пришлось вернуться к работе. Несмотря на опасность, несмотря на нежелание -- "рудовлосые оставались на своих местах". Проклятие от этого в самом деле уменьшилось, хоть и не исчезло до конца.
Слава вошёл в пустое здание бизнес-центра. Мягкая подошва кроссовок пружинила, не позволяла шагам разноситься по пустому холлу, но Славе всё равно казалось, что каждое его движение, каждый шорох футболки отдаётся эхом от стен. Привычный и такой нормальный вид скучных корпоративных коридоров немного отвлёк, расслабил, заглушил впечатления от тошнотворного автобусного зрелища.
Да и с действием проклятия Слава встречался не впервые. Но пусть бросит камень тот, кто не впечатлился бы.
В офисе, разумеется, тоже никого не было. Слава кинул рюкзак на свободный стул, щёлкнул кнопкой включения кофе-машины, шевельнул мышкой, пробуждая спящий компьютер. Рабочая конференция в мессенджере уже светилась десятком непрочитанных сообщений -- коллеги что-то обсуждали, но вряд ли последний коммит. Хоть работы и прибавилось, лениться и страдать фигнёй никто и не думал переставать.
Все компании, связанные с IT, первыми ушли на дистанционную работу, но только Слава вынужден был таскаться в офис. Фраза "я что, рыжий?!" переживала второй расцвет популярности.
-- Доброе утро, -- произнёс вслух Слава в пустом кабинете, почёсывая шею под шнурком амулета. -- Ну, давайте, поработаем, что ли...
Он периодически говорил сам с собой -- молчать целый день было слишком тяжело.
Через час Слава сварил себе кофе. Ещё три часа спустя съел свой обед и снял с шеи измотавший его амулет -- внутри здания всё равно было безопасно. Через полтора поругался с тимлидом насчёт реализации модуля и от души обматерил его вслух, пользуясь своим одиночеством. Затем он увлёкся, перестал смотреть на часы и пропустил тот момент, когда надо было выходить из офиса. С этим вечно красным небом и до ночи просидеть можно.
-- Чёрт. -- Слава откинулся на спинку стула и потёр глаза. На ощупь нашёл на столе мобильник, перезвонил на верхний контакт в списке вызовов.
-- Да? -- отозвалась Лиза. -- Ты уже едешь?
-- Нет, автобус пропустил, -- сообщил ей Слава, не открывая глаз, -- поеду на следующем. Звоню, чтобы меня не теряла.
-- Хорошо, не потеряю, -- согласилась Лиза. -- Ужин уже готов, с работой я закончила, только тебя и жду.
-- Постараюсь как можно быстрее, -- кивнул Слава. -- Если успею, заскочу в магазин за хлебом. Давай, до скорого.
Он не сбросил вызов, оставил это на Лизу, набрал полые лёгкие воздуха и медленно тяжело выдохнул. Если действительно от всей души вздохнуть, всегда становится немного легче.
Чего ему в самом деле не хватало, так это вечерних сумерек. Не только как индикатора времени, но и просто, как явления окружающей среды. Только с приходом проклятия он узнал, как сильно любил возвращаться вечером домой в полумраке, выкидывая из головы все рабочие задачи и сложности, ехать в автобусе, глядя на светящиеся вывески магазинов и салонов красоты, отрешённо, расслабленно, почти медитативно... Проклятие украло у него эти маленькие полчаса счастья, и за это Слава ненавидел его отдельно.
Автобус попался тот же самый, что и утром, водитель Иван кивнул Славе -- пришлось кивнуть в ответ.
Несмотря на яркий красный свет, Слава постарался поймать это особое вечернее состояние, приткнувшись в угол между сидением и окном. Глаза устали от монитора, и он слегка расфокусировал взгляд, давая им отдых. По ту сторону стекла мимо проплывал город, а по эту в голове плавно скользили разрозненные мысли...
-- Мужик... Эй, мужик... -- тревожно позвал кто-то, и Слава сообразил, что обращаются к нему, вскинулся:
-- А?
-- Ты прости, что отвлекаю, -- обратился к нему молодой парень, сидящий через проход, -- но у тебя это... лицо...
Слава обернулся к стеклу, и даже в едва видимом отражении стекла разглядел, что щека словно стекает каплями вниз, обнажая зубы, дёсны... Лизин амулет лежал в рюкзаке, Слава судорожно полез за ним, спешно накинул на шею, снова обернулся к стеклу -- щека стала нормальной.
Облегчённо выдохнул весь салон разом.
-- Чё там происходит?! -- проорал водитель Иван. -- Чё там происходит, э?! Я не вижу! В порядке всё?! Э!
Слава изучил своё лицо на экране мобильника через фронтальную камеру, окончательно убедился, что успел, вовремя поймал момент, откинул проклятие прочь, прошёл по краю, но не упал. Шнурок амулета снова натирал шею, но это можно было перетерпеть. Несмотря на вечернюю прохладу, на лбу выступил пот, и Слава провёл по лицу рукой, но только всё размазал.
![Всё нормально [Валерия Крыса Калужская]](/img/k/kaluzhskaja_w_k/vse-normalno/everythingisfine_small.png)