Леонид Млечин, рассказывая о процессе денацификации в Германии, замечает, что во время иерусалимского процесса над Эйхманом главное, что волновало руководство Германии- чтобы Эйхман на процессе не назвал имя Ханса Глобке, бывшего ведущего эксперта по еврейскому вопросу в гитлеровской Германии, а ныне (в 1961ом) - одного из ведущих помощников канцлера Аденауэра. Умолчать нужно было и о других высокопоставленных немецких чиновниках, имевших нацистское прошлое.
http://echo.msk.ru/sounds/1833496.html
Увы, Млечин не говорит главного: немецкому руководству не нужно было волноваться. Шмуэль Тамир, которому было отказано в требовании дополнительно допросить Эйхмана, отмечает важный аспект подготовки процесса:
"Выяснилась еще одна вещь. Оказывается полицейское расследование должно было сосредоточиться только на действиях самого Эйхмана. Государство не использовало возможностей чтобы выяснить, что известно Эйхману о действиях других нацистских преступников. Это было более чем странно. Ведь когда судят обычного преступника и выясняется, что он располагает информацией о других преступниках или соучастниках, следствие расширяется. Тем более это было необходимо когда речь шла о нацистских преступниках.
В письме Арье Марински и Эликиму Ацани я рекомендовал вызвать в качестве свидетелей высокопоставленных руководителей Германии и допросить на предмет не-привлечения к суду Глобке и других.
В дни начала суда в газете "International Herald Tribune" появилась статьягде однозначно указывалось на наличие договоренностей между Израилем и Германией о характере суда над Эйхманом.
Свидетельства о наличии договоренностей между Израилем и Германией имеются в книге прокурора Гидеона Хаузнера. Возглавлявшего обвинение на процессе Эйхмана.
"Я доложил об имеющихся материалах Бен Гуриону. Но он понимал, что не готов принимать решения. В тоже время он опасался за отношения с Германией, имеющие большое политическое значение. Нам было ясно, оглашение этих материалов на суде способно вызвать международный скандал. Мы решили сообщить доктору Шнееру, главе комиссии по платежам в Кельне, чтобы он уведомил канцлера Аденауэра о наличии таких документов и о нашем намерении во имя справедливости предать их огласке. Шнеер выполнил мою просьбу и сообщил, что Аденауэр отнесся к нашему намерению без энтузиазма, но с пониманием."
Однако имена Глобке и других на суде не прозвучали. Из чего Тамир делает однозначный вывод.
"Я убежден, что были проведены интенсивные переговоры между представителями народа убийц и народа жертв в связи со стремлением немецкой стороны избежать привлечения к процессу новых преступников. И соглашение было достигнуто".
(Шмуэль Тамир. Сын этой страны. т.2. Стр. 1094)
http://www.kinbooks.co.il/page_2774
Таким образом, немецкой стороне нечего было опасаться. Суд, целью которого было- рассказать миру о природе и масштабах Холокоста, сознательно избегал расширения круга реально обвиняемых. Ибо был он не столько юридическим, сколько политическим процессом. И в этом согласны столь разные люди как Шмуэль Тамир и Ханна Арендт.