Аннотация: Посмотрел я как-то музыкальную кинокомедию "Чародеи" и вдохнавился...
Пролог
Падал снег. Мелкий, но частый, холодный и февральский. Новый Год уже был позади, Январь и большая часть Февраля тоже, но ночи (да и дни) стояли по-прежнему снежные, холодные, и до весны было явно далеко.
- Весна в этом году будет поздней, холодной, - заявляла Анна Леонардовна, главная в отделе прорицаний НУИНУ, сверившись (тайком) с картами таро и поглядев (открыто) на чайную гущу. - Сердится на что-то зима, раньше своего срока не уйдёт! Надо б что-то сделать, а вот что - понятия не имею.
Зато весь НУИНУ знал, что в прошлом Анна Леонардовна была настоящим асом по предсказаниям... очень, очень далёком прошлом, возможно, что и при царях, т.ч. она не врала - никогда не врала.
Враньё, хотя бы, можно понять. То, что Анна Леонардовна пыталась, точнее старалась донести до окружающих - нет, т.ч. в том, что товарищ Шемаханская, с которой Анна Леонардовна пыталась поговорить, ничего не поняла. Правда, вот товарищ Колесникова, в чьём кабинете и произошёл тот злосчастный разговор между Анной Леонардовной и Кирой Анатольевной, и которая - так получилось - присутствовала при том разговоре, тоже это прорицание и вроде бы даже задумалась. Скорее всего о том, когда можно будет начать Анну Леонардовну лечить от старости, но всё-таки...
На данный момент, впрочем, Колесникова вообще отсутствовала в своей квартире, которая была тёмной, холодной и пустой, только чёрная с более светлыми подпалинами кошка сидела на столе, точнее полулежала на книге, и казалось читала её.
Внезапно, в дверном замке заскрипел ключ. - Наконец-то! - мявкнула себе под нос кошка и поспешила в прихожую.
Входная дверь распахнулась и в квартиру вошли "переводчица с кошачьего", более известная в НУИНУ как Таня, и её кавалер.
- Елена Тиндареевна? - голос "кошачьей переводчицы" звучал довольно робко и неуверенно, ну, как всегда. - Елена Тиндареевна? Вы здесь?
- Это в серьёз? - ответила ей кошка, прежде чем клубы дыма не окутали всю прихожую.
Когда дым развеялся, Таня осталась как прежде, зато её молодой человек казалось исчез совсем, оставив после себя лишь свою одежду. Зато в прихожей появилась Елена Тиндареевна, и почти без одежды.
- Итак, - сказала она, почти не обратив внимания на оч-чень удивлённую (скажем мягко) Танечку. - Эксперимент прошёл так, как я и ожидала. Молодой человек, как вам понравилось в человечьем облике?
- Ммм... так себе. Вот Танечка, - из кучи одежды вышел учёный кот НУИНУ, - это Танечка.
- Очень хорошо, - согласилась с котом Елена Тиндареевна, - что Танечка - это Танечка. Была бы она кем-нибудь другой, и у нас могли быть проблемы. А так - вы поняли друг друга с новой стороны, я провела удачный эксперимент, и пора прощаться. Уже поздно, а мне завтра на работу, да и вам тоже.
- Э, - закашлялась Танечка, понимая, что товарищ Колесникова готова выдворить их с котом за дверь и лечь спать на полном серьёзе. - Моя... наша... ну, квартира в совершенно другом конце Китежграда, нам до туда в такую погоду просто не добраться, разве только к утру, а это уже поздно, к пол седьмому нам надо быть на работе.
- Мне тоже, - поджала губы товарищ Колесникова, - и возможно, что и даже раньше. Ладно. Постелю на диване. Но это в последний раз! Всё равно я получила всё, чем интересовалась...
- Договорились, - поспешно сказала Танечка, и проскользнула внутри квартиры, вместе с котом.
* * *
...Светало. В другой комнате, на диване, тихонько посапывала Танечка и её кот (или это она была его?), но Елена Тиндареевна не спала по другой причине. Она сидела у окна и смотрела на улицу.
Там уже не падал снег, но улицы по-прежнему были занесёнными. К полудню снег, конечно, слегка подтает, но к вечеру замёрзнет снова... или новый выпадет.
- Я, конечно, не ведьма - я только доктор, - пробурчала себе под нос товарищ Колесникова, - и мое дело сторона. Но всё-таки интересно, что такое пыталась тогда сказать та старая перечница?
Ответа не последовало, да Елена Тиндареевна его и не ожидала. Она только продолжала сидеть на своей кровати и готовиться к новому дню. Наступало время перемен, и она готовилась к нему - не с нетерпением, но готовилась.
- Скоро, - беззвучно шевельнулись её губы, - скоро.
Глава 1
День настал. Солнечный свет, робкий и явно неуверенный в себе пробился сквозь тучи и осветил лежащий на земле снег, слегка даже вызолотив его.
- Ну и день! - выдохнул невысокий Фома Остапович Брыль, отряхивая с себя снег от пят почти до самой макушки, - скажи мне, Виктор, почему это у нас тут ничего и не предпринято? Конечно, у нас здесь больше по необходимым и т.п. услугам, но разве дела погодные не услуги? Начальству самому не надоело?
- Не знаю, - признался другу Ковров. - Вера мне рассказывала, что якобы Кира Анатольевна недавно звонила как раз по этому делу, и выяснила - ну, Вера сама толком не поняла, что - вроде бы права Анна Леонардовна, что якобы это кто-то из наших как раз с погодой и насвинячил...
- Виктор, ты меня извини, но когда дело доходит до Анны Леонардовны, я ей не понимаю! Её не понимаю, в смысле. Она светило науки, но ты точно уверен, что она говорила то, что имеется в виду?
- Это не я говорил, это Вера говорила, - ответил другу Ковров и постучал в дверь. - Елена Тиндареевна?
- Для вас - товарищ Колесникова, - ответила врачиха (технически - глава медицинской магии НУИНУ, практически - скорее медсестра), - и что вам надо тут, товарищи? Опять на всю зарплату превратили воду в вино, а на опохмел денег не хватило? И не стыдно! А ведь ещё и спецзаказ!
Кудесники поморщились. Очаровательный и бойкий гость с юга убыл к себе на юг не с пустыми руками, но с подписанным нарядом на пять (!) волшебных палочек, которые НУИНУ решило производить после Нового Года.
Да, но... пока праздники окончились прошло не так уж и мало дней (скорее неделя, а то все полторы), а потом пошла суета - две свадьбы - это не шутка, особенно в таком закрытом (пускай и немаленьком) обществе как НУИНУ, а уж учитывая, что одна из невест - глава предприятия, то и тем более. Наряд оказался не то, чтобы забыт, но подзабыт, человекоресурс для его выполнения не прибыл, и пришлось Фоме с Виктором начать выполнять его самим, чувствуя себя несколько чужими на чьём-то празднике жизни.
в довершении всех дел разыгралась - как было сказана выше - погода. Снег пошёл часто и густо, не то чтобы отрезая НУИНУ от остального мира, но делая связь трудной, что общей атмосферы тоже не улучшало.
Окончательным результатом всех этих дел было то, что Ковров, и Брыль обнаружили, что им придётся делать все пять палочек самим, причём в таком темпе, что у них, наверное, росло шесть лишних рук вместо брюха, тем более что есть им было некогда.
Как не странно, но тогда товарищ Колесникова оказала им помощь, пускай и через вторые руки (кажется, той же Веры), прислав им пачку какого-то усовершенствованного (или импортного?) кофе, которое помогло двум злосчастным кудесникам не свалится от усталости задолго до конца работы.
И вот теперь кофе кончилось, как объяснил Елене Тиндареевне Ковров. Нельзя ли ещё хоть полпачки?
- в теории можно, - сухо ответила магу докторша, - но только не в данную минуту. Сейчас вот мне надо к самой по этому самому вопросу.
- Кофе? - встрепенулся Брыль.
- Нервы, - ответила Колесникова. - Перед свадьбой. Я ей сочувствую, а вот вы подождите. - Врачиха вышла в коридор, неся на плече какую-то сумку с лекарствами и заперла в дверь свой кабинет. - Ждите. - И ушла.
- Вот ведьма! - проговорил Брыль к удаляющейся фигуре врачихи.
- Есть немного, - согласился Ковров, вспомнив про начало их вражды, - но в основном - стерва.
* * *
- Ой, Елена Тиндареевна!
- Товарищ... как это вас, товарищ?
- Пожалуйста, просто Алёна.
- Хорошо, Алёна, а где товарищ Шемаханова? И где товарищ секретарша?
- Кира Анатольевна с Лидочкой пошли к Репейникову, насчёт идеи Анны Леонардовны, - пояснила Алёна, - а мне порекомендовали дождаться вас, чтобы попросить, чтобы спросить, чтобы вы порекомендовали-
- Ну конечно, одна беда на двоих, - кивнула Елена Тиндареевна.
- Беда?
- Ой, извините, - поправилась докторша, - свадьба. У нашей главной нервы шалят, и у вас тоже - я так поняла?
- Нет, не то. У меня сны-
- У нашей тоже сны, насчёт свадьбы, обычно.
- У меня не насчёт свадьбы, у меня - зеркало! - зашептала новой собеседнице Алёна.
- Ах, зеркало!
- И оно мне снится!
- Ах, снится? Сны не толкую, это как раз Репейников и Анна Леонардовна - но лучше Репейников. Он понятнее.
- Нет, вы не понимаете! Вы, наверное, не знаете! Слушайте, что со мной было! - воскликнула Алёнушка и стала рассказывать.
* * *
- Товарищ Репейников? - Кира Анатольевна Шемаханская ворвалась в прорицательский кабинет как солдат во вражеский редут. - а где Анна Леонардовна?
- Всё ещё почивает - спит, т.е., - ответил ей смущённо данный Репейников. - Уж я и не знаю, что ей товарищ Колесникова дала, но наш коллектив даже и не знает, как её благодарить!
- Даже вот как? - Шемаханская чуточку смутилась. - И что же именно товарищ Корф здесь натворила?
- "Натворила" - это, наверное, не совсем то слово, товарищ директор, - Репейников смутился окончательно, - а произошло тут вот что. После того, как комиссия сюда приехала, отпраздновала Новый Год, и снова уехала, мы... тоже отпраздновали, и Анна Леонардовна... тоже отпраздновала. Ну, вы знаете как она это делает - по-простому, по-крестьянски что ли, знаете? Стакан у неё есть такой, гранённый...
- И что было дальше? - хмуро спросила товарищ Шемаханская, которая после одной неудачной истории алкогольные напитки просто не любила.
- Дальше? Дальше - под воздействием горячительных напитков - Анна Леонардовна впала в транс, пошла в пляс, ну, как тот, что нам показывали те шаманы, когда они нам приезжали для обмена опытом, и так и пошло дальше. Т.е. я имею в виду после того транса Анна Леонардовна и стала рассказывать про Кондратий, который на нас идёт, потому что мы его раздразнили...
- Постойте! Комиссия же, когда была? Под Новый Год! А сейчас - вторая половина Февраля! - уловила несовпадение Шемаханская.
- Ну да, за то время Анна Леонардовна провела обильную, обильную работу по-своему, э, откровению, и нас всех тоже, э, загоняла. Раньше то она была тихая, а в эти недели, ну-, - окончательно стушевался Репейников.
- Ясно. Сейчас товарищ Корф отдыхает от трудов праведных? - голос Шемаханской не обещал ничего хорошего.
- Ага, у себя в кабинете, - кивнул Репйников. - Именно это. Отдыхает.
- Ясно. Когда проспится, пускай придёт ко мне в кабинет. Грядёт, значит, Кондратий? Нагрянет! - рыкнула Шемаханская и покинула Репейникова вместе с Корф.
* * *
- Да-а, вот это я вам скажу товарищ Алёна, небывальщина, небывальщина, моя мать, неслыхальщина! Видно я и в самом деле слишком ушла в свои эксперименты. А Аполлон Митрофанович! Ах как он полетел!
- Ну да, полетел, а мне что делать? Зеркало то снится! И отражение то, будь оно неладно.
- Отражения бояться не стоит, - выдохнула Елена Тиндареевна. - И это, по-честному, не по моей части, а по части Царь-девицы нашей, но слушай. Колдовство, по-настоящему, человека изменить совершенно не может: в козу тебя обернут, или там в лягушку, но тут - докторша постучала себе по лбу, - или тут, - постучала по сердцу, - будешь по-прежнему ты.
- Но Кира Анатольевна превратила меня, т.е. нет, она изменила меня - Алёна снова запуталась. - Извините, я потом зайду...
- Нет-нет, всё верно. Она тебя как раз и превратила, только изнутри. А точнее, внесла свои коррективы. Ты осталась собой, только с другими ценностями, да и даже не другими, а с теми, которые у тебя раньше были, только в новой форме, - Колесникова, похоже, сама запуталась. - Или, считай, что это не твоё отражение, а тоже ты, вернее часть тебя, которую ты отвергаешь, понятно? Бояться саму себя нельзя, от этого только расстройство душевное - ты её лучше спроси, зачем она спиться, почему ей на старом месте не сидится.
- Да? Хорошо, - задумчиво сказала Алёна, до конца не всё толком поняв. - Вы так считаете?
- Да, но надо посоветоваться с настоящей специалисткой, не только со мной...
- Потом, - решительно сказала Алёна, и быстро покинула место действия - очень даже вовремя, т.к. она чуть-чуть не столкнулась с товарищем Шемаханской, настроенной оч-чень по-боевому.
- Э, Кира, Кира Анатольевна, нам надо поговорить, - сказала Елена Тиндареевна, видя, что глава НУИНУ сильно не в духе.
- Потом, Елена, ладно? - ответила та, почти не обращая на врачиху внимания. - Это те лекарства? Спасибо. Потом поговорим - сейчас мне надо остыть, - и она скрылась в кабинете.
Елена Тиндареевна вздохнула, пробурчала под нос что-то типа, "ну, видно не судьба", и пошла к двери.
- Извините, товарищ Колесникова, но нельзя ли нам поговорить? - раздался тихий и робкий голосок секретарши. - Только... не здесь?
Товарищ Колесникова повернулась и пристально посмотрела на секретаршу. - Вот даже как? - сказала она тоном профессиональной ведьмы. - Любопытно... Пошли.
Глава 2
Как обычно, к середине дня снег не только перестал падать, но и тучи разошлись - правда ненадолго, как вечеру небо снова обещало затянуться. Тем не менее, пока на небе всё ещё светило солнце и даже кудесники, волшебники и маги из НУИНУ вышли во двор (относительно говоря, т.к. двор был всё ещё засыпан снегом чуть ли не по пояс), чтобы перекурить и передохнуть.
- Как говорится, от работы кони дохнут! - Брыль повернулся к Коврову. - Никогда не думал, но надо бы сказать Лене спасибо за кофе, да и извиниться за твою последнюю новогоднюю хохму тоже не помешало б.
- Это была не хохма! - Ковров ответил, но уже почти без обиды: даже он признавал, что в чём-то Брыль был прав. - Я серьёзно хотел превратить в вино-
- Не надо, Витя, не надо, - Брыль покачал головой. - Ещё поссоримся по-настоящему, а теперь, когда работа почти закончена, не хочу.
- а что же ты хочешь?
- Хочу... сам не знаю, чего хочу. А! Хочу спросить тебя, тебе не кажется, что в воздухе что-то носится, что-нибудь такое, этакое?
- После работы в мастерской мне ничего не кажется - я только рад, что тут это не там, - Ковров снова вдохнул свежий воздух. - Т.е. мне порой кажется, что что-то где-то не так, но после разговора с Репейниковым...н-да, он такой же, как и прежде?
- а что? Какие у Феди дела? - оживился Фома. - Как там наша Анна Леонардовна?
- О! Точно, о ней мы и говорили, - оживился Ковров. - Федя, значит, рассказывал, что Корф совсем того, стара: возомнила себя не то деревенской знахаркой, не то шаманкой из малых народностей, ежедневно какие-то ритуалы устраивает... Он даже с Сатанеевым говорил, совета спрашивал, а тот и посоветовал обратится к Лене за успокоительным... Фома, ты в порядке?
- С Сатанеевым? Кира Альбертовна его же уволила - по его же желанию! - откашлялся Брыль.
- Фома, это ж Федя! Ему совместить лицо и имя невозможно! Забыл, как он, например, путал меня то с Иваном Степановичем, то с тобой? Он, кажется, по-прежнему считает, что секретарша Киры Альбертовны - это Вера! Я понятия не имею, кого в действительности он считает Сатанеевым - может Камнеедова, может ещё кого. Зачем человека лишний раз конфузить?
- Это да, Федя у нас хороший человек, даром что не от мира сего, а если к этому прибавим к тому, что Корф сама задурила то да. Хорошо, что он не спутал с Сатанеевым тебя!
- Нет, он кажется меня спутал с Алёнкиным женихом, что только убедило меня во мнении, что даже сам Федя толком не знает, кто ему посоветовал идти к Лене, - согласился Ковров. - Боюсь, что как бы до Киры Альбертовны не дошло. Если дойдёт - она устроит Корф скандал, не смотря на почтенные годы последней.
Внезапно Ковров, и Брыль резко повернулись, но за спиной не было никого, только ветер хлопнул входной дверью.
- Тьфу! Показалось! - выдохнул Ковров.
- Ага, показалось, - кивнул и Брыль. - Слушай, я хочу у тебя спросить: а что-нибудь ещё тебе в последнее время не казалось? Мне вот в последнее время кажется, что в воздухе летает что-то нехорошее-
- Это мы с тобой в мастерской засиделись, после тамошней древесины и магии что угодно покажется, особенно на свежем воздухе. И говоря о мастерской-
- Ну, давай ещё пять минут, а желательно восемь. Перекур ещё не кончен, - жалобно произнёс Фома.
- Ладно, - согласился Виктор, - ладно. Ведь всё равно в наше отсутствие ничего не случится.
* * *
- Витя? Фома? Вы здесь? - Алёна заглянула в мастерскую. Свет горел, но не Брыля, не Коврова там не было.
- Никого. И в столовой их тоже нет. Наверное, вышли на улицу, - решила Алёна, и - никуда не пошла.
Изначально, Алёна Игоревна зашла к своим друзьям посоветоваться: разумеется, она с ещё большим удовольствием посоветовалась бы со своим женихом, но тот, увы, был в Москве, и по телефону с ним пока связаться не удавалось. Да и было немного боязно: а вдруг Шемаханская опять "взбрыкнёт"? Конечно, в последний раз её Сатанеев накрутил, но после нескольких очень специфических снов про своё "кривое" отражение, Алёна, как и любая другая чародейка стала несколько суеверной и старалась не будить лихо, пока оно тихо, да вот теперь, похоже, придётся.
- Значит, Елена Тиндареевна, это не отражение а часть меня? - Алёна спросила у сама себя. - Что же это за часть, если я всё помнила, а Иванушку не помнила? И с Сатанеевым - тьфу на него - я почти всерьёз романсы крутила. Нет, не верю! А только - только - и труса праздновать мне тоже не годится. Я же колдунья! А если это не, то часть меня, не то просто ночной кошмар, то и подавно нечего нервничать. Справляюсь!
Голос Саниной прозвучал в пустой мастерской неожиданно громко, как будто в пещере, заставив её вздрогнуть, прежде чем она не вспомнила, что тут кроме неё никого нет.
- Ладно, - выдохнула она, создав себе небольшое зеркало (Кира Альбертовна поделилась магическим опытом и заклинаниями). - Говорите, что часть меня? Попробуем!
И она начала колдовать.
* * *
Прошло, наверное, минут 20, прежде чем Кира Альбертовна успокоилась. - Ну, Анна Леонардовна, - полу-проговорила, полу-прошипела она, - ну почтенная ударница гадального труда! Праздники допраздновать она не успела! Вот... чухонка!
Проговорив последнее выражение (кстати, чухонкой Анна Леонардовна не в коем случае не была), Кира Альбертовна успокоилась окончательно. - Лидия, - проговорила она в селектор на столе. - Пускай Елена Тиндареевна зайдёт.
Ответа, к удивлению, Шемаханской, не последовало. Заглянув в приёмную, Кира Альбертовна удивилась не меньше - та была пустой. Было похоже, что и секретарша, и Елена Тиндареевна, увидев наивысшее начальство в гневе, предпочли ретироваться, чтобы им самим случайно под раздачу не прилетело.
Немного растерявшись, товарищ Шемаханская оглядела пустой кабинет, и увидела сумку Колесниковой. В той по-прежнему находились разные банки и склянки, плюс довольно чёткие инструкции, как и когда их принимать.
Кире Альбертовне стало окончательно тоскливо. Вроде бы всем стало известно, что она тогда заколдовала Алёну из-за Сатанеева, так нет, все как-то стали глядеть косо и на неё тоже, возможно, что и из-за того, что она и в прошлом порой крутила подчинённым хвосты, хотя до колдовства дело не доходило.
Обычно Шемаханская предпочитала не обращать на это внимание, а то и несколько пользовалась своей репутацией, но тут ей стало обидно - это ж Ленка Колесникова! Да они с ней вместе в ВУЗе учились! Вместе колобродили, вместе в театре художественной самодеятельности выступали. Ну, не сами по себе - с другими подругами, но...
Но тут Кире Альбертовне пришла в голову очень нехорошая мысль о том, что став главой НУИНУ, она как-то всех этих своих подруг подрастеряла, одна только Лена Колесникова и удержалась, и то, с ней старой дружбы как-то не получилось.
К своему очень неприятному удивлению, Шемаханская обнаружила, что у неё на носу свадьба, а позвать ей особенно и некого, в отличие даже от младшей сотрудницы. Это было, как сказано выше, очень неприятным открытием, и Шемаханская поняла, что ей надо - или хотя бы желательно - что-то сделать.
Но вот конкретно что - она не знала.
- И посоветоваться не с кем, - призналась она сама себе. - Не Иванушке же звонить... а почему и нет?
И она пошла к телефону.
* * *
К некоторому удивлению Елены, секретарша повела её не куда-нибудь, а в кабинет Сатанеева, то ли бывший, то ли нет - потому что про официальное объявление про уход Сатанеева (по собственному ли желанию или нет) Колесникова никогда не слышала, да и в первый раз про это услышала, как раз от Алёны, что было несколько странно, даже по меркам НУИНУ.
- Товарищ Сатанеев, - сказала она строго, - а вы разве не уволены?
- Руки коротки у Шемаханской, меня уволить, а сам я.... по собственному желанию... размечтались, - ответил Аполлон Митрофанович весьма злорадно. - В Новом Году Шемаханская про меня забыла, а потом просто позабыла. Видно, когда я загадал, что бы хотя бы сохранить то, что имел, я это очень крепко пожелал и подействовал.
- Это верно, крепко, - кивнула Колесникова, - но удивительного в том нет. Любовь всегда окрыляет человека, а на крыльях как высоко не залететь! Да запросто!
Сатанеева перекосило. - Можно без юмора, Елена Тиндареевна? Да, я залетел, да-
- Беда в том, Аполлон Митрофанович, что вы сами не слетели, - перебила его Колесникова, - пришлось вас снимать. Слезли бы сами - дело можно б было тогда переиграть, да. Но речь не о том. Я хочу спросить - снег не ваших рук дело?
- Нет, не моих, - Сатанеев покачал головой. - Погодой я никогда не занимался, и никто в НУИНУ не занимался, спросите Толокнянкову. Мы тут с ней архивы пересмотрели - погода в сферу наших услуг никогда не входила, и никого по этому профилю тут нет! Нет, понимаете? А что-то такое тут есть, в воздухе носится, непонятное, незнакомое, ненормальное. Вот об этом я с вами и хотел поговорить.
- О ненормальном? - нахмурилась Колесникова.
- О товарище Корф, - пояснил Аполлон Митрофанович. - Гадатели у нас хорошие, и сама Анна Леонардовна - это наше всё, но вот в последнее время поползли сигналы, что она немного не того, что-то, сдала. Вы не видели-
- Видела, - выдохнула Колесникова. - Зашла ко мне в кабинет, в поисках Шемаханской, значит, и выдала такой монолог, что мы с ней ничего не поняли, но я сразу же пошла за успокоительным, и не прогадала. Ещё и подопечным товарища Корф отнесла - не Репейникову конкретно, что он с ними натворит, не хочу и думать - но отнесла-таки. Что есть, то есть
- Ясно, - но что Колесниковой стало ясным осталось для Аполлона Мирофановича не ясным, т.к. в НУИНУ завыла пожарная тревога и всё пришлось на время отложить.
Глава 3
...Вопреки (или нет?) опасениям Алёны, проблем с зеркалом не возникло; впрочем, создавать зеркала из воздуха было достаточно просто, даже без опыта Шемаханской: воздух НУИНУ был просто пропитан магией (особенно после горе-марафона по созданию волшебных палочек), т.ч. позаимствовать некоторое его количество для создания зеркала проблем не было.
(Вообще-то, Кира Альбертовна предупреждала, что волшебные зеркала для серьёзных гаданий не годятся, лучше использовать обычные, но Алёна Игоревна привыкла действовать по-своему, и этот раз ничем не отличался.)
- Так. - Алёна достала огарок свечи, поставила его на стол, зажгла его, потушила в мастерской свет, и уставилась в зеркало. - Эй ты, отражение моё, вылезай!
Отражение в зеркале не шевельнулось, но и Алёна не сдавалась. - Эй, - она прикрикнула погромче, - ты ведь часть меня! Вылезай!
Отражение вроде бы шевельнулось - или это дрогнул свет от огарка? Алёна всё равно не сдавалась. - Вылезай!
- Сейчас! Шнурки поглажу! - ответило ей отражение таким же тоном. - Ишь командирский тон выработала, мышь белая! Сама бегаешь по поручением Шемаханской, то туда, то сюда, со всеми дружишь, всем поддакиваешь... тьфу!
- И ничего не поддакиваю! А то, что дружу, так что в этом плохого? - Алёна упёрлась.
- Ничего! Вот ты со всеми дружила и что? Когда понадобилось Аполлона Митрофановича снимать, кто помог?
- Иванушка!
- Человек со стороны! Что ты тут забыла? Меня в подсознание забила? Молодец! Так венчайся со своим Иваном и уезжай отсюда! Ты же в любом месте примешь новую форму, бесхребетная!
- Это кто тут бесхребетная? Я? Ах ты негодное стекло! - вспыхнула Алёна. - Да я тебя!
- Я часть тебя!
- Нет!
- Да!
Это был первый раз в взрослой жизни Алёны, когда она с кем-то ссорилась - неважно, по-настоящему или по пустякам - и это ей не нравилось. То, что и спорила она, по большому счёту, сама с собой, душевного равновесия ей не прибавило; по большому счёту, она уже сожалела, что поддалась собственному порыву и решила разобраться сама с собой в одиночку, и решила окончить сеанс. Она резко взмахнула рукой, стремясь развоплотиться волшебное зеркало - и не вышло. Зеркало, т.е., пошло рябью, его отражение Алёны тоже скривилось, но устояло.
- Избавиться от меня захотело? В подкорку изгнать? - прошипела Алёна-2. - Ну уж нет! С меня хватит! Сама иди туда! - и она взмахнула рукой.
На Алёну-1 т.с. накатила волна слабости, но она устояла, и треснула уже по злобному зеркалу кулаком. В воздухе раздался звон и мастеровая, казалось, разлетелась на куски...
* * *
Пожарная тревога (а точнее сирена) была установлена в НУИНУ достаточно давно. Это была довольно древняя, если не сказать, что первичная модель, которая реагировала на запах дыма, поэтому в НУИНУ не курили - только на улице. Народ на это жаловался, конечно, но слабо, т.к. курить на улице, если нет дождя, было лучше, чем выслушивать критику начальства насчёт не вовремя включённой сирены (причём заслужено, что было обидно вдвойне), т.ч. довольно быстро сирена перестала включаться случайно, и включалась только тогда, как это было действительно так, а это было весьма и весьма редко. Посему, когда сирена-таки внезапно включилась и загудела на всё здание, весь народ резво зашевелился, и бросился кто-куда... а Брыль и Ковров к себе в мастерскую: гул сирены начался именно там.
* * *
Если пожарная, или вернее противопожарная тревога в НУИНУ довольно простая (точнее упрощённая), то коридоры да, можно сказать, что несколько подкачали: довольно, и даже весьма, запутанные. Незнакомый и неопытный человек в них вполне может и заблудится, да и опытному может быть несладко, если он или она будут спешить и слегка заплутают.
К Елене Колесниковой, к счастью, это не относилось. Вообще, за эту зиму ей нередко пришлось пройтись по всему НУИНУ по разным причинам: то сосулька с крыши, то рука в станке, то "подснежник", то ещё что-нибудь: торчать "безвыездно" в кабинете товарищу Колесниковой просто не получалось, а вот исходить весь НУИНУ - пришлось. И этот опыт пришёлся ей теперь кстати, т.к. она достигла мастерской почти в рекордное для себя время.
И всё-таки она пришла не первой: там уже были Фома Брыль и Виктор Ковров, они вытаскивали несколько угоревшую от дыма Алёну Санину.
- Что здесь случилось? - Елена Тиндареевна спросила не допускающим возражения тоном, прежде чем отодвинуть кудесников от девушки и начать делать ей искусственное дыхание. Впрочем, она довольно быстро увидела, что это было не нужным: Алёна не успела сильно надышаться дымом, не важно, простым или магическим, и лишь только потеряла сознание.
Елена быстро открыла скляночку с очень пахучим, скажем так, снадобьем, и девушка сразу же начала приходить в себя.
- Так, кудесники-чародеи, это я не только для протокола, но вы не знаете, что случилось? - спросила она вполне дружелюбно.
- Это... это я виноват, - признался Брыль таким тоном, что стало ясно, что он действительно виноват. - Мы тут с товарищем Ковровым вышли на улицу на перекур, а я.... я ключи в замке забыл. Подумал, видно, что тут все свои, а Алёна и зашла.
- И что с ней случилось?
Брыль осёкся.
- Кира Альбертовна. Товарищ Шемаханская. Как вы? Что вы? Тьфу! - выдохнул Ковров. - Что вы тут делаете?
- То, что я - товарищ Шемаханская, я знаю давно, - глава НУИНУ не говорила, а чеканила слова. - Что случилось с товарищем Валентиновой?
- Не знаем! Зашла к нам за чем-то - Фома ключи как назло в замке забыл, а она и зашла. Зачем - непонятно, но вроде на столе растаявший свечной огарок...
- Ерунда! В конце Февраля не гадают! Я же ей объясняла, - опешила директриса.
- Она - не гадала, наверное, - тяжело вздохнула докторша, но не успела докончить: Шемаханская её перебила.
- Толокнянкова! Вы откуда взялись и куда раньше исчезли?
- Я? Я товарища Колесникову попросила проконсультировать, - пискнула секретарша. - Вот мы и вышли-
- Могли бы и предупредить, - хмуро ответила ей Шемаханская. - Неужели вы думаете, что я вас съела, если бы вы объяснили, что у вас проблемы по женской части? Кто я вам, Баба-Яга?
- Нет, ты у нас Царь-девица, и ей ты у нас же и будешь, - перебила её Елена Тиндареевна. - а что насчёт товарища Алёны-
Брыль не удержался и фыркнул. Действительно, "товарищ Алёна" звучало несколько ненормально.
Колесникова и Шемаханская резко повернулись к Брылю. Тот сразу стал серьёзным, несколько бледным, и попытался нырнуть обратно в кабинет. Не получилось - дверь не открывалась. Под взором сразу двух ведьм - ещё хорошо, что дверная ручка не оплавилась.
- Мы, это, пойдём писать объяснительную, - поспешно сказал Ковров, а то Брыль вполне мог оплавится вместо ручки или превратится в неё сам.
- Идите, идите, - милостиво сказала им Шемаханская, - а вы Толокнянкова, помогите Елене Тиндареевне занести Валентинову к ней в кабинет. Понятно?
Это было сказано таким добродушным и мягким тоном голоса, что все немедленно бросились исполнять указанное сверху. Через несколько минут место перед мастерской опустело.
Глава 4
...Хотя Ковров и пообещал Шемаханской, что они с Брылем пойдут писать объяснения (и ведь надо было, по-честному), но не писалось. Не писалось совершенно. Т.е. сперва слова хоть худо-бедно, но шли (про то, как они вышли погулять, а ключ в замке забыли), а потом дело застопорилось совершенно.
- Не понимаю! - резко отложил ручку Брыль, - не понимаю, почему мы должны стать козлами отпущения! Да, я забыл ключи - сколько раз повторять можно? Но ведь Алёнушка сама зачем-то зашла к нам, когда нас не было, потушила свечку и зажгла свет - т.е. потушила свет и зажгла свечку!
- Ну, не свечку - огарок. Воску было совсем немного, да и дымом не особенно пахло.
- Ну, так свет не горел - темно!
- Фома, я сказал, что не пахло. Возможно, что у меня от этих злосчастных палочек уже весь нос отбит, но дым бы я учуял, особенно если его было много.
- а чем там пахло? - заинтересовался Брыль.
- Да тем, чем обычно - деревом и магией, - задумчиво ответил Ковров. - Фома, что с тобой?
- Витя, кажется это мы виноваты, - дрогнувшим голосом ответил ему Брыль. - Вспомни, четыре палочки мы уже полностью выполнили, а вот пятую нам осталось завершить - закупорить, что ли.
- Закупорить, - упавшим голосом повторил фразу друга Ковров. - Ты думаешь, что произошла утечка?
- Надо посмотреть. И закончить, - Брыль признался неестественно твёрдым для него голосом. - Перекур уже закончился, хватит, а объяснительную я всё равно сейчас не напишу. Пошли смотреть палочки. Даже если они не причём, нужно их закончить, пока нового аврала не стряслось.
И они пошли.
* * *
- Товарищ Санина? Вы в порядке?
- Д-да, Елена Тиндареевна, в полном, - Алёна помахала головой, разгоняя осколки воспоминаний. Она это она, и нечего тут сомневаться. Особенно сейчас. Особенно здесь.
- в полном, - откликнулась эхом Елена Тиндареевна, - в полном. Товарищ Санина, это хорошо. Товарищ Санина, а что с вами было?
Что-то не то, отозвалось эхом в голове у Алёна, Елене Тиндареевне что-то не нравится. Но что? Память отказывалась подчинятся, нагло демонстрируя своей хозяйке чёрные дыры в своей "летописи".
- Елена Тиндареевна, - Алёна собрала всю свою твёрдость в кулак. - Что вам не нравится? Поделитесь, а?
- Мне не нравится, товарищ Санина, что вас понесло в пустую мастерскую, где вы занялись непонятно чем, скажем мягко, - ответила Елена Тиндареевна. - Что вы там делали?
- Не помню! Не знаю! - Алёна немедленно ответила докторше. - Честное слово, я не знаю.
Несколько минут две женщина, постарше и помоложе мерили друг друга взглядами, а потом Елена Тиндареевна сказала, но не сдавшись:
- Хорошо, если вы в порядке, то можете идти. Но если вы почувствуйте, что что-то не так, немедленно сообщите мне, ясно?
- Да, - легко согласилась Алёна и почти вылетела из докторского кабинета.
Колесникова проводила её взглядом, повернулась к почти незаметной в кабинете секретарше Толокнянковой и сказала одновременно с той:
- а ведь это не та Алёна!
* * *
На полпути обратно в свой кабинет товарищ Шемаханская обнаружила в себе резкое нежелание как раз туда и возвращаться. Более того, память услужливо напомнила ей, что она и вмешалась в ту ситуацию, которая вполне могла обойтись без её участия, чтобы не чувствовать себя такой не нужной.
...Нет, ну что за положение такое! Когда кругом неё толпы людей, ей плохо. Когда людей вокруг неё нет - тоже нехорошо. Право, стоит подумать, а стоит ли ей возглавлять НУИНУ? Если бы на Сатанеев...
в голове что-то щёлкнуло. На этот раз память всё так же услужливо подкинула ей новые картинки: вот эти дела она брала на себя, а эти - Аполлон Сатанеев до Нового Года, а эти - после. Зато вот бумаг об увольнении данного товарища, хоть по собственному желанию, хоть нет, точно нет.
с негромким, но чётко различимым рыком Кира Шемаханская развернулась на каблуках и пошла прямо в Сатанеевский кабинет, благо что он был расположен не так уж и далеко от его собственного. Даже снаружи было видно, что он совершенно не заброшен, а уж, когда Шемаханская открыла дверь, и обнаружила Аполлона Митрофановича сотоварищи за небольшим обеденным совещанием (курочка-гриль, салат, компот из банки), то и последние сомнения рассеялись.
Первым, по иронии судьбы, её заметил сам Сатанеев и быстро скомандовал (причём точно также, как и в прошлом):
- Товарищи, товарищ директор пришла. Прошу покинуть помещение!
И все покинули его в предельном темпе. Кроме самого товарища Сатанеева, разумеется. Он-бы всё равно не ушёл, т.к. сидел за столом, а Кира Альбертовна возвышалась над столом ну с очень недружелюбным видом.
- Ты же уволен! - даже не произнесла, а прошипела она.
- Руки коротки, - ответ был даже более короток, чем груб. - Я уже сколько недель на своём месте занимаюсь своими делами, а вам хоть бы хны! Значит, так будет и дальше, особенно после того, как выйдете замуж и обзаведётесь мужем, детишками...
Раздражённая Шемаханская (так с ней ещё не разу не разговаривали) открыла рот, чтобы поставить собеседника на место, но тут он сказал про детишек.
Дети... То, что в браке обычно есть и дети, Шемаханская знала - отчасти по теории, отчасти по тому, что сама родилась в результате такого вот брака. Да, но, иметь собственных детей? Эта мысль была неожиданной. Новой. Немного страшной.
У Киры Альбертовны от этой мысли вообще подкосились ноги, и она села на ближайший стул.
- Так, Кира Альбертовна, вы в порядке? - немного испуганно спросил товарищ Сатанеев, т.к. лицо у его начальницы сделалось белым, как сахар.
- Д-да... нервы... Лена Колесникова мне от них выписала лекарства... у меня в кабинете...
- Ну так пошли к вам в кабинет, - резво сказал Сатанеев и повёл её туда - спасать. А то ещё помрёт случайно.
* * *
Все пять палочек лежали рядом в картонной коробке: четыре оконченные и пятая - незавершённая, правда на вид уже не отличающуюся от остальных.
- Ну? - шепотом спросил Брыль у Коврова. - Что?
- Гм. - Ковров потрогал сперва недоконченную палочку, потом одну из остальных, потом снова недоконченную, потом другую, и так, пока не сравнил недоконченную с остальной четвёркой. - Не знаю, Фома. Какая-то она не такая, понимаешь? Сам объяснить не могу, ты может её сам потрогаешь? А то...
- Н-да, - согласился с другом Брыль. - Какая-то она на ощупь... странная. Не нравится мне это дело, Витя, похоже, что в том, что с Алёнушкой нашей плохо сделалось, мы кругом виноваты. И наряд мы, того и глядим, тоже сорвём. Тогда точно - как прям на плаху!
Ковров кивнул. Надо было что-то делать. И он решился.
- Сперва покончим с палочками, - решил он. - Если сорвём наряд, то Шемаханова нам не простит... Сатанеева же нет, чтобы свалить, а с Толокнянкиной мы ещё со старого года не совсем помирились, т.ч. она не поможет. Значит, возьмём одну из старых заготовок, прировняем её с новыми - с первыми четырьмя, значит - и заполним ею дыру. Всё быстрее и логичнее, чем начинать с нуля - этого мы с тобой не потянем.
- а эту? - Брыль посмотрел на пятую, бракованную палочку в его руках.
- а эту пока оставим, - Ковров сказал задумчиво. - Выкидывать пока не будем. Может, ещё на что и пригодиться
Брыль подумал и пожал плечами. - Договорились.
Глава 5
- Так что же нам теперь делать? - Толокнянкова спросила у Елены Тиндареевны. - Рассказать?
- Кому? - кратко ответила Елена Тиндареевна, напоминая своей собеседнице, что та на данный момент немного слуга двух господ. - И зачем? В прошлый раз, когда Санина, оказывается, была не той Саниной, НУИНУ не пошатнулось, не содрогнулось, и не рассыпалось. Соответственно, я готова поставить на то, что и в этот раз большой беды нашему учреждению не будет.
- Это вам, Елена Тиндареевна, большой беды не будет, - хмуро возразила ей Толокнянкова. - Гложет меня подозрение, что по ведь миной части Санина супротив вас, как плотник супротив столяра. Вы и как исцелить её небось тоже знаете!
- Нет, - докторша ответила ей совершенно серьёзно, - не знаю. Хотя... имею теории насчёт этого. Всегда хотела провести несколько экспериментов по буржуазной науке психологии на живом человеке!
- Ой! - мысли об экспериментах на человеке явно пришлись секретарше не по нутру. - а может не надо? Елена Тиндареевна, товарищ Санина всё же человек! Это как-то не по-нашему! Психология!
Колесникова смерила свою собеседницу весьма специфическим взглядом, но прежде чем она успела сказать что-нибудь, в дверь постучали.
- Войдите!
- Извините, Елена Тиндареевна... и тебе, Лида, привет - но это опять мы. - в дверях появилось лицо Тани, "кошачьей переводчицы", и все остальные её части тела. - с просьбой, к сожалению. Меня с учёным котом вот вызывают на собрание... вы не могли бы туда тоже прийти... это связано с нашим экспериментом...
- с экспериментом? Несомненно, - Елена Тиндареевна! - Елена Тиндареевна немедленно поднялась. - Товарищ Толокнянкова, извините, что прерываю консультацию досрочно, но мне нужно идти.
- Да-да, я тоже, - секретарша едва не удержалась, чтобы запищать - отчасти от мысли, что её вежливо выпроваживают из чужого кабинета, отчасти от мысли, что докторша не будет экспериментировать на ней вместо Алёны Саниной.
И они вышли из кабинета.
* * *
- Ну и к кому мы идём? К Кире Альбертовне? - тоскливо спросил Фома Брыль у своего товарища.
На душе у двух магов было тоскливо. Всё же производство волшебных палочек было ремеслом новым, неопробованным, и тут такой аврал! Нет, новую пятую палочку сделали (вернее доделали-переделали), в коробку (точнее в ларчик) упаковали, но что делать со старой? И что писать в объяснении?
По-честному, конечно, лучше не писать, но вот врать бравые приятели не любили и не умели, особенно если вина и впрямь была на их стороне. Вот только и полной своей вины в этом случае они не чувствовали.
- а к кому? К Камнеедову и всем его, э, соратникам? Не смеши меня, - хмуро ответил другу Ковров. - Толокмянкова отошлёт нас опять же к начальству... Елена?!
- Колесникова тут причём?
- Да не причём, просто вон она идёт.
И действительно, перпендикулярно двум друзьям проходила Елена Колесникова вместе с переводчицей учёного кота. Вслед за ними, на некотором расстоянии, шла Лида Толокмянская, отчаянно изображая вид, что она тут совсем не причём, а идёт в том же направлении просто так.
Или нет. Более правильней было сказать, что трое дам шли в перпендикулярном направлении бравой троицы в прошлом, а в настоящем они остановились и посмотрели на них, когда Ковров окликнул Колесникову по имени.
- Вам что-то надо, товарищ Ковров? - сухо сказала двум кудесникам врачиха.
- Да не то чтобы от вас, товарищ Колесникова, - не удержался последний, - вы-то куда идёте?
- На совещание - нам моральную поддержку оказывать, - пояснила им кошачья переводчица. - а вы куда?
- Да вот, нужно посоветоваться насчёт этой палочки, - пояснил ей Ковров, извлекая оную из своего кармана, и возможно ошибочно, т.к. при её виде глаза у Колесниковой конкретно там блеснули.
- Палочка. Она была недоконченная, когда туда зашла товарищ Санина? - сказала она скорее уточнительно, чем вопросительно. Ковров машинально кивнул, и тогда Колесникова быстро выхватила ту палочку из его рук и убрала её уже в свой собственный карман: - тут она целее будет!