Давным-давно, когда ещё не было не людей, не богов, а мир был весь покрыт лесами да степями, горами да пустынями, был полон мир тварей, противный и людям и светлым богам. И одна из тварей звали Мааны, кто быстрее ветра бегала, и ростом была с гору, и сильна по росту, и была нраву дикого, свирепого. И было у неё семеро детей - от мала до велика. И хоть отличались они друг от друга по-всякому, они друг друга и напоминали: никто из них не любил бегать, любил нападать из засады, никто не любил ясным день, предпочитал тёмную ночь, да смуглый вечер, да туманное утро. И никто из них не ел траву - ел мясо живое, тварей других. Первое дитя звали котом, а второе - барсуком, третье было росомахой, четвёртое - рысью, пятое барсом, а шестое - тигром, а седьмое львом. И хоть первое дитя - кот, вряд ли мог справиться с зайцем, а от рёва сына последнего - льва - разбегалась вся округа, но не один из них не был похож на мать, Арысь-поле, Мааны-дракониху, от поступи которой леса ходили ходуном, сотрясались бездонные бочаги-болота, а любое из своих детей Мааны шутя, на спину поворачивала.
Но кончилось Время Предвечное, время тварей великих, и возникли над миром светлые боги - Солнце мужественное, да Луна прекрасно-изменчивая, да две сёстры-Зори, что врата дня и ночи сторожат, да Ветер могучий, да Гром-богатырь - и сокрушили они тяготу-бескрайность Времени Предвечного, и создали они людей, и поразили они всех зверо-чудовищ, наподобие Мааны-великой, от поступи, которой леса ходили ходуном, да сотрясались бездонные бочаги-болота, и создали они людей.
Людей-то создали, а кто в помощь им будет? И пал взор светлых богов на меньших детей великих чудищ Времени Предвечного, и предложили им мир. По разному решили дети эти - одни стали людям друзьями надёжными и слугами верными, другие стали им соседями добрыми, а то и недобрыми, а третьи стали супротивниками грозными, как им, так и светлым богам - все по всякому.
...И вот пал взор богов на семерых детей Мааны-великой, и сказали боги семерым детям:
- Станьте верными слугами и друзьями надёжными людям - созданиям нашим, и вам всё оплатится щёдро, сторицей! Не станете - и горько раскаетесь! Ждём ответа вашего!
И разошлись семеро детей Мааны-великой - каждый за своим ответом.
Первым - кот вернулся. Притащил свой ответ пташку малую, да и ещё он потрепал её порядочно, прежде чем богам дал.
И сказал Ветер, ибо птицы все - слуги его:
- Невелика добыча - воробей-пташка, да и ответ неясен - толи уважил, толи нет. Видно, что и дальше с тобой, кот, так будет: коль и будешь ты служить людям так неверно, коль и не будешь - то и сожалеть не будешь. И по сему, да будет так: когда у людей жить будешь, то и будешь им служить только такую службу - всякую мелкую тварь истреблять будешь; а когда и такую службу служить им откажут - то и тебя выкинут люди вновь на улицу, но и там ты не пропадёшь, а всё ту же тварь мелкую истреблять будешь - и так будет у тебя на роду написано.
Ничего не ответил Ветру кот, а пошёл к людям, стал тварь мелкую истреблять, а взамен - на завалинке спать, песни всякие напевать, а порой и приворовывая, ни в чём не расскаяваясь, ни в чём не сожалея.
А вторым пришёл барсук. Притащил он в ответ полную пасть червей земляных, да лягух болотных, да прочей твари гнусной, поганой, что не радует не людей, не богов кроме Земли, и твари эти - слуги и уши её.
И ответила потому барсуку Земля:
- Негодный ответ притащил ты, барсук! Видно сразу, не будет от тебя не добра не пользы ни богам, ни людям. По сему и убирайся прочь в чащобы непроходимые, в болота лесистые, чтоб и духу твоего у жилья людского не было - и так всему роду твоему написано будет!
Так и сделал барсук, ушёл жить в чащобы глухие, позабыл про богов светлых, выкопал себе нору глубокую, тёмную, там и зажил, никого не привечая, ни с кем не здороваясь.
А росомаха пришла третьей. Хоть и третьей - да видать по своей воли, ибо ответ у неё - коза, что от старости либо мора околела.
И сказала ей Луна:
- Скверный у тебя ответ нам, и по сему прочь с глаз наших! Живи там, где барсук живёт, и ешь тоже!
И посмотрела тут угрюмая росомаха на богов, и было во взоре её упрямство злобное, да обжорство безжалостное, и сказала она в ответ богам:
- По законам матери моей Мааны-великой, буду я бродить, где захочу, и буду, есть, что одолею.
И разгневались тогда боги, и навалилась на росомаху тяжесть - как будто медведь лапу положил, а сам тот медведь с гору, и лапы у него - тоже с гору, и давит та тяжесть росомаху в землю, и стала она ростом больше хоря, но меньше медведя. Но ничего не сказала больше она, лишь вонь пустила из-под хвоста.
И сказал тогда главнейший из богов, после миро-Творца, светлое Солнце:
- Так и будет, росомаха упрямая: будешь ты жить по законам матери твоей, Мааны-великой; но и ты, и потомки твои, будут такого же роста и такой же формы, и будешь всегда вонять перед смертью!
И снялась с росомахи тяжесть, и ушла она в леса, ни сказав больше не слова. А за ней пришла рысь, и принесла молодую косулю, что исподтишка удушила.
И заговорил, глядя на ответ такой, Змей - праотец всех великих змеев:
- Хоть и пестра ты снаружи, рысь, да черна ты внутри, добывать свою добычу любишь в темноте да в тишине, исподтишка, да такую добычу, против которой тебе не проиграть. И потому люба ты мне, и говорю я тебе это: живи и ты, и весь род твой, в лесах да в зарослях диких, да и добывай свою добычу там же, да так же расчётливо, и с человеком и полями его дела не имей, и бей всё также из-за угла, и будешь непобедима! Но коли в честный бой пойдёшь - то уже пеняй на себя!
Лишь кивнула рысь и исчезла в густых зарослях, а к богам уже барс идёт, в зубах горного барана несёт, да с трудом добытого.
И сказал тогда Ветер, смотритель гор, и всех тварей горных:
- Храбр ты барс да упрям, нелюдим, но благороден - лучший ты, видать, из детей Мааны-великой! В труде ты добыл барана горного, в бою честном, и посему - люб ты мне, как и весь род твой, и потому будешь жить в моих владениях - горах, и добычу твою добывать там же будешь, с человеком дела не имея!
Дунул тут Ветер на барса, и отросла у барса новая шерсть - длинная, густая, да сине-белая по цвету, лишь несколько розеток чёрного цвета осталось. Кивнул барс в знак благодарности и ушёл в горы.
А к богам уже тигр идёт, а в зубах у него лошадь целая.
Нахмурились тут боги, и заговорил Огонь, коварный искуситель слабых духом и нравом, своенравный бог:
- Ох, и силён ты тигр, ох и могуч! Да только люта твоя сила, да только безжалостна твоя мощь! И хоть темны сути сестёр твоих, росомахи да рыси, да только превзойдёшь ты их обеих! А посему люб ты мне, как и дети твои будут. Будишь ты и дальше жить всё также, нападать из засады, давить всех тех, кого одолеть сможешь. Да только не будет у тебя покоя, будешь ты непоседой неприкаянным, и дети твои такими же будут, и не будет у тебя дружбы с людьми, ибо слуг ихних будешь губить ты!
И огрел тут Огонь своей плетью тигра, и выжиг местами шерсть у него до черноты, а в других местах сделал шерсть тигриную одним с ним цвета. Рыкнул тут тигр знак согласия и ушёл.
А последним из детей Мааны пришёл лев, и принёс он свой ответ богам - человека убиенного.
И разгневались не на шутку боги, и сказал главный из них - великое Солнце:
- Как ты смел, негодяй, лишить жизни человека, творение наше? Хуже ты росомахи и рыси, лютее тигра! А посему - и ты, и род весь твой - пусть убирается с глаз людских и наших в пустыни безлюдные да степи бескрайные! А коль человек узрит тебя - почтёт за великую честь казнить тебя смертью лютой, вроде той, которой ты его казнил! Убирайся!
И поразил лучами-стрелами своими льва Солнце, сделал шерсть его того же цвета, которого он сам. И ушёл прочь в пустыни безлюдные да степи бескрайные, с глаз людей и богов седьмое дитя великой Мааны - лев.