Как бобыль мужика хоронил

В одном местечке кладбищенская ограда совсем прохудилась - надо бы заменить, а охотников на это дело не найти: работа и так паршивая, а тут ещё недавно одну бабу похоронили, колдунью-еретницу, по слухам. Похоронили её за кладбищенской оградой, и с той поры слухи недобрые обо всём том кладбище поползли, никто туда идти не хотел, разве что по нужде, и то всей семьей.

А тут - как назло - умер в деревне один горемыка. Отпеть-то его отпели, а вот с похоронами заминка вышла: попу пришлось в город поехать, т.к. в деревне никто ограду чинить не хотел, не за какие деньги. Наоборот, деньги всей деревней собрали (особенно местный мельник и деревенский староста), отдали их батюшке и помахали ему платками на дорожку.

Ну, поп уехал, покойник остался. Хоть и не особенным грешником был он при жизни, а только надеется на нетленность мощей семье не приходилось, надо мертвеца хоронить, и желательно до того, как батюшка вернётся, желательно с плотниками из города.

Но кому на кладбище идти? Судили-судили, рядили-рядили, и вспомнили про одного бобыля, который жил на худом конце деревни. Парнем он был отчаянным, т.ч. если не он, то кто?

Вот семья покойника и пошла к бобылю. Тот выслушал и отказался - ваш это был муж и отец, вам его и хоронить, а мне он кто? Семья покойника маялась, мекала и бекала - силой же не заставишь, он ещё и попу расскажет, тогда ещё больший позор на всю семью ляжет, но наконец договорились (задаток - половину вперёд), взял бобыль гроб и покойника, и повёз их на тачке на кладбище.

Кладбище (и церковь) были не то чтобы далеко от деревни, но уж не так и близко: пока бобыль до туда худо-бедно добрался, смеркаться стало, а в округе не души. Вот бобылю и расхотелось идти дальше, встал он, огляделся, и видит, что вроде бы он и так уже на кладбище, вон и ограда, сломанная, вблизи виднеется...

Стал он копать. Копал-копал, копал-копал, не так уж долго копал, и выкопал... гроб. Грубый такой гроб, деревянный, на крышке уже кое-где прорехи имеются... и как будто сквозь одну из прорех глаз смотрит, пристально так, недобро.

- Эге! - сказал бравый бобыль, и крышку ту заступом в сторону оттащил. Ну, точно - "нехорошая" та покойница-еретница, лежит в своём гробу, вроде бы и мертва, но и нетленна. Лежит и смотрит на него так пристольно-пристольно как Софи Лорен на водопроводчика в немецких порнофильмах смотрит.

- Эге! - повторил бобыль, - да тебе, кума, мужик нужен? То-то ты такая сухая и взгляд такой колючий. Ну так вот тебе мужик! - взял и положил привезённого им покойника прямо в гроб, на еретницу, и крышкой более новой этот совместный гроб закрыл. Закрыл и закопал, тщательно так, а сбережённые материалы в кустах спрятал, домой пустую тачку повёз.

А там его родня покойника дожидается.

- Похоронил? - спрашивают.

- Ага, - отвечает бобыль. - Похоронил.

Ну, его поблагодарили, отдали остальные деньги и прочее, о чём договорились, и оставили его одного.

Сел бобыль, стал ужинать, а у самого на душе неладно: а ну как вернётся поп-батюшка с плотниками из города? Тогда-то все сразу поймут, что он похоронил покойного мужика в нехорошем месте - что ему тогда будет! ...А и раскапывать ту могилу во второй раз и заново покойника хоронить - тоже сил нет, да и смелости тоже. Что делать?

Долго думал бобыль, и наконец придумал. Взял с собой хлеба да соли, да свечек, да инструмент его кое-какой домашний, и пошёл обратно на кладбище. Время было позднее, а отступать было некуда: скоро поп и плотники должны были вернуться...

...Пришёл бобыль на кладбище, поплевал в ладони, завернул рукава, и айда ограду кладбища деревянную перестраивать! Пригодились и спрятанные им раньше в кустах "сбережённые материалы" - пошли на доски.

Ох, и долго же работал наш бобыль, ох и страшно ему было - а попа и общества было ему ещё страшней, т.ч. несмотря на страхи ночные ух уж он и наработал! Ограду всю спереди перечинил - теперь она на прямоугольник стала похожа, что ему и было надобно...

Перечинив же ограду, взял он все свои причиндалы и со всех своих ног наутёк оттуда: сперва к себе домой, а потом - на востоке уже светать начало - к реке, искупаться, всю пыль да грязь да стружку смыть.

А пока бобыль в речке купался, в деревню вернулся-таки поп, с ним несколько плотников. И те, и поп - все насупленные, в дурном настроении, проехали по деревне тихо, без звона. Проехали - и до кладбища доехали.

- Да-а, - говорит попу старший из плотников. - Что же вы раньше нам не сказали, что дело тут такое? Мы бы тогда столько не торговались! Да и теперь готовы вам процентов 20 отдать обратно!

Поп почесал лоб, вспомнил с какой яростью он за эти деньги сперва с мельником, старостой и другими мужиками торговался, а потом и с плотниками, и сказал:

- Давай! Отдавай!

Вот плотники и докончили то, что бобыль начал, да так лихо, что распознать то, что раньше кладбище было квадратным, а не прямоугольным, стало невозможно. Докончили, рассчитались с попом и старостой, и уехали.

На том дело и кончилось. Могилу мужика (и еретницы) потом нашли, но была она уже на территории кладбища, а не за ним, т.ч. проблем тут не было. Могилу же собственно еретницы и не искали, т.ч. дело на этом и кончилось.

Да, и слухи о том, что на кладбище по ночам чего-то нехорошо тоже прекратились. Видно, кладбищенская ограда попорченная всем тогда сильно на совесть и мысли давила...

Конец