После того, как Васька с сёстрами закончила сказку о девицах и о птице-алконосте, на тракте восцарилось молчание. Слухи и придания о четёрых птицах были достаточно распостранены, особенно вдали от Стармина, и дайны охотно обьесняли, что Сирин, Стрататим, Алконост, Гамаюн - это четыре стихийных бога, в своих устарелых ипостасях. Другие утверждали, правда, что это - т.н. женские лица этих богов, но подобные обьяснения попахивали орочьим шаманизмом, а поскольку в последнее время ходили слухи, что в северных степях собирается очередная орда, чтобы пойти в набег, то орки, и всё и вся, что были связанны с ними, были не популярными.
Но я отвлеклась. В конце концов, Васька вполне могла просто придумать и рассказать простую сказку, сложенную долгими зимними вечерами, за вышиванием или пряжей. В детстве, мои покойные соседки так и поступали, прежде чем начать пугать нас проделками змеи-Медянницы и Синей бабы. Почему нет?
Тишину разбил звучный волчьий вой - именно волков, а не оборотней, но день уже даже по летнему времени клонился к вечеру, а дорога мне была малознакома, и где тут постоялый двор или деревенька, чтобы заночивать, мне было неизвестно.
- Прибавим ходу, - сказала я Смолке.
- Девоньки, подождите!
От неожиданности мы вздрогнули. Нас настигало ещё несколько телег - не карет, а именно крестьянских телег. Нас, конечно, было немного - одна телега да Смолка (к'ьярды, даже полукровки, в телегах бежать страх как не любят), а тех было пожалуй телеги три, и скорее торговые, чем пассажирские.
- Да, чего вам надобно, дядюшка? - спросила одна из Горнистовых, пока я раздумывала, а не создать ли световой пульсар? Вечерело, конечно, медленно но верно, конец лета - закат будет длиться с час-полтора, но то в небе, а на земле, в лесу, расклад иной.
- Извините, - окрикнувший нас мужик несколько смутился. - Не хотел вас пужать, просто дорога идёт лесом, время идёт к вечеру, а тут ещё и волки. Оно конечно, летом они должны быть смирными, но последние годы уродились несколько холодными да голодными - кто их знает? А вы куда едите?
- В город, - сказала я расплывчиво. На вид мужик был ничего, типичный белорец или винечанин, только борода лопатой, скорее как в Вольмении или в Руре, чем у нас. Хотя, как рассказывал мне Важек, "когда я вижу эту холёную эльфийскую морду", (речь шла об одном из наших одноклассников из Ясьнева Града), "то скорее отрастить бороду хочется, чтобы все девки знали, что есть мужчина". Может и так тут? Да и чего я к этой бороде приклеелась? Видно, после Догевы (у вампиров бород нет, как и у эльфов) у меня на природно-бородатых реакция.
Ладно. Что-то я задумалась, а время и место всё же не те.
- Скажите, дядя-
- Парфнутий-
- Дядя Парфнутий, а нет ли поблизости постоялого двора какого? А то люди мы тут не совсем местные-
- Постоялого двора нет, - с удовольствием ответил дядя Парфнутий, поглаживая свою бороду (веником), - тут деревня неподалёку, дворов 30-20, там мы обычно и ночуем, когда на ярмарку ездим.
- Ярмарка? Огустинская? - деловито встрепенулась одна из младших блондинок. - Помню, помню, мы однажды там мне бусы купили, а сёстрам - бусы. Правда, это было давновато...
- Она самая, - ещё больше повеселел мужик. - Мы там, правда, не серьгами-бусами, но мёдом - торгуем. Бортники мы, а вон в бочонках тех - уголь.
- Уголь?
- Ага. Знакомые-углежоги продать попросили. Сами они на ярмарку выбраться не смогли, только вот Бурю послали помочь нам - Бурька! О тебе ж говорю!
- Ага, дядя Парфнутий, - согласился молодой парень, напропалую кокетничая с младшими Горнистовыми, причём при взаимном участии. - Углежоги мы, а дядя Парфнутий и его родня - пасечники лесные, бортники. Вот дед Плоскиня и решил совместить приятное с полезным, ага-
- Да вы не слушайте его, - выдохнул Парфнутий. - Он у нас хороший, бабник только. Он бы и мавку лесную взял, если бы мог. А что до ярмарки, то - тпру!!
Мы остановились и посмотрели по сторонам. Ярмаркой тут и не пахло, типичная деревня полу-лесного полу-полевого типа. На трактах таких деревень - несчесть. Причём тут ярмарка.
- Это, значит, та самая деревня, где мы ночуем обычно, - ответил на наш немой вопрос дядя Парфнутий. - В этот раз тоже. Не волнуйтесь, народ тут добрый-
- А чего тут так темно? - спросила Мараша.
- Почему темно? - возразил ей Буря. - Вон там, вон та вот храмина - она очень даже светится!
* * *
"Храмина" действительно светила, правда это была не "храмина", но простой деревенский храм, классической деревенской формы, с двумя окнами и раскрытой дверью. А светилась она изнутри благодаря зажжённым свечкам.
А свечки горели потому, что мы прибыли прямо к похоронам, причём к похоронам нехорошим: крестьяне явно находились внутри святилища не только, чтобы отпеть покойницу (судя по размерам гроба - ещё и малолетнюю, не взрослую уж точно), но и чтобы не сидеть по отдельности в домах, скопом-то и нечисть бить легче.
Услышав скрип наших телег, однако, крестьяне бойко выбежали из церкви, включая и самого дайна (невысокого мужчины, с короткой бородой и усами) и взяли нас в полукруг.
- Кто такие? Откуда едите и куда? - спросил у нас деревенский староста (судя по медной бляхе).
- Да ты шо, Грийан, не узнал? - удивился Парфнутий. - Это ж мы, как всегда!
- Сам вижу, что вы, - согласился Грийан, - но... тьфу ты! Действительно вы! Просто, время сейчас дурное-
- Чтобы ночивать в чистом поле - ещё хуже, - возразил главный бортник. Ему охотно вторил волчий вой из тёмного леса (пока суд да дело, в округе стемнело окончательно). - Грийан, не злобствуй.
- Я не жлобствую, - окрысился староста.
- Тем более, даром что и речи о жлобстве не было, - не уступил бортник.
- Да я что, Парфнутий? Я ничего, просто... у Оликсы племянница померла, и как-то нехорошо, кикимора запечная её удавила.
- Что-о? - непроизвольно вырвалось у меня. Не люблю вмешиваться в чужую беду, особенно когда меня не зовут, но кикимора запечная? Это ещё что? Кикиморы за печками не живут, как обитательницы болот они за печками имеют тенденцию дохнуть, а не детей давить.
- Кикимора! - метнул на меня хмурый взгляд староста. - Водятся тут такие... А вы собственно кто?
- Маг-практик, - ответила я хмуро, доставая из-за пазухи фирменный медальон, а заодно и бумагу с печатью. - Соизволите посмотреть?
- Соизволим! - Грийан взял у меня бумагу, и вместе с дайном аккуратно осмотрели её всю. (От души надеюсь, что носами по ней они поводили потому что близоруки, а не неграммотны.) - Ясно, и вы что тут? Делаете, в смысле? Охранницей нанялись?
- Можно сказать и так - провожаю знакомых до города, - согласилась я. - Бумагу обратно можно?
- Можно-можно, а если мы вам 20 кладней скинем, вы не откажитесь ночь с покойницей провести? - внезапно спросил у меня дайн.
- Чего? - удивилась я. - Родные возражать не будут?
Покойников, прежде чем похоронить, надо продержать в церкви хотя бы ночь, и провести её с ними - попрощаться. Обычно это делают родные и близкие усопших, а не маги-практики, что меня и удивило.
- Нет, не будут, да и не было у неё родных, только Оликса, да и та ей только тётка, - дайн ткнул пальцем в сторону.
Я посмотрела туда. Оная Оликса, женщина среднего роста и возвраста, с несколько землистым цветом кожи и грубыми чертами лица, посмотрела на меня с откровенной неприязнью, т.ч. я даже порадовалась, что в её сторону посмотрела не только я, но и все остальные, а не то сглаз мне был гарантирован.
Да, но разрешила (разрешит) ли она выполнить желание Грийана и дайна?
- Она не возражает, - продолжил тем временем староста.
- Не возражает? - уточнила я, пока все продолжили смотреть в её сторону, затаив дыхание: даст, не даст?
- Не возражаю, - процедила тётка, резко повернулась и ушла в темноту. Учитывая, что одета она была в чёрное и тёмно-коричневое, цвета траура, а заклинание ночного зрения я не использовала, я очень быстро потеряла её из виду.
Остальная толпа, тем временем, выдохнула с явным облегчением: кикимора запечная или нет, а видно и смерть покойницы была нехорошей, и её тётка особой любовью тут не пользовалась и никому заменять меня у гроба не хотелось.
- Ладно, - согласилась я. - Покойницу покараулю. Что-нибудь мне следует знать? Чтобы конкретно?
- Покойницу звали Илария, было ей при смерти 11 лет...или 12? Грийан, ты не помнишь? - дайн обратился к старосте.
- Нет, - хмуро ответил он. - Оликса привела её год-два назад из одной из соседних деревень, сказала, что Илария ей племянница, и с тех пор они и зажили вместе. Хорошая девочка... была, не то, что тётка. Стерва та, да и вообще в...хвыба.
Вопросов у меня больше не было. Судя по выражению ушедшей в деревню Оликсы, её никто оставлять в компании с недавно помершей (от "кикиморы") племянницы не хотел - случись что, кто кого тут испортит, это вопрос, но вот ответ в любом случае будет не хороший для остальных крестьян.
Ладно. Останусь. Всё равно ночевать тут придётся, а покойников я и раньше караулила. С тёткой той, если что, я справлюсь, а если покойница откажется лежать в своём гробу - то тоже. Где наша не пропадала?
* * *
После моего согласия у селе произошёл всплеск активности, и очень быстро моих новых знакомых разместили по домам, Смолку привезали за домиком дайна (он жил раздельно от храма), а я осталась одна.
И с гробом, конечно. Ох, сколько я их и насмотрелась! Берёзовые, осиновые, липовые, дубовые (как же без дуба?), сосновые, еловые... Большие, маленькие, средние. Чёрные, белые, с лентами, золотом и серебром, камнями... И из немалого их процента вылезала всякая пакость: зомби там, упыри, пару раз - некие падальщики, похожие на толстых гусениц с щупальцами вокруг зубастых ртов... да мало ли что?
Тут же... Помещение было большим (по сельским меркам), добротно сделаное, вдобавок содержащее множество свечей, от которых было и светло, да и тепло - ночи-то хоть и летние, но прохладные, да и комары...
А вот их-то и не было, хотя окна были без ставень, да и дверь полностью не закрывалась, рассохлась со временем. Чудеса какие-то, или это запах от свечей?
А свечи-то действительно пахли, в чём, впрочем, особенно необычного не было. Бравые бортники, по видимому, проезжали через это место не раз и не два. Те, кто имел дело с пчёлами (и после пары-тройки жал не послал их к мракобесам), достаточно быстро познавал, что пчёлы, это не только мёд, но и воск, да и другие снадобья для зельев...
Из-за околицы деревни раздался волчий вой. Я вздрогнула и очнулась: в теплоте, в темноте, полной разных травных запахов, я похоже задремала.
В темноте? Похоже, я продремала больше, чем изначально подумала: многие из свечей погасли, и храм заметно потемнел.
- Нет, это мне годится, - сказала я себе и щелчком пальцев снова зажгла свечи. Не все, конечно, но помещение снова осветилось.
И снова чем-то запахло. Но на этот раз у меня были другие планы, чем нюхать крестьянские благовония, и я, пошарив у себя в рюкзачке, достала свою собственную свечку. Свечку мне подарил на свадьбе Енька, заявив, что сделана она из подлинного пчелиного воска. Поскольку магам обычно легче создать свечку самим из образа и подобия, чем купить на рынке или в лавке, я поверила. Опять же, некоторая магия требует как раз натурального воска, вот как сейчас.
Второй вещью, которую я достала, была шепчущая монетка. Пифия из меня конечно никакая, как и травница, но зачаровать монетку умеет каждый. Подбросишь, задашь ей простенький вопрос, и когда она упадёт лицом или решкой, в ухе прошепчут "нет" или "да". Просто, но и ограничено: во-первых вопросы должны быть совсем простыми, на которых можно ответить только "да"-"нет", а во-вторых, обычно такая монетка очень быстро разочаровывается, и становится обычной. В моём случае её хватает только на три вопроса... другое дело, что после того злосчастного экзамена я ей больше и не пользовалась, т.ч. теперь только два.
Из лесу раздался какой-то шум - видно волки чего-то там не поделили. Обычно звери избегают всякую нечисть, но, скажем, по осени лоси и кабаны, во время брачного безумства, готовы поднять на клыки и рога что и кого угодно, за исключением драконов, мракунов и волотов. Их жёны, когда защищают своих лосят и поросят, тоже. Ну а волки...тут всё зависит от размеров стаи...
Пока волки занимались чем-то своим в лесу, я тоже не теряла времени. Монетку под свечку, свечку зажгём с вывертом, и раз! Маленький оберег от всякой мелкой пакости готов.
И заработал! Очень быстро вокруг светившегося фитилька закружилось облачко этой самой мелкой пакости, похоже, что со снотворным эффектом. С отепляющим тоже, т.к. в церкви несколько похолодало... или это ветер подул? Свечи задул... кроме моей...но моя хоть и светила из-за колдовства, но не грела...
И тут заскрипел гроб. Я оторвала взгляд от облочка тёмной магии (вернее - грязной магии) и посмотрела на ожившую покойницу. Что мы имеем на этот раз?
Не банального зомби, уж точно. Иларии могло быть только 11-12 лет, но судя по точёным чертам лица, серым волосам и по сине-серебрянным глазам она обещала вырасти в настоящую красавицу...да она такой уже и являлась! Какие 11-12 лет? Судя по росту и фигуре ей было по меньшей мере 15, и она явно не собиралась останавливаться на этом: она стремительно прибавляла в росте (и в округлостях), и всё заметней бледнела.
- Пусти, ведьма, - просипела она явно охрипшим голосом. - Пусти-и!
Мой маленький оберег резко плеснул вверх язычком света, чуть в лицо не попал, но дело сделал: я очухалась.
Что такое было перед мной? Явно не нежить; впрочем, глядя в глаза, теперь уже просто два блестящих серебрянных зеркала живой, или даже человеком, назвать Иларию тоже было нельзя.
Или можно? Внезапно мне вспомнилась наша предпоследняя мирная беседа с Кирреком, когда он рассказывал, как началась его нелюбовь к водным духам, как он им насолил, как он...огненного духа-мефита вселил в труп. В результате получился не банальный труп, но нечто более стихийное и мощное, которое потом и дало ему идею, как спасти Менку от смерти...
И вот теперь на меня надвигалось нечто стихийное и мощное, и холодное - вроде мощной метели в конце зимы.
Пустить? Гибрид стихийного духа и человека, созданного с неизвестно какой целью и планами? Сейчас! Но что делать? Мечом? Стихийные духи (например, огненные, с которыми я иногда работала) на металл не реагируют, а могут и ответить так, что меч рассыпится в прах вместе с частью меня. Магией? Что я сейчас могу, у меня только оберег-свечка.
А ведь это идея!
- Пустить? - ответила я, нанося бывшей Иларии телекенетический удар (та едва отшатнулась назад, но пространство для маневра я выиграла). - А это идея! Получай печать!
Собственно, сделаный из свечки и монетки оберег соединял их друг с другом при помощи магии, нанизав одно на другое как на ось. А учитывая природную гибкость магии и разогретого воска, я без труда смогла изменить свой магический импульс, привратив монетку в снаряд-печатку, впечатав её прямо в лоб гибриду и установив с ним пускай и хилый, но магический контакт.
- Иди отсюда туда, где родина твоя, - проговорила я нараспев, держа супротивника со всех своих скромных сил. - В этом мире нет места для тебя, стихийных дух!
И тут дух дал откат. С треском, со звуком напоминающий лопнувшую баранью кишку, если перекачать туда воздуха, моя монетка рассыпалась на клочки, в прах, Иларию (или её труп) в самый дальний конец храма, а меня - из него (хорошо ещё, что дверь была не заперта, и распахнулась, когда я в неё врезалась, а не то мне бы тут имрюк и настал). А в самом центре здания (нет, мне это не почудилось) на несколько мгновений, пока я приходила в себя, появилась фигура, вроде бы человеческая, но слепленная из снежинок - а потом она исчезла, как снег на солнце.
А на шум и грохот, произведённый мною (и духом, конечно), сбежалась вся деревня.
* * *
- Что случилось? - сурово спросил староста Грийан, когда я, наконец, перестала изображать перевёрнутого на спинку жука и поднялась на ноги.
- Покойница, - ответила коротко я, - только не совсем. Где её тётка?
В толпе возникла заминка и пауза, в которой мы и услышали слабый стон, доносящийся из церкви.
- Что там? - поднялся чей-то вопрос, но дайн резво бросился вовнутрь, и через несколько минут вывел оттуда Иларию, теперь уже точно девчонку 11-12 лет, с серыми волосами и сине-серыми глазами. По лбу, из носа и треснувших губ капала кровь, но шла она сама, самостоятельно.
- Что с ней? - староста задал следующий вопрос.
- Кто-то вселил в неё стихийного духа, - хмуро ответила я.
- Это как?
- Очень сложно, нужна высокая степень магии-
- Оликса, - уверенно сказал глава бортников, с интересом прислушивающийся к разговору. - Она ж, чуть что, тычет своей этой гумагой, вроде твоей, ведьма, что она-де какая-то там мастер-травница, в ворону там превращаться умеет и что-то там ещё.
- Ага, - закивали в толпе, и не надо было особенно напрягаться, чтобы услышать, какая это Оликса страшная и ужасная ведьма. Насчёт этого мне было неизвестно, но где она?
- Извините, госпожа практик, а что с девочкой будет? - тихонько спросил у меня дайн.
- Не знаю, - ответила я также тихо. - Тётка что-то не торопится показаться под наши ясны очи, а других родных у неё нет, как я понимаю?
- Нет, - выдохнул дайн. - Что ж, боги повелили, а король наш потвердил, что церковь должна заботится о сиротах.
- В данном случае церковь - это вы?
- Есть такое, - согласился дайн, пока я украдкой подавила зевоту, и тут... пропели петухи.