Было всё это давно -
Не при Медном, Серебряном веке.
Люди не знали вот бед,
Но познали и труд, и работу,
Познали тайны они
Мира и стали богаты,
Самоуверенны стали -
Тут и беды злосчастные 
Стали со ними случаться.

Жил вот богатый шаман,
Жил от людей на отшибе,
Как было заведено,
Но жил богатым поддворьем.
Жил он с своею женой,
И с сыновьями двумя, а ещё
Жили там ученики, 
Трое шаманов, но юнных,
Слушались старого все,
Но с сынами неладно вот вышло.

Вышли вот раз по утру 
Старший да младший сыны
На охоту; стали камлать,
Что кому из них нынче 
На этой охоте да будет.
Стал камлать младший -
Червечина проела камланье:
Того раньше ещё не бывало
В мире, и сильно тому сыновья
Удивились.

Стал камлать старший -
И снова неладно: тигриное 
Вышло двуцветье, всё
Жёлтое с чёрным.
- Ох брат, не к добру
Вишь, нам камланье 
Сегодня выходит,
И гляди-ка на небо:
Крылами сов облака
Зорю утренню скрыли -
Пошли-ка домой, на 
Троих-то, с отцом,
Разберёмся.

Молвил так младший брат,
Но ответил ему так брат старший:
- Что червоточина знаки проела,
Камланье твоё погубило -
Это знак: трусость в тебе поселилась,
И погубит тебя, коли ты её, вишь,
Не поборишь; что ж до меня,
Не боюсь я сего да двуцветья;
И мы поглядим, 
Что на небе к полудню да будет!

Молвив так, в лес он пошёл;
И едва только скрылся из виду
Дом родной и высокие домова крыши,
С тигром столкнулся он,
Со зверем люто-коварным,
Что был помечен огнём,
И кто человеко-убийцей
Был
(Позже люди его одолели;
Но это было потом, а сейчас
Не о том сказ сий будет).

Рыкнул зверь, брата подмял,
И уже его тело терзает;
Увидал это младший-от брат,
И стремглав побежал от убийцы...
Мчит его страх, и заводит всё дальше в чашобу;
Стукнулся вот он об ствол, на спину пал,
Кувыркнулся; снова вскочил,
Но уже не на две, на четыре,
Ноги-руки - обернулся таёжным он зайцем,
Трусом серым, но на человека похожим...

А тут проснулся шаман -
Где сыны? - вопрошает.
- Да на охоту ушли,
И вообще-то довольно 
Давно уж.
Стал тут камлать он,
И видит - выходит неладно,
Всё черно-желтое,
Тигра двуцветье.
Да вишь углядел он и
Что-то ещё, и сзывает,
Учеников, говорит он:
- Видно беда приключилась
Чёрная с ними, да вишь,
Жёлтый страх мне мешает,
Точно всё распознать,
Но я вижу: коль мы 
Пойдём, да семь дней 
На восток, возвратятся
Сыны мне; но коль
Не дойдём, все мы сгинем...

Старцу тут поклонились 
Ученики и жена;
Ученики собираться в путь стали;
А жена ждать мужа, да и сыновей
Ровно через неделю; да вишь
Нелёгко на сердце у жены было,
Что черно-жёлтое вышло двуцветье,
Знак тот был шибко дурной -
Но она ничего не сказала,
Не ученикам, не мужу,
Когда те поддворье покинули...

Шли первый день четверо;
Под ногами блестели да росы,
Словно русалочьи слёзы -
Но кругом было тихо,
Тихо до вечера, 
Стал тогда шаман 
Камлать, ученики лагерь ставить.

Но вот шаман отошёл,
К ученикам выбегает,
Заец таёжный, да серо-трусливый;
Немедля, средний да ученик
Его бездумно так прибивает,
Старший да младший - разделывают
И съедают; хотели оставить 
Учителю, но оголодали,
За день поста, что ему ничего не оставили.
(Кости да в лесу зарыли.)

Тут и выходит учитель.
- Камлал, - говорит он, -
Я долго, да жёлтый страх
И беда, чёрная грозно,
Камланье скрыли,
И глядите на небо:
Как вороньё,
Тучи чёрные зарю закрыли - 
Знак тот дурной, и тревожно
Мне что-то: вы мне скажите,
Что тут в моё отсуствие были?

- Да ничего, - говорит
Ученик старший, а младший
И средний кивают; хотел рассказать
Было младший про зайца
Да старику рассказать;
Но поднялся змеёю
В нём жёлтый страх - 
Промолчал посему он...

Шли второй день четверо;
Под ногами их стало
Хлюпать болото;
- Се не беда, - говорит 
Тут шаман; вызывает
Старшего ученика, 
И даёт ему посох 
Древяный, трезубый,
И говорит ему:
- Первым подойдёшь ты,
И путь нам сквозь болото
Проложишь: путь тебе посох укажет,
А также покажет
Тебе чудеса
Всякие, но на их не смотри ты -
Не то сам пропадёшь,
Да и нас ты погубишь...

На это с поклоном,
Взял ученик этот посох,
Вперёд с ним отважно пошёл он.
Посох его ведёт, а он сам
Вслед за ним жадно шарит:
Со вчерашней до ночи,
Как съел свою он часть зайца,
Вишь поселилась в нём жадность,
И чем дальше, тем больше да точит
Она его нутро, мозги ему крутит,
Взор его водит - он видит, 
Сидит на цвете да белом,
Болотница, ноги свои
Только прячет; его же манит,
Улыбаясь...

Дальше идёт ученик,
А пред его взором,
Рыб косяки, стаи уток,
Хатки бобровые,
Норы ондатр,
И прочие
Там вот богатства
Жизни живой,
Которых болото питает;
Дальше идёт ученик,
И чем дальше, тем больше да точит
Жадность нутро и мозги его крутит;
Вышел на берег он с посохом,
Да обернулся - тут седовласый
Учитель-шаман, ученики-други тут же:
Тут помрачнел его ум, жадность его победила,
Посох перехватив, прыгнул он снова в болото.
Нырнул и вынырнул, и обернулся
Царем болот, повелителем,
Уток, и рыб, и лягушек,
Болотниц-кувшинок опять,
И всех прочих,
Живых и мёртвых,
Которых болото питает:
Стал он духом
Жадным-взбалмошным,
К людям очень недружелюбным...

Ох помрачнел как шаман,
Да уже ничего не поделать:
Ученика не вернуть,
Не вернуть и,
Тем более посох.
На ночь остались они
Трое уже, 
А болото недобро ходило
Всё ходуном 
И над ним светличками летали
Синие, красные всё огоньки,
И беду предвещали...

Шли третий день только трое;
Под ногами их стали
Сушь да песок да безжизненный камень;
Остановился шаман,
Посмотрел:
- Се не беда, - говорит он;
Средний к нему подошёл тут
Да ученик, ученику он даёт тут
Посох, каменный, изрезанный
Дивно, да всё с наставленьем:
- Первым пойдёшь ты,
Да путь сквозь горную трешину
Нам да проложишь;
Но поберегися!
Помни о сгинувшем
Брате твоём да духовном!..

Ничего ему тут не ответив,
Средний да ученик
Впереди всех пошёл тут;
Как не ступит,
Всё ему тут открываются
Каменья, злато, сребро
Скрытые раньше обычно
Тьмою подземной,
А также укрытые 
Духами гор-подземелий;
Людям враждебны они
И уродливы с виду.

Всё шёл вперёд ученик-то,
Всё не глядел на богатства,
Да всё глядел он на то,
Как наливается новую силой 
Посох дарёный ему, 
Как он сам становится
Всё выше, да и сильней;
Да как растёт в нем
Злоба, а в злобе - 
Сила; мрачнел он,
Да всё шёл вперёд,
Всё ко свету...

Вот уж и свет,
Вот уж и лес, 
Снова светит
Солнце ему
(Но сквозь тучи:
Как стая нетопырей
Тучи всё небо покрыли,
Да обернули злат полдень
Да в хмурый, вишь, вечер),
Ну и рядом, учитель его
С младшим братом: 
Тут помрачнел его ум, злоба его надломила,
Посох перехватив, прыгнул обратно под землю.
Прыгнув, перекувырнулся, и тотчас обратился
В духа великого, злобного -
Царя подземного мира,
Царя и камней, и тьмы,
Царя всего люто-злого,
Что идёт из-под земли;
Царя тёмного Яня,
Людям враждебного -
А в руке его посох,
Дубина волшебная,
Коей он сокрушает
Землю колеблет,
И делает многе злого...

Ох помрачнел как шаман,
Да уже ничего не поделать:
Ученика не вернуть,
Не вернуть и,
Тем более посох.
На ночь остались они
Двое;
А рядом недобро 
Вздыхала
Трешина во Нижний Мир;
Выдахала там каменну крошку,
И содрогалась земля,
Как от тяжкой от раны...

Утром пошли вперёд двое:
Сперва сам старый шаман,
От дум как туча да хмурый;
Сзади - младой ученик,
Весь серый от старха;
Тигры виднелись ему,
Серые зайцы, да прочие
Страхи лесные, чьё имя
Несчесть, Легион -
И вот тут подошли они к речке.

Странная это река:
Хоть и мирно текут её воды,
Не ту на ней ничего - 
Не рыбы, кажущей
Своё "перо",
И не утки, 
Ловящей бойко стрекоз;
Не растут в ней
Осока с кувшинкой -
Странная эта река,
Мёртвая иль неживая.

- Вот теперь вот, -
Изрёк шаман, повернувшись
К ученику младшему,
- Главная наша беда-
Недокончил
Он; ум надломился
Со страха у младшего
Ученика: извергая
Обрывки проклятий,
Прыгнул он на
Старика, и упали они
Оба в реку;
Вмиг та река взорвалась
Да жгучим пламенем:
Ведь это была
Река Огня,
Духа лютого-злого,
Что в облике
Тигра (слух вот идёт)
Да по миру по смертных бродит,
Зло насылает, и прочую пакость;
Из этого пламени
Не вышел никто, но взлетели,
И улетели, да в разные стороны,
Орёл, над птицами царь
Вековечный,
С аспидом, змеем крылатым,
Драконом, что человекам бесчётные
Беды приносит...

Тем временем там, на поддворье,
Да у шамана жены сердце так заболело,
Страшно тут стало ей; села камлать,
Да немедля:
Толку выходит тут мало;
Всё черно-желтым покрылось камланье,
Всё тигра двуцветьем;
А глянула на небо - худо
И там: молнейносная туча закрыла
Небо всё, полночью сделав полдень...
Глянула на ожерелье,
Жена (ей оно ей досталось от мужа, 
В день свадьбы),
И обомлела: железом сребро обернулось,
Хрусталь - в серую пыль от каменьев;
Вскрикнула женщина тут,
Подвернулись её стары ноги,
Перевернулась, вскочила,
И в лес улетела,
Серою птицей ночной,
Чей крик предвещает
Несчастья да роду людскому,
И все её сторонятся...

Кончился век Серебра!
Стоит и теперь там поддворье
От всех людей на отшибе,
Никто не живёт там -
Не люди, не птицы и звери
Домашние;
Бывало, что там ночевали
Люди случайные,
Да вишь всегда к худу
Кончалась такая ночёвка -
Бесследно они пропадали...
Так и заглохло то место;
Конечно, поправилось
Дело потом;
Но про то уж другой сказ-то будет...