Кому же снился "сон в летнюю ночь", описанный в одноимённой пьесе Шекспира? Давайте подумаем.
Лично я считаю, что Тесею. Это малозаметно, но между первым и пятым актом пьесы, Тесей тоже изменился, только внутри, а не снаружи. Сравните сами. Вот начало пьесы, когда он говорит с Гермией, её отцом и т.д.:
Подумай не спеша; и к новолунью,
Ко дню, когда меня с моей любимой
Скрепят нерасторгаемые узы,
Готова будь или пойти на смерть
За ослушание отцовской воле,
Или покорно стать женой Деметрия,
Иль принести пред алтарем Дианы
Обет безбрачья и суровой жизни.
(Перевод здесь и дальше - Лозинского)
Это, конечно, не Пол Пот или Адольф Алоизыч, но особенно демократией (а как же - Афины были колыбелью демократической, сиречь "народовластительной" политики) тут тоже не пахнет, особенно с точки зрения Лизандра и Гермии.
Или вот ещё, в следующей, Клин говорит Мотку (более известным как Основа в переводе Щедриной-Куперник): "Если ты рыкнешь слишком страшно, ты напугаешь герцогиню и дам и они поднимут крик; а этого достаточно, чтобы нас всех повесили." И все остальные немедленно соглашаются, что да, "За это нас повесят, всех как есть."
Похоже ли это на особенно либеральное государство, хотя бы вроде Иллирии из "Двенадцатой ночи"? Там, понятное дело, тоже демократией не пахло (Шекспир вообще не любил демократию, её даже в его греческих и римских пьесах не особенно много), но и той мысли, что за неудачную пьесу, за испуг благородной дамы, бедолагу из простонародья могу и вздёрнуть на виселице - тоже нет.
А впрочем, и ту же благородную даму, ту же Гермию из предыдущей сцены (см. вышеприведённую цитату) тоже могут казнить (наверное не посредством петли, но ей от этого не легче) причём только по просьбе её отца, что тоже не особенно справедливо...
Словом, хотя "Сон" и комедия, но в начале пьесы Афины Тесея - это не особенно либеральное или свободное место, скорее, право, тоталитарное, и правит им Тесей, который...
Отойдём на минутку от Шекспира, обратимся к древним грекам, раз уж без них тут никак. Среднестатичному обывателю известно только то, что Тесей зарубил Минотавра, а потом покинул Лабиринт при помощи нити Ариадны. То, что на обратном пути Тесей Ариадну банально (и буквально) кинул, известно гораздо хуже, но это так. Даже то, что после этого Ариадну (если следовать Метаморфозам Овидия, которые Шекспир естественно читал) взял себе в жёны бог-Дионис, шила в мешке не утаишь: после того, как её покинул Тесей, следы Ариадны в мифическом каноне полностью исчезли.
И Ариадно - это только верхушка, как замечает Титании Оберон:
От взятой им насильно Перигении
Заставила нарушить верность Эгле,
Прекрасной Ариадне, Антиопе?
Для сравнения, родич Тесея Геракл хотя и обладал своими недостатками, бабником не был, женщин своих не бросал!
Дальше - больше. С чего начинается "Сон"? С обращения Тесея Ипполите:
Тебя мечом я сватал, Ипполита,
Твою любовь жестокостью снискал;
Но свадьбу я в другом ладу сыграю,
Среди торжеств, и зрелищ, и пиров.
И это правда, т.к. во время похода Геракла за поясом царицы амазонок (той самой Ипполиты), из-за вмешательства Геры, между греками и амазонками произошла битва (в которой победили, конечно, греки - имея на своей стороне Геракла было невозможно проиграть), во время которой Тесей и добыл себе Ипполиту.
Пара слов про амазонок. Они были мифическим (или полумифическим) народом, где женщины правили и воевали, а мужчин либо не было совсем, либо они были в подчинённом положении, что для среднестатичного древнего грека (да и для англичанина 17-ого века) было каким-то извращением! Это, с одной стороны.
А с другой, представьте себе положение Ипполиты, которая из царицы, стала сперва военной пленницей, а теперь должна стать женой древнего грека, чьи жены, как вы понимаете, амазонками не были, а были лицами, совершенно подчинёнными, в стиле русского "Домостроя". И тут ей под нос, аки соль на рану - история с Гермией и другими, т.е. наглядный дополнительный урок того, где её роль в греческом обществе. Неудивительно, что как только на сцену выходят Эгей, Гермия и ко. она замолкает, и молчит вплоть до охоты в четвёртом акте.
Вернёмся к Тесею. В начале сна он, собственно, самодержец, поддерживает власть закона (представленной в пьесе в лице Эгея), и не представлен особенно человечным: во время его царствования могли и повесить.
А вот Тесей в конце четвёртого акта: он с Ипполитой, Эгеем, и т.д. выехали на охоту, и застигли четвёрку влюблённых на горячем. Эгей, естественно, разве что огнём не дышит: "Закон, закон срази его главу!" (Лизандра). Закон по-прежнему на стороне Эгея, Тесей должен его поддержать, т.к. в первом акте он вроде бы и рад помочь Гермии, но не может закон преступить. ("...закон Афин, смягчить который мы отнюдь не властны"...)
А что сейчас? А сейчас, выслушав все стороны, Тесей просто отметает этот закон, говоря:
Эгей, смирись перед моею волей:
Сегодня эти две четы во храме,
Как мы, соединятся навсегда.
Вот так так! Что это на Тесея нашло? Он же, вроде бы, и хотел (пусть и вяло), помочь Гермии в начале, но не мог из-за закона, а теперь ему преступить закон раз плюнуть! Откуда такая метаморфоза? В чём её причина?
В Ипполите? Как было сказано выше, её вряд ли мог порадовать такой образец махрового греческого патриархата, а Тесей её, похоже, по-настоящему полюбил, и решил наконец поднять свой рейтинг в её глазах и помиловав Лизандра, и обвенчав его с его любимой Гермией.
В Деметрии? После речи Эгея выступил он, и признался, что больше не хочет Гермии, а хочет Елену (в жёны, разумеется, но и вообще тоже). Деметрий - это вам не бесправная древнегреческая женщина, но чистокровный греческий гражданин, его мнение так не отметёшь, да и началось всё с того, что он захотел себе Гермию в жёны, без его поддержки и участия дело Эгея не так уж и сильно, да и насильно выдавать женщину замуж тоже чересчур, даже для античных Афин.
И всё-таки, как-то уж совсем лихо Тесей отмахнулся от всех афинских законов, настолько лихо, что Эгей после этого замолчал, так же конкретно, как и Ипполита вначале пьесы. Почему?
Ну, потому, что против Тесеева решения не пойдёшь, особенно после перемены мнения у Деметрия. Альтернативные отношения и Шекспир - это отдельная песня, но заметьте, что говорит Лизандр в начале пьесы: "Деметрий, раз отец тебя так любит, отдай мне дочь, а сам женись на нем." "Да, я люблю его и всё моё отдам ему охотно" соглашается Эгей, даже не покраснев. А что? В древней Греции однополые отношения были вполне обыденны, спартанцы их почти узаконили, что не мешало им долгое время спорить с Афинами на равных (у Спарты - армия, у Афин - флот, читайте Геродота). Т.ч получив такой афронт со стороны Деметрия, у Эгея вполне могли опустится руки, и он решил отойти от дел, оставив молодых разбираться самим, кто кого из них там любит.
Но не женское влияние Ипполиты, не "переигрыш" Деметрия, не молчание Эгея, не объясняют до конца перемену в личности Тесея, для этого нам надо посмотреть на кое-кого другого - не людей, но фей, без них же и пьеса не пьеса!
Итак, феи. Вопреки мнению состоявшимся в 19-ом-первой половине 20-ого века, феи (и эльфы) не были не особенно светлыми, не пушистыми, а были (да и есть, если верить Е. Прокофьевой, нечистой силой. Да и Толкин (особенно в "Сильмарилионе") не скрывал, что даже если эльфы изначально и светлые, то они также способны затемнится. Но о мире Толкина как-нибудь в другой раз.
Ну, а среди эльфов и феи Шекспира выделяются трое: Оберон, Титания и Пак. Пак, он же Робин Добрый Малый, он же Пука - это такой ночной гоблин-оборотень, любитель подшутить и напугать людей (что у Шекспира и написано), но завести их в трясину как блудный огонь или прямо утопить их как келпи у него не в обычае, что он и показывает в пьесе: даже Моток-Основа, частично превращённый им в осла вышел из ночного леса живым и в человеческом облике.
И всё-таки Пак подошёл во время действия пьесы к грани, которая разделяет комедию и трагедию. Шутки шутками, а горячие афинские парни Лизандр и Деметрий чуть-чуть не порубили друг друга ради любви, да и девушки чуть-чуть друг друга не отмутузили. У них - слёзы да крики, а Пак только смеётся: "Что ж, посмотрим балаган. Слабый разум смертным дан!" Т.е. что для смертных - вопрос жизни и смерти, для Пака - балаган, и ещё неизвестно, вмешался бы он в дуэль Лизандра и Деметрия, скажем.
Но это Пак. Оберон и Титания - они более человечны, с одной стороны, и ещё более могущественны с другой: как Титания напоминает Оберону, после того, как они поссорились, всё в природе пошло наперекосяк; даже споры Зевса и Геры (главнейших небожителей древних греков) не обладали таким масштабом...
А из-за чего и поссорились Оберон с Титанией? На словах - из-за того, что Титания усыновила подкидыша, мальчика-индуса, но на деле этот малыш даже не появляется на сцене: в пьесе нет никаких инструкций на его тему, а учитывая, что у Шекспира никогда таких промахов не было, это наводит на мысли, что не так он и важен для Титании с Обероном.
Но тогда из-за чего ссора? Отойдём на минутку от фей и посмотрим на "Сон" как на театральной представление. Со второй половины 20-ого века установилась тенденция, когда Титанию и Ипполиту играет одна и та же актриса, и сложилось мнение, что "Сон" - это сон Ипполиты в ту самую летнюю ночь. Дублирование Тесея и Оберона происходит реже, и вообще существует мнение, что главное лицо в эльфийском царстве-государстве - это Титания, а не Оберон, и вообще, Титания - это прототип Елизаветы Тюдор, которую её подданные иногда называли "королевой-феей". (Опять же, обильные знания об личностях Тесея и Ипполиты, которые известны Оберону и Титании наводят на подозрения, что тут не всё чисто.)
Но я вот с этим постановлением не согласен, точнее согласен лишь частично. То, что Титания - это Ипполита в другой ипостаси, это возможно, но и Оберон - это Тесей с одной стороны, и именно он в этом тандеме главный - с другой.
Посмотрим на две пары со стороны. С одной стороны, у Титании гораздо больше личной свободы, чем у любой афинянки, даже знатной, вроде Гермии: что она захочет, то и сделает. Не хочет иметь ничего общего с Обероном - и не имеет, как бы тот не злился. Свобода выбора, да...
Но и у Гермии (к примеру) есть выбор! Он невелик: или постылый брак с Деметрием, или смерть, или безбрачная жизнь у алтаря Дианы (Артемиды), но он есть, и даже такой куцый выбор - это всё-таки лучше, чем отсутствие выбора вообще, как это было, скажем у Джульетты. Кстати, Тесей, несмотря на всё своё самодержавие, открыто признает этот выбор у Гермии... и подозревает, что несмотря не на что, Гермия вполне способна не пойти замуж за постылого (для неё) жениха, и пойти в монастырь, показав своему батюшке и горе-жениху пару кукишей. Он понимает это, и пытается уговорить Гермию всё же на брак согласится: он Гермию уговаривает "по-хорошему"! Действует ли так на него присутствие Ипполиты или собственные побуждения - это другой вопрос, и он сейчас неважен.
Итак, с одной стороны у Титании больше выборов насчёт собственного времяпровождения и защиты для себя и своих сторонников, чем даже у Ипполиты, не говоря уже о Гермии или Елены. Но и у Оберона есть больше возможностей и выборов повлиять на свою половину, чем у того же Тесея!
Не стоит уточнять в деталях план Оберона в пьесе: он решил влюбить Титанию в любое животное, дабы отомстить ей за её непокорность. Роль животного сыграл ткач-актёр, Моток, и тут поднимается вопрос: если Оберон - это Тесей, а Титания - Ипполита, то как же получилось, что Оберон-Тесей позволил, что какой-то ткач (ещё и отчасти осёл) наставил ему рога?
Снова отойдём от пьесы и посмотрим на неё, как на театральное представление. Идея о том, что Титания изменила Оберону с Мотком, принадлежит к режиссёру постановщику Питеру Бруду, автору Яну Котту, и др. Но в самой пьесе, несмотря на довольно красноречивые намёки, прямого намёка (вроде того, который происходит в ругани между Лизандром и Эгеем) на Обероновы рога нет! Более того, хотя Титания и влюбилась в Мотка всерьёз, спасибо чарам колдовского цветка, бравый ткач не отвечает ей взаимностью, и вообще, ведёт себя как настоящий осел, как муж из анекдота, который снимает и одевает жене трусы, а пользуется женою сосед.
Ну, любому понятно, что в реале устоять бравому ткачу перед царицей фей было б также возможно, как водопроводчику - перед Клавдией Шиффер, что опять же вкладывается в теорию, что "Сон" (точнее, 2 и 3 акты пьесы) это действительно сон, только не столько Ипполиты (при условии, что она Титания), сколько Тесея (который играет роль Оберона).
Вернёмся к спору Титании и Оберона и их двойников. Поссорились ли Тесей и Ипполита? Официально - нет, но на деле Ипполита конкретно замолчала после поддержки Эгея Тесеем, что вряд ли могло оцениться Тесеем как знак согласия. Следует напомнить, что как только Тесей выговорил Гермии её варианты будущего, он немедленно повернулся к Ипполите и спросил: "Что, Ипполита, милый друг? Идём!" Иначе говоря, мысли Тесея (даже при появлении на сцене Эгея и ко.) явно заняты Ипполитой - а её эта история с Гермией и другими наверняка расстроила.
Но вот перед нами четвёртый акт. Безумная ночь в лесу позади, Тесей и Ипполита (с ними Эгей и т.д.) едут на охоту. Про Эгея, Гермию и других - не слова. Могла ли Ипполита понять и простить Тесея, что он не мог поступить иначе, кроме как поддержать Эгея? Могла, но не без долгого спора (это ж не покорная гречанка, а недавняя царица амазонок), который наверняка бы испортил настроение и ей, и Тесею после которого они едва бы выехали на охоту на утреннюю зорьку.
Т.в. в пьесе о подобном споре нет не намёка! Наоборот, Тесей и Ипполита совершили очередные отряды и выехали на охоту, причём беседуют вполне тихо-мирно, про собак, про охоту, про славное геройское прошлое: всё тихо, мирно, как это было в первых строках пьесы, до появления на сцене Эгея и компания. Как это могло получится?
А только если с утра (до обрядов) Тесей подошёл к Ипполите и сказал, скажем, что суровые афинские законы - это то, с чем надо считаться даже царям и героям, но такой ведь день, свадьба уж на носу и т.д., т.ч. он, Тесей, проявит великодушие и даст Гермии шанс сочетаться браком с Лизандром одновременно с ними. И Ипполита, которая понимала, что Афины - это вам не Амазония, согласилась. А потом, они встретили не только Гермию с Лизандром, но и Елену с Деметрием, и всё разрешилось само собой, разве что свадьбы не две, а три сыграли...
И ещё насчёт великодушия. Ведь Оберон (как позже Тесей) тоже проявил великодушие... причём всё время. И когда решил помочь Елене с Деметрием (просто так, хотя очень жалобный, если не сказать жалкий вид Елены тут тоже сыграл свою роль), и Гермии с Лизандром, исправив ошибку Пака, и Титании: та ведь отдала ему мальчика, после того, как она влюбилась вольно-невольно в Мотка. Хотел бы Оберон унизить Титанию по-настоящему, он бы и оставил её влюблённой в Мотка, но он нет, он всё исправил - и Мотка, и чувства Титании, и т.д. "Царь-то был великодушным!"
А испытав великодушие во сне, Тесей решил проявить его и наяву, но про это мы уже говорили. Да, но после такого сна, почему он в начале пятого акта оказался таким Фомой не верующим, в отличие от Ипполиты? А потому, что зрители так и не услышали, что именно рассказали ему и Ипполите: то ли то, что зрители видели на сцене, то ли что-то ещё: они откровенно признались друг другу (когда Тесей с компанией их уже покинули), что они сами до конца не уверены, что с ними было, и не было ли это просто сном? Т.ч. их рассказы, рассказы, рассказанные четырьмя различными по характеру людьми, каждый из которых имел собственное мнение о том, что именно с ними произошло, особой стройностью и понятностью и не отличались - вот Тесей и не понял. И Ипполита тоже не поняла головою, но прочувствовала их сердцем.
(Вот Моток, который тоже испытал нечто похожее в том ночном лесу поступил умнее. Он сразу признал, что "человеческий язык не может постичь, человеческое сердце не может выразить, что это был за сон". Поэтому, когда на следующей сцене он воссоединился со своими друзьями, он под конец заявил "ни слова обо мне" и пошли-ка, лучше, други, показывать наше шоу перед герцогом со товарищи - и оказался прав. Но это не первый раз, когда дурак оказывается умнее умного, кстати.)
Словом, "Сон в летнюю ночь" оказался настоящим сном, сном, который оказался столь искусно переплетённым с явью, что различить, где сон, а где явь оказалось почти невозможным. Но сон был, иначе бы Шекспир назвал бы эту пьесу не так, а как-нибудь иначе, и это эссе постаралось объяснит, чей именно сон это был.
Конец
PS: Да, а Ипполита и Тесей действительно любили друг друга, настолько сильно, что когда амазонки напали на Афины мстя за похищение Ипполиты же, Ипполита воевала на стороне Тесея, и погибла во время битвы. Вот так-то!