Трагедия "Король Лир" - это воистину трагедия, ибо никакое другое слово к нему не подойдёт. Корни этой трагедии лежат "за сценами" самой пьесы, в том, о чём Шекспир не захотел писать.
Акт 1.
Итак, начало. На ней мы может видеть всю королевскую семью. Самый главный в ней - король Лир, этакой самодур, который, подобно дорогому нашему Леониду Ильичу, очень любит словославия, о чём знают все, кто имеют с ним хоть что-то. И, подобно Леониду Ильичу, очень не любит, когда ему перечат. А так - из него можно "выдоить" всё, что угодно. Окружающие об этом знают и пользуются без проблем. Понимает ли это Лир? Вполне возможно. На данном этапе он вполне ещё разумен и, а точнее - но это только начало.
Замысел, Лира, каков? Он якобы устал быть королем, очень и объявляет об этом в открытую. Конечно, любой знает, что если кто-то устал сидеть на троне, то его очень скоро с трона скинут. Но Лир-то этого уже не понимает. Его замысел прост: все королевские привилегии останутся у него, а все обязанности - у дочерей и их мужей.
Замысел чист как попка младенца, но судьба распоряжается иначе: младшая дочь Лира, Корделия, отказывается играть по отцовским правилам. В результате происходит этакий "бунт на коленях", во время которой Лир закатывает скандал, а когда пыль оседает, то Корделия оказывается женой-бесприданницей у короля Франции...
Стоп-стоп-стоп! В суматохе мы забыли об ещё одной личности: граф Кент. Этот благородный воин некоторое время назад вступил в семейную ссору Лира с Корделией, за что и был вроде изгнан, подобно Корделии. С одной стороны, это тоже свидетельствует о том, что у Лира прогрессирует старческий маразм - "к его привычному своеволию прибавятся вспышки старческой раздражительности", говорит Гонерилья Регане, когда всё уже позади.
Регана, со своей стороны, высказывает опасение, что достанется и им "как какому-нибудь Кенту"!
Вообще, этот диалог очень поучителен. Он даёт окончательные очертания характеров старших дочерей. Шекспир даёт понять, что старшие дочери Лира - вполне трезвомыслящие "политикессы", и если бы их план "держаться вместе" в один ключевой момент не раскололся, то они и выстояли бы тот взрыв, заложенный Лиром.
А что это за взрыв? Да очень просто. Корделия. Своим "бунтом на коленях" она вызвала раскол в семье. На первый взгляд, конечно, пострадала только она сама: Лир от неё разве что не отрекнулся. Но, всё не так просто.
Главная трагедия Лира в том, что он - не крестьянин, и даже не зажиточный купец или помещик. Он - "государь император", и его личные действия отражаются на всём его государстве ("Царь шалит - в народе горюшко", Н. Некрасов). И даже хотя он к концу якобы отрёкся от короны, на тот момент, Лир и его слова были в полной силе (Лир окончательно лишиться власти только концу 2 ого акта). В результате мы уже знаем. Корделия стала королевой Франции, а её муж - король Франции - получил вполне полновесные права на английскую корону. Плюс, Лир, остался верным себе и слегка поругался и с новым зятем, забыв, что он уже де-факто не король, а лишь почётный пенсионер. Такое поведение у особы "раскоронованной" с рук так просто не сходит.
С другой стороны, если смотреть на это не с точки семейной ссоры, а с политической, всё могло бы и обойтись, особенно, если Гонерилья и Регана поспешили бы выполнить свою программу о "укрощение отца". Тогда король Франции остался бы на бобах.
Но мы забываем о Кенте. Кент, похоже, повёл собственную игру - и она за Корделию. И, как мы увидим в будущем, так это и будет дальше. Кент будет всеми силами изображать соратника Лиру - и преложит все усилия, которые приведут к тому, что у короля Франции будет прекрасный повод для возвращения в Англию. С войском и любимой женой в охапке.
Тем временем, мы оставляем короля Лира в покое, и обращаем внимание на родовой замок одного из его вассалов, лорда Глостера. В отличие от Кента, Глостер не блещет большой смелостью и умом; напротив, он во многом напоминает своего государя. Лир - старик и сумасброд, к моменту действия утративший любые идеи о политике, и Глостер - этакой меценат-гуманитарий, увлекающийся астрологией и излишне подозрительный. Его собственный побочный сын, Эдмунд, обманул его с лёгкостью небывалой даже для сегодняшних дней, и тем более - лорда, якобы политика, а не растяпу-програмиста. Он даже не думает о том, что любые проблемы в семье - на руку не родному сыну, которому всё достанется и так и потому не собирается гнать волну, а вот побочному, которому мало что светит в нормальной обстановке, всякие беспорядки на руку.
Впрочем, это, возможно, у них семейное. Родной сын Глостера - Эдгар - тоже не отличается большим умом: в их диалоге, Эдмунд открыто над ним смеётся, а тот только и может уточнять как баран: что, как, да почему, братец Эдмонд?.. Словом, можно открыто утверждать, что Эдмунд - главный мозговой центр в семье. Это раз.
Два - это то, что из Глостера благородный лорд как из Лира - мудрый король. Если второй нагадил собственной же династии, собственному же будущему ради комфортного настоящего, то первый... а что первый? Он оплакивает изгнание Кента - так чего не поддержал? Вдвоём, может быть, они Лира и отговорили б - но нет, наш Глостер ведёт себе как учёный-теоретик: хорош на словах, но на делах... он сразу же верит в заговор Эдгара, и Эдмунду даже и делать ничего не приходится. И если бы был Эдмунд чуть менее амбициозен...
А почему Эдмунд должен быть чуть менее амбициозен? Ему наверняка не хочется остаться в категории "бастарда", жаться по углам и чувствовать себя ущербным перед высшим светом. Он хочет быть лордом Глостером - и поскольку перед ним стоят лишь отец, старый горе-интеллигент с повышенной подозрительностью и недостатком рассудком, да туповатый полубрат - так что можно не сомневаться, с помощью минимума усилий, наш Эдмунд заберёт "своё" с разгону!..
Тем временем...
Тем временем происходит всё то, что мы "предвещали" в начале: неизбежное столкновение Лира с дочками. По крайней мере, Гонерилья больше не может терпеть отцовские замашки, и собирается "укротить" его. Первая попытка - при участии Освальда - проваливается, потому что на сцене появился неутомимый конспиратор - Кент. Сей благородный муж, при помощи дешёвой лести (помог Освальда прибить), получает себе местечко в новой свите короля без проблем... и получает сиденье в первом ряду на спектакле "разбор полётов Лира и Гонерильи". В этом спектакле Гонерилья даёт Лиру понять, что он теперь только почётный пенсионер и потому должен вести себя скромнее. Лир с этим не согласен. Ну, как же, он же экс-король, имеет заслуги перед отечеством на "досмертный" отдых - и он прав. Проблема в том, что Лир не может понять, что он теперь "экс", "ноль без палочки", как говорит его шут, и пытается отстоять это всеми правдами и неправдами, а точнее, грозит науськать на Гонерилью Регану, не понимая, что его уцелевшие дочери будут держаться друг друга крепко, во избежание такого случая, что кто-то (как их отец или шурин-король), возьмёт их по отдельности за загривки и снимет со сцены.
А тем временем шут...
Нет, о шуте разговор особый. По словам Гонерильи, он "скорее плут, чем шут", а ей незачем в этом случае врать. Этот же шут "всё время хандрит" "с отъезда молодой госпожи во Францию", сиречь - Корделии. То есть он, как и Кент, за Корделию и против дочек. Но если Кент чуть ли не в каждом акте говорит монолог о своей любви к королю, то шут с королём говорит как с неплохим, но тупым знакомым, не очень-то и близким по духу.
(Ещё о Кенте и его монологах. В-первых, монолог это обращение героя к зрителю (ведь писал-то Шекспир сценарий для театра, не фильма!). А если учесть гениальность барда, то может получиться, что Кент лил "дезу" зрителям. Об этом поговорим попозже, а пока будем помнить поговорку "первый раз сказали - поверили, второй раз сказали - задумались, а третий раз сказали - всё поняли, и остановимся на этом.)
А тем временем Лир оказался с шутом, Кентом-конспиратором, да остатками свиты за воротами. Что ж, кого слушаешь, с тем и окажешься, и это так! Заметье такую деталь - с Гонерильей наш Лир поцапался, потому что он отказался "урезать" свою свиту наполовину, но когда дело кончилось, и Лир оказался перед воротами Реганы, то эта свита испарилась практически у него на глазах: Лиру престиж важнее рассудка, а его свите нет...
Отложив пока в сторону этот образец бывших поданных к своему королю, вернёмся к шуту. Он, тем временем, всё накручивает Лира, проводит всё большую и большую психическую обработку экс-монарха против дочерей. Впрочем, Лира не надо сильно обрабатывать - при первой же попытке "укротить его" он начинает раскаиваться о том, что изгнал Корделию. Уж она-то его-бы не критиковала...
Подведём промежуточные итоги. Благодаря своему чуткому руководству, Лир оказался в одной компании со сторонниками своей изгнанной дочери, окружённый влиятельными врагами потому, что отдал им же власть, из своих рук надеясь на то, что будет иметь чистый кайф. Словом, "увы, сама себя вини" (Пушкин), ибо такую ситуацию трудно исправить.
Тем временем, в стороне от главных событий, назревает другой взрыв: молодой и амбициозный Эдмунд собирается отобрать при помощи силы и хитрости власть своего туповато-подозрительного отца и чисто туповатого брата.
Акт 2.
Итак, событие произошло. В-первых, обдурив своих родных с помощью дешевых трюков, Эдмунд выкинул Эдгара прочь. Не так уж это было и трудно: если с Эдгаром пришлось немного повозиться, не давать ему опомнится, то Глостер сам всё и вся придумывал; Эдмунд ему прямо говорил правду, что во всём и вся выигрывает он, побочный сын, так нет - маразматик Глостер во всём и вся видел вину Эдгара - так уж он хотел крови.
И - такая уж несчастливая ночь выпала для Эдгара, в ставку Глостера прибыли Регана со своим мужем, герцогом Корнуоллским.
Кстати о мужьях Реганы и Гонерильи. Муж Гонерильи - герцог Олбани, предпочитает вести себя как незабвенные обезьяны из Китая: "ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не знаю", иначе говоря, он предпочитает симулировать что угодно, только чтобы его оставили в покое. Герцог же Корнуоллский, муж Реганы, наоборот - отчаянный, "неукротимый" мужчина. Словом, новый запал для ухудшающийся обстановки в стране. Но пока - Гонерилья и Регана по-прежнему единый фронт против отца, и будут с ним разбираться на территории Глостера. На первый взгляд - поступок не самый умный, нечего иметь семейную ссору на людях, тем более что в первом акте Глостер вроде как был сторонником Лира... но какая цена Глостеру как политику мы уже обсудили. Да и сейчас Глостер на стороне Корнуолла, так что сёстры ничем особенно не рискуют; Эдмунд же заполучил поддержку Корнуолла и Реганы в своих планах против Эдгара и Глостера.
Тем временем у ворот Глостера появляется наш "человек в Гаване" - Кент. Этот "верный слуга" Лира умудряется устроить колоссальный скандал, начав с грубой попытки провокации на драку с Освальдом (мажордом Гонерильи), а потом довёл Регану и Корнуолла до белого каления. Спрашивается, зачем? Ведь наверняка понимает, что на данный момент сейчас Лир - уже не король, а лишь почётный пенсионер, и не лучше ли провести толику вежливости и попробовать расколоть союз дочерей? И потом, он же Кент, "особа, приближенная к императору", до совсем недавнего времени, он наверняка знает, что собой представляет хотя бы Корнуолл. Но нет - он рубит напролом, ведёт себя как слон в посудной лавке, выставляет себя в совершенно невыгодном свете, да и Лира тоже. В результате - он в колодках, а Регана с Корнуоллом полностью теперь на стороне Гонерильи.
Но сюрпризы Кента на этом не оканчиваются. Оказывается, у него письмо от Корделии. Появляется совершенно резонный вопрос - как оно у него появилось? Ведь Корделия во Франции - а Кент тут, плюс он же законспирирован! Он же "человек без паспорта", или хотя бы - без постоянного места жительства! Так как же письмо могло попасть к нему?
Прислали из Франции? Это да. Но кто? Французский резидент в Британии? Тогда как он на него нашел (вышел)? Кент, что - указал места явок и хазы? Да тогда это уже получается подполье, с заговором с оглядкой на Францию!
Вот оно - наследие Лира! Раскол в стране, почти что двоевластие (помните о ссоре герцогов Корнуолла и Албани), а теперь уже и шпионаж!
(Между прочим, никому не кажется, что Кент - один из литературных предков профессора зельеварения пера незабвенной Роулинг? Та, похожа, отнюдь не была прочь заимстовавать некоторых персонажей у классиков английской литературы, но речь сейчас не о том.)
Но пока оставим Кента в покое, и посмотрим на Эдгара. Сей вьюнош, наконец, пошевелил извилинами и стал косить под психа со средней степенью помешанности. Чем это обернется, узнаем позднее, а пока вернёмся к Лиру.
Он с остатками своей свиты прибыл к Регане на разборку с Гонерильей. (На территории Глостера. Не дать, не взять бандитские разборки какие-то.) Его там встречает Кент, и снова начинает свою репертуар - накручивать Лира против дочерей. Нет, Кент одно из трёх, точнее из двух. Дураком он быть не может - дурак не смог бы стать и остаться графом, не впав в ничтожество и вымрем. Конечно, можно вспомнить о Глостере, но уже в первом акте можно понять, что Глостер - это просто исключение, уменьшенная (и слегка скореженная) копия самого государя. Да и в предыдущей сцене Кент себя вёл достаточно умно, и надо выбирать из двух версий: он либо потрясающий наглец и просто гад, либо французский агент. Но об этом поговорим подробнее позже.
Итак, Кент сделал своё дело и тихо засел в колодках, смотря на последнюю разборку Лира и Гонерильи + Реганы. Благодаря его усилиям, обе стороны были довольно натянуты друг другом. Лир повёл старую, испытанную линию - "разделяй и властвуй". То есть, он попробовал объяснить Регане, что Гонерилья плохая, а она, Регана, хорошая, так что он, Лир, будет теперь жить у неё.
Вообще-то, на этот раз Лир полностью в своих правах. Но - его опять подвёл старческий склероз. Он забыл, что его дочки - королевы одного царства, и они должны держаться друг за дружку, а не то их обоих возьмут. За шеи. И потом... потом Лир, в своё время, тоже, похоже, был не сахар. "Он был сумасбродом в лучшие свои годы. Теперь (выделено мной) к его привычному своеволию..." Словом, ему есть, за что расплачиваться перед дочерьми. Да и шут при деле: подобно Кенту, он накручивает и заводит Лира, говоря, что он одинок, его дочки сволочи, сам Лир - дурак, что так поступил и т.д. А Лир его волей-неволей слушает, не думая о том, что шут - друг (сторонник) Корделии, с которой Лир попрощался "очень по-плохому". Так что шуту есть, за что Лира, не любить.
Стоп. Тогда почему шут всё время вместе с Лиром? Ну, во-первых, можно считать, что у него нет альтернативы: Регана с Гонерильей очень быстро его вольности и "тонкий юмор" приструнят. Вторая возможность: шут - это то лицо, которое и передало Кенту письмо из Франции, то есть он тоже французский резидент. Ибо, заключительная сцена второго акта показывает, что Кент, и шут неплохо спелись к этому времени - уж не потому ли, что шут (тайком от Лира) дал Кенту одно интересное письмо, в котором гласилось, что не беспокойтесь дорогой товарищ, большая родина вас не забудет и всё оплатит сполна?..
Ладно, вернёмся тогда в большую политику. Лир явно проигрывает своим дочкам и зятю-Корнуоллу. (Албани решил отсидеться в поместье - у него-де свои дела, плюс у него-де вражда с Корнуоллом (если это только не очередная деза), так что поддержки тестю он оказать не может.) Те же представляют собой тесно спаянный блок, и Лир, который не был в "форме" ещё с начала событий, теперь вообще ломается. Как же, он проиграл своим дочкам, окончательно и бесповоротно! Он, который повелевал судьбами людей теперь и есть только почётный пенсионер?! Не бывать тому! И Лир, подобно хану Кучуму, скрывается в ночной мгле.
И тут дочки допустили ошибку. Им бы вернуть сейчас Лира, дать понять, что дочерние чувства у них ещё есть - так нет, они его окончательно кинули: вот до какого градуса кипения их довели!..
Подведём промежуточные итоги. Петарды Лира начали взрываться. Первым пострадал он сам. Из экс-императора и почётного пенсионера он превратился в чистого Паниковского (Ильф и Петров), в окружении людей, чья верность к нему, да и вообще к Англии, под вопросом. Зато его оставшаяся семья теперь настроена против него. Хорошенькая ситуация для короля, который провёл всю свою жизнь в политике и политических играх!
Тем временем, на фронте Глостера свои перемены. Сам Глостер остается, верен себе - слеп и туп, способный только на стариковое брюзжание и осторожную критику сбоку. Но вот его сыновья продолжают расти, Эдмонд получил вход в "большую политику": Корнуолл с Реганой (патроны Глостера) его заметили и оценили. Правда, пока это предвещает только неприятности для Эдгара, но тот тоже себе на уме: переоделся и замаскировался под психа - его теперь и не узнают.
Вообще-то, этот поступок Эдгара мне кого-то напоминают. Правильно - Кента. Тот замаскировался под простого чувака, а сам тайком ведёт переписку со спецслужбами заграницы, и Эдгар туда же - косит под психа, а сам себе на уме. Правда, его ещё никто не завербовал, но это только дело времени: Эдгар дошёл до такой точки, после которой человек уже готов делать что угодно, только чтобы с неё сойти. Что из этого получится, мы узнаем в следующих актах.
Акт 3.
Итак, начало третьего акта. В нём начало конца. В нём всё то, что подразумевалось во втором акте пошло в открытую. Во-первых, французы высадились в Дувре, и с ними Корделия. А как же? Она же наследница английского трона, а не её муж. Между прочем, Дувр - это ж графство Кент, а сам графКент ведёт уже открытую связь с каким-то придворным, докладывает политобстановку в Англии, передаёт опознавательные знаки вражеской ставке... хотя какой это вражеской? Для Кента она очень даже дружественная!
А Лир? Где он? Он-де бегает по равнине как говорит собеседник Кента. Тогда почему этот собеседник со товарища Лира не забрал, а поручил это дело Кенту? Или Лир и так под присмотром шута? Шут, кстати, переменил свою песню. Он теперь не поучает Лира, не гонит его "войной" на дочерей, а просто удерживает на месте, пока не появляется Кент. Как только последний появляется, то ведёт Лира в шалаш (а откуда тот взялся? Кент-же построил? Ну он и мастер!)
Тем временем интрига растет. Вот уже старый Глостер "получил вечером письмо. О нём опасно говорить," ибо Глостеру и Эдмонду "надо стать на сторону короля". Вот уж воистину - "и возмутятся смиренные"! Старый Глостер решил поиграть в героя!..
А что? Он всегда был за короля! Особенно когда он был на троне и изгалялся над другими как хотел. Да и теперь, когда он уже не король, а полу-сбрендивший бомж, которым можно играть, как хочется - тоже из такой дружбы можно извлечь пользу.
Но, увы... Ситуация изменилось. Эдмонд, с которым старый Глостер поделился своими планами, имеет свои. Он немедленно отправился к Корнуоллу, чтобы заложить папашу. Некрасиво? О да! Но Глостер со всей своей бараньей глупостью и методом правления о ля Лир другого и не заработал.
А тем временем Лир тоже время не теряет. Он уже полубезумен, и шут с Кентом с трудом справляются с полубезумным старцем. Хотя почему это старце? В конце пятого акта Лир убивает засланного киллера голыми руками, а ещё задолго до того будет говорить вроде бы безумный бред, как он будет убивать дочерей и других врагов, так что физически Лир ещё очень даже крепок, и справиться с ним нелегко. У него вдобавок начинают проклёвываться идеи о суициде - а это уже вообще не к чему. Помрёт Лир - и тогда "воина за справедливость" превратиться в обычную завоевательную, а английское общество предпочтет Регану и Гонерилью французам. Поэтому Кент и шут пытаются уберечь Лира от беды.
(Правда, если Лир - не старик, то дочки его, даже старшая, тем более очень даже молоды по современным меркам, хронологически говоря. Естественно, что в современных фильмах и театральных представлениях всех персонажей, включая дочек, пришлось "состарить": когда взрослые дочки прогоняют старого отца - это ужасно; когда мужчину в сравнительно зрелом возврасте прогоняет группа чуть ли не подростков-переростков, это уже что-то не то, несмотря на политические-социалистические "реалии" этой пьёсы. Ну, какие времена, таковы и нравы, и их интерпретация...)
Тут появляется Эдгар, в виде а ля безумец. Работа не пыльная - бегай голым и неси любую чушь, которая тебе придёт в голову: может, и подадут кусок хлеба? Но это нормальные люди - а вот Лир на это купился без остатка, решил, что тот философ, фиванец, афинян, и т.д., и не захотел с ним расставаться, хотя на улице появился и сам Глостер, и захотел провести их в более удобное место. Не тут-то было! Пришлось им брать и "Тома" за компанию.
Или наоборот - "тут-то и было"? У Кента и шута начались проблемы с контролем над Лиром, и тут вышли на Эдгара-Тома, который заменил их? Ведь Лир за ним пошёл как привязанный!
Но тогда следует считать, что Глостер влип не из-за отсутствия информации об Эдмонде, а нарочно - по злопамятности Кента, или в качестве "козла отпущения", что неважно. Плохо-то Глостеру будет одинаково, ибо пока он возится с Лиром, Эдмонд уже заложил его Корнуоллу.
Дело тем временем идёт всё скверней и скверней. Пятая сцена третьего акта - сплошные слёзы. Лир окончательно сошёл с ума, снова мнит себя действующим королём, судит своих дочерей и желает казнить их лютой смертью. (А теперь представте себе, что Корделия и ко. победили, и Лиру дают шанс восплотить свои мечты сполна. Представили? Ну как - сочувствие к "старичку" на пару градусов не упало?) Король окончательно впал в детство - и это выражение даже не начинает объяснять ту пучину, в которую погрузился королевский разум. Ведь что тут сказать? Что посеял, то и пожал.
Тоже и Глостер. Он позволил себе быть обманутым как баран - и вот теперь сидит как пленник в своём замке, в руках у Корнуолла и Реганы. И тут происходит неожиданное: Глостер нашёл себя, собственную смелость, и высказывает всю свою правду Регане и Корнуоллу в глаза. Крепко, видимо, запала в душу ему мысль о Кенте, мол, поддержи он его тогда и может быть нечего и не случилось бы. Но, увы, это всё в прошлом. А в настоящем он влип. Герцог Корнуолл, похоже, начитался летописей о русских князьях - и вот результат: из зрячего графа Глостера сделали слепого князя Василька. Но Англия всё же не Русь, такой метаморфозы не поняли, началась драка, и в результате, слепой Глостер - на улице, мёртвый слуга - на свалке, а Корнуолл - с колотой раной, и в такое нехорошее время.
Подведём промежуточные итоги: итак, все петарды 1 акта взорвались и теперь вся Англия в огне войны, или даже нескольких: с одной стороны, Корнуолл и Албани взялись за открытые разборки между собой, с другой, король Франции прибыл сюда, чтобы навести порядок.
Эх, Лир, Лир. Было у тебя нормальное королевство, а что ты с ним сделал? Раздал. Раздал и сам же подорвался на собственной идее. Нет у тебя ни пенсии, ни чего другого. А кругом одни иностранцы да обиженные самим Лиром же. Был бы он в своём уме - сошёл с ума бы вновь. А так ничего, он снова король, даже если только в своём воображении...
Тоже и Глостер. Он был бараном, а не человеком, в начале событий - вот теперь он уже и не человек, а невесть что, слепец! Баян наш хоть на гуслях играть умел, а Глостер что? Дали ему в поводыри безумца, кто на самом деле - его сын Эдгар! Ирония судьбы, одним словом... Во что перерастет же эта ирония? В улыбку или в гримасу - мы узнаем в следующем акте.
Акт 4.
В этом акте начинается развязка. Лир - во французской ставке, Глостер - с Эдгаром. Всё в ажуре. Но на другой стороне - английской - начались проблемы. Умер герцог Корнуолл, и Регана начала чисто по женски преследовать Эдгара. Это не нравиться Гонерильи, у которой свои проблемы с мужем. Олбани внезапно стал мужчиной, и начал критиковать жену.
Эй, Олбани, дорогой! Где ты был, когда твой тесть был у тебя, а не у французов? Да всё там же, но ты молчал, и лишь грызся с ныне покойным Корнуоллом. А теперь, теперь ты как вырос! Уже и командный тон выработал! Только чего-то этого тона хватает только на разборки с женой, а чтобы выехать в чисто поле да разобраться с французами - не-ет, Олбани на это не идёт.
Эх, Гонерилья! Надо бы тебе не крутить романсы с Здмондом, а воссоединяться с сестрой - может быть и французов бы отбили. Ан нет, лопнул союз, взыграла женская ревность, и вот, пожалуйста - Освальд уже едет посредничать между ней и Эдмондом.
Но им не везёт. Влекомый жадностью, Освальд нарывается на Глостера с Эдгаром, и наш "Кент номер два", отправляет Освальда к праотцам, а сам получает доказательства переписки между врагами. Теперь можно и к французам отправляться, тем более что и Лир уже там.
У французов - свои проблемы. Чудес не происходит, и Лир нормальным не становиться. Даже присутствие Корделии не позволяет сделать сдвиг. Лир теперь псих. Полностью.
Акт 5.
Заключение. Логический конец. Все процессы, что начались в предыдущем акте - завершились.
В-первых, разбиты французы.
В-вторых, Эдгар зарубил Эдмонда, Гонерилья и Регана самоустранились.
В-третьих, Лир и Корделия тоже умерли, да и Глостер заодно.
Словом, Шекспир не подкачал, а нам предстоит лишь разобрать полёты.
А собственно, что тут разбирать?
Гонерилья и Регана погибли, потому что повели себя как женщины, а не политикессы, да и Эдмонда подвели под монастырь. Корделия же погибла, потому что Эдмонд до конца головы не потерял, и Корделию со стариком заказал, а погиб он, потому что Эдгар оказался более крепким воином. Ну, Корделию убрать успели, а Лир с Глостером сами померли - от старости и пережитого шока.
Да, а что живые? Герцог Олбани благополучно пережил всё и вся и объявил себя новым королём Англии (уж не поэтому ли он в своё время разбирался с Корнуоллом, да и с Гонерильей?), и предложил Эдгару с Кентом места при дворе. Эдгар за это обеими руками, а Кент говорит "не смею сударь больше я тянуть - меня зовёт король, мне надо в путь". (Ответ достойный опытного подпольщика. Какой король имеется в виду? Французский (который остался на бобах), Лир (хотя вряд ли Кент собирается умирать), Олбани? Вопрос без ответа.)
Да, кстати, а где шут? Он что, не дожил до конца пьесы? Вряд ли. Столь же вероятно то, что он за свою работу в Англии получил награду, и до конца войны отсиделся на материке, читая сводки с мест военных действий.