Февраль. Достать чернил. Не плакать!
Будем кушать жизнь, как сладкую мякоть. 
Знаю - в потемках чернил нет забав, 
Но окна помнят сюжеты потусторонних драм. 

Драмы на пороге МХАТа окнами зеваки напротив:
На сцене не он, на сцене чужой, как зной... "Я против!"  
За кулисами старый дедушка Арбат пьёт чай
Из миллионов душ, восставших из мёртвых, как май. 

И где-то в мартовской судьбе,
В начале её, или конце
Опустошенный уснёт в замкнутых
В себе карельских топях. 
Прожив пол жизни в мшистых зарослях
Волчьей ягоды, в его душе
Погасшей, мудрый Велес, наконец,
Соберет плодородный прах. 

Апрельские же смеси уподобятся нежной 
Мякоти брусничной;
В язычной игре, где нет смысла совсем, я 
Снова буду знать,
Что в потемках чернил мало смеха, но те 
Оконные драмы
В конце найдут неживое забвение, и 
Зажатый постыдно
В клыках Фенрира, на самых бескрайних 
Просторах Февраль
Потонет на своей хрустальной ладье... 
Только между нами, 
         Ладно?