Он прекрасно знал, что если попадется на этот раз, то обязательно сядет. В прошлый раз, ворвавшиеся в игровой зал подпольного казино копы, подобно увлеченным игрой в гестапо жестоким детям, азартно били его по лицу, чтобы он сдал припрятанную на подвесном потолке, кассу. В сердцах, злые облеченные властью мальчишки разбили о стену его любимый мобильный суперсовременный телефон. Наслаждаясь его ужасом и досадой, они давили треснувший дисплей телефона каблуком, словно какую-то гадину. Кровоточащего бровью от разбитых очков, его втолкнули в складской бетонный аппендикс где, закатав рукава, лысый двухметровый "эсэсовец" боксировал с его печенью и почками, задавая глупые вопросы, на которые давались заученные ответы. Онзнал, что в следующий раз они забьют его до смерти и бросят на полгода в клетку, но судьба совсем не оставила ему выбора. Страна стремительно накрывалась экономической жопой. Сильные мира сего жадно набивали мошну за счет работящего стада, цены росли, жизнь дорожала. Каждодневные походы на работу не давали искомого удовлетворения. К вечеру, обессиленной измотанной грудой напряженных мускулов он стоя засыпал в душе. И еще его ждали. На другом конце земли, в маленьком Богом забытом государстве, две женщины ждали, когда муж и отец приедет за ними и заберет их из холодной и нищей зимы в теплое приморское лето.
И он решился. Вновь длинная как меч самурая ночь подмигивала ему разноцветными бликами игровых машинок - мурлыкающе ящики, с электронными платами действующие на неокрепшие умы подобно героину.Алчные безумные глаза игроков, их, словно сошедшие с полотен Босха, перекошенные рожи. Вопли радости или проклятия, бесконечные чашки с черным кофе и седина сигаретного пепла, в изобилии покрывающая игровую ячейку.И деньги - живые деньги в его бумажнике. Утром, потирая, красные от недосыпа глаза, он садился в сумеречный автобус и дремал по пути на опостылевшую дневную работу. Долго он так не выдержал. В один из промозглых дождливых дней, когда напряженный, словно натянутая тетива лучника, тащил он тележку, заполненную ящиками с готовой продукцией в холодильник, к нему подошла задерганная работой и жизнью леди Босс и капнула ему на мозг немного яду своего неудовлетворения миром и в частности происходящим на заводе. Маленькая капля ее недовольства сработала катализатором для прячущего внутри него джина гнева. Спусковой механизм ненависти щелкнул, ящики повалились на истертый рабскими ступнями бетон, грязная рабочая форма и резиновые сапоги полетели ей под ноги и он, в одних трусах ушел в раздевалку. Через пять минут серая туша завода осталась за спиной и он, жадно хватая наполненный дождем воздух свободы, брел к автобусной остановке.
Он проснулся от робкого стука в дверь. На пороге стоял хозяин квартиры - рыжие пейсы, кучерявая борода, очки с толстыми линзами, где плавали две хищные рыбины зрачков, черная шляпа, черный плащ, черный костюм польского горожанина девятнадцатого века. Половина зарплаты исчезала в его мягких, изнеженных ладонях. При этом хозяин квартиры все-время что-то шептал, постоянно кланялся и благодарил жильца за честность - деньги всегда отдавались в срок. Когда дверь закрылась за сутулой хозяйской спиной, он принял горячий душ, выпил чашку навязшего на зубах за ночную смену кофе, оделся и вышел в дождь. В голове играл БИ-2: "город под дождем". По вечерним улицам проносились влажные машины, в окнах домов загорался свет -город просыпался и открывал заспанные глаза. Под косыми струями дождя неоновая реклама танцевала свой уютный замысловатый танец. В теплых клетушках квартир происходила чужая жизнь. Люди справляли естество (любили, гадили, ели, спали), справляли юбилеи и праздники (выпьем за дорого юбиляра!), исправляли огрехи строителей ( шум врывающегося в стену сверла) или просто существовали фикусом в кадке благополучия у мерцающего экрана телевизора.
Он шел мимо чужих радостей и горестей и понимал, что жизни отпущено на самом деле чертовски мало. И как он пришел в нее кричащим розовым комочком, так и уйдет сморщенным и немощным, не в силах захватить ничего с собой. Любимые вещи, старые фотографии дорогих ему людей - все окажется на свалке его личной истории. Мы всю жизнь бежим по своей финишной прямой, боясь чего-то не успеть...И не успеваем жить. Убиваем себя работой, придумываем себе груз моральных ценностей, утяжеляем свой бег долгом и приходим к финишу, шаркая и кряхтя, чтобы благополучно откинуть копыта от приобретенной в рассрочку болезни. И в этом смысл нашего божественного существования? И в этом радость бытия? Старик создатель что-то явно перемудрил, создавая род человеческий. Возможно, Создатель и сам страдал от геморроя, иначе, почему так часто наступает полная жопа? Логика в этом была весьма сомнительной, поэтому он решил прекратить свои изыскания истины и принять все как есть.
Он зашел в кафе, заказал бутерброд и чашку "экспрессо". За столиками сидели люди и они жили. Не щадя себя целовались двадцатилетние мальчик с девочкой, тучная пожилая дама скорбно впихивала в себя зеленный салат, мужчина средних лет пил белое вино и щелкал по клавишам ноутбука. Мягкая музыка витала под потолком, и было хорошо и уютно. По ту сторону витрины непогода издевалась над одинокими прохожими, и тут ему пришло понимание. Жизнь - это непогода, дождь и холод. Нужно выстроить свой мир, населить его хорошими людьми и там, в этом мире, переждать непогоду, что бы после достойно встретить смерть. Смерть...всего лишь очередная дверь в следующую интерпретацию существования.
Мелодично отозвался мобильник. - Да? - ответил он
- Привет! Мы соскучились по тебе! Как у тебя дела? -
Он улыбнулся и забыл обо всем, что было до звонка.