Аннотация: Лина - казалось бы, обычная девчонка, которой немного не повезло с родственниками. Против крови не попрешь! Она влипла в очень неприятную историю.У неё есть все шансы обрести могущество! Ну, или умереть. Как повезёт!
Канаева Рина
ТАНЦЕВАТЬ В ОГНЕ
Часть 1. ПОДАРОЧЕК ИЗ ПРОШЛОГО
Карты - розданы;
Игра - началась...
Тяжёлые капли быстро падали на сразу ставший пустым город.
В парке образовались лужи, в которых самозабвенно плескались маленькие воробушки. Над головой шелестели листья под струями летнего дождя. Душой завладела странное равнодушие. Хотелось вечно сидеть и смотреть на серое небо. Куда спешить? Всё надоело, всё одно и то же.
Ещё одна капля упала мне на лицо, и странная апатия в сердце сменилась тем огнём, что вечно горит во мне. Резким движением я вскочила со скамейки и побежала прочь из парка, шлёпая кроссовками по лужам. Мне уже полчаса как нужно быть дома.
Я живу в старом многоэтажном доме в двух шагах от парка.
Быстро взлетев по ступенькам, я позвонила. Дверь, разумеется, открыла маман:
- Позволь спросить, где ты шастаешь? Мы договаривались, что ты должна была быть дома полчаса назад. Я издёргалась, изнервничалась и переволновалась! Я накапала себе стакан валерьянки!..
Дальнейшие мамины изречения я с чистой совестью пропустила мимо ушей. Ничего принципиально нового она мне не скажет, а правду о себе и своих недостатках я сама как-нибудь узнаю. Так что в то время, когда маман распиналась о моей рассеянности и безответственности, я размышляла о необычности сюжета приобретенной мною вчера книги.
- Вот так вот! - заявила мамочка и промаршировала в ванную.
Я постояла в ожидании, но продолжения концерта не последовало.
Про себя я подивилась немногословности маман: 4 минуты воплей - просто антирекорд! Убедившись, что меня оставили в покое, я сделала бутерброд и отправилась читать. Скоро ко мне на колени бухнулся кот Тимур, разъевшийся и тяжёлый, как классовая ненависть. Мы с ним неплохо провели время, размышляя в стиле Будды о смысле бытия и играя в живописную игру под названием: 'Кто кого спихнёт с кресла?'
- ЛИНА! - разнёсся по квартире мамочкин вопль. Я вздохнула и стала ждать продолжения, про себя гадая, что я ещё могла натворить. Если совсем честно, то я скорее вспоминала, которая из моих выходок могла так взбесить мамочку.
- Ты уже собралась?
Что-то принципиально новое. Интересно, о чём это она?
- А мы что, куда-то едем? - решила я расставить все точки над 'ё'.
Маман разразилась длиннейшей тирадой, основной смысл которой сводился к тому, что я - эгоистичная и ленивая особа, которая совсем не желает слушать старших. Завершила сей шедевр портретной лирики мама бессмертной фразой: 'Я в своё время в твоём возрасте матери во всём помогала и торты женихам пекла!'
Я ответила ей взглядом, от которого молоко скисает, и глубокомысленным 'отстань', столь стандартным для всех подростков в мире.
По моему скромному мнению, печь торты - скучное и неблагодарное занятие. Ну а кормить женихов в 15 лет - вообще эксплуатация детского труда. Но затевать дежурный скандал на радость соседям не хотелось, потому я оставила эти мысли при себе.
Тем временем маман снизошла до объяснений:
- Видишь ли, я старая больная женщина с ребёнком-подростком на руках, которой надо в срочном порядке устраивать свою личную жизнь. У меня появились перспективы: намечаются интересные отношения с интересным человеком.
- Начало обнадёживает, - пробормотала я, но маман всегда отличалась поразительной глухотой тогда, когда ей это было выгодно.
- Поэтому, Линочка, я взяла тебе путёвку в летний лагерь 'Звезда'. А-бваражительное местечко! И там за детьми хорошо присматривают. Так что собирай вещи.
На этой оптимистичной ноте мамочка закончила своё выступление и вышла. Когда я, наконец, выпала из астрала и метнулась за ней, чтоб устроить скандал, ёе комната была закрыта на ключ, а за дверью грохотала музыка.
Немного постояв у двери, я метнулась в комнату и в ярости кинулась на кровать. Да уж, отправлять человека куда-то без его согласия - вполне в стиле моей матери. Но она не может не знать, что летний лагерь для меня - кошмар, жуть, ужас! Я когда-то уже бывала в подобном заведении, и впечатлений хватило надолго. Я ощущала себя там зверем в клетке. Терпеть не могу ходить строем, ненавижу лагерные песни, а от десятка глупых ослиц, доставшихся в соседки, меня слегка мутило.
А теперь меня снова благополучно сплавляют в какую-то 'Звезду'. В общем, звездануться можно!
Но вся шутка в том, что выбора у меня особого нет. Если уж маман устраивает свою личную жизнь, дома лучше не оставаться.
С хмурым, как у эшафота, видом я принялась собирать вещи в небольшую дорожную сумку. Серый полосатый Тимур сочувственно смотрел на меня честными глазами кота, недавно укравшего у хозяйки лакомый кусочек. К сожалению, я не могла оценить его по достоинству ввиду того, что я была занята перекапыванием собственного шкафа и отделением нужных вещей от хлама.
***
То утро выдалось очень суматошным. Маман носилась по дому, как угорелая, стойко пытаясь положить мне в сумку что-то непонятное и постоянно советуя не забыть мобильник. Мой поезд отходил в 12.00.
Мамочка, как обычно, куда-то спешила. Она впихнула мне в руку сумку и в спешном порядке придала направленное ускорение в сторону вагона. Там я принялась искать своё место.
Моими соседками были две инфантильного вида девицы примерно моего возраста. Они в соответствующих восхищенных выражениях обсуждали длину...ну, предположим, носа какого-то там Коляна. И когда я их увидела, поняла, что не выдержу. В окно я заметила, как маман тихо смылась с перрона. Я не раздумывая (ведь именно так обычно принимаются самые важные решения) подхватила сумку и через второй выход выскочила из поезда.
***
Перебросив сумку через плечо, я бодро шагала по Харькову. В этот момент у меня зазвонил мобильник.
- Алло, солнышко, я очень спешила. Вы там нормально выехали?
Мои мысли замелькали с невероятной скоростью. Мне придётся сюсюкать с маминым новым хахалем,... а ведь у меня в Харькове есть бабушка Аля... и звонить маман будет только на мобильный...
- Мы нормально выехали. Я, правда, не знаю, где мы сейчас, но когда приедем, я тебе обязательно перезвоню. Целую, мам! - сказала я и отсоединилась.
Пару минут я постояла, не двигаясь, потом вскинула голову и улыбнулась своим мыслям. Что ж.... Значит, бабушка Аля? Эти каникулы обещают быть интересными!
Бабушка Аля - мама моего папы. Отец у меня - наказание Божье, больше ничего не скажешь. А вот дать определённую характеристику бабушке мне куда как сложнее. Самое точно передающее определение - она колдунья. Вечно спокойная и уверенная в себе, вечно 'дама неопределённого возраста', она вызывала у меня уважение, смешанное с опасением. Я никогда не могла угадать, о чём она думает. Но отступать всё равно некуда.
***
Бабушка Аля (если совсем точно - Алика) жила в старом доме недалеко от метро, так что добралась я вполне сносно. Постояв пару минут у двери, я всё же собралась с мыслями и позвонила.
- Кто там?
- Бабушка, это я!
- Лина?!
Заскрежетали замки. Дверь быстро открылась.
- Почему ты не в лагере? Твоя мать говорила...
- Я не поехала.
Глаза бабушки стали похожи на два глобуса.
- Как?! За путёвку же столько денег заплачено! Лина! Ты в своём уме?
- Нет, в чужом, - я не собиралась хамить, просто ответы на некоторые вопросы доведены у меня до автоматизма.
- Я немедленно звоню матери! - взлетел до невероятных высот голос бабушки.
Я сделала большие и невинные глаза. Что б Алике такого припомнить?..
- Бабулечка, я надеялась, что ты меня поддержишь! У мамы там мартовские настроения. Ты же сама любишь мне напоминать, что она очень безответственная!
- Ну ладно, поживи у меня. Но матери сообщить всё равно надо, - смягчилась бабушка. Я мысленно подготовилась ко второму раунду.
- Бабулечка, понимаешь, я не хочу, чтоб она знала! Ты же умеешь хранить секреты! У нас ведь это семейное! Вот я знаю, что некоторые секретики маман растрепала всей улице далеко не её лучшая подруга. Да и ту историю с потерянной цепочкой тётя Алина, я думаю, ещё не забыла. Она же не знает, что кто-то одел её без спроса и потерял на особо бурной части празднования дня рождения Лизы! Но после месяца в твоей компании я вообще забуду об этих и некоторых других досадных случаях. Как известно, в способности хранить секреты я всегда беру пример со старших...
Выражение лица Алики поменялось раз 5 - так она удивилась. Наконец оно устаканилось, став хмуро-ехидным.
- Ты явно пошла не в мой род. Никто из моих родственников себе такого не позволял! Это наглость!
Я изобразила на лице смирность вместе с фоновым сомнением. Алика некоторое время оценивающе смотрела на меня, после чего выдала:
- Ну, что стоишь? Заходи, располагайся, умывайся. Я подумаю, что можно сделать. Только запомни - ты пришла по своей воле, сама. Ко мне жалоб не предъявлять!
Я усмехнулась. Что ж, один - ноль. Но в чью пользу?
***
Первые два дня прошли в обустройстве. Я либо приживалась на новом месте, либо без особой цели шлялась по городу, изредка забредая в магазины.
На третий день моего пребывания в бабушкиной квартире позвонила маман. Я живописно рассказала ей о море, чайках и соседках по комнате. А поскольку речь у меня не в меру живая (особенно когда я лгу), то мамочка осталась довольна тем, что я 'начала осознавать прелесть лагерной жизни'.
Стоило мне закончить разговор, как в комнату неспешно вплыла бабушка.
- Собирайся! - бросила она.
- Куда это? - опешила я.
- Мы идём в гости к Эльвире, моей подруге. Я хотела бы тебя с ней познакомить, коль ты уже навязалась на мою голову!
Меня тогда впервые посетило ощущение, что я сменила шило на мыло. Дело в том, что, из-за цыганских корней, наверно, бабушка Аля всегда тянулась к чрезвычайно разношёрстной и своеобразной компании. Но альтернативы для меня нет, смылась - получай теперь.
***
Утешением для меня стало то, что Эльвира жила совсем недалеко. Мы с бабушкой зашли в гостиную, оформленную в романском стиле. Пока бабушка здоровалась и выцеловывалась с хозяйкой, я, пользуясь моментом, пристально разглядывала Эльвиру. Она была очень стара, и лицо её казалось мёртвым. Нереально тёмные глаза, большие и глубокие, как омут, завораживали и пугали одновременно. Они блестели с такой силой и пронзительностью, что пока женщины обсуждали меня, мои карие глаза, ум и фоновый авантюризм (откуда ему у меня взяться?), меня не покидало ощущение, что омуты глаз Эльвиры завлекают меня, наводя какое-то странное оцепенение, тянут ко дну...
- Алика, будь так добра, сходи на кухню и приготовь нам чего-нибудь. Мои старые, немощные кости уже не желают двигаться, - попросила Эльвира.
Бабушка встала и вышла. Лишь гордость помешала мне окликнуть её: оставаться наедине со старухой отчего-то не хотелось. Я почти боялась её глаз.
Алика вышла, и на комнату упала странная тишина. Эльвира пристально, неотрывно смотрела на меня, не моргая. Мне сразу безумно захотелось вскочить и убежать.
- Значит, веришь в магию, деточка? - нарушила молчание старуха. Омуты её глаз пожирали меня, и я нашла в себе силы лишь кивнуть.
- Беда в том, что даже лучшие из людей ищут магию в предметах и словах, не ведая её сути. Знали б они, что ненависть разрушительней древних заклятий. А уж любовь, что сильна, как смерть! Не там вы ищете магию, не там...
Древние предметы могущественны лишь потому, что слишком много судеб и чувств с ними связано. Слова обретают мощь лишь тогда, когда огонь души слышен в них. А так они - банальное скопление звуков. Куда больше магии просто во взгляде.
Видела ли ты, девочка, как танцуют цыганки? Одно движение - и навек очарован неосторожный путник. Танец - искусство огня, и их дикое пламя затягивает, как омут. Они живут, пляшут над бездной, они презирают, очаровывают, каждую секунду рискуя жизнью, - и им это нравится. Это танец в опасном огне костра.
Я изумлённо смотрела на Эльвиру. Глаза её растеклись чёрным зеркалом, казалось, увеличились в размерах. Белка и радужки просто не было - остались лишь две чёрные бездны.
Я попыталась вскочить, но моя собеседница сделала движение рукой, и я поняла, что не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Слова застряли у меня в горле.
Старуха небрежно откинулась в кресле, и заговорила, резко и чётко, словно ударяя кнутом:
- Моё тело слабо и немощно, мои руки дрожат, я едва хожу на ногах. Но стоит мне пожелать, ты прыгнешь из окна или съешь жабу. Моё слабое тело не встанет с кресла, а мой разум будет играть тобой, как куклой. Ты не можешь контролировать живущую в тебе силу Древних, чтоб сопротивляться мне. По крайней мере, пока.
Я совсем не владела своим телом. Его контролировал кто-то другой, и я догадывалась, кто.
- Так что запомни: внешнее - лишь иллюзия; настоящая сила скрыта глубже; её не получишь по праву богатства или положения. Я старуха, ты молода. Но во мне больше огня, и я сильнее тебя. И всё потому, что я не следую правилам - я их устанавливаю. В этом и есть суть магии, детка, - бросила Эльвира и отвела, наконец, взгляд; я осознала, что свобода передвижения вернулась ко мне. Оцепенение спало. Я услышала, как бабушка Аля в кухне гремит посудой, и поняла, что прошло не больше нескольких минут.
В этой ситуации логично б было заорать, позвать на помощь, метнуться прочь из комнаты, но я медлила. Мой здравый смысл бунтовал, требуя так и поступить, но что-то меня удержало.
- Зачем вы это делаете? Чего вам надо от меня? - резко спросила я.
- Хочешь дальше жить, как жила, без огня и цели - твоё право. Но если хочешь хоть раз станцевать в огне, встряхнуться, рискнуть - передай эту коробочку по указанному адресу.
Старухина рука протянула мне коробочку без опознавательных знаков. В коридоре послышались шаги бабушки. Я в тот момент не думала ни о чём - рука сама собой схватила коробочку и спрятала в карман. Секундой позже зашла Алика с подносом. И я, и Эльвира сделали вид, что ничего не случилось. Разговор потёк так, как прежде.
Когда мы возвращались домой, бабуля спросила:
- О чём вы с Эльвирой болтали, пока меня не было?
- Да она что-то рассказывала, а я не слушала, - ответил мой язык.
***
Я рассеяно разглядывала листочек, на котором красовалась надпись:
' Ул. Малогорская, клуб 'Сапфир', спросить Филону'
Ну и что мне с этим делать? Я взяла коробочку и повертела в руках.
С одной стороны, разум настоятельно требовал, чтоб я выкинула эту вещь и напрочь забыть о женщине со странным именем, которой я должна была её передать. Но в моей памяти прочно застряли слова старой цыганки: 'Танцевать в огне...'. Что-то в этих насмешливых словах манило меня, завораживало.
Я раздумывала пару минут, а потом влезла в джинсовый костюм. Может, эту Филону и стоит найти.
***
Улицу Малогорскую я разыскивала около часа. У кого б я не спросила, мне неопределённо махали и совершенно равнодушно чесали дальше. В итоге я не выдержала и вызвала такси. Когда я продиктовала водителю адрес, его глаза округлились. Не заговаривая со мной, он рванул как торпеда, подвёз меня и уехал, не оглядываясь. Его поведение меня слегка озадачило.
Впрочем, когда я осмотрелась по сторонам, я частично поняла причину. Перед моими глазами предстала ожившая картинка из дешёвого триллера.
Улица была тонка и извилиста, как кишка. Из неё выходила капиллярная сеть переулков. Построенные невесть когда дома нависали над улицей, словно бы погружая её в вечную тень. Мне с моим нездоровым воображением и странными ассоциациями показалось, что улица - ленивая ядовитая медуза, которая ждёт свою жертву. Тем не менее, я, ободрённая почти полным отсутствием прохожих, упрямо двинулась вперёд, отыскивая клуб 'Сапфир'.
Он нашёлся в конце улицы. Знаете, я всегда считала, что названия - самая ненадёжная вещь в мире, ведь именно они обманывают чаще всего. Но внешний вид 'Сапфира' удивил даже меня. Это оказалось полуподвальное помещение с покосившейся вывеской, которая когда-то, видимо, претендовала на зелёный цвет (судя по состоянию краски, где-то между девятнадцатым и двадцатым веком).
Я пару минут постояла на пороге, дёргая дверь. Потом побарабанила. Никаких заметных результатов это не дало. Когда я уже стала подумывать о том, что стоит уже смываться отсюда, рядом со мной вдруг возникла колоритного вида дама. Я не заметила, как она подошла ко мне.
Женщина была одета в просторное, но явно недешёвое платье и зачем-то (лето ведь на дворе) в цветастую тёплую шаль, явно жаркую и не подходящую к стилю. А макияжик-то совершено неприметный, но явно качественный: вон как глаза выделены и губы подчёркнуты. В общем, заморочка в стиле: 'Кто смылся из психушки?'
- Ты что здесь забыла? - 'ласково' поинтересовалось небесное создание.
- Я разыскиваю одного человека, и мне сказали, что здесь я его могу найти, - сделав морду кирпичом, сочла разумным сказать я.
- Тогда ты должна бы знать, что это заведение открывается только после 9 вечера. Раньше сюда можно не соваться - мы не работаем в детское время. Но я сейчас вполне свободна. Может, тебе погадать, яхонтовая моя? - мягко поинтересовалась женщина. В глубине её глаз возник алчный, отталкивающий блеск. Я покачала головой, вежливо попрощалась и пошла по улице обратно, планируя побыстрее смотать отсюда.
Улица была пуста, лишь кое-где попадались таинственного вида прохожие, стремящиеся к неприметным магазинчикам. К тому же, периодически попадались полудохлого вида собаки, основная группа которых сейчас общалась около мусорки, недалеко от странной женщины.
Я уже собиралась свернуть в какой-то переулок, когда услышала за спиной резкий голос:
- Лучше б я тебе погадала, яхонтовая моя!
Я обернулась и успела увидеть странный багровый отсвет в глазах бывшей собеседницы. В тот же миг собаки у мусорки вскинули головы. В их глазах мне привиделся то же красное зарево, и секундой позже они кинулись на меня.
Я оцепенела: стояла и смотрела, как псы, точно в замедленной съёмке, летят на меня. Когда они были рядом, я вдруг помимо воли вскинула руку и выкрикнула:
- Прочь!
Я не знаю, что зазвенело в моём голосе; я не знаю, что отразилось в моих глазах. Но факт остаётся фактом: собаки остановились, словно налетев на невидимую стену, заскулили и разбежались по углам.
- Извини, сестра! Что ж ты сразу не сказала? - спросила женщина в шали, но я не ответила. Я уже бежала прочь, неслась так, что ветер свистел в ушах.
***
Очнулась я только дома, в смысле, у бабушки. Как добралась - не помню. Когда начала толком соображать, нашла себя валяющейся на кровати просто в кроссовках.
Я вылезла из обуви, схватила шоколадку и стала обдумывать сложившуюся ситуацию.
С одной стороны, Эльвире я ничем не обязана; с другой, у меня её вещь. Кстати, а что это?
Пару минут во мне любопытство боролось с воспитанием. Что могло возобладать? Правильно. Я тоже так думаю.
Так что мне ничего не оставалось, кроме как выудить коробочку из кармана. Она открылась так легко, что я невольно заподозрила подвох. Встряхнула - и на атласную поверхность покрывала посыпались какие-то цветные картонки. Я присмотрелась. На кровати были рассыпаны Таро старинной роботы.
Я довольно хорошо умею разбираться в символике этих карт. Немного умею даже гадать. Но столь тонкой работы мне ещё не приходилось видеть: каждая чёрточка, каждая деталь была чётко прорисована. На обороте каждой карты красовалась необычная фиолетово-красная руна и символы Мечей, Жезлов, Денариев и Кубков. В общем, увиденное впечатляло.
***
Всю ночь я провела, как на иголках, а утром приняла самое разумное из своих решений: карты надо вернуть Эльвире.
Кое-как позавтракав, я засобиралась. Бабушка, занятая своими делами, просто пожелала мне приятной прогулки.
Я уже взялась рукой за ручку двери, когда меня посетила очередная сугубо гениальная идея. Вытащив из кармана чужую (!) колоду, я наугад взяла одну из карт, задав вопрос: что мне ждать от этой истории? Перевернув карту, я удивлённо и вопросительно приподняла брови. С картонной поверхности на меня смотрел озорными глазами насмешник и интриган, бесшабашный друг самой Судьбы - Шут.
***
Дорогу к дому Эльвиры я нашла довольно быстро. Нужную квартиру - тоже. В общем, всё было очень хорошо и быстро. Слишком. Так что я мысленно стала готовить себя ко всяким неожиданностям: ЗВС (закон всемирного свинства) действует всегда.
Этот случай, увы, не стал исключением. Я звонила, тарабанила в дверь, звала. Я подняла шум, который услыхал бы и глухарь весной, но всё напрасно. Из глубин квартиры никто не отзывался.
- Чего барабанишь?
А нервы-то мне лечить надо. Дедушка-сосед просто проявил бдительность, а я уже ахаю и подскакиваю чуть ли не до потолка. Ситуация вызвала неприятное дежавю. Скоро можно будет писать трактат 'о вреде стука в незнакомую дверь'.
Слава Богу, дедок с бесцветными глазами и седыми волосами был не слишком похож на зеленоглазую колоритную личность в шали, которая натравила на меня собак.
- Что тарабанишь? Не видишь, закрыто? - брызгая слюной, завопил дед, - Ну и молодёжь пошла! Обнаглели совсем! Тарабанють, тарабанють! Забыли, кто Ленинград освобождал!..
Я сообразила, что это очень надолго, и вклинилась в монолог:
- Я сюда пришла к вашей соседке, Эльвире...
- Нашла что удумать! Лгунья! Хулиганка! Да в этой квартире вечный ремонт, тут уж год никто не живёт!..
***
Домой я явилась в наихудшем расположении духа. Лучше б я в лагерь поехала! Хотя...
Естественно, я попыталась расспросить бабушку про Эльвиру, мотивируя это стандартным интересом. Тут же выяснилось, что, по мнению Алики, мы даже не заходили к её подруге в комнату. Короче, разговор в романской гостиной словно бы вылетел из жизни. Может, его вообще не было? Но ведь карты откуда-то взялись!
Я вытащила коробочку и в который раз бесцельно повертела её в руках. Ясно одно: надо найти эту Филону и отдать ей карты. Я хорошо себя знаю: просто так я эту вещь у себя не оставлю.
Бабушка уже спала, а я стояла на балконе и смотрела в небо. Что теперь? Свет только вставшей луны упал мне на лицо, и сознание заполнили обрывки памяти. 'Сапфир'...являться не раньше 9 вечера...танцевать в огне...
Я с внезапной деловитостью взглянула вниз. Второй этаж, и рядом дерево...
На сборы у меня ушло совсем немного времени. Накрасилась ярко, чтоб выглядеть постарше, напялила самый ядовитый наряд, обулась, схватила денег - вот и все сборы.
Как я и предполагала, на засохшую яблоню оказалось до смешного легко перелезть с балкона...
***
На этот раз я добралась до 'Сапфира' значительно быстрей, ведь дорога была уже знакома.
Надо сказать, что ночью улица преобразилась. Клубы сияли подсветками, и покосившиеся вывески уже не смотрелись так жалко. К тому же, количество прохожих значительно увеличилось. В большинстве своём это была вызывающе разодетая молодёжь. Из распахнутых дверей доносились обрывки популярных танцевальных мелодий, которые сливались в один необычный ритм.
Я отыскала нужную мне дверь. На этот раз она была распахнута настежь. Высокие ступеньки уводили вниз, в подвал, откуда доносилась громкая грохочущая музыка. Я судорожно вздохнула, упрямо встряхнула головой и шагнула, наконец, в таинственный 'Сапфир'.
Это было довольно большое помещение, хоть и с низким потолком. Освещение осуществлялось лишь лазерами и тусклыми неоновыми лампочками. Напротив двери находился помост, на котором очень откровенно выплясывали скорее раздетые, чем одетые девушки.
Под потолком витал запах курева и духов. К нему примешивался удушающий аромат непонятного происхождения, судя по всему, испускаемый курящими в углу личностями, у которых были абсолютно бессмысленные морды (лицами это назвать у меня язык бы не повернулся).
Слева от меня располагалась барная стойка. Несколько симпатичных девиц и парней обслуживали посетителей, параллельно строя им глазки. И не только глазки. Впрочем, это, видимо, тоже считалось их работой. Я даже задумалась: интересно, им доплачивают за эту её часть? Мимолётом я взглянула на ассортимент. В продаже были исключительно спиртные напитки, градус в которых повышался в прогрессии 'от пива и дальше'.
И эта вся обстановочка служила достойным фоновым рисунком для большого количества танцующих людей, почти до предела заполнивших зал. Под бухающий, быстрый ритм они двигались, напоминая призраков в белёсой удушающей дымке.
Пока я стояла и оглядывала сей пейзаж, в клуб зашло несколько человек. На меня никто не обратил внимания, и, в принципе, меня это устраивало: я не горела желанием общаться с завсегдатаями этого заведения.
Но, пока я стояла, время шло. Скорей всего, бабуля не станет заглядывать ко мне в комнату. Но если станет...
Так что пришла пора действовать. Поборов в себе извечный 'синдром домашней девочки', я решительно стала проталкиваться сквозь толпу к стойке. Сумела заварить кашу - придётся расхлёбывать.
Улыбнувшись симпатичному бармену, я заказала довольно дорогой коктейль. Было заметно, что сей поступок настроил парня на очень даже миролюбивый лад. Лучше моментов для расспросов просто не придумаешь.
- Симпатичное местечко, и персонал под стать, - заметила я.
- Это точно, - довольно равнодушно сказал собеседник, втайне явно польщённый похвалой. Зря. Знал бы он, что я думаю об этом заведении...
- Слушай, я тут по делу. Разыскиваю одного человека. Поможешь?
- Может быть, - сказал он довольно уклончиво. Не обращая на его тон внимания, я продолжала:
- Я хочу увидеться с Филоной. Её реально найти?
Парень посмотрел на меня с задумчиво-интеллигентным видом. Я хмыкнула. Что ж, хорошо хоть, что маман дала мне на отдых в лагере неплохую сумму. Видно, уж очень хотела меня сплавить...
- Сколько?
Скромный бармен назвал цену.
- Передёргиваешь. Услуга того не стоит, - хладнокровно сказала я. Нет, у меня не было уверенности, просто все знают: первая цена редко бывает настоящей.
- Четверть, - хмуро бросил парень. Я б могла ещё поторговаться, но время играло не в мою пользу. Пожав плечами, я протянула собеседнику деньги. Парень пересчитал их и скрылся в подсобке.
Некоторое время я постояла, хмуро оглядывая зал.
- Кто там меня искал? - резко сказал у меня за спиной кто-то, и голос показался мне неуловимо знакомым. От его звучания я вздрогнула и стремительно обернулась. Я в упор смотрела на зеленоглазую гадалку, натравившую на меня собак.
- Вы Филона? - вырвалось у меня.
- Да, я. А ради чего ты набралась наглости отрывать от дел человека, которого ни разу не видела в лицо? Чего тебе от меня нужно?
Я смотрела на женщину, думая о чудесных картах. Более удобного момента, чтоб отдать их, просто не найти. Но в моей памяти вдруг всплыла ухмылочка Шута. Отдать их ей...
- Мне просто много про вас рассказывали, и я захотела увидеть вас, - ляпнула я и бросилась прочь. На средине зала я обернулась и поймала взгляд Филоны. С внезапной ясностью я поняла: она прекрасно знает, что я солгала.
Я ускорила шаг, проталкиваясь сквозь танцующую толпу. Я была у выхода, когда меня кто-то грубо схватил за руку. Подготовив несколько не самых лестных характеристик, я стремительно повернулась. Слова сразу же застыли на губах.
- Поиграем, кисочка? - заплетающимся языком спросил у меня один из тех, кто до этого мирно ловил кайф в уголке. Скажу прямо: зрелище было не из приятных. Осунувшееся лицо, по которому невозможно было определить возраст; жёлтая, как старая бумага, кожа; тупые, бессмысленные глаза.
Я честно попробовала вырваться, но человек оказался безумно сильным. Я завизжала, но мой голос не особо выделился в общем шуме. Тем временем меня целенаправленно потащили куда-то в сторону, от толпы...
- Не трогай девчонку!
Мы с психом синхронно замерли и повернулись на голос: он - с раздражением, я - с надеждой.
Рядом нарисовалась довольно колоритная компания, состоявшая из парней и девушек года на два старше меня.
- Отпусти девочку, тебе сказали! - повторил парень, стоявший чуть ближе ко мне, чем остальные.
- С удовольствием! - прошипело небесное создание и так швырнуло меня об стену, что тусклый свет потемнел в глазах.
Я мутным взором сумела увидеть, как один из компании - в глазах плыло, потому рассмотрела только очень, очень обширную спину - зашёл сзади и очень нежно двинул моего недавнего собеседника в висок. Тот хрюкнул и осел на пол.
- Эй, жива?
В поле зрения возникло чьё-то лицо. К тому времени мир устаканился, а звон в голове стал заметно утихать, потому я вполне уверенно смогла ответить:
- Вроде да. Спасибо за помощь.
Параллельно я стала пристально разглядывать склонившуюся ко мне личность. Это был худощавый парень 16-17 лет. Его лицо можно б было назвать обычным, если б не глаза: удивительно внимательные, дерзкие, они странно выделялись на лице, подчёркивая черты. Их зелень мне чем-то напомнила море.
- Детка, можно вопрос: что ты вообще здесь делаешь? - спросил зеленоглазый излишне ласковым тоном.
Не стоило ему так со мной говорить. Во мне сразу же проснулся мой извечный дух противоречия.
- Ответ: сижу в полуобморочном состоянии у стенки какой-то забегаловки. Ты ещё чего-то хотел, детка? - в тон ему поинтересовалась я. Потом так быстро, как только могла, поднялась, проигнорировав протянутую руку.
Парень улыбнулся уголком рта и принялся разглядывать меня. Я ответила ему тем же. Неизвестно, сколько ещё это бы продлилось, если б в наше безмолвное общение не вклинилась резкая реплика:
- Марк, что ты зациклился на этой малолетке? Плюнь на неё и пошли. У нас ещё полно дел.
Я обернулась. Рядом, глядя на меня с явной враждебностью, стояла красивая девица лет 20. Короткое описание: голубые глаза, рыжие волосы, мини юбка и крошечная кофточка. Единственное, что было макси - каблуки на ядовито-зелёных сапожках. Рядом возвышалась гора с не слишком умным лицом, в которой я после определенного напряжения ума узнала качка, вырубившего моего недавнего знакомца. Рядом стояла девушка, явно обременённая интеллектом не больше, чем спутник.
Осмотрев этих персонажей, я хмыкнула.
- Не буду загружать ваше и без того переполненное делами время. Всем пока! - сказала я с твёрдым намерением навсегда смыться из этого притона.
- Не спеши. Или ты хочешь стать моей должницей? - вдруг выдал этот Марк.
Я опешила и удивлённо взглянула на него:
- Вот как! И сколько же я тебе должна?
- Пока что - просто танец, но потом набегут проценты.
Я удивилась ещё больше и почти уже сказала 'нет', но вытянувшаяся морда лица рыжей меня основательно вдохновила. В конце-концов, живём лишь раз. Всё равно мы больше никогда не увидимся...
- Один танец.
Я взглянула на Марка одним из самых ехидных своих взглядов. Он ответил мне тем же. Тем временем из колонок, как по заказу (или всё же точно по заказу - громила только что бочком отошёл куда-то) полилась красивая ритмичная музыка. Мы начали танцевать.
Я не назвала б себя большим любителем танцев; у меня нет особой склонности к этому виду искусства, хотя я всегда могла чувствовать ритм. Но от этого танца я получала реальное удовольствие.
У меня есть дар: чувствовать людей, их надежды, их грёзы, их мечты. Но Марка я не просто почувствовала - я его поняла. Его стремление к необычности и риску, к авантюрам и тайнам. Он напоминал меня саму, и я не боялась оступиться.
К сожалению, всё хорошее когда-нибудь кончается (ну и заезженными фразами я говорю, жуть!), так что кончился и танец. Мы отошли друг от друга с явной неохотой. Способность разумно мыслить ко мне вернулась довольно быстро.
- Что ж, я тебе ничего не должна, так что пока.
-Уже уходишь?
- Ненавижу риторические вопросы, - заметила я и направилась к выходу.
- Как тебя зовут? - окликнул меня Марк в последний момент.
Я обернулась, помедлила секунду...
- Лина.
- Тебе идёт.
Я хмыкнула и вышла, бросив через плечо быстрый взгляд. Всё-таки лицо рыжей - просто поэзия...
На следующей улице мне чудом удалось нарваться на маршрутку.
***
Всё-таки то падение плохо на меня повлияло: голова болела, а мир вокруг вертелся, как карусель. На балкон я забралась с огромным трудом, и, почти не раздеваясь, рухнула в кровать. Сон пришёл мгновенно. Я успела принять лишь одно решение: больше в эту историю с картами я не лезу.
Утром моя голова болела, как с похмелья, хотя я к коктейлю и не прикасалась. По-моему...
Схватив на кухне бутерброд, я буркнула бабушке что-то вроде: 'Буброе утро'. Потом повернулась и закрылась в комнате. Где-то полдня я пролежала в кровати, мучаясь головной болью.
Когда она, наконец, прошла, я встала и внезапно поняла, что заняться мне совершенно нечем. Все книжки остались дома, а выходить на рынок жутко не хотелось - за окном моросил мелкий затяжной дождь.
В общем, я некоторое время бесцельно побродила по комнате, а потом пошла детально изучать содержимое бабушкиной квартиры. К моему огромному сожалению, у моей родственницы не оказалось дома даже завалящего магнитофона, так что музыку послушать не удалось. Тогда я подошла к бабушкиному книжному шкафу.
Большинство найденных там книг я отмела. Если честно, произведения типа 'Сто советов юным домохозяйкам' или 'Похудеть за 2 дня' меня совсем не вдохновляют. А остальное занимала классика. Но большинство этих произведений я уже читала, остальные же - каюсь! - не горю желанием читать.
Но тут мой взгляд наткнулся на заголовок 'Цыганский рубин'. Рука сама собой потянулась к полке.
На первой странице обнаружилась короткая аннотация к книге: 'Результаты проведённых исследований быта, верований и культуры средневековых цыган'.
Некоторое время я раздумывала с вполне определённым итогом. Потом сделала себе чай, устроилась в кресле и углубилась в чтение.
Начиналась она с расшифровки древних рун и символов кочевого народа. Одно из изображений показалось мне смутно знакомым. Я взяла в руки карты. Да, так и есть. Руна на обороте карт и изображение в книге были совершенно идентичны. Желая узнать, что означает этот знак, я одной рукой коснулась карт, другой - рисунка. В тот же миг изображения вдруг полыхнули призрачным светом. По комнате пронёсся порыв леденящего, пронизывающего ветра; взметнулись вверх занавески, зашуршали, отрываясь, листки календаря; страницы замелькали, как бешеные; свет лампы мигнул.
Через пару минут всё улеглось. Мой взгляд вновь упал на книжку. Секунду спустя сердце забилось молотком об рёбра. С картинки на меня смотрела женщина, изображённая на какой-то гравюре. Её лицо мне подозрительно напомнило мою старую знакомую - Эльвиру. Хуже того, это самое имя красовалось на заглавии страницы.
Сглотнув ком в горле, я принялась читать текст-приложение: 'Эльвира, цыганка-полукровка, жившая в шестнадцатом веке и признанная ведьмой. Легенда гласит, что цыгане того времени презирали её за родство с другим народом, и Эльвира ещё девочкой взбунтовалась и ушла из табора. Она долго скиталась и в итоге обрела довольно знатного мужа и дом - но не успокоилось мятежное сердце. У гостившей в её доме странницы украла она однажды странные карты, и пробудили они в ней спящую силу, и дали они ей непомерную власть. А странница ушла, не оглянувшись, а юная Эльвира глядела ей вслед. Дойдя до развилки, незнакомка вдруг растаяла, как морок. Уже тогда знала юная ведьма, что развилки - места духов, значит и та, у кого карты украдены, не человек. Но желание безнаказанно творить волшбу, хотя она и была под запретом, победило в довольно бесшабашной девушке страх перед возможными последствиями. Собрав вокруг себя 12 девиц с даром и характером, стала девушка всё глубже погружаться в тайны мира духов. Её муж не знал ничего об этом.
Минули годы, у Эльвиры родилось две дочери: Филона и Камилла. Магия её стала непобедимой, и она об этом знала. Но самонадеянность - тоже порок. Однажды один из духов вырвался из власти тринадцати ведьм. Он пришёл к мужу Эльвиры, рассказал тому сильно приукрашенную правду о жене, замутив рассудок. И граф начал втайне от всех готовиться к сожжению ведьм. Справиться с ними было очень трудно, и ничего б не удалось, если б не посоветовал дух обратиться к старшей дочери - Филоне. Стоит ли говорить, что мать обучила детей всему? Но черно было сердце старшей дочери. Чтоб заполучить карты, она согласилась помочь убить свою мать. Одной из тёмных ночей пришла она в тайное святилище тринадцати ведьм, выкрала карты и разбила защитные обереги. А на следующее утро был костёр, Костёр Тринадцати. Лишённые поддержки карт, не устояли ведьмы перед бушующей толпой. Только Эльвира могла сопротивляться, но истратила она силы все на то, чтоб сделать невидимой Камиллу, которую тоже хотели сжечь. Видимо, великая чародейка могла б сделать ещё что-то, но стоило увидеть лица дочери и мужа среди палачей, как голова её опустилась, а чёрные волосы разлетелись по плечам...
Морок отпустил графа, когда уже зазвучали дикие вопли ведьм. Он кинулся вперёд, но сделать уже ничего было нельзя. Тогда он выхватил из рук торжествующей дочери карты и швырнул их в огонь. Столб пламени взметнулся до небес и разросся, спалив заживо несколько зевак. Филона убежала с площади, воя, как раненый зверь. Люди тоже убежали прочь. Лишь Камилла осталась невидимым призраком стоять у могил дорогих ей людей. Слёзы застилали ей глаза, но она увидела что-то в страшном пепле. Это были Таро, не подвластные ни одной из земных стихий. Девушка хотела повернуться и уйти, не вдруг почти наяву увидела свою мать. Она сказала:
- Забери их, девочка. Используй с умом. Они сильны, очень сильны. У тебя будут дети, у твоей сестры тоже. Все они будут иметь дар. И их дети, и дети их детей. Но наследники Филоны навеки прокляты. Нет, не мной. Они сами себя проклянут. Они будут вечно искать силу карт и вечно погибать ради этого. Только мои наследники смогут владеть тем, что сейчас лежит в пепле у твоих ног. У двенадцати девочек, что сгорели со мной, не было и уже не будет детей. За это я проклята - собой, не кем-то. Если разобраться, мы всегда проклинаем себя сами. Запомни меня такой, как сейчас видишь. Для других же я стану такой...
И перед Камиллой появилась старуха с бездонно чёрными глазами. А потом она пропала, но говорят, являлась многим молодым гадалкам во тьме зеркала. Существует даже гравюра с её изображением.
Такова легенда. Историческая правда же состоит в том, что в 1564 году графиня и 12 ближайших её подруг были сожжены по приказу графа. Никто не озаботился этим, поскольку все они были незнатными и признаны ведьмами. Те карты, о которых предположительно говорилось в легенде, сейчас сохранены как раритет в одной из частных коллекций'.
Некоторое время я посидела молча, тупо глядя в одну точку. Правда доползала до мозга, сковывая льдом кровь в жилах. Выходит, та старуха, что смотрела на меня странными, безумно чёрными глазами, давно мертва. Она сгорела на костре в шестнадцатом веке, преданная дочерью по имени Филона...
Я взяла в руки карты и стала их пристально разглядывать, поражённая внезапной догадкой. Теперь я уже настороженно, почти с ужасом просматривала тонкие знаки, образующие символ, значение которого вдруг стало мне понятно. С оборота на меня смотрело странное око, сотворённое переплетением дымчатых образов, заглянувшее, казалось, в саму вечность.
Следующие несколько минут я двигалась, как сомнамбула, не замечая ничего вокруг, не задумываясь ни о чём. Я поднялась и медленно пошла на кухню.
Повинуясь нажатию кнопки, над плитой заплясало синеватое газовое пламя. Всё так же отстраненно я швыронула каты в танцующий огонь. Про себя я молилась, чтоб они сгорели, и в то же время боялась этого. Ведь тогда оказалось бы, что я просто перечиталась книг, что на самом деле Эльвира - не призрак, а старуха, заработавшая склероз...
Мысли роились в моей голове, а пламя поднималось всё выше и выше, достигнув уровня моей головы. Странно, но в тот час я ничему не удивлялась: ни нереально высокому огню, ни тому, что рычаг вдруг начал медленно поворачиваться. Миг - и пламя погасло. На конфорке, присыпанные каким-то странным пеплом, лежали совершенно целые карты.
Мне безумно захотелось закричать, но страх сковал горло. Я поколебалась, но потом всё же взяла в руки карты. С них посыпался пепел, и я машинально стала смотреть, как он упадёт. На полу он вдруг собрался в буквы странных очертаний:
'ФИЛОНА ЗНАЕТ, ЧТО КАРТЫ У ТЕБЯ. БОРИСЬ С НЕЙ'
- А если я не хочу? - помимо воли вырвалось у меня.
Слова из пепла плавно перетекли во фразу:
'ТВОЁ ПРАВО. НО УЧТИ, ОНА БЕЗЖАЛОСТНА - НЕ ДАРОМ ВЗЯЛА ИМЯ СВОЕЙ ПРАРОДИТЕЛЬНИЦЫ'
- То есть, я могу в это не влезать?
'ДА, НО ТОГДА ВОРОВКА ПОЛУЧИТ ВЛАСТЬ НАД ДУХАМИ'
- Кто ты?
' А ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ?'
- Я не собираюсь искать Филону, Эльвира.
' И НЕ НУЖНО, НАСЛЕДНИЦА КАМИЛЛЫ. ОНА САМА ТЕБЯ НАЙДЁТ...'
Пепел растаял.
***
День прошёл так спокойно, насколько это вообще было возможно. Ничего не взрывалось, собаки на меня не бросались, я не общалась с покойниками. В голову начала даже прокрадываться мысль, что всё произошедшее было дурным сном, и только наличие зачарованных Таро убеждало в обратном.
Где-то к обеду, когда бабушка уже была дома, позвонила маман. Моя болтливость тут же понесла меня на крыльях вдохновения, и по-онеслась душа в рай! Я высокопарно расхвалила прелести жизни в пионерском лагере, не забыв рассказать о симпатичном зеленоглазом парне, с которым я танцевала на дискотеке (это вышло автоматически). В итоге мне пришлось, поглядывая на тихо падающую от хохота бабушку Алю, которая слышала наш разговор, выслушивать длительную лекцию о вреде ранних отношений. В итоге я заявила, что не узнала ни его имени, ни телефона. После этого я удостоилась чести выслушивать изречения на тему: 'Как заарканить и удержать парня'. Когда я, вся зелёно-сине-красная (понимай, как знаешь) от ярости, таки отключила мобильный, бабушка Аля, зажимавшая рот обеими руками, расхохоталась в голос.
Да, день прошёл спокойно. Неприятности начались ночью.
Стоило мне лечь в кровать, как на меня навалился сон. Хотя назвать это состояние сном можно планово: я всё видела и слышала, но тело не повиновалось мне. Некоторое время я полежала так, стараясь понять, что же всё-таки случилось. Мои философские раздумья были прерваны, мягко говоря, не слишком приятным образом.
Комната, в которой бабушка меня поселила, была довольно обширна. Пол застилал пушистый ковёр, на стене висела картина с каким-то средневековым замком, купающимся в лунных лучах, кровать заменял симпатичный сине-белый диванчик. Но самой любопытной деталью интерьера я по праву считала старинный кривоногий комод красного дерева с громадным овальным зеркалом.