Все мы в известном смысле художники - поскольку создаем образы людей и мира в своем сознании, а затем наносим их на холст жизни красками слов и поступков. Получающиеся картины могут быть плохими, как картины Дирка Стрева, или гениальными, как полотна Чарльза Стрикленда. Если использовать мысль рассказчика, что художник "отдает себя в своих произведениях", то в таковых картинах мы "отдаем", т.е. являем людям некоторую часть своей личности. Что же отдала, или пытались отдать Стрикленду его первая жена?
Миссис Стрикленд
Первая жена художника видела людей и жизнь не такими, какими они были, а такими, какими она хотела их видеть. Вот как представляла своего мужа миссис Стрикленд:
- Он не воображает себя гением и даже не очень много зарабатывает на бирже. Но он удивительно хороший и добрый человек (гл.5).
Кажется, нет ничего более далекого от реальности, чем эта характеристика. Подобного рода слепота чаще всего поражает людей, которые думают все время о себе, а затем, в зависимости от принятой гипотезы о себе, присваивают в своем мнении другим людям определенные, удобные для названной гипотезы, качества. Кстати, а какова эта гипотеза о себе у миссис Стрикленд - какие, например, цели преследовала она, устраивая завтраки для писателей? Читаем:
Она так их идеализировала, что ей и вправду думалось, будто, принимая их у себя или навещая их, она живет иною, более возвышенной жизнью. Правила, согласно которым они вели свою жизненную игру, ее не смущали, но она ни на мгновение не собиралась подчинить им свою собственную жизнь. Их вольные нравы, так же как необычная манера одеваться, их нелепые теории и парадоксы занимали ее, но ни в какой мере не влияли на ее убеждения (гл. 4).
В этом отрывке, как, впрочем, и на протяжении всего романа, рассказчик показывает себя тонким психологом, умеющим немногими штрихами точно раскрыть характер человека. Гипотеза миссис Стрикленд о себе проста: она живет возвышенной жизнью, а другие вокруг нее лишь камни занятной мозаики, оттеняющие эту возвышенную жизнь. Кажется, что это довольно странно для такой не особо выдающейся персоны. В конце концов, кто она такая в этой среде известных писателей?
Судя по всему, для нее это было неважно. Миссис Стрикленд имела собственные убеждения, в которых важную роль играла идея ее превосходства через возвышенность. И именно эта идея лежала в основе попыток миссис Стрикленд вернуть покинувшего ее мужа. Она полагала, что своим великодушием, эффектным прощением одержит верх над предполагаемой соперницей. Но когда выяснилось, что Чарльз Стрикленд покинул ее вовсе не ради другой женщины, она осознала, что ее брак уже не спасти:
Миссис Стрикленд в отчаянии обратилась ко мне:
- Вы-то хоть меня понимаете?
- Не совсем. Вы хотите сказать, что могли бы простить его, если бы он оставил вас ради другой женщины, но не ради отвлеченной идеи? Видимо, вы полагаете, что в первом случае у вас есть возможность бороться, а во втором вы бессильны?
Миссис Стрикленд бросила на меня не слишком дружелюбный взгляд, но ничего не ответила. Возможно, что я попал в точку
(гл. 15).
Гордость говорила миссис Стрикленд, что она возвышеннее окружающих, и ее возвышенность - та сила, которая будет исправлять других. И тут вдруг выясняется, что ее соперница вовсе не человек, а... живопись. Все достоинства миссис Стрикленд имели смысл, если ее сравнивать с другой женщиной. Здесь же они не имели никакого значения, и она сама была второстепенным, легко пренебрегаемым обстоятельством. И женщина не выдержала - под действием уязвленной гордости переход к крайней злобе был мгновенным:
- Но теперь - теперь все кончено. Для меня он чужой человек. Пусть умирает с голоду, одинокий, заброшенный, без единого друга, - меня это не касается. Надеюсь, что его постигнет какая-нибудь страшная болезнь. Для меня он больше не существует (гл. 15).
Похоже на проклятие, особенно учитывая то, что Стрикленд в романе умирает от проказы. Как же так получилось, что вполне добропорядочная супруга, готовая на многое ради мужа (в том числе на принятие его пути художника) потерпела столь сокрушительную неудачу и закончила ненавистью? Ответ прост - она не понимала своего мужа и не могла дать ему то, в чем он нуждался. Ее восприятие людей и мира было иллюзорным, и рассказчик хорошо видел эту неподлинность, ненастоящесть. И он, наверное, чтобы не было недомолвок, подчеркивает это в сцене разговора с миссис Стрикленд уже после смерти Чарльза:
А на стенах висели цветные репродукции с лучших картин Стрикленда, выпущенные в свет неким берлинским издателем.
- Вы смотрите на мои картины, - сказала миссис Стрикленд, проследив за моим взглядом. - Оригиналы, конечно, мне недоступны, но я рада и этим копиям. Мне прислал их издатель. Это большое утешение для меня. ... я считаю себя обязанной рассказать людям о Чарли все, что могу рассказать. Быть женою гения - немалая ответственность. Она посмотрела на меня открытым и ясным взглядом, таким же, как двадцать с лишним лет назад. "Уж не смеется ли она надо мной?" - подумал я
(гл. 58).
И снова тема собственной возвышенности. Женщина даже не чувствует фальшивости в том, что она пытается играть роль, которую ей не суждено было сыграть. "Жена гения", которой доступны только репродукции - какая издевательская деталь! Придуманная "ответственность", которой нет и не может быть. Снова слепота, снова иллюзорность жизненной позиции. Разорвать иллюзорность сознания можно лишь заметив и признав в себе действие гордости, которая и порождает данную иллюзорность. Но для многих людей это проблема. Здесь я отвлекусь от романа Сомерсета Моэма "Луна и грош" и выскажусь по этой проблеме особо.
Проблема признания гордости в себе
По общему мнению, заметить проявления гордости в других легче, чем в себе. При разумном подходе к делу, этот опыт наблюдения гордости в других должен быть стимулом для осознания гордости в себе. Даже когда речь идет о, как кажется, малозначительных вещах. Приведу пример.
Одна из моих знакомых сказала, что собирается "одеть пальто, потому что на улице холодно". Я заметил, что правильно будет сказать "надеть пальто". "Нет, нет" - поспешно возразила дама, "одеть пальто - это правильное выражение". "Но ведь правильность этого выражения можно проверить по словарям" - отреагировал я. "Нет, я сказала правильно" - недовольно ответила дама, давая всем своим видом понять, что этот разговор должен быть закончен.
Конечно, проблема здесь не в русском языке. Кто не делал ошибок, говоря на "великом и могучем"? Проблема в другом - неспособности признать очевидную ошибку.
Таковая неспособность есть частный случай более общего явления, хорошо известного опытным духовникам. Его можно назвать неспособностью неподготовленного человека понести всю правду о себе. Именно поэтому духовники не спешат обличать, даже в тех случаях, когда грехи человека им хорошо видны. Если обличение, пусть и справедливое, окажется больше того, что способен понести человек, то такое обличение может привести не к покаянию, а противоположному результату.
Неспособность понести правду о себе - это действие, вызываемое гордостью. Неспособность признать себя гордыми - это действие, которое гордость в наибольшей степени стремится произвести в нас. Ее логика проста: раз "не гордые", значит и не надо бороться с гордостью. Ведь ее в нас "нет". Так люди впадают в заблуждение, что они не гордые, и благодаря этому заблуждению гордость беспрепятственно формирует в них установку на самоутверждение как основной подход к жизни.
Самоутверждение заключается в убежденности в собственной предпочтительности и стремлении эту предпочтительность доказать высоким статусом, богатством, славой, влиянием и т.д. И удержать любой ценой достигнутое, потому что гордый человек не может понести участь "обычного" человека.
Казалось бы, что в этом плохого? Более достойные и умелые люди и должны выделяться большими успехами, уравниловка ведет к застою, конкуренция есть тот объективный механизм, который отделяет по-настоящему умелых и талантливых от тех, кто только думает о себе, что он умел и талантлив. А чтобы выдержать конкуренцию, которая часто жесткая, нужна сильная мотивация. Предпочтительность перед другими как раз является такой мотивацией. Так?
Не совсем. Гордость часто маскируется под добродетель и может даже использовать ее как свой инструмент. Но гордость - это страсть, которая стремится получить все больше и больше, невзирая на объективно возможное, и через этот отрыв от реальности втягивает человека в ситуацию неосуществимости желаний. Есть поговорка, которая отчасти передает эту неутолимость желаний: "у всех есть проблемы: у одних щи пустые, у других жемчуг мелкий".
Ощущение неосуществимости желаемого вызывает сильное внутреннее напряжение в человеке, вызывает поляризацию его внутреннего мира. На одном полюсе находится гордость, которая требует продолжать самоутверждение любой ценой, не гнушаясь даже преступлений. На другом - смирение, которое говорит человеку: остановись и разберись в том, что действительно происходит в твоей душе. Жизненный путь человека формируется под воздействием обоих полюсов, и результат зависит от того, какой из них - гибельный или спасительный - человек в конце концов выберет как окончательную основу своей жизни.