Аннотация: Легенда одного вымышленного мира. Рассказ отредактирован в 2015 г. Это старая версия.
Ивифэл, озеро Печали
Где будут все пролитые слезы? Где будет каждая слеза? В озере Ивифэл, озере Печали.
Там встречает зарю утес Серый Плакальщик, там гнусный падальщик клюет крыло мертвого лебедя, там небо застлано мглой с севера... Мгла плещется под ногами, мглою одеты скалы, мглисты закаты и восходы, вязнет во мгле и солнечный, и лунный свет. И как нескончаем крик земли, как нескончаемы слезы людские, - так и бездонен Ивифэл.
Легенда Ивифэла - легенда о первом кровопролитии, о первой ненависти, о первом сражении между людьми. Сколько войн было после - не счесть. Но мир никогда не забывает то, что было впервые. Любая боль, причиненная миру, отзовется... Но первая боль ответит людскому племени так, что ему даже не представить.
У нас, на Севере, самая великая река - это, конечно, Хайвен. Она царит среди наших гор и долин со времен сотворения мира, не ведая преград. Северяне зовут ее Вечно Голодной Госпожой Хайвен и поклоняются ей, словно богине. Многие верят, что она бесконечна и что исток ее лежит далеко за пределами Этого Света, а устье ее - еще дальше, там, куда не заглядывали даже великие боги.
Давным-давно вдоль великой реки росли великие леса - Иссилиэл и Квалорион. Их нынешние останки носят прежние имена, хотя это всего лишь умирающие сердца, едва-едва прикрытые древесной плотью. Но тот, кто видел далекую юность мира, помнит их прежнее величие.
Колдовской Иссилиэл властвовал на северном берегу, а легендарный Квалорион - на южном. Иссилиэл был древнее и темнее, он возвышался над рекой, будто крепостная стена. Квалорион был светлее и моложе, он казался изящным дворцом из золотистого деревянного кружева и солнечного света. Один лес был хвойным, другой - лиственным.
Народы, жившие в тех лесах, считали себя людьми, потому что рождались и умирали, как люди. Но их бессмертные души принадлежали не Старшим Божествам, а самой Матери-Земле. После смерти эти дети лесов возвращались в ином обличии, чтобы беречь и хранить свой возлюбленный мир.
У каждого народа должен быть свой герой. В Квалорионе таким героем был принц Мэйвик. Красивый, отважный и очень удачливый - а разве могло быть иначе? Он полюбил красавицу Асэгру, Ночную Охотницу Иссилиэла, любимицу всего северного берега. Мэйвик поклялся, что женится на ней, невзирая на запрет своего рода. И он привез Асэгру в Квалорион и объявил, что отныне она - его невеста.
Квалорионские женщины были хрупкими, терпеливыми и тихими, со светло-золотыми кудрями и золотистыми нежными лицами. Асэгра - колдунья и дочь колдуньи - была сильной и властной, высокой и белолицей, с роскошными черными волосами. И не зря - ох не зря! - прозвали ее Ночной Охотницей. Никто не знал, была ли она оборотнем, но злые языки зашептали об этом тотчас же.
Оборотень, колдунья, чужестранка... Дочь змеи, отравительница... Разве мало ему было невест светлых и изящных, выросших под чудесным солнцем Квалориона?.. Разве добрые люди живут за колдовской рекой, в той стороне, откуда приходит мгла?.. Именно так шептали языки - а ведь они страшнее клыков и когтей.
Принц Мэйвик знал об этом. Но от клятвы не отступился. Он верил, что кроткие девы Квалориона привыкнут к новой хозяйке и полюбят ее так же, как он сам. Но нет. Не привыкли. Не полюбили. Не примирились. Что ни день, от колдуньи ждали беды. И беда нагрянула.
Невеста принца истосковалась по таинственной смолистой темноте родного севера. Но поделиться этой тоской ей было не с кем. Вместе с зельями, книгами и нарядами привезла Асэгра из своего прежнего дома и чудесное кедровое семя. И вот однажды вдали от королевского дворца, втайне от любопытных глаз осмелилась красавица вырастить один заговоренный, серебряно-черный иссилиэльский кедр - обещающий стать могучим, говорящим с тем, кто понимает, древом-хранителем всех Ночных Охотников. И в часы печали приходила Асэгра к молодому деревцу, слушала его тихий шепот, гладила ароматные шелковисто-иглистые ветви, навевающие воспоминания о детстве.
Когда-то в жены принцу прочили Лэли-Найви, прелестную девушку древнего квалорионского рода, известного своей храбростью и твердостью духа. Лэли-Найви не могла не следовать всюду за своей соперницей в надежде разгадать секрет ее чар. И однажды она проследила за Асэгрой, когда та была в лесу, и привела своих подруг, чтобы те увидели, кого прячет колдунья - говорящее серебряно-черное дерево, выращенное на погибель светлого Квалориона. О, сколько ярости вспыхнуло, сколько гневных проклятий вознеслось, сколько ненависти вскипело в сердцах! Как осмелилась чужеземка явиться в их дом со своим колдовским отродьем?! Что же сделает она, когда станет королевой - ведь совсем выведет под корень добрые деревья, погубит южный берег?!
Лэли-Найви собрала разгневанных женщин и рассказала им о том, чего хочет. И ничего доброго не сулил Асэгре тот разговор.
Заговорщицы терпеливо ждали, когда принц Мэйвик отправится на охоту. Суд их был скор, и приговор был вынесен. Возле королевского дворца было глубокое озеро, а над озером - утес, названный Рассветным Лебедем. С этого утеса сбросили Асэгру, сковав ей руки тяжелой цепью. Тягостное предчувствие заставило принца Мэйвика вернуться с охоты раньше, чем он обещал, но позже, чем он должен был. Никто не проронил ни слова, но он догадался обо всем. До конца дней своих он испытывал вину и чувствовал свое невольное участие в этом отвратительном деле.
Через год после гибели Асэгры в озере утонули все заговорщицы, все девушки, бывшие на утесе в тот день, когда холодные воды приняли в себя колдунью с Севера. Все, кроме Лэли-Найви.
На второй год к озеру прилетели лебеди, белые и черные. Душами ли безвинно погибших?.. Принц Мэйвик приходил на утес каждый день, с первыми лучами солнца, пытаясь найти среди лебедей свою Асэгру. Но он не мог решить, кем стала Асэгра - белым лебедем или черным.
А на третий год у принца была новая невеста. Лэли-Найви. И она сразу приметила среди лебедей на озере серебристую сияющую птицу с огромными черными глазами... Асэгра. Колдунья. Мстительница. Утихомирится ли ее злобный дух, или все девы Квалориона должны умереть для ее покоя? И однажды Лэли-Найви взяла лук и стрелы и убила печальную серебряную птицу.
На четвертую весну никто даже близко не смел подойти к озеру. Ибо там, под утесом, светясь сквозь синюю воду, виднелось нетленное тело Асэгры... руки скованы цепями, грудь насквозь пробита подводным камнем, а там, где должно было быть сердце - там поселилась скользкая змея. Каждую ночь змея из груди колдуньи выползала на волю, а наутро кто-то умирал.
А потом в Квалорион пришли северные воины, оборотни Иссилиэла, пришли, чтобы отомстить за Асэгру, ибо в юном мире нельзя утаить убийство - дурная молва летает с шелестом листвы, с движением воды и шепотом ветра. Так было предрешено, что первую в мире войну развязали Иссилиэл и Квалорион. Будут после нее войны дольше и кровопролитнее. Но страшнее - не будут. Потому что та была самой первой, и из-за нее земля узнала вкус крови, пролитой в ненависти. Из-за нее стрясутся несчастья нашего мира, хотя и не всем дано это понимать и помнить.
Победителя не было. Воины Иссилиэла погибли все. От народа Квалориона осталось несколько родов. Но не было им больше жизни на родной земле. Каждую ночь выползала змея... озерная вода мертвела с каждым днем - от крови погибших и от слез земли, с каждым днем росло озеро вглубь и вширь, поглощая свои берега. Вечнозеленые деревья Квалориона увядали и падали, и лес отступал от проклятого места. Ужас прогнал людей из родных домов, прогнал навсегда. Народ Квалориона не сумел вернуть себе силы, так же как земля не сумела залечить свою первую рану.
Лишь тогда озеро остановилось, когда бросилась в его мглисто-синие воды Лэли-Найви...
Озеро, чье прежнее имя давно забыто, теперь зовется Ивифэлом. Оно стало огромным, окружив себя кольцом серой безрадостной земли, пропитанной ужасом и печалью. Скалистый утес Лэлли-Явэнни, или Рассветный Лебедь, больше не радуется утренней заре. Он теперь Лэлли-Утури, Мертвый Лебедь, Серый Плакальщик.
Ивифэл, озеро Печали - память о нем живет во всех потомках древних народов, когда-то живших у великой реки Хайвен. Многие мудрецы думают, что последствия тех далеких дней еще ждут своего часа, и мы их увидим - и содрогнемся. Исцелить рану Ивифэла можно только чем-то невероятным, невозможным, первым за историю мира... Но чем? Никто пока не нашел ответа.