Я стою на краю горы. В мыслях приятная пустота. Упоительно и немного жадновато я вдыхаю ветер, наслаждаясь окружающей меня тишиной. Впереди меня туча серо-фиолетового цвета. Мне легко и хочется куда-то туда, далеко...
Я знаю, что раньше мне ничего не стоило полететь по небу так, как летают птицы. Когда-то я знал и умел это. Но сейчас я не тот, не то время, и не те люди. Как всё сильно изменилось. Зачем я здесь и кто я такой? Я играю в дурацкие, ненужные мне игры, я играю потому что так хотят они, что так предписано некими давно обусловленными и установившимися правилами. Но нужно ли это мне? Я не живу, я существую... Это бредовое, унылое и тяжкое бремя временной вечности. Я, как и многие другие, пойман в ловушку. Но не всякий знает, что он в ловушке. И потому они ведут себя как дураки. Хозяин кидает своим покорным рабам-марионеткам лакомство, и они со щенячьим восторгом встают на задние лапки и исполняют танец преданности, но в глубине души каждый ненавидит... В глубине души! Там, где есть то настоящее, которое каждый теряет здесь.
Минуты холодного, терзающего одиночества, испытываемого мною лет пять назад, сменились спокойным смирением, и тому способствовало нарастающее видение истинности жизни. Все же осенью, когда роняя слезы на землю, в небе неторопливо прогуливается серый господин, дождь, в сопровождении брата, ветра, я слегка ощущаю ту меланхолию, тоску по прошлому, когда приходилось в свою очередь тосковать по уходящему мимо меня настоящему. Кто-то ему радуется, этому текущему мгновению, кто-то строит планы на будущее, кто-то зализывает раны после драки, а я стою на месте, гляжу на все это по-детски наивными глазами, и думаю, а я-то кто такой, что мне здесь делать, и что мне тут надо, что мне нужно от кого-то, а что им нужно от меня, и на кой черт вообще что-то из перечисленного нужно мне.
Только по прошествии какого-то времени, я стал возвращаться к себе самому, но от этого мне не стало легче здесь. Встретилась мне пара людей, которые как будто бы были со мной едины в своих поисках и видении жизни, но я ошибся. Они искали того, что ищет здесь каждый второй или третий. Семья, дети, дом, работа. А что дальше? Мы ляжем в гроб и ничего этого уже не будет.
Есть способ думать по-другому, есть способ чувствовать глубже, есть жизнь за пределами смерти, и рождение не начало... но мало кто об этом догадывается. Всех, кого я встречаю, притянуты за уши к своим именам, социальному статусу и шаблону поведения. И даже в тех, в ком я чувствую малую искру другой жизни, отделены от меня некой пропастью, которую мне или им самим как будто не дано преодолеть. Я хочу ошибаться, я с радостью ошибусь и мы вместе будем смеяться над превратностями судьбы, но...
- Сколько эонов должно пройти прежде чем ты наконец поймешь, что есть что и чему быть, а чего не миновать, - голос мудрого наставника звучит в моей голове ничуть не укоризненно, а по доброму и даже в чем-то сочувственно. Впрочем, тот, кто знает много больше тебя, должен полагать, что сочувствие тебе есть толика жалости, а жалость, как известно, есть пренебрежение к твоим истинным возможностям.
Я стою на вершине горы. Он - напротив меня. Еще мгновение и это уже она, еще миг и она обращается животным, одна секунда и животное птицей взлетает в небеса, сделав круг, принимает сотни обличий, некоторые из них я узнаю, некоторые - нет. Мне хорошо, в душе приятная легкость, в сердце любовь, в уме спокойствие. Я в гармонии с самим собой и окружающей меня действительностью.
- Я знаю что ты скажешь, а ты знаешь, что я тебе отвечу, - не открывая рта произносит моя мать и принимает облик старого отшельника, укутанного в дорожный плащ. - Не существует иных путей, кроме того, которым ты идешь и вместе с тем их существует бесконечное множество, но они все единый путь, хоть и кажутся отделенными друг от друга.
Общение с тем, кто знает тебя лучше, чем ты сам - словно путь к самому себе, такой, как прогулка по облакам.
- Я не хочу ничего говорить. Когда я не здесь, я снова погружаюсь в иллюзию жизни и играю в игры. Но рядом с тобой я целостен и независим. Я свободен от желания. Вот только глядя на тебя, невольно напрашивается вывод о необходимости различных ролей.
- Не существует никаких ролей, если ты разный, но честен по отношению к самому себе и таким как ты людям - тогда все так, как должно быть.
Яркая вспышка озаряет мое лицо всеми семью цветами радуги, сливающимися в бесконечное пространство белого света и я медленно, подобно капле воды, отрывающейся от тучи, проваливаюсь в некое подобие пустоты, хотя знаю, что она наполнена всем, чему еще не придумано никакого названия. Воспоминания плавно переносят меня на четыре года назад, и я наблюдаю себя у подножия этой самой горы, начинающим свое восхождение. Рядом со мной два человека, которых я почему-то считаю своими единоверцами. В глубине себя я нахожу те чувства, нашедшие обличие в словах и обращаюсь к своему другу:
1. ПУТЬ
- Чувствуешь ли ты дыхание ветра и всепоглощающий шум вечнопечального дождя, чувствуешь ли ты это так сильно, как чувствую я. Может быть ты не можешь пробиться сквозь стены заблуждений и многочисленных преград - испытаний. Ты боишься быть свободным?
Я? Ничуть! Следуй за мной, я поведу тебя скользким и тернистым путем, кое-что я уже протоптал, кажется осталось самую малость. Ну что поможешь мне? Стоит ли это делать? А стоит ли жить в этом мире, не зная конечной цели своего бытия?
Ты молчишь... слушай эту тишину. Мы будем в центре. Нет, ты пока еще позади, но доверься мне и иди за мной. Силой стихий мы будем впереди всех.
Она идет с нами. Почему? Она хочет обрести верный и надежный путь, она наш единомышленник. Ты ей не доверяешь? Она не украдет твое сердце и не выпьет твоей ранимой души. Она здесь, чтобы помочь тебе и я тоже... Давай поможем и ей...
Я вижу как упал первый кирпичик, он выпал из стены твоей крепости, которую ты строил на протяжении двадцати лет. Тебе жалко твоей крепости. Забудь о ней навсегда. Она может охранять тебя, но она ненадежна, к тому же, она хочет быть твоей вечной тюрьмой.
Идем дальше, я вижу яркий радужной свет впереди... - Он слушает внимательно, словно пробуя на вкус незнакомое до сих пор блюдо. Кажется, что он озадачен противоречивыми ощущениями, тщательно пережевывает облеченные в слова чувства, пытаясь воспринять сказанное не сердцем, а разумом, вот-вот выплюнет, но нет, глотает чуть судорожно и отстраненно. Он не уверен в себе и в том, чем путь является для него. Она, та девушка, что собирается идти с нами, вызывает у него неприятие. Но в его мировоззрении есть что-то от старой поговорки: "друзья моих друзей - мои друзья". Конечно же он себя обманывает, у него свои представления о дружбе, о верности, да и вообще о жизни. А наша неугомонная союзница наполнена подростковыми грезами о принце на белом коне. Всем нам троим идти в разные стороны, но пока об этом никто не знает, а лишь догадывается. А что такое догадки, как ничем, кроме интуиции, не подкрепленные домыслы. А домыслы нам не помеха, во всяком случае, пока. Придет время, мы будем озлоблены друг на друга, у нас появятся претензии, а в голове поселится черная птица недоверия.
Еще в самом начале пути я как будто чувствовал подоплеку, ощущение развилки:
"Налево пойдешь - мужчину с деньгами найдешь, - этот путь выбрала наша союзница, Направо пойдешь - стерву найдешь, и как все будешь - этот путь выбрал мой друг. Прямо пойдешь - сам не знаешь, чего найдешь, - это мой путь... Смысл не в том, чтобы что-то найти, смысл в самом пути, в его неизведанности и многовариантности. Порой наступают времена, когда хочется некой духовной оседлости. Но она и так присутствует во всем, что я делаю. Я как будто привязан к своим родителям, работе, даче.... И в тоже время свободен от этого, мой дух текуч и волен как ветер. Я смотрю, как по небу пролетает стая птиц, мне хочется лететь с ними, я чувствую, как окутывает меня какой-то волнующей пеленой: смесь тоски, томления, вдохновения, уныния и желания сбросить оковы. Когда-то я был птицей, когда-то очень-очень давно. Мне были подвластны небо и облака, ветра четырех сторон света и бескрайние морские просторы, которые я созерцал с доступной мне высоты, я пролетал над бескрайними зелеными полями и лесами, кружил над песчаными дюнами и резвился вблизи водопадов, а душу мою опьянял вечно свежий вкус неиссякаемой свободы, я был свободен и был собой...
Теперь, когда колесо времени совершило очередной неумолимый оборот, я снова хочу быть свободным, но я рожден человеком... Что мне знание это, какой от него прок, если я замкнут внутри сообщества рабов и их повелителей, вылезших в свою очередь из однородной безвольной массы, лишь для того, чтобы по прошествии долгих лет унижения, стать экзекуторами некогда себе подобных людей. Два пути открыто для вас, слепцы: путь полета и путь падения. Я же буду навеки между: и ни там и ни здесь. Таков мой третий путь.
2. Я и другие обитатели...
Я параноик, зациклившийся на самом себе и окружающих меня людях духовный искатель, я лжец в попытках оправдать и достигнуть того, что считаю истинным и верным. Я потерян для себя самого, но ценен для общества лишь в той части, в которой признал себя используемым. Не более того... Попытка прорваться сквозь физическую оболочку, обусловленность и генетическое наследие. Что я считаю непреодолимым препятствием - повторяемость одних и тех же действий, заставляющих меня думать или порождающих иллюзию стояния на одном месте, не смотря на попытки прорваться сквозь физическую оболочку, обусловленность и генетическое наследие. Сама попытка как суть самой себя содержит в себе неизбежный провал, именно потому, что я пытаюсь пытаться, вместо того, чтобы просто пойти и сделать, я цепляюсь за соломинки в безбрежном океане хаоса и потому не могу просто пойти и сделать...
Во имя силы.
Я смотрю в твои пустые и ничего не выражающие глаза, ничего не выражающие - это для меня, для тебя они - средоточение мирских интересов, всего того, что хоронили вместе с египетскими фараонами, в надежде на продолжение их физической жизни после смерти. Азартный блеск от осознания собственных перспектив заставляет тебя трепетать подобно камышу на болоте, раскачиваемому ветром и гулко постукиваемому о край берега. Изобилие материальных вещей никогда не восполнит душевную пустоту. Я видел это внутри тебя, твои земли безжизненны. Ты отвернулся от меня, я считал тебя свои другом и видит Бог, я старался вернуть тебе былое очарование мира духа. Но мне не суждено решать за тебя. Если верить одним мудрецам - человеку дан выбор свободной воли, но тем паче, если верить другим - этого выбора ни у кого нет. Так и я не в праве дать тебе то, в чем ты не нуждаешься.
Воодушевленный любопытством и пресыщенный терзанием бесконечного потока сознания, я возвращаю тебе тонкие нервные струны, отозвавшиеся во мне ноющей и изнуряющей болью. Это никогда не принадлежало мне. Пакости материального мира. Поток холодных, колюще-режущих мыслей твоих отныне пойдет мимо меня, мимо моих ушей, мимо моего мозга, мимо моего сердца. Я восстанавливаю естественный ход вещей. Ты чуждый мне человек, не принадлежащий... Успокой меня тем, что хотя бы больше не выкажешь своего невежества относительно природы вещей, которых ты не можешь постичь. Сейчас и здесь я лишаю тебя права быть моим разрушителем. Вдохни мысль внутрь себя безвозвратно. Я прощаю тебя и отпускаю...
Я пересматриваю свои отношения с теми, кого считал близкими мне людьми и к кому был привязан цепями обязательств. Все это только сдерживало меня, не давало дышать, это крало мою личную силу, но осознание собственной независимости вернуло мне долгожданную свободу. Теперь я сохраню в памяти только хорошее относительно нашего прошлого.
Я иду дальше, я продолжаю жить, я сознаю, что вся сила, в которой я так отчаянно нуждался - вокруг меня и мне стоит только сделать вдох и пустить ее внутрь...
Пустить внутрь СИЛУ и осознать свою независимость,
И стать хитрым...,
Но быть честным по отношению к самому себе,
И распахнуть свое сердце широко-широко...
Во имя любви.
Сегодня я не назову твоего имени, и ты не будешь знать, что я чувствую по отношению к тебе и что мне приходится испытывать оттого, что я не могу тебе сказать об этом. Сердце объято пламенем страсти, душа погружена глубоко в пучину переживаний, мозг наполнен мыслями о тебе, которые прокручиваются у меня в голове, будто слайды и только тело свободно от твоих прикосновений и объятий. Наверно, не хватит вечности, чтобы высказать тебе всего, что я хочу сказать, но ведь все это можно уместить в трех словах, верно?
Ты можешь только догадываться о том, что есть внутри меня, оно молчит, оно затаилось и выжидает благоприятного момента, которому возможно, не суждено настать.
Ты многое знаешь обо мне, я подпустил тебя слишком близко, ты теперь часть меня, родная, неотъемлемая часть. Иногда я чувствую боль, и мне хочется вырвать тебя из себя, но от этого становится еще невыносимей...
Я мирюсь в тебе с тем, чего не терплю в других людях, я прощаю тебе все то, чего не позволяю себе по отношению к другим.
Я запер себя на замок в комнате одиночества и невольно отдал тебе ключ, ты носишь его у себя на шее, но не замечаешь и не чувствуешь его легкого соприкосновения, ты можешь только догадываться...
Знаешь, ведь только тогда, когда я люблю:
тысячи ангелов и демонов ведут непримиримую борьбу...,
я готов вознести тебя до небес, низвергнув себя на самое дно ада,
И только тогда, когда я люблю - я жертвую всем во имя ничего;
И только тогда, когда я люблю - меня нет, есть ты...
Ты можешь только догадываться об этом, как и том, что имя твое: Л Ю Б О В Ь !
Мне хочется вырвать тебя из оков повседневности, увести куда-нибудь в теплые края, где много моря, солнце и музыки, где нет препятствий для наслаждения друг другом. Только представь: огромный оранжевый диск солнца медленно уходит за линию горизонта, мы лежим на рассыпчатом желтом песке, плеск накатывающих волн щекочет ноги, я обнимаю тебя свободной рукой, а другая занята бокалом вина. Тела обдувает теплый морской бриз... Мысли не тревожат, чувства умиротворены... Не о чем беспокоится, некуда торопиться. Все время наше. А хочешь, мы пойдем куда-нибудь и оторвемся по полной программе? Тебе это привычней.
А я неисправимый романтик. Моя душа хочет свободы. Простота и легкость -залог счастья. Я чувствую глубокую связь с природой, матерью человека, в ней мои корни. Почувствуй то, что чувствую я...
Шагая по широкому полю, покрытому густой изумрудной травой, хочется выпить до дна весь разгулявшийся южный ветер или раствориться в нем, разбежаться и упасть в траву и лежать, глядя в небо.
Путаясь среди лесной чащи, хочется слиться с окружающими деревьями, покорно сносившими все капризы природы на протяжении своих лет.
Поднимаясь по холмам, хочется дотронуться до небес, прикоснуться к ним рукой и подняться по облакам, как по ступеням.
Тебе привычнее думать о том, что я считаю второстепенным и не заслуживающим пристального внимания. Это не цель, это всего лишь средство... Но ты думаешь иначе. Ты живешь во лжи и веришь в ложь. Ты меняешь себя на красивую жизнь, которой у тебя нет. Ты живешь будущим, упуская настоящее, которого с каждым днем становится меньше.
Если бы мне удалось достучаться до твоей души, все изменилось.... Но вся штука в том, что люди свыкаются с мыслью, что для того, чтобы стать счастливыми, необходимо испить чашу яда... Это заблуждение. Но ты, вероятно, думаешь иначе.
И только во имя любви я принимаю огонь на себя. Это мой крестовый поход против материи. Это крик души, истекший слезами в мире несовершенства. Это сердце, пронзенное стрелой ненависти к павшим от слабости перед лицом реальности. Отвернись от зеркала лжи, всмотрись в тень своего духа. Сила внутри! Следуй за своим голосом, внимай зову своей души. Время борьбы и время гармонии. Принимай то, что хочешь отвергнуть!
Я ценю твою свободу, любовь свободна от предрассудков, человеческого эгоизма и факта обладания желаемым. Все, чего я хочу, это видеть счастье, лучащееся из глубин твоей души со мной или без меня...
***
Все та же, хорошо знакомая мне по моим видениям, гора. Ее протяженность и высоту невозможно измерить, ибо она неподвластна ни одной из земных мер. Здесь сходятся все пути и здесь же они и расходятся, это мой священный центр бытия и небытия, всего того, что рождено на свет из тьмы вещей и всего того, чему еще не придумано никакого названия, но неизменно пребывающего в стадии дорождения.
Я стою напротив того таинственного, но хорошо знакомого для меня существа, что неизменно меняет обличья, не являясь при этом ни Богом, ни дьяволом.
Я испытываю состояние Самадхи, хорошо известного практикующим йогам. Оно уступает место гамме переливчатых чувств, не поддающихся классификации.
Он твердо и одновременно легко стоит на травянистой поверхности горы, и то место, где он застыл - есть центр горы.
- Ты построишь здесь Храм Единства, - утвердительно и спокойно говорит он, приняв обличье моего друга. Еще миг и это моя подруга, повторяющая тоже самое... Новое обличье и еще одно повторение того, что я уже слышал и того, что я прекрасно знаю и без них...
Во имя мудрости.
Я здесь и сейчас - эти два ключевых понятия рождают поистине великую магию, неизмеримо сильную и невероятно могущественную.
Жрица серебряной поляны - таинственная и потусторонняя женщина, обитающая одновременно в двух мирах, а живущая на дне сердца и в глубинах души. В ее неизменно мудрой книге - ответы на все вопросы и даже на те, которые еще не заданы. Полумесяцы, слитые между собой - ее корона, единение света знания и тьмы неизведанного. Пространство, а если быть предельно точным, время Серебряной Поляны искривлено, из-за чего создается впечатление, что Жрица- Мать движется хаотично, то дергаясь, то мечась из стороны в сторону, будто подстреляная волчица, то замирая в оцепенении.
Я погружен в транс, только так мне удается сновидеть и чувствовать то, куда я должен идти, в каком направлении держать духовный курс. Я исполнен уважения к этой женщине, она мистик, та, что бодрствует, вечно пребывая во сне. К ней я прихожу, чтобы увидеть то, что доступно только женщине, чья суть неизвестна до конца даже ей самой, и книгу со множеством имен я могу читать тоже, только входя в женское тело сновидения. По правде говоря, внутренняя суть человека состоит из нескольких ячеек, но у большинства проявлены лишь мужская и женская стороны. Итак, я в женском теле и я открываю книгу со множеством имен:
"Я, желающий изведать сотни тайн и в себя смотрящий, как в зеркало - знаю всё; нужны лишь способы, время и желание", - гласит первая надпись.
Съевший собаку на гаданиях по Таро, я помятую о том, что ответ зависит от качества поставленного вопроса. А вопросов сейчас у меня как раз нет. Вернее есть, но я больше чувствую, что хочу спросить, чем в состоянии ясно мысленно сформулировать его.
Книга перелистывается сама собой, и я вижу лишь чистые листы... В какой-то момент книга замирает и на листах, словно выводимые чей-то невидимой рукой появляются буквы: "Не торопись сделать то, к чему стремишься, ибо достигнув этого, ты можешь завершить свое земное пребывание..." и тут же: "обрати внимание на то, чего прежде не видели твои глаза".
Нельзя не признать, что по большей части я был и продолжаю быть слепцом, на веках которого нарисованы глаза. И даже тогда, когда мне удавалось разглядеть "лес за деревьями" я продолжал вести себя как слепец, просивший милостыню, ссылаясь на свое увечье. Есть два рода знания, которые доступны всякому человеческому существу. Одни из них ограничивают: эти знания лежат на поверхности и связаны с тем, что человеку дано от рождения: тело, имя, разум, возраст, социальное положение и прочая дребедень. Другие же, что разрешают и освобождают, лежат глубоко в душе каждого и хоть не всегда осознаются, подспудно напоминают о себе, на них необходимо лишь вовремя обратить внимание. Но беда в том, что даже пребывая в бодрствовании, мы глубоко спим, так как привязаны к ограничивающим знаниям.
Проснись! Переключи канал, там показывают прекрасный фильм, хватит смотреть этот триллер, под названием "я борюсь за выживание". Но ведь нет, это единственно существующая реальность, и нет ничего больше, а дальше только смерть, и поэтому ты так отчаянно хватаешься за проплывающие мимо соломинки, но ты тонешь, чем дальше, тем сильнее и тем сильнее потребность чаще хвататься.... А ведь спасение утопающих дело рук самих утопающих! А-а-а!!!
Что заставляет тебя радоваться жизни: стабильная высокооплачиваемая работа, наличие личного автомобиля, последняя модель сотового телефона, новомодные шмотки, дача на рублевке, счет в банке, наличие легких на подъем любовниц? Мне хотелось бы пожалеть тебя, если бы я не знал, что такое чувство жалости...
Иди своей дорогой, но знай: ты никогда не заметишь камней, лежащих под твоими ногами и каждый раз будешь о них спотыкаться, ибо твой разум занят поиском всего того, что заставляет тебя радоваться жизни.
Жрица-Мать неестественно застыла во времени и как будто задумалась о чем-то, о чем может думать лишь женщина, являющая загадку для самой себя.
- Однажды всемогущий адепт третей степени посвящения, - вдруг вкрадчиво начала она неизвестное повествование, - достигший всего того, о чем может только мечтать новичок какой-либо духовной традиции, решил передать свое сокровенное знание простым непосвященным. Он был стар и одинок, хотя в действительности не был ни старым, ни одиноким, во всяком случае, как бы то ни было, он никогда не брал учеников и не посвящал их в открывшиеся ему тайны. И вот теперь, когда смерть была ближе, чем на расстоянии вытянутой руки (хотя он мог бы жить вечно, но не видел в этом особого смысла), потребность в передаче знания стала для него чем-то вроде прощальной доброй воли. Он выбрал наугад четырех юных счастливчиков по количеству известных стихий. И прекрасно осознавая, что ценно лишь знание, полученное на собственном опыте, нежели почерпнутое из книг, Мудрец решил передать его таким образом, чтобы каждый из четырех добывал его как кусок хлеба и глоток воды...
Утро выдалось хмурым. Субботу на съемной квартире, которую Сергею так хочется иногда назвать своей, он встретил по обыкновению тяжестью в голове и ломотой в теле. Похмелье и простуда - полюбившие Сергея в эти долгие зимние месяцы, следовали за ним почти неотступно. Умирающим лебедем он доплелся до кухни, взял с подоконника спички, закурил сигарету марки "LM" и некоторое время стоял в оцепенении, глядя в одну точку.
- Сереж, вынеси ведро, - вяло раздалось из комнаты.
Еще не проснувшись окончательно, Сергей пошел выполнять волю своей девушки. На лестничной клетке было прохладно. За окном серым занавесом пестрил снег, плавно превращаясь в мутное месиво на дороге. На стене, прилепленные на маленькую липучку висели рекламные листы. "Бесплатная доставка горячей пиццы", - значилось на первом из них. Сергей небрежно сорвал их со стены и уже было собрался выкинуть их в утробу мусоропровода вслед за содержимым ведра, но невольно прочел следующий лист. Кокетливым витиеватым почерком было тщательно выведено: "я знаю, чего ты хочешь, а ты будешь жалеть, если не позвонишь мне. 213-34-57. Любовь". Текст был скреплен печатью алых губ типа "бантиком". Очевидно, для Сергея предложение было сомнительным, но ни к чему не обязывающим. "Нимфоманка какая-то", подумал Сергей, пряча бумажку в карман куртки спортивного костюма и попытался вспомнить от кого он в последний раз слышал слово "нимфоманка".
- Я уезжаю к подруге, - с порога сообщила Карина, поцеловав Сергея в губы и скрылась за дверью ванной комнаты.
Сергей прошел на кухню, поставил на место мусорное ведро, вымыл руки под струей теплой воды. Достал из холодильника 2-х литровую бутылку пива "Очаково", налил в кружку, и не дожидаясь пока усядется пена, сделал глоток. Затем еще и еще... Голова гудела как высоковольтная линия. Время для Сергея замедлилось и казалось, что Карина двигается с непривычно высокой скоростью. Бутылка наполовину опустела, а подруга дней суровых была уже за порогом квартиры.
Тяжело встав со стула, Сергей с грацией воскрешенного зомби, переместился в комнату и упал навзничь на кровать. В голове кружился сиреневый туман, в душе резвились черти. Сон неминуемо и резко захватил Сергея в свои цепкие объятия...
Очнувшись в 16.00, Сергей первым делом полез рукой в карман куртки в поисках сигарет и зажигалки, но вместо этого наткнулся на объявление о знакомстве. Сигареты оказались в другом кармане. Чувствуя себя котом в незнакомой местности, он с сигаретой в зубах сидел на кухне и искал решение очередной дилеммы: в очередной раз изменить Карине или же повременить и изменить ей с кем-нибудь еще. Проживать с Кариной Сергею было очень удобно, это избавляло его от дополнительной головной боли, связанной с обустройством быта. За два года совместного проживания, они постоянно ссорились на почве разгульной жизни Сергея. И хотя Карина была уверена, что Сергей ходит налево, припереть его к стенке ей так и не удалось. Теперь ссоры стали нормой, они превратились в побочные эффекты образа жизни, а что-то менять сейчас Сергею было совершенно невыгодно, также как и отказываться от предложения интересно, в свое удовольствие провести время и снять напряжение тяжелых трудовых будней.
Сергей проследовал в коридор, снял с базы трубку и набрал номер. После непродолжительных гудков, раздался мягкий, интригующий своей проникновенностью голос, какой бывает у оператора службы секса по телефону:
-Любовь слушает тебя.
Сергей мысленно представил себе девушку такой, какой хотел ее видеть...
Юлия цинично рассмотрела свое отражение в зеркале. Волосы беспорядочно торчали во все стороны, лицо было припухшим. Настроение напрочь отсутствовало и поднимать его сегодня у нее не было ни малейшего желания. Юля небрежно повертела в руках расческу, думая о чем-то о своем, пространно и рассеянно. Тоску девушка заедала белым дымом любимых сигарет "Vogue". Припоминая события вчерашнего вечера, она с неудовольствием достала из сумочки невнятную серую визитку с именем и координатами закадычного спутника, бесцеремонно присевшего к ней за столик: "Дамиан. Помощь во всех жизненных ситуациях. Сила, которая всегда с тобой. Тел. 718-90-90. Адрес: г. Москва, ул. Новочеремушкинская, д. 12". Неприятный тип, такие всегда раздражали Юлю. Нарочито уверенный в себе и как будто знающий толк в том, о чем говорит. Взгляд карих глаз сосредоточенно-понимающий. Психолог, наверно. И ведь что-то такое сказал, что привлекло и зацепило. Привлекло и зацепило, но что именно? А впрочем, избитый цыганский прием. Типа с парнем разошлась, подумаешь... Сколько их было у Юли. Сбилась со счету. Нет, тут что-то еще... Юля напрягла память... Черт, он же что-то говорил про ключевой механизм управления событиями. Людьми Юлия манипулировала без труда, особенно мужчинами, а вот события зачастую были против нее. Ей отчаянно не везло по части работы, друзей, всего того, что нужно уметь хранить и беречь, ибо ни то, ни другое у Юли не выходило. Либо все, либо ничего и никак иначе. Ну хорошо, управлять событиями - это здорово, но какой от этого прок, если как бы там ни складывались дружеские и карьерные отношения, Юля всегда могла заполучить нужную сумму денег от мужчины и при этом не быть используемой, а наоборот, используя его. "Играй и весь мир у твоих ног, Богиня", шутливо мурлыкал Дамиан. А как можно играть, если правила почти всегда против тебя. Ты знаешь законы: используешь - получаешь, тратишь и начинаешь сначала. Но никто и никогда не признает в тебе тех качеств, которые ты считаешь сильными в себе. Юля всегда полагала, что ее энергии было бы достаточно, чтобы, по меньшей мере, быть руководителем какой-нибудь фирмы. Амбиции были и били по голове через людей, с которыми приходилось сталкиваться. Образование косметолога-визажиста, как ей казалось, дало ей пропуск в мир красоты. Ну а там светила лишь карьера рядового парикмахера или продавца-консультанта. Используя связи, Юлия добилась места администратора салона красоты, через пару месяцев подставив директора фирмы, заняла его место, но дела не пошли в гору. Вздорный и напористый характер Юли нажил себе врагов среди партнеров по бизнесу, поставщиков и персонала. Через полтора года фирма в судебном порядке была признана банкротом, Юли оставалось лишь заплатить по счетам и вернуться к прежней жизни. И теперь сидя в комнате и тупо глядя на свое отражение в зеркале сквозь рваную занавеску дыма, Юля пребывала в раздумьях и недоумении относительно странной встречи в ночном клубе. А трубка радиотелефона лежала на столе и словно просила: "ну позвони же, ведь тебе собственно нечего терять... если игра стоит свеч, в чем ты убедишься раньше, чем г-н Дамиан досчитает до десяти, ты сможешь кое-что воплотить в жизнь, кое-что из того, чем занят твой мозг в свободное от мужчин время. Позвони, Юля. Просто возьми меня и набери семь цифр..."
- Алё
- Это Дамиан?
- А, Юлия Дмитриевна!
- Она самая, - гавкнула Юля, а сама подумала, откуда он знает по имени-отчеству. - Хотела бы встретиться и узнать поподробнее о методах управления событиями.
Дамиан издал короткий смешок.
- Не событиями - реальностью и тем, что ее создает.
- Не принципиально! Куда и когда подъехать?
Дамиан снова беззлобно рассмеялся, чем вызвал еще большее раздражение у Юли.
-Готов принять вас сегодня в 19.00 по адресу, указанному в визитной карточке. Она у Вас?
-У меня.
-В таком случае до встречи
-До встречи. Повесив трубку, Юля почувствовала себя так, словно мир перевернулся с ног на голову. Какого черта, я это сделала. Никуда не поеду. Хрень всё это...
Константин шел по улице Новочеремушкинской, вспоминая свои прошлые участия в различных играх и игрищах. Ему довелось побывать на сборище Толкиенистов, в клубе "Cредневековье", поиграть в Пэйнтболл, посоревноваться в прыжках на велосипеде с трамплина, утереть нос противникам в сетевых играх. Всю жизнь Костя был одержим духом соперничества. Подтверждение собственного превосходства над кем бы то ни было являлось для Кости чем-то вроде принятия бальзама, приводящего дух в состояние полета. В свои 25 лет он где-то в глубине души по-прежнему оставался ребенком, приходящим в восторг от всего того, что поддерживает состояние внутреннего огня и приводит жизнь в движение. Для человека, рожденного под знаком овна, коим был Константин, соревнование и первенство были чуть ли не девизом его жизни.
От сегодняшней встречи он ожидал чего-то особенного, возможно не удастся поймать двух зайцев разом, но он сможет либо хорошо провести время, участвуя в незнакомой для него некой психо-виртуальной игре, либо закодрить девушку, привлекшую его на это мероприятие. Маленькая, но чрезвычайно подвижная, с выразительной мимикой на лице, Вера казалась Косте эдакой эльфийкой-амазонкой, в ней было что-то родственное. Познакомились они на сайте www.frodo.ru - постоянном месте виртуальных тусовок поклонников фэнтези, Толкиена и ролевых игр. Ко всему прочему Вера заинтересовала Костю разнообразием интересов и незаурядным умом, да и в довершении ко всему она оказалась рыжей, а такой типаж всегда электризовал Костю. В один из выходных дней они договорились о встрече. Разговоры были оживленными, наполненными идеями и мыслями, и сидя в одном из кафе и распивая пиво (Вика была исключением из правил, установленных женщинами), Вика предложила Косте поиграть в странную игру. Раньше ему еще не доводилось играть в игры, сочетающие в себе виртуальность и психологию. Это было чем-то новым, все новое всегда интересно и вот теперь, идя по улице к дому номер 12, Костя строил догадки относительно того, что его ожидает. Единственное, что немного смущало его - почему игры проводятся на квартире, впрочем, поразмыслив над этим, он пришел к выводу, что здесь возможно собираются нестандартные поклонники психоделики с характерными атрибутами проведения досуга: слушанием "кастрюльной" музыки, чтением вслух Кастанеды, перекатыванием в руке металлических шариков, распитием мате или зеленого чая, возможно курением кальяна или... (нет, это не про него), пространными беседами о смысле жизни, и конечно же, игрой на необычных этнических и около этнических инструментах. Это закрытое party для 8-10 человек, в возрасте от 15 до 27 лет, скорее всего это близкие друзья или те, кто достаточно хорошо друг друга знает и доверяет, они совершенно нестандартны и даже в чем-то неадекватны. Вот такой представлялась Косте компания, куда пригласила его маленькая (в смысле роста) Вера.
Костя вошел во 2 подъезд обычного панельного дома N 12, поднялся на лифте на 15 этаж и позвонил в дверь 97 квартиры... Открывать никто не торопился, он позвонил еще раз и стал ждать. Постояв с минуту, Костя уже собрался звонить Вере на сотовый, но изнутри послышались шаги. Дверь открыл молодой человек лет двадцати семи. На его лице застыла улыбка радушного хозяина, но взгляд его карих глаз был каким-то пронизывающим и холодным.
- Вы должно быть, Константин, - молодой человек распахнул дверь пошире и жестом предложил пройти внутрь.
- Да. А Вера здесь? - Костя проследовал за ним вдоль коридора в квартиру.
- Да-да, она здесь.
В прихожей было темно, пахло какими-то благовониями и бог знает чем еще, откуда-то торчали не то шторы, не то занавески, как будто кто-то устроил сушилку для белья, издалека извилистыми змейками струился дым, по периметру коридора были расставлены подсвечники-этажерки с маленькими греющими свечами.
- Куртку вы можете повесить здесь, - учтиво предложил человек в костюме.
Костя не понял где именно он может ее оставить и сняв куртку с себя, передал ее молодому человеку. Тот ловко нацепил ее на какой-то крюк, торчащий из стены.
- Да, я не представился, меня зовут Дамиан. Пройдемте в комнату, - с этими словами он ловко юркнул за хаотично свисающие с потолка шелковые шторы и полностью скрылся за ними.
Костя отодвинул шторы рукой и с удивлением обнаружил еще одни. Он аккуратно протиснулся сквозь них. Тряпичные преграды на этом не закончились, казалось, шторы были развешаны по всему периметру комнаты. Откуда-то издалека едва брезжил свет, но его едва ли хватало, чтобы можно было разглядеть все, что было в комнате. Костя ухватился за несколько штор сразу и, шагнув в сторону, резко сорвал их с потолка. Под ногами он почувствовал что-то зыбкое и пересыпающееся. Костя посмотрел под ноги, но ничего не увидел. Потоптавшись на месте, он услышал характерный глухой скрежещущий шум. Это же песок, подумал он и, проверяя свою догадку, наклонился и потрогал руками то, что, по его мнению, было песком. На ощупь это действительно было похоже на песок.
-Дамиан! Это что часть игры?
Вся ситуация показалась ужасной нелепицей, все это напоминало проделки озорных детишек. Вот сейчас где-нибудь рванет петарда или с потолка на голову рухнет ведро с водой. Костя прошел чуть дальше, отмечая, что песка здесь больше, а в центре комнаты, наверно, кто-то свалил его целый КамАЗ. Сделав еще несколько шагов, он ощутил, что идти стало значительно труднее и что почва проседает куда-то вниз. Шагнув вперед, Костя осел в него по колени. "Зыбучий песок... посреди комнаты", сначала с недоумением, а потом с тихим ужасом, пронеслось в ошарашенном сознании Кости и прежде чем, он попытался дернуться в том направлении откуда пришел, его неожиданно утянуло куда-то вниз. Костя едва успел зажмуриться.
Надя выходила от подруги, как всегда погруженная в свои мысли и в саму себя. Убрав конспекты по бух. учету в свою сумку, она зашагала размашистыми шагами вдоль по улице, думая о предстоящих делах и людях на работе: о том, подписал ли начальник фабрики кухни накладные по товарным остаткам, как долго проработает на складе новенький оператор Андрей, по шею заваленный бумагами, как выглядит молодая жена уже далеко не юного начальника автомобильной бригады Василия Петровича, куда главный бухгалтер Инна Рамзесовна подевала книгу кассира-операциониста и о том, когда же, наконец, плотник Рома Волчан исчезнет из ее жизни, хотя, в общем-то, она не была до конца уверена в том, хочет ли этого. За пять лет работы бухгалтером в сети трактиров "Елки-Палки" Надя сама попала в сеть привязанности к этому неблагополучному молодому человеку, в голове которого гулял ветер перемен. Их отношения были странными и еще не переродилась во что-то, что принято называть полноценным романом. Сердце Нади тосковало по Роме, а разум твердил, что с таким раздолбаем о какой-либо совместной жизни и речи быть не может, и заставлял ненавидеть его изо всех сил... Так она и жила долгое последнее время: от симпатии к ненависти, от тоски к надежде, от серых будней к рабочим застольям, с каждым днем еще более запутываясь в отношениях, которых не было, в самой себе и своем одиночестве.
Дул колючий мартовский ветерок. Небо было неприятно серым, а дорога противно грязной. Но Наде до всего этого не было абсолютно никакого дела. Она так сильно с головой ушла в свои мысли, что даже чуть не налетела на старушку, медленно ковыляющую впереди нее. За спиной пожилой женщины висел грузный с виду рюкзак, в одной руке она держала две сумки, а другой волокла открытую тележку, из которой торчали два батона хлеба, хвостики петрушки, укропа и лука и палка колбасы.
Надя поровнялась с ней на дороге, с недоумением и сочувствием оглядела этого умирающего лебедя и пошла дальше.
-Девушка, - слабым голосом раздалось вслед.
Надя обернулась.
-Помоги донести сумочки. Я тут рядом живу.
Надя подошла ближе и взяла у старухи сумку и тележку. Немного прогнувшись под тяжестью сумок и слегка замедлив свой обычный тепм под давлением тележки, Надя про себя удивилась, как с этим вообще могла справляться эта бабуля. Впрочем, согнутая до этого пополам бабуля теперь совсем не производила впечатления убогой пенсионерки. Идя рядом, Надя разглядела ее вдоль и поперек: современное черное пальто, собранные в тугой пучок черные волосы, по военному идеальная выправка, ухоженное лицо без глубоких морщин, стильный молодежный рюкзак.
-Вон и мои аппартаменты, - бабуля указала на 2 подъезд 16 этажного дома и пристально посмотрела Наде в лицо - Ты такая задумчивая, такая глубокомысленная, вся в себе. Сейчас уже мало таких девушек встретишь на улицах. Все какие-то расфуфыренные, легкомысленные. Профурсетки.
- Слушай, я не могу тебя отпустить вот так, не поблагодарив, - сказала старушка, когда они подошли к подъезду.
-Спасибо, но мне ничего не нужно.
-Ну как же не нужно. Ты же светишься как новогодняя елка, только свет твой такой тусклый. Не каждый заметит его. И он тоже его не видит, точнее не чувствует.
-Вы о чем? - настороженно спросила Надя.
-О том молодом человеке, что сосет твою энергию как упырь, - как само собой разумеется, ответила старушка.
-Скажем так, я кое-что знаю и умею. И знаю, что зовут его Рома Волчан.
Надя была смущена, испугана и одновременно заинтригована таким поворотом событий и не знала даже что и сказать.
-А умею я делать так, - между тем спокойно продолжала старуха, - чтобы все было, как изначально на роду человеку написано. Бывает, конечно, что души сбивается с пути. Такое происходит сплошь и рядом, особенно сейчас, в наше сумрачное время. Твой Рома - тоже заблудшая душа, и его душа черна как это кашемировое пальто. Ты не должна уподобляться ему. Ты женщина, а значит, тебе должно быть плодородной как новозеландская долина, произрастание и кормление суть совершенства женского воплощения. Я доступно излагаю, - старуха осеклась, понимая, что ее заносит в дебри.
-Не совсем.
-Суть женщины быть полноценной, цветущей, кормящей, таинственной и конечно же могущественной. Но, скажи мне, Надюша, сможет ли цветочек раскрыться, произрастая в пустыне, сможет ли женщина стать такой подле придурка, который живет ради себя, денег, своих прихотей, ради выпиваемого им алкоголя и количества трахнутых им девиц, - лицо старухи побагровело от внезапно охватившей ее ярости.
-Думаю, что нет, - согласилась Надя, думая про себя, откуда старуха знает имена, которых в принципе знать не может.
-Разумеется нет, - выдохнула старуха и в миг снова сделалась жизнерадостной и спокойной. - Пойдем со мной. Я помогу тебе, потому что ты помогла мне. Не бойся. Я обычная городская жительница, живущая на пенсию, в выходные и на лето, выбирающаяся за город ухаживать за садом-огородом. Меня зовут Агнесса Павловна.
Надя застыла на несколько секунд в настороженной задумчивости и подстегнутая любопытством, заглушившим всякие опасения, решительно двинулась к подъезду вслед за старухой.
Оказавшись внутри квартиры, Агнесса Павловна с наслаждением скинула на пол рюкзак и, приняв у Нади сумки и тележку, отнесла их на кухню. Надя осмотрелась: в прихожей горел старомодный зеленый торшер, украшенный ажурной оборкой. В квартире было три комнаты и пахло очень странно. Это отнюдь не стариковский запах, накопленный годами проживания, это какой-то приглушенный древесный аромат или что-то вроде того.
-Ну что же ты, Надюша, стоишь, как будто только с поезда сошла, - радушно крикнула с кухни Агнесса Павловна. - Раздевайся.
Надя не торопясь, сняла куртку и повесила ее на чудаковатую вешалку в форме изогнутого металлического крюка.
-Пойдем, -сказала старуха.
Они вошли в среднюю комнату и старуха включила свет. Окна комнаты были завешаны плотными темными шторами. Посреди комнаты стоял круглый стол, устеленный красной скатертью, на столе лежала толстенная черная книга и свеча в изящном золотистом подсвечнике, с приделанной к нему совой, сидевшей сбоку. Вокруг стола стояло четыре округлых стула, по обе стены простирались книжные полки, а чуть позади стола в потолок уходила винтовая лестница, путь которой преграждал металлический люк.
-Знала бы, ты милочка, каких трудов мне стоило приватизировать это жилье.
-И вы живете во всем этом одна?
-Абсолютно одна. Мой муж, царствие небесное, был генералом. Эта квартира дорога мне как память.
-А дети?
-Дети давно выросли и живут за границей. У меня дочь Вероника, она старшая и сын Павел. Присаживайся, в ногах, как известно...
-Правды нет, - закончила Надя и села на стул, прислонив сумку к ножке стола.
-Не удивляйся, что здесь вот так. - Старуха развела руками в стороны, очерчивая окружающее их пространство. - Я принимаю у себя разных людей. Я по образованию психолог. Провожу сеансы психотерапии, совмещая это с гаданиями и разными магическими приемами. Ты наверно, даже учуяла специфический запах. Не пугайся, я не таксидермистка, это не формалин, это ладан.
-Такси... кто?
-Ну, кто делает чучела. Я просто вспомнила удивительные истории, их давно показывали по телевизору. Но один эпизод, где женщина делала чучела из молодых людей, я запомнила. Ой, что я несу...
-Все нормально, - заверила Надя. Агнесса Павловна совсем не пугала ее, а наоборот, производила приятное впечатление доброй болтливой бабули.
-Ладно, довольно празднословия. Я обещала тебе помочь.
Старушка достала из кармана коробок спичек, зажгла свечу и щелкнула выключатель.
-Посмотрим, - глубокомысленно произнесла она, открывая большую черную книгу. Потом послюнив указательный и средний пальцы, принялась небрежно перелистывать страницы.
-Нет, хм... нет, нет... ах вот это, да, - бормотала она. - Закрой глаза, милочка и представь цветочный летний лужок...
Надя закрыла глаза и мысленно нарисовала поле, рядом с ее деревенским домиком в поселке "Мамоново".
-Там много-много одуванчиков... желтые, белые, - продолжала Агнесса Павловна. - А теперь дует легкий приятный ветерок. Он сдувает головки у белых одуванчиков и они летят, летят и рассыпаются по всему лугу...
От воображаемой картины Наде стало очень легко и захотелось лета и солнца.
Старуха встала из-за стола, подошла к ней сзади и легонько коснулась руками ее темени.
-Видишь его?
-Кого?
-Его! - старуха положила обе своих ладони Наде на затылок.
Перед глазами возник Рома Волчан, в своей обычной рабочей одежде. Он мумией стоял посреди луга.
-Подуй на него, милочка, сдуй его к чертовой матери.
Надя представила, как дует на предмет своей болезненной страсти и он, подобно одуванчику на ветру, рассыпается на множество мелких частичек, которые кружатся над полем и безвольно ложатся тут и там.
-Ну вот и все, - довольная собой утвердительно изрекла Агнесса Павловна. - Можешь открыть глазки.
Надя открыла глаза и почувствовала головокружение. Она попыталась встать со стула, но поняла, что сделать ей это не удастся. Ноги были ватными и не поддавались командам мозга. К горлу подкатил ком. Свеча, на которую посмотрела Надя, начала крутиться волчком...., а вместе с ней, книга, стол, старуха, книжные полки и сама комната. Все это закручивалось в пеструю спираль вокруг Нади, беспомощно елозящей на стуле и силящейся встать. На какой-то миг ей показалось, что старуха сжимается в какой-то сероватый комок и обрастает перьями. Пытаясь справиться с приступом тошноты, Надя подняла голову вверх и безвольно уставилась в потолок. Последнее, что она увидела, перед тем, как упала обморок, была большая белая сова с огромными желтыми глазами, пролетевшая в нескольких сантиметрах от нее.
Сергей стоял перед дверью незнакомой ему квартиры, ожидая новую знакомую - Любу. Ее приятный, мягкий голос, лившейся вином из динамика телефонной трубки сыграл фатальную роль в принятии решения относительно очередного знакомства, сулящего приятное времяпрепровождение. Сергею вообще катастрофически везло на разнообразные приключения, правда, далеко не всегда они оказывались удачными, но он привык моментально забывать о неприятностях, а когда забыть не удавалось, он делал вид, что все в порядке и в тех случаях, когда был в чем-то виноват, старательно заглушал голос совести.
Люба не заставила себя долго ждать. Появившись на пороге, после того, как распахнулась входная дверь, она предстала перед Сергеем в полной боевой готовности. Самцовское эго Сергея Георгиевича Быстрохода прямо-таки по-тарзаньи забарабанило себя в грудную клетку при виде абрикосовых грудей, более чем выглядывающих из-за половинок недвусмысленно запахнутого шелкового халата, облегающего изящную девичью фигуру. Обольстительно улыбаясь пухленькими губками, без намека на силикон и кокетливо моргая длинными, густыми ресницами, Люба рассматривала слегка сконфуженного Сергея сверху вниз так, словно примиряла на себя его природные данные.
-Привет, - мурлыкнула Люба, прервав затягивающуюся паузу и нежно сомкнув свои бархатные ручки на шее Сергея, со скоростью иглы в швейной машине чмокнула его в губы. Если бы в тот момент Сергей мог о чем-либо думать, то скорее всего, он подумал бы: "ущипните меня, я сплю". А если бы он смог помыслить более масштабно, его мозг наверняка предложил на выбор несколько вариантов, типа: "она не одна", "у нее куча венерических заболеваний", "здесь что-то не так" и начал бы развивать цепочку возможных событий. Впрочем, Сергей мог бы все это прикинуть еще во время разговора с Любой или даже еще раньше, когда увидел сомнительное объявление о знакомстве на стене своей лестничной клетки, но он предпочел не утомлять себя различного рода предположениями ни тогда, ни во время разговора, ни тем более сейчас, когда Люба источала феромоны обольщения и была готова как яичница на сковороде. Вообще Сергей придерживался одного золотого правила, волею судьбы нашедшего г-на Быстрохода еще в подростковые годы. Правило гласило: "где можно расслабиться, не нужно напрягаться, а где расслабляешься - постарайся оттянуться на всю катушку".
Люба поманила Сергея длинным красным ногтем своего указательного пальчика и медленно развернувшись к нему спиной, пошла по направлению к двери квартиры. Сергей, не торопясь, пошел следом, визуально смакуя движения ее бедер, переливающихся морскими волнами. Мысленно он уже представлял, как прильнет к витиеватым изгибам этого идеального тела, проникнет руками под халатик, разомкнет линию сведенных вместе ног и будет ласкать открывшиеся ему глубины... сначала ладонью, потом приблизит свое лицо и проникнет своим языком...
-Сережа, - Люба прервала его мечтания и только сейчас он обратил внимание, что в квартире заботливой гейши уже создан интим. Повсюду горели свечи и все они: большие и маленькие, высокие и тонкие, низкие и толстые словно облизывали языками своего трепетного пламени окружающую их полутьму и Любу, стоящую посреди прихожей и казавшуюся еще более соблазнительной в их свете.
-Малыш, я весь твой, - сказал Сергей, снимая с себя куртку и водружая ее на изогнутый металлический крюк - стилизацию вешалки.
-Проходи в комнату. А я принесу нам чего-нибудь выпить. - Пройдя мимо Сергея, Люба беззаботно потрепала его за подбородок и скрылась за поворотом, ведущим на кухню.
Сергей разулся и прошел в одну из трех комнат, дверь ее была приоткрыта и изнутри струился свет. Здесь также, как и в прихожей, были расставлены разнообразные красные и белые свечи, от которых исходил приятный цветочный запах. Рядом со входом стояло старомодное трюмо, какие теперь можно найти только в антикварных магазинах, почти все оно было заставлено разнообразной дамской дребеденью. Изрядно удивлен Сергей был кроватью, устеленной шелком, размеров будоражащих воображение любого воспаленного мозга: брачное ложе императрицы Екатерины, плацдарм для экспериментов эксцентричного Сальвадора Дали и попросту - траходром. На стенах в одну линейку, как бы окольцовывая комнату, висело 16 портретов незнакомых людей. Больше всего Сергея поразила одна пожилая дама, воззрившаяся на него с упорством Монны Лизы, норовя испепелить своим пронизывающим взглядом, выглядела она вполне натурально, того и гляди, сойдет с картины, старая ведьма. Пятясь от нее и пристально глядя в эти холодные глаза, Сергей едва не споткнулся о толстую книгу, лежащую подле кровати. Книга была приоткрыта и огромнейшую надпись посреди листов нельзя было не прочесть, она просто нахально кидалась в глаза. "ВСЕ, ЧТО ВИДЯТ ТВОИ ГЛАЗА - НЕ БОЛЕЕ ЧЕМ, СОН", - сообщала книга. Сергей наклонился и пролистал несколько страниц. Листы к его величайшему удивлению были пустыми... Он осторожно закрыл книгу и запихнул ее под кровать. Пока Сергей рассматривал очередной потрет, на котором был изображен чудаковатый господин в высокой шляпе, Люба уже тут как тут, возникла феей, с двумя бокалами и бутылкой вина.
-А кто на этих портретах? - поинтересовался Сергей.
-А, - небрежно махнула рукой Люба и принялась наполнять бокалы, стоящие на трюмо.
-Ясно.
-Кисуль, я тебе нравлюсь? - спросила Люба, прекрасно осознавая, что на вопрос можно ответить только однозначным "да".
-Малыш, ты еще спрашиваешь. Ты просто великолепна.
Люба метнулась к кровати и одним ловким движением своей руки скинула с нее шелковое покрывало. Сергей чуть не ахнул от восторга: вся кровать оказалась густо усеянной лепестками красных роз. Больше всего в интимных отношениях Сергей ценил красоту и гармонию, а Люба словно знала об этом или просто угадала его пристрастия. "Эта девушка - просто чудо".
-Я знаю, - словно прочитав мысли Сергея, сказала Люба и подойдя к трюмо, высоко подняла бокал с вином. - Предлагаю тост. За красивое начало...
-За нас, - добавил Сергей.
Возникшая тишина была тут же нарушена легким звоном соприкоснувшихся бокалов.
-Располагайся, - сделав глоток, сказала Люба, намекнув на любовное ложе. - Я сейчас...
Поставив бокал на трюмо, Люба удалилась. Сергей же аккуратно улегся на кровати, застыв в ожидании...
Люба появилась через минуту. Игриво пройдя по комнате холеной домашней кошкой, она ласково улыбнулась Сергею и провела рукой по своим длинным шелковистым волосам. Затем она послала своему избраннику воздушный поцелуй, нащупала что-то на стене и нажала. Кровать издала тяжелый агонизирующий скрип, Сергей почувствовал под собой какое-то движение, после чего он резко и внезапно провалился куда-то вниз.
Юля проснулась от холода, сковавшего ее тело по рукам и ногам. Едва открыв глаза, она с трудом сдержала крик, прорывавшийся из глубины ее грудной клетки. Рядом с Юлей, на незнакомой ей открытой местности, лежало три человека. Сначала Юля подумала, что все они были мертвы. Но один из них, молодой человек лет двадцати пяти пошевелил рукой и перевернулся на другой бок. Юля вскочила на ноги и осмотрелась. Как оказалось, она находилась на краю высокой горы. С одной стороны, у ее подножия, простирались бескрайние морские просторы, столь невообразимой протяженности, что линию горизонта едва ли можно было различить, а с другой, позади, раскинулся дремучий, судя по густоте и площади, лес. "Как я здесь оказалась?", подумала Юля. "Частный самолет. Сколько времени я была без сознания? Вот вляпалась, кретинка". Она бросила беглый взгляд на своих товарищей по несчастью. Еще двое из них пошевелились. В такие минуты, когда Юля попадала в какие-нибудь неприятности или сложные жизненные ситуации, ей всегда на помощь приходила сигарета. Она помогала ей думать. Не решившись потревожить кого-нибудь из троих лежащих на земле, Юля свесила ноги с обрыва, нащупала в кармане джинсов пачку сигарет, зажигалку и закурила. Пытаясь связно и логично мыслить, как еще в детстве учил ее отец, Юля начала вспоминать предшествующие события. До того, как потерять сознание, она находилась в странном помещение, представлявшим собой нечто вроде оранжереи. Туда, Юля поднялась по узкой винтовой лестнице вслед за Дамианом из комнаты квартиры, куда приехала из интереса к системе управления реальностью. Дамиан обещал показать ей какое-то особенное растение. Это растение, названия она не запомнила, по причине того, что была не в ладах с латынью, бутон которого напоминал граммофон, по словам Дамиана, обладало сильным воздействием на психику человека и являлось одним из инструментов управления реальностью. Дамиан предложил ей понюхать бутон растения, но Юля отказалась. Они присели на кукую-то скамейку и Дамиан начал пространно рассказывать о принципах, лежащих в основе его уникального метода. Пытаясь вычленить зерна фактов из многослойной лекции заумного человека, чья речь изобиловала непонятными ей терминами и метафорами, Юля задавала конкретные, простые вопросы. Ответы Дамиана еще больше запутывали Юлю. В оранжерее было душно, возникло желание встать и уйти, но уезжать не солоно хлебавши, Юли тоже не хотелось. Она была упряма в намерении докопаться до истины, если Дамиан шарлатан (что маловероятно, ведь не о каких деньгах он даже и не заикался), то Юля непременно пришпилит его к стене. А между тем, ее начинало клонить в сон, и слушая очередные зигзагообразные речевые обороты, Юля просто на просто потеряла контроль над происходящим и заснула, и это было совсем не похоже на нее. Она помнила запах, странный, древесный запах, донимавший своей навязчивостью во всей квартире, а в оранжерее он был особенно отчетливым. Вот, кажется, и причина того, что она заснула. А из того, что говорил Дамиан она не запомнила ни слова. И теперь находясь здесь, в неизвестном ей месте, Юля раздумывала над мотивами Дамиана. Докурив сигарету и швырнув бычок на растерзания волнам, Юля встала на ноги, приподняла кофту и ощупала свое тело на предмет швов. Ничего подобного она не нашла, но на своей правой руке она обнаружила татуировку в виде надписи, опоясывающей ее запястье.
- Константин , - вслух прочла Юля.
Один из парней, лежавших на земле в позе эмбриона, открыл глаза и с видом растерянного котенка, познающего мир, посмотрел сначала на Юлю, а потом на рядом лежащих с ним парня и девушку.
-Константин... - это ты?! - предположила Юля, обращаясь к ничего не понимающему молодому человеку.
-Да... я..., - неуверенно ответил он.
-Тогда, картина немного проясняется! - оживленно воскликнула Юля. - С нами затеял игру маньяк-психопат. А я как сопливая девочка, которой дядя на улице предложил конфетку, купилась!
-Дядю не Дамиан случайно звали? - спросил Костя и сел на земле.
-Маньяк?! Дамиан?! - к беседе присоединился парень, лежавший до этого навзничь. - Последнее, что я помню - девушка, к которой я приехал на свидание. Ее звали Люба.
Юля нервно рассмеялась.
-Значит это шайка или секта, - сказала она и закурила еще одну сигарету. - Костя, а как ты попал в эту чертову квартиру?
-Я думал, что попаду на сборище ролевых игр с примесью психоделики.
-А как ты оказался здесь, ты помнишь?
Костя посмотрел куда-то в сторону. Рассказывать о зыбучем песке посреди комнаты, ему не хотелось. Он и сам до конца не верил, что такое возможно и что это случилось именно с ним.
-Я прошел в комнату вслед за Дамианом. Там было темно и вся комната была завешана какими-то не то тряпками, не то шторами. Потом я наступил куда-то и провалился вниз...
-Ну и...?
-Я тоже провалился, - вмешался другой парень. - В кровать был вмонтирован какой-то механизм.
-А он еще и на кровати успел поваляться. Красавец, - сказала Люба с противным присвистом, выдыхая табачный дым.
-Я не помню, что было потом, - сказал Костя.
-И я не помню.
Юля критично посмотрела на парней сверху вниз.
-За то я помню, как нанюхалась какой-то дряни в этой чертовой комнате. Вы-то хоть обратили внимание на какие-нибудь запахи?
Парни переглянулись. Со стороны могло показаться, что Юля - следователь, ведущий перекрестный допрос.