Попирая хрупкой ножкой грудь разверзтую земли,
 Ты старательно, как белка, зарываешь вглубь картошку.
 Я препятствовать не стану,
                    Лучше встану там, вдали,
 И начну на балалайке упражняться понемножку.

 Что сыграть тебе, родная, чтобы твой облегчить труд?
 Я уверен, что непросто ковырять лопатой недра.
 Но сажать в начале мая то,
                    что в августе сопрут, --
 Это, право, донкихотство
                    (М. Сервантес Сааведра).

 В чем-то ты права, конечно, бомж -- он тоже человек,
 Как и все, взыскует пищи
                    он, по замыслу природы.
 Но представь --
             во тьме кромешной он покинул свой ночлег
 И по мокрой грядке рыщет, извлекая корнеплоды.

 Он копает, как медведка, на висках холодный пот,
 А давление под двести, кровь полна адреналина,
 Вдруг случайно
                скрипнет ветка,
                                бедолага обомрет
 И скончается на месте, исцарапанный малиной.

 Чтобы вправду не случился сей ужасный инцидент,
 Соберем картошку в ящик и отправим эфиопам,
 И про нас напишут в прессе, мол, достойный прецедент
 И гуманности образчик загнивающим Европам.

 Чем корячиться, как лошадь, и зазря тревожить грунт,
 Мы пример покажем миру и спасем голодных негров.
 А бомжи пойдут в банкиры, и за их ударный труд
 Предоставят им жилплощадь по 600 квадратных метров.

 И довольны все безмерно, бомж, колхозник и студент,
 Матерьяльных благ навалом,
                      И сияет мирный атом!..

                     . . .

 Ты ведешь себя неверно.
                      Дорог нынче инструмент.
 Для чего же ты сломала об меня свою лопату?