Андрей Владимирский : другие произведения.

Пути Господни

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Аннотация романа "Пути Господни неисповедимы...". Владимир Крапивин блестящий военный врач-хирург, отслуживший ни много, ни мало пять лет в зоне затянувшегося чеченского конфликта, ну никак не может наладить нормальную жизнь на "гражданке". Семья, разрушившаяся после его спонтанного ухода на войну и восстановленная им ценой нечеловеческих усилий после возвращения, вновь разваливается. Причина - школьная любовь Алёны Крапивиной Виктор Колесников. Офицер ВДВ, пропавший без вести несколько лет назад, возвращается и увозит свою возлюбленную с собой. Крапивин, потерявший больше не любимого человека, а просто ценную вещь (ибо относится к высокому чувству скептически), напивается и попадает в кровавую переделку с чеченской диаспорой. Бандиты сохраняют ему жизнь в обмен на свободу - Крапивина переправляют на горную базу подготовки террористов, где его обязывают лечить раненых боевиков... Тем временем выясняется, где так долго пропадал без вести Виктор Колесников. Не в плену, а в наёмниках у ваххабитов на территории соседнего государства. Тогда Виктору удаётся бежать из лагеря, а затем, ловко обведя сотрудников ФСБ вокруг пальца, вновь вернуться на службу в ряды Вооружённых Сил. Но теперь он на крючке спецслужб и не только российских. С ним горят желанием поквитаться и ваххабиты. Отец Виктора - генерал ВДВ Колесников прячет сына от ФСБ в... Чечне... Где его быстро находят ваххабиты. Виктора захватывают в плен и переправляют на горную базу подготовки террористов... А там Владимир Крапивин и несколько его единомышленников (включая наёмницу из ближнего зарубежья Эллу, в которую "инвалид больших чувств" Крапивин влюбляется как школьник) готовят рискованный побег. Первоначальный план побега срывается из-за непредвиденных обстоятельств, а в водоворот бурно развивающихся событий случайно вливается Виктор Колесников, который ставит под срыв побег. Элла принимает решение ликвидировать лишнего человека, но Владимир, лишь раз мельком видевший избранника Алёны, узнаёт его и спасает ему жизнь. Заговорщикам удаётся подняться в воздух на захваченном вертолёте, но при взлёте его всё-таки подбивают из гранатомёта и машина попадает в авиакатастрофу. Погибает экипаж и большая часть группы беглецов, в их числе и Элла. Жизнь для Крапивина теряет всякий смысл... Спустя некоторое время Владимиру Крапивину вменяют уголовное преступление - незаконное ношение огнестрельного оружия. Суд определяет наказание в виде ограничения свободы с отбыванием в колонии-поселении. Отбыв срок, Владимир понимает, что всё, чем он занимался раньше - не его. Весь остаток отпущенных ему дней решает посвятить... Виктор Колесников благополучно возвращается к себе домой, где его ждёт беременная Алёна. Они узаконивают свои отношения. После рождения дочери, семья отправляется в свадебное путешествие в город детской мечты Алёны - Санкт Петербург. Там на одной из экскурсий по действующему мужскому монастырю Крапивин узнаёт в одном из монахов своего спасителя... А Алёна бывшего мужа (или показалось?). Вопрос: он или не он, так и остаётся без ответа. ...Богу. Крапивин, так долго искавший своё предназначение в жизни, наконец, его находит... Полную версию романа "Пути Господни неисповедимы Вы можете купить на http://www.imobilco.ru/books/-/466094/
  
  А. Владимирский.
  
  
  ПУТИ ГОСПОДНИ НЕИСПОВЕДИМЫ...
  
  Роман.
  
  
  
  
  
  
  
  
  Уважаемый читатель!
  Сюжет, события и все персонажи романа
  являются чистым авторским вымыслом.
  Любые совпадения прошу считать
  случайностью.
   Автор.
  
  Глава 1.
  - Анечка, сушить, пожалуйста, - склонившийся над ярко освещённым мощной бестеневой лампой операционным столом доктор, запакованный в стерильный желтоватого цвета длиннополый халат, стянутый на спине лямочками, изрядно помятый чепец, надвинутый на самые глаза и светло-голубую маску, прикрывающую две трети его лица, вытянул в сторону от себя обтянутую латексной перчаткой ладонь и поиграл пальцами.
   Ассистентка Анечка, также экипированная в специальный стерильный костюм, выбрала на инструментальном столике перед собой нужный, заранее приготовленный к процедуре инструмент, и подала его доктору. Поковырявшись им в брюхе пациента, доктор отложил его в сторону, ещё раз внимательно осмотрел полость и, видимо удовлетворённый своей работой, довольно хмыкнул.
  - Шьём? - Умница Анечка уже держала наготове в своих изящных пальчиках заряженную в иглодержатель искривленную полукругом хирургическую иглу, начинённую кетгутом.
  - Да, да, - кивнул доктор и, принимая инструмент из рук ассистентки, хитро подмигнул ей краешком глаза.
  Даже под маской было заметно, как нежная, немного стеснительная улыбка озарила милое личико девушки. Упустить этого доктор просто не мог и не сдержался от ответной улыбки. Спустя семь минут всё было закончено. Пять идеально ровных швов "украшали" правую подвздошную область пациента. Аппендицит вовремя диагностировали и вовремя взяли на стол, поэтому вся операция заняла не более тридцати минут и была проведена малой хирургической бригадой: хирург, ассистент и анестезиолог. Правда последний, сделав своё дело, быстренько эвакуировался из операционной, сославшись на немыслимую занятость в своём отделении, но клятвенно уверовав своих коллег, что этот вид наркоза пациенту не навредит. Отойдёт и будет как огурчик. Не верить Самуилу Яковлевичу Розенцвейгу, анестезиологу с тридцати пяти летним стажем, по праву звезде отечественной анестезиологии, пусть даже местного розлива, не было никаких оснований. Потому ни хирург, ни ассистент возражать не стали.
   Анечка мастерски наложила на рану асептическую повязку и сдёрнула с пациента стерильную простынь. Доктор, которого звали Владимир Алексеевич Крапивин, несколькими минутами раньше вышел в предоперационную, где успел за это время размыться и переодеться. Выглянув в больничный коридор, громко позвал по имени двух санитаров, по совместительству студентов местного медицинского колледжа, на пару охмуряющих постовую сестричку. Бравые ребятушки в голубых хлопчатобумажных пиджаках с короткими рукавами, обнажающими сильные руки, не заставили звать себя дважды. В мгновение ока скрылись за дверями операционной. Ещё через какое-то время обе створки широко распахнулись и в коридор выкатили каталку с посапывающем в чарах Морфея пациентом. Санитары, о чём-то оживлённо переговариваясь между собой, покатили пациента в отделение реанимации и анестезиологии. Владимир Алексеевич защёлкнул за санитарами шпингалеты створок и вошёл в операционную. Анечка складывала использованный инструмент в эмалированную ёмкость с дезинфицирующим раствором для последующей обработки.
   - Что-то случилось, Владимир Алексеевич? - подняла она голову на Крапивина.
   - Нет, Анечка, всё в порядке, - сам того не желая, вдруг засмущался Крапивин. - Просто хотел пригласить вас на чай.
  Что греха таить Анечка нравилась Крапивину. Но больше, как привлекательная девушка. Просто как человека он знал её мало. Внешне же было чем залюбоваться. Красивое, ухоженное личико, огромные голубые глаза, морской волной спадающие на плечи русые волосы, идеальная фигура, походка фотомодели. Завораживающе для любого мужчины. Владимир и в мыслях не держал услышать от Анечки положительного ответа. Подобных предложений девушка получала не меньше сотни каждую смену: от молодых врачей своего отделения и десяти соседних, от больных, от посетителей и так далее по списку. И, как пить дать, ничуть не меньше в свободное от работы время. Анечка держалась стойко, по крайне мере на работе. Из личной же жизни было определённо точно известно всем, что она не замужем. Совершенно неожиданно, как снег на голову, Анечка согласилась.
   - Я скоро закончу и с удовольствием составлю вам компанию, - сейчас маска не скрывала её улыбку, и Владимиру показалось, что в операционной стало светлее.
  Мощный поток кипятка ошпарил докторскую грудь, прожёг диафрагму, сварил кишки и расплескался по низу живота. "Кобелина хренов", - мелькнуло в голове, а на язык упало:
   - Тогда я жду вас в ординаторской.
   - Договорились.
  Владимир направился в ординаторскую. Маленькая, но довольно уютная, обставленная неброской мебелью, комнатка в самом конце длиннющего больничного коридора, именуемая ординаторской, на сей момент пустовала. По большому счёту в дежурства Крапивина так было всегда. Напарник Владимира Анатолий Симонов, без году неделя прошедший ординатуру, но, что называется "ловящий на лету", завёл себе зазнобу в отделении терапии - сестричку Таню, и выловить его при необходимости можно было только по мобильной связи. Более в вечерние часы в ординаторской никто не зависал. Дежурный хирург по приёмному покою шестидесятилетний Вениамин Иванович Голубев в отделении появлялся только на утреннем совещании "на ковре" заведующего отделением. Постовые сестрички беспокоили докторов не лично, а по внутреннему телефону. Одним словом, помешать чаепитию мог разве что какой-нибудь форс-мажор, как-то экстренная операция, например. В принципе, кроме совместного с Анечкой распития душистого напитка под свежее пирожное, доктор Крапивин более никаких планов не строил. В сознании... Подсознание же бесконтрольно выбрасывало в кровь сильно завышенные дозы половых гормонов, красками которых где-то в его глубинах рисовались фантастические картинки эротического содержания. И Крапивин был не в состоянии помешать этому процессу. В итоге спор между сознанием и подсознанием разрешился компромиссом: действовать по обстоятельствам. Купленное перед дежурством свежее пирожное вкупе с коробкой великолепных шоколадных конфет скрасили одиночество казённого ноутбука, приютившегося в дальнем углу письменного стола, оригинально вписывающегося в интерьер комнаты у дальней стены. Ко времени, когда сработало реле автоматического отключения электронагревателя чайника, Крапивин выставил на стол две небольшие фарфоровые чашечки (к сожалению всё что осталось от подаренного щедрым пациентом клиники чайного набора) и аккуратно опустил в них по пакетику душистого чая "Липтон". Потом погасил холодную люминесцентную лампу под потолком и зажёг ночник с мягким интимным светом. Закончив, Владимир присел на краешек удобного кожаного диванчика и ещё раз осмотрелся вокруг. В общем-то, всё располагало не только к дружескому чаепитию. "И всё же ты кобель!" - пришло к неутешительному заключению сознание Крапивина. Владимир не стал этому возражать, просто взял да отключил самую важную часть своего головного мозга и в ожидании прекрасной леди, тупо наслаждался тонким ароматом приобретённой по случаю дорогой сигары. Хочется же хотя бы иногда побаловать себя недопустимой в повседневности роскошью.
   Утверждать, что доктор Крапивин был безразличен Анечке Самойловой, значило покривить душой. Самойлова уважала честность. Она давно признала, что Владимир Алексеевич ей приятен и, более того, что-то в нём есть такое, что заставляет её юное сердечко трепетать даже при одной мысли о нём. Но это ощущение Анечка строго настрого запретила себе называть любовью. Любовь в понимании Анечки - это даже не большое и светлое чувство, как принято его штамповать. Это состояние души, которое должно снизойти с небес. Неожиданно, нежданно - негаданно. Снизойти и захлестнуть здравый разум, заставить уйти за любимым в неизвестность, броситься ради него с высокой скалы в бездонный океан, отдать взамен его жизни свою. И самое главное - никогда не пожалеть о содеянном. И не единожды Анечка испытывала подобное чувство. И всякий раз ей казалось, что это та самая настоящая любовь. И всякий раз спустя некоторое время, она жалела о своих поступках. Значит, снова обманулась. Значит, ещё не снизошло. Значит, предписано ей свыше ждать и быть терпеливой. И она терпеливо ждала. Но это никак не означало, что молодая, красивая, майской розой цветущая девушка обязана была упрятать себя в длинные одежды, закрыть лицо паранджой и даже мысли не допускать о присутствии рядом другого, не подаренного Всевышним мужчины. Такой строгости Анечка не придерживалась. Вокруг неё всегда жужжал целый рой мужчин. И всяких - разных: от уголовных авторитетов, до депутатов городской думы через джентльменов средней руки. Ей предлагали руку и сердце - она, естественно безболезненно для новоиспечённого жениха отказывала. Ей дарили дорогие по местным меркам подарки - она принимала без зазрения совести. Её приглашали в шикарный ресторан, на закрытую элитную вечеринку, в круиз на теплоходе - всегда пожалуйста. Один слегка прибабахнутый воздыхатель даже открыл на её имя счёт в банке, который систематически пополнял, и ничего, кроме пятиминутного телефонного разговора в неделю, взамен не требовал. И это Анечкой было принято как должное. С мужчинами, которые привлекали её как мужчины, она делила тепло своей постели. До последней капли отдавала им свою страсть, не боялась показать свой жгучий темперамент во всей его силе и красе. Анечка нисколько не стеснялась того, что нравится сильной половине человечества. Более того нередко сводит эту половину с ума. И ей это нравилось, и этим она гордилась. Слухи о её беспредельности в интиме, порождаемые завистливыми бабскими языками, только подначивали её на новые, ещё более изощрённые сексуальные флирты, но в пределах разумного, конечно. Но, не смотря на всё это, она верила в настоящую любовь, и терпеливо ждала самого дорогого подарка с небес.
   Доктор Крапивин как-то резко выделялся из круга её мужчин. Его Анечка не могла сравнить ни с кем из своих воздыхателей. Она не замечала в нём того, от чего порядком устала: пухлого кошелька, льстивых фраз, недвусмысленных взглядов и намёков, скучной до зевоты заумности, собственной всесильности и значимости, инстинкта собственника, в конце концов. Либо это было скрыто от её пытливого взгляда, либо в самом деле отсутствовало в нём. Крапивин оставался для Анечки загадкой, и этим притягивал к себе. Она задалась целью разгадать этот ребус. А вдруг в нём таится то самое послание с небес? Ах, если б это было так! Сегодня выпал реальный шанс отличить золото от меди...
   Закончив с инструментом, Анечка приняла душ со специальным, дающим фору самым дорогим духам, гелем, насухо обтёрлась мягким махровым полотенцем и нагой прошла к большому настенному зеркалу в совмещённой с душевой сестринской комнате. Да, она имела право называться красавицей. Идеальный овал лица, правильной формы нос, огромные, обрамлённые длинными ресницами голубые глаза, тонкие брови, чувственный рот, свободно спадающие на плечи волосы цвета спелой ржи. Лебединой шейке, упругой сосками к солнышку груди, осиной талии, сексуальной попке и гладким стройным ножкам могла позавидовать самая раскрученная фотомодель с обложки глянцевого журнала. Налюбовавшись собой, Анечка занялась причёской и макияжем. Много времени на это не понадобилось, благо волосам достаточно было только фена, а стойкая к влаге косметика освежалась двумя штрихами. Настал черёд гардероба. Из нижнего белья не задумываясь предпочла только "шнурок спереди, шнурок сзади". Поверх набросила вызывающе короткий, но строгого покроя светло-голубой халатик всего-то на трёх пуговках, волосы прибрала под накрахмаленную пилотку, из обуви выбрала светлые туфли на высоком каблуке. За минуту до выхода из сестринской ещё раз взглянула на себя в зеркало. Ничего вульгарного. Стильная медсестра современной клиники. Перед пластиковой дверью с табличкой "Ординаторская", перевела дух, только потом трижды негромко постучала. Вошла, не дожидаясь ответа.
   - Доктор, вы позволите.
   - Конечно, конечно, Анечка. Проходите, - доктор, затушив початую сигару в пепельнице на подлокотнике, поднялся с диванчика и шагнул навстречу гостье.
  Она потеряла его из вида лишь на мгновение, чтобы прикрыть дверь, а когда снова повернулась, его губы уже искали её уста. Она не смогла отказать. Поцелуй получился долгим, страстным, сжигающим всё нутро. Одновременно с поцелуем мягкие нежные, совсем не похожие на мужские ладони доктора опустились сначала на её плечи, потом проскользнули по талии к бёдрам. Изучив их линию, поднялись вверх по спине. Анечка непроизвольно громко застонала. Ничего другого не оставалось, как закрыть её на мгновение освободившийся рот новым, ещё более страстным поцелуем. А шаловливые мужские ручки уже нырнули под халатик снизу и обжигали прикосновениями пальцев до сладкой боли напрягшиеся соски. Она готова была отдаться ему прямо здесь, стоя у двери. Но вовремя опомнилась. Дверь! Она оставалась незапертой. Да и быстро всё как-то получалось... Пора слегка притормозить. Это только усилит интригу.
   - Владимир Алексеевич, - она безобидно высвободилась из его объятий. - Вы меня, кажется, на чай приглашали.
   - Конечно, конечно. - И не думал обижаться доктор.
  Он спокойно отошёл к столу и занялся приготовлением напитка. Ароматный "Липтон" под сладкий кулинарный шедевр вкушали в прохладе диванчика, довольно тесно прижавшись друг к другу. Такая близость мужского тела незамедлительно отозвалась истомой внизу живота и насквозь вымокшим "шнурком спереди". А с доктором произошло что-то непонятное. Он с невозмутимым видом закусывал чай пирожными и, казалось позабыл вовсе о том, что было между ними десятью минутами раньше. Загадочный ход. Анечку терзали сомнения: как поступить дальше. Поблагодарив за гостеприимство, встать и уйти?.. Или продолжить начатое? Всё-таки он совершенно другой. Но... Не тот, которого ждёт она... И это вне обсуждения... Не тот... Но она не может уйти просто так. Её словно магнитом удерживает рядом с ним. Магнит тот - страсть. Сексуальное влечение, если хотите. Сила магнита иссякнет сразу, как только всё закончится. Это проверенно... Но для того, чтобы всё закончилось, надо чтобы всё началось... И начнёт она... И плевать на то, что он может о ней подумать... Анечка поднялась с дивана, прошла к двери и дважды крутанула вертушку замка. Для верности подёргала ручку.
  Вернувшись, молча скинула с себя халатик, распустила волосы и села к нему на колени. Доктор убрал опустевшую чашку и блюдце с остатками пирожного на пол, крепко, даже грубовато взял её за плечи и одним движением уложил со своих колен на диванчик. Их губы вновь встретились. Но этот поцелуй резко отличался от того, у двери. В нём преобладали сексуальная страсть и животный инстинкт. И Анечке это понравилось. В ласках тоже было мало нежности, но и это Анечку только возбуждало. Доктор так сжимал в своих ладонях её грудь, словно держал в руках упругую резиновую грушу тонометра. И так больно кусал соски, словно хотел откусить их вовсе. А Анечка только стонала в экстазе. Потом его пальцы, как стальные штыки вонзились в её изнемогающую от желания плоть. Анечка громко вскрикнула. Это доктора не остановило. Он продолжал грубо обследовать там всё и уже не двумя пальцами, а едва ли не всей пятернёй. Анечке было больно. Но боль приближала оргазм. И вот боль и наслаждение слились воедино... Это было что-то неописуемое, неземное. Такого Анечка не испытывала никогда... Дыхание замирало, голова шла кругом, а телом всецело завладела космическая пустота... Насытившись так, он вошёл в неё как положено. По-прежнему неотесанно грубо, резко и внося в тело новую боль. Анечка вспомнила своего первого мужчину. Тогда с ним было тоже больно, но та боль не шла ни в какое сравнение с этой. Тогда ей хотелось, чтобы всё побыстрее закончилось, а сейчас чтобы продолжалось вечно. Внушительный орган доктора раздирал нежную плоть, рвал рецепторы под корень, просто выворачивал всё наизнанку... И это приближало сладострастный пик. Тугая горячая струя семени ошпарила всё внутри, вызвала новую волну боли и... Анечка едва не потеряла сознание. Пришла в себя и, стыдливо поджав ноги к животу, отвернулась лицом к спинке дивана. Доктор никак не унимался. Целовал шею, плечи, грудь, настраиваясь на повторный сексуальный забег.
   - Не надо, Владимир Алексеевич, - с мольбой в голосе прошептала она.
   - Что-то не так, Анечка? - забеспокоился Крапивин. - Ты плохо себя чувствуешь?
   - Нет, нет. Всё было замечательно и я абсолютно здорова. Мне нужно идти.
  Доктор поднялся с дивана, натянул штаны, одёрнул полы халата и отошёл в дальний угол комнаты. Анечка, не поворачиваясь к доктору лицом, надела трусики, накинула на себя халатик, обулась и, не прощаясь, вышла из ординаторской.
   Первый раз в жизни после интимной близости с желанным мужчиной Анечка испытывала жуткий стыд. Это чувство выжигало её изнутри, не давало покоя ни на следующий день, ни через неделю после свидания в ординаторской. Кроме того, она решительно не могла общаться с доктором Крапивиным. При встрече с ним её лицо покрывалось нездоровым румянцем, в горле першило, язык деревенел и намертво прилипал к пересохшему нёбу, конечности становились ватными, голова кружилась, а глаза застилал сплошной туман. Во избежание стрессовой реакции Анечка упросила старшую медсестру отделения расставить ей дежурства таким образом, чтобы она ни то, что ассистировать Крапивину, не виделась бы с ним вообще. Анечка возненавидела доктора за то, что он открыл в ней то, чего она больше всего подсознательно боялась. Она скрывала в себе мазохизм ...
  Поначалу Владимир как-то искал контакта с Анечкой и при случайных встречах где-нибудь у входа в клинику пытался завести разговор. Но Анечка вела себя неадекватно - дикой козочкой срывалась с места и только её видели. Позже, окончательно охладев к своей теперь уже бывшей ассистентке, Крапивин сам начал игнорировать её присутствие в мире вообще. Слава Богу, женщин, кроме нескольких постоянных любовниц и жены в его жизни хватало с лихвой. Спустя неделю-другую доктор Крапивин и помнить забыл, кто есть такая Анечка Самойлова.
   Анечка же по совету лучшей подруги приняла предложение очередного воздыхателя и, оформив отпуск за собственный счёт, отправилась с ним в круиз по морю. Морской воздух способствует восстановлению нервной системы...
   Жизнь продолжалась...
  Глава 2.
   - Всем привет, я дома! - с порога собственной квартиры громко и жизнерадостно заявил о себе Крапивин.
  Вот сейчас по канонам идеальной семьи на шее вернувшегося с работы любимого мужа с радостным визгом должна была повиснуть молодая красавица жена в прозрачном пеньюаре и покрыть его усталое лицо сотней живительных поцелуев. К ногам просто обязаны были прилипнуть две крошки-дочки, наперебой лепечущие что-то вроде: "Папа! Папа вернулся! Ура!" Он, излучая налево и направо флюиды счастья, жарко расцеловывает супругу, берёт дочек на руки, зарывается с головой в их золотые кудри, долго вдыхает незабываемый аромат детских волос, потом отпускает их на пол и, легонько шлёпнув по круглым попкам, говорит нечто подобное: "Бегите к себе. На ночь обязательно прочту вам сказку". Затем романтический ужин при свечах с безумно любимой супругой в шикарной гостиной и фантастический секс в одной из семи спален, в той, которой соответствует день недели. Ничего этого никогда не было, и быть, в принципе, не могло. Потому как ютилась Крапивинская семья в обыкновенной хрущёвской "двушке" на окраине заурядного провинциального городка в средней полосе необъятной России. Жена Владимира Алёна была младше его всего на несколько месяцев и 10 лет назад родила ему единственного сына. Высокие чувства к Алёне имели место до женитьбы по окончании института. После законного бракосочетания всё как-то быстро остыло, стало пресным и до зубной боли тоскливым. Разгонять тоску, как водится, едут в Москву. Крапивин же, бросив жену с полугодовалым ребёнком на руках, рванул на Северный Кавказ, где к тому времени разгорался пожар первого чеченского конфликта. Прослужив там ни много, ни мало пять лет, вернулся обратно, имея на плечах погоны старшего лейтенанта военно-медицинской службы. Ну и кроме того серьёзную контузию, несколько осколочных ранений и серьёзно ослабленную от чистого медицинского спирта печень. На родине его ждал "сюрприз". Алёна, будучи молодой и вовсе не дурнушкой, быстренько взяла развод и уже четыре года сожительствовала с каким-то перезрелым старшим научным сотрудником из местного НИИ. Владимир ситуацию прочувствовал, в горячку не кинулся, а по-умному и хитрому смог-таки вернуть семью под своё крыло. Но о прежних отношениях можно было забыть навечно. Делили одну крышу на двоих исключительно из-за подрастающего сына. Владимир устроился в центральную городскую клинику и за короткое время заслужил статус лучшего хирурга города. Алёна, будучи педагогом с высшим образованием, учительствовала в одной из городских школ. Мало-помалу снова притёрлись друг к другу, пообвыклись и так бы просуществовали тихо всю оставшуюся жизнь, если б не "кобелиная" натура Крапивина. Доктор Крапивин любил весело погулять на стороне. Но первый же "левый" кураж обернулся уходом Алёны и жутким скандалом с её родственниками. Несколько лет Владимир прожил один. За время одиночества, вроде бы остепенился и попросил у Алёны с сыном прощения. Семья простила и вернулась. Но семейный разлад уроком для Крапивина не послужил. Гуляния на стороне продолжались с ещё большим размахом. Вскоре Алёна просто перестала обращать внимание на беспрецедентно хулиганское поведение мужа, целиком и полностью отдав себя воспитанию сына, с характером которого ей, к сожалению, не повезло. Фрегат с гордым названием "Семья", получив несколько огромных пробоин ниже ватерлинии, медленно, но верно, шёл на дно...
   Крапивин, щёлкнув замком входной двери, прошёл внутрь. В прихожей сбросил с себя потрёпанную, но от того не потерявшую стильность кожаную куртку на тёплой меховой подкладке, снял с головы запорошенную снегом (календарь отщёлкал середину февраля) лыжную шапочку, переобулся в домашние тапочки и прошлёпал в ванную. Всякий раз, возвращаясь с суточного дежурства, он не ленился принять горячую ванну и привести помятое лицо в надлежащий вид. Несмотря на усталость от многочасовой напряжённой работы за операционным столом, сковывающую каждую мышцу и многотонным грузом наваливающуюся на веки, Крапивин и в это позднее воскресное утро традиции изменять не собирался. Наполнив ванну горячей водой, разделся догола, но прежде чем погрузить в неё своё тело, мимолётом взглянул на себя в зеркало. Печально, но факт оставался фактом - гражданка накладывала на фигуру свой отпечаток в виде солидного брюшка. Слава Богу, хоть руки и ноги по-прежнему оставались сильными - работа оперирующего хирурга не позволяет размякнуть определённым группам мышц. Смешно, но люди малознакомые с доктором Крапивиным, случайно увидев его без рубашки, шарахались в шоке, как чёрт от ладана. И виной тому тату, украшающие его плечи и грудь. Обнажённая девушка в позе Лотоса, испускающая дух из рассечённого горла, обрамлённая восточным орнаментом, занимала всё его левое плечо. Картинка не имела абсолютно никакого веса ни в уголовной среде, ни в мире ценителей тату. Сделана она была эксклюзивно и исключительно в благих целях. Небольшая надпись на прозрачном облаке указывала на групповую и резус факторную принадлежность его крови. Авторским правом на сие художество обладал сержант-контрактник, на гражданке профессиональный мастер тату, который в благодарность за спасение изувеченной осколком фугаса ноги и предложил своему спасителю услуги "кольщика". Доктор Крапивин от оригинального подарка не отказался. Более того, попросил мастера сотворить на его теле кое-что ещё по собственному эскизу. Позже на правом плече доктора поселился варан верхом на земном шаре. Северный полюс обременяла надпись на английском языке: "OWNING", южный "THE WORLD". На русский фраза переводилась: "Владею миром". Владимир со старославянского именно это и означало. Ну и завершал галерею сказочный дракон над правым соском, на туловище которого читался ряд цифр, обозначающий число, месяц и год рождения хозяина зверушки. Владимиру посчастливилось родиться в год Дракона. Вот вообразите рядом с собой коротко стриженного, "синего" мужика с множеством шрамов на лице и теле. Первое впечатление - отмороженный уголовник, а не представитель самой гуманной в мире профессии. Но Крапивин о содеянном не жалел. Он вообще не имел привычки сожалеть о случившемся.
  От души наплескавшись, выбрался из ванной и тут же энергично растёрся жёстким вафельным полотенцем, разгоняя по сосудам кровь и лимфу. Потом тщательно выбрился, освежился дорогим одеколоном и, завернувшись в банное полотенце, босиком вышел в коридор. Его появление в квартире, конечно, не осталось незамеченным. Но ему казалось, и, причём довольно давно, что он в доме один-одинёшенек. Алёна, судя по витающему в воздухе аромату, готовила к обеду борщ. Сын Алёша за закрытыми дверями отвоёванной в собственность комнаты, с превеликим удовольствием копался в мировой "помойке", имя которой интернет. Люди были, и их как бы, не было...
   - Привет, - заглянув на кухню, первым поздоровался с женой Володя.
   - Привет, - не отрываясь от плиты, сухо ответила Алёна.
  В последнее время Крапивин стал замечать в ней некоторые перемены, к сожалению, не в лучшую для себя сторону. Алёна демонстративно его сторонилась. Началось с того, что она в жёсткой форме отказала ему в близости, ничем свой поступок не мотивируя. А потом и вовсе перебралась на диван. Но это обстоятельство пока что мало настораживало Крапивина. Чёрт их женщин разберёт! Хочет спать одна - пусть спит. Больше беспокоил ряд других вещей. Супруга стала всё чаще и чаще задерживаться на работе, два раза в неделю посещала недешёвый дамский салон - маникюр-педикюр, причёска, макияж... Как-то резко присела на фруктово-овощную диету, видимо посчитав, что училку, с располневшими грудью, талией и бёдрами дети в классе слушают менее внимательно, чем будут это делать со стандартом 90х60х90... И плюс к диете по субботам сжигала лишние калории на тренажёрах фитнес клуба, посещение которого ни от кого не скрывала... А в один прекрасный день взяла да сменила весь свой гардероб... Однажды Крапивин решился-таки поинтересоваться у сбросившей вместе с весом и десяток лет жены, на какие такие средства всё это богемное баловство. На что получил простой ответ: хорошая прибавка к зарплате... Владимира выжигала не ревность, а банальное чувство собственника, ибо только дурак не догадался бы, что в жизни Алёны появился другой мужчина. Психически больным Крапивин себя не считал. А очень скоро тайное стало явным. Случайно попавший в руки Крапивина телефон жены, всё ему и рассказал. Ухажёра Алёны звали Виктором. От его имени на номер Крапивиной приходили обжигающие СМС признания в любви и всякая другая подобная этой лабуда. От природы вспыльчивый Крапивин вначале решил устроить своей неблаговерной допрос с пристрастием, но вовремя отказался от этой мысли. В глубинах своей души он всё ещё надеялся, что Алёна просто с кем-то флиртует и что дело далеко не зашло. Алёна женщина умная. Ну вот на кой ей было вновь разогревать семейный очаг, чтобы потом его тушить? Нет, однозначно - нет. Позже Крапивин вообще отогнал от себя мысль о любовнике жены. Начал успокаивать себя тем, что всё это Алёна проделывает исключительно для него. Ну конечно же, она всеми доступными и недоступными средствами пытается оживить его чувства к себе! А как же СМС-ки? Да это проделки изощрённого женского ума. Попросила свою подругу слать всю эту чушь на её номер и подписываться Виктором, чтобы вызвать в муже ревность. Продемонстрировать так сказать, что она остаётся привлекательной и интересной для сильной половины человечества. И может легко уйти к другому, если он, Крапивин, не одумается... Этим утром Владимир решил навсегда отказаться от прошлого и волшебным любовным клеем склеить треснувшее зеркало семейного счастья...
   Алёна по-прежнему стояла у плиты и меланхолично помешивала большой деревянной ложкой в кастрюле с борщом. Володя, прежде застрявший в дверях кухни, наконец, оторвав ступни от пола, прошёл и сел за небольшой обеденный стол. Подперев кулаками подбородок, взглядом стал посылать супруге невидимые сигналы. Пока Алёна не реагировала никак и продолжала заниматься своим делом. Хорошо. Не получается так, существует другой способ обратить на себя внимание. Крапивин оставил табурет и, неслышно приблизившись к Алёне со спины, нежно обнял её за плечи. Крапивина, не переставая помешивать суп, резко повела плечами, пытаясь стряхнуть с себя руки мужа.
   - Алёнушка, милая моя, дорогая, я хочу тебя.., - дрожащими от внезапно нахлынувшего сексуального возбуждения пальцами Владимир пытался расстегнуть пуговицы шёлкового халата Алёны, под которым в домашних условиях ничего из нижнего белья не было. Верхние две пуговки поддались, и рука скользнула в ложбинку между ставшими упругими от занятий фитнесом овалами. Богатырь Крапивина незамедлительно отреагировал на зов половых гормонов - заметно оттопырил полотенце спереди.
   - Володя, прекрати! - жёстко одёрнула его Алёна. - Сын дома.
  Вот чёрт! До какого безумия доводит переизбыток тестостерона в крови!
   - Прости, - смутился Владимир и убрал руки прочь. - Соскучился очень.
  Последние слова Крапивина возымели эффект разорвавшейся бомбы. Алёна вдруг оставила кастрюлю с борщом, резко повернулась и рассерженной гадюкой зашипела прямо в его лицо:
   - Да ты что? Соскучился? Крапивин, ты ли это? Я тебя не узнаю!
  Ложка в руке супруги померещилась Крапивину опасной бритвой, которой она, кажется, готова была чиркнуть его по горлу чуть выше кадыка. Владимир даже съёжился от представленного.
   - И ты мне это говоришь? - продолжала напирать зашедшаяся пунцовыми пятнами Алёна. - Что, некого было сегодня трахнуть, да?
   - Алёна, да что ты такое говоришь? - растерялся Крапивин и непроизвольно скукожился под сверлящим взглядом жены.
   - Крапивин, мне надоела такая жизнь! - Ложка-бритва с леденящим кровь свистом резанула воздух и, встретившись с кафельным полом, разлетелась на куски. - Слышишь, надоела! Я больше не могу и не хочу тебя видеть!
   - Начинается. Старые песни о главном пять. - В запале семейной разборки супруги и не заметили появление сына. - Короче, я ушёл. Буду в десять.
  Объявил, развернулся и, сильно сутулясь, шаркающей походкой направился к выходу.
   - Осторожнее там, - отвлеклась на него Алёна.
  Воспользовавшись непредвиденной паузой в стремительно развивающейся истерике, Владимир тоже рванулся в коридор, но был остановлен командирским окриком Алёны:
   - Нет, постой! Пришла пора серьёзно поговорить.
   - Дай хоть переоденусь, - поняв, что выяснения отношений не избежать, попросил короткий тайм-аут Крапивин.
   - У блядушек своих наверняка голышом по квартире расхаживаешь,- не преминула съязвить Крапивина.
  Ну не педагог с высшим образованием, а базарная баба какая-то! Впрочем, Алёна могла выкинуть в сердцах ещё и не такое. Владимир этому уже не удивлялся. Пробурчав в ответ что-то нечленораздельное, прошмыгнул в зал. Скинув полотенце, влез в тренировочный костюм и сгорбившись поплёлся на просмотр второго акта разыгрывающейся трагедии. Кошки на душе Крапивина не скребли, они гадили. Интуиция предсказывала самое худшее - в этот раз он не сможет удержать Алёну. Настроена она очень серьёзно. Но призрачная надежда на благополучный финал всё же теплилась где-то в самых потаённых уголках его существа...
   - Ты хотела поговорить о чём-то серьёзном, - Крапивин сам сорвал повисшую в воздухе тяжёлую паузу.
   - Володя, я от тебя ухожу! - выстрелом в замкнутом пространстве прозвучало решение Алёны. И тихим отдалённым эхом добавилось: - Навсегда.
   - У тебя есть другой мужчина? - сдавленным голосом спросил Крапивин.
   - Это не так важно, - отпарировала Алёна.
  Неважно для неё - может быть. Но, как любил поговаривать дедушка Ленин, архиважно для него, Крапивина. Он не мог вновь потерять эту женщину. Владимир окончательно и трезво осознал для себя, что Алёна необходима ему не как жена, любовница, мать его ребенка, в конце концов, а просто как ценная вещь, полезный подарок, что ли, с которым не хочется расставаться ни при каких условиях. Уйди она сейчас, когда её присутствие стало привычкой, вся жизнь пойдёт кувырком. Что-то менять, подо что-то подстраиваться нет никакого желания. Ни в коем случае нельзя допустить расставания с Алёной. Удержать рядом с собой, во что бы то ни стало. Любым способом - возможным и невозможным.
   - Алёна, ты не можешь так со мной поступить, - с металлом в голосе сказал Крапивин и в глазах его заплясали дьявольские огоньки.
   - Это почему? - всерьёз удивилась Алёна. - Я свободная женщина. Если ты помнишь, мы в разводе.
  Действительно, их брак по-прежнему считался расторгнутым на основании постановления суда, то есть документа, имеющего законную силу. Владимир несколько раз пытался повторно узаконить отношения с Алёной, но всякий раз получал отказ без какой либо определённой мотивации. Более того, супруга в довесок к этому документу подала на нерадивого муженька иск в гражданский суд на удержание с любого его дохода двадцати пяти процентов. Владимир отнёсся к этому философски. Не стал поднимать бучу. Казна-то одна. Семейная. Вот только теперь до него окончательно дошло, что Алёна всё то время, пока они жили под одной крышей, не только страховалась от неожиданностей с его стороны, но ещё и лелеяла в своей очаровательной головке мысль о "запасном надёжном аэродроме". Это прямо сказать, взбесило Владимира.
   - Значит, собираешься уходить, да? - пальцы непроизвольно сжались в кулак, который позже описал в воздухе полукруг и с силой опустился на столешницу.
  Испуганно брякнула ложка в пустом бокале, тонким дребезжанием отозвалась пластмассовая крышка хлебницы. Воздух в квартире пропитался запахом опасности. Владимир не узнавал сам себя. В нём словно чёрт проснулся. Он всегда старался контролировать свои эмоции в общении с женщинами, а сейчас готов был без раздумий придушить собственную жену.
   - Да, Володя, мы с сыном собираемся от тебя уйти, - Алёна изо всех сил старалась спрятать поглубже обуявший её страх, но надрывный, подрагивающий голос предательски выдавал это состояние.
   - Ты можешь сказать мне открыто! - сорвался на крик Крапивин. - У тебя есть другой мужчина?
   - Дай мне слово офицера, что воспримешь всё адекватно, - жёстко потребовала Алёна.
  Умница просто! Слово офицера в обмен на какую-то интересную для Владимира информацию. Слово офицера - это больше чем клятва на крови. И им не бросаются. Крапивин согласился.
   - Володя, - Алёна на всякий случай отодвинулась от мужа подальше к подоконнику. - Я давно, очень давно, ещё с восьмого класса школы люблю Виктора.
   - Виктора? - напряг извилины Крапивин, мучительно стараясь припомнить это имя среди своих знакомых и знакомых Алёны. Пока не получалось.
   - Я прошу тебя, не перебивай. И не пытайся вспомнить этого человека. Тебе он не знаком.
   - Хорошо. Больше не буду. Продолжай.
  Владимиру вдруг жутко заинтересовался амурной историей жены, корнями уходящей в далёкие школьные годы и теперь, кажется, проросшей в настоящее. Даже злость как-то сама собой улетучилась.
   - Да, мы полюбили друг друга ещё в школе и поклялись друг другу никогда не расставаться. Создать семью, родить в любви детей...
   Глаза Алёны наполнились влагой. Несколько маленьких капель всё-таки не удержались и покатились вниз по щекам. Женщина смахнула их кухонным полотенцем.
   - Но случилось так, что после окончания школы Вите, - имя было произнесено с особой нежностью, - пришлось уехать из нашего города. Его отец был военным, и получил приказ о переводе в другую часть. Мы долго переписывались. Из писем я узнавала, что он поступил в военное училище и скоро, как и отец, станет офицером... По окончании училища, Виктора распределили куда-то очень далеко. Он продолжал писать и оттуда. Умолял подождать ещё немного... Уверял, что любит меня по-прежнему и скоро, очень скоро вернётся сюда и заберёт меня с собой...
  Признаться, скучноватой была эта наивная девичья история о "любви до гроба", но Крапивин заставил себя выслушать всё до конца. Любопытство-то распирало...
   - Я ждала, потому что любила, - влага медленно-медленно просачивалась в голос Алёны. - Любила и верила, что наступит день, когда мы будем вместе... Но встретиться нам было не суждено. Тогда... Одним солнечным утром мне позвонил какой-то мужчина и сказал, что Виктор Колесников, выпускник Рязанского Высшего Военного Десантного Училища, пропал без вести при выполнении задания в одной из горячих точек где-то на Северном Кавказе. После этого трагического известия я загремела в больницу с нервным срывом. Слава Богу, всё обошлось. Врачи не дали сойти с ума - вернули здравый разум... А потом встретила тебя. Молодого, симпатичного, подающего большие надежды врача. Увлеклась, Володя. Не влюбилась, увлеклась... Любила и люблю по-прежнему только его - Виктора... Разделяя с тобой постель, думала, что стерпится - слюбится. А когда Алёшка родился, решила всё: хватит жить прошлым. Виктора не вернуть. А рядом ты, сын... Но я жестоко ошиблась в тебе. Ты бросил меня, кроху-сына и ушёл на этот, будь он проклят, Кавказ. В войнушку захотелось поиграть, да? Своё мужское "я" доказать? - У Алёны снова начиналась истерика.
  Володя не ответил. Да и мог ли он возразить? Сам-то до сих пор так и не понял, какая сила унесла его в пекло Северокавказского вооружённого конфликта. Алёна смахнула вновь навернувшуюся слезу и, выдержав небольшую паузу, видимо собираясь с мыслями, продолжила свой монолог:
   - Можешь не отвечать. Я ещё тогда всё поняла. Никогда ты меня не любил. Женился, что называется, по молодости-глупости...
   - Это не так! - пытался защититься Володя.
   - Так, Володя, так. И ты меня ничем не переубедишь. Но это уже не важно. Если тебе не интересен мой рассказ, я могу не продолжать.
   - Продолжай.
   - Володя, я подала на развод сразу, как только узнала, что ты ушёл на войну. Потому что я ненавидела тогда всё, что связано с Кавказом. Ведь там... В общем понятно...
   - Понятно,- кивнул Крапивин.
  Что не понятного-то? Там, как ей тогда сообщили, пропал без вести, а скорее всего погиб её возлюбленный.
   - Я не знала, жив ты или мёртв...
  Крапивин и вправду поступил по-свински: за пять лет службы на Северном Кавказе ни одного письма, ни единого телефонного звоночка, ни телеграммы. Никому. Ни жене, ни родным и близким. Объяснить это явления он тоже до сих пор не мог.
   - Я решила навсегда забыть о том, что ты когда-то был в моей жизни. И Алёшка по сей день не знал бы тебя. И называл бы папой совсем другого человека...
   - Антонова Ивана Михайловича, - подсказал Крапивин.
  В голос просочилась ревность.
   - Да, Володя. Ивана Михайловича. Он, к твоему сведению, к Алёшке относился лучше, чем родной отец сейчас. То есть ты...
  Крапивин вспомнил долговязого, худющего, патлатого очкарика Антонова - старшего научного сотрудника местного НИИ и невольно рассмеялся. Отец Лёши... Блин... И чего она в нём нашла? Да бабки, конечно. Этот "циркуль" неплохо зарабатывал.
   - Только не говори мне, что ты влюбилась в этого Ванюшку. Из-за денег ведь с ним жила?
   - Ты прав, - кивнула Алёна. - Из-за денег. Он целиком и полностью нас содержал. У меня не было другого выхода. Но теперь и это не важно.
   - Алёна, кажется, я знаю продолжение твоей истории. Коротко примерно так: Виктор нашёлся и приехал за тобой. В общем, ты уходишь к нему. Верно?
  Крапивин неожиданно потерял всякий интерес к этой драматической истории со счастливым концом. Ему вдруг стало абсолютно всё равно: уйдёт Алёна или останется. Наплевать. Пусть уходит... Наплевать. Пусть останется... И на Виктора этого наплевать... И на Ивана Михайловича... На всё и всех...
   - Верно. И мы уезжаем с ним, - ответила Алёна.
   - Могу узнать куда?
   - Нет, Володя. Этого я тебе не скажу. Мне не хочется, чтобы ты снова влез в мою жизнь.
   - Когда уезжаете? - тупо поинтересовался Крапивин.
   - Как можно быстрее, - уходила от ответа Алёна.
  Она опасалась, что Крапивин, может как-то помешать её счастью. И была не права... Теперь Владимир и в мыслях не держал как-то помешать их счастью. Нехай себе воркуют. Вот только сын. Алёшка. Неужели Алёна не позволит им общаться? Вот это уже вдвойне не честно.
   - Я могу хоть иногда видится с Алексеем?
   - Не знаю, захочет ли этого он, - пожала плечами Крапивина.
  В разговор вмешался мобильный телефон Алёны, до того тихо лежавший на подоконнике. Алёна, не поворачиваясь к мужу спиной, нащупала аппарат и, не глядя на определившийся номер абонента, ответила на звонок. Не обязательно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, от кого прошёл звонок. Алёна лишь подтвердила догадку.
   - Да, Витя. Хорошо. Завтра в десять утра. Замечательно. Ждём. Да, да, будем готовы. Пока. Целую.
  Могла бы хотя бы при муже так не любезничать со своим голубком в голубом. Будто специально на нервы капает. Владимир почувствовал, как колючий ком злости вновь сдавливает горло. Но смог удержать удержаться от эмоций. Самым приемлемым сейчас было просто уйти. Не мешать сборам. Из короткого телефонного разговора стало понятно, что завтра в десять утра у Алёны начнётся полная счастья и любви новая жизнь. Крапивин поднялся и вышел из-за стола.
   - Ключи оставишь соседям, - бросил он в дверях.
   - Хорошо, - совершенно буднично прозвучало в ответ.
  Глава 3.
   Ночь Крапивин провёл у Ольги Беловой.
  С ослепительной блондинкой, обладательницей шикарной груди и обалденных длинных ножек, Владимир познакомился что-то около полугода назад. Ольга обратилась в хирургический кабинет поликлиники, где раз в неделю на приёме подрабатывал Крапивин. Пациентка жаловалась на новообразование в области правой лопатки. Крапивин осмотрел пациентку и выставил диагноз: "Атерома".
  - Доктор, это опасно? - часто-часто захлопала густо накрашенными "бурёнушкиными" ресницами Белова.
  - Что вы, что вы, - белозубо улыбнулся Владимир. - Ничего страшного. Предлагаю вам убрать атеромку не откладывая.
  - Что прямо сейчас?
  - Пятнадцать минут и никаких следов.
  - А это больно?
  - Не больно. Но платно, - хитро сощурился доктор.
  - Хорошо. Я согласна.
  - Раздевайтесь и проходите в перевязочную, - Крапивин жестом указал на дверь с табличкой "Перевязочная".
  Ассистенткой Крапивина на амбулаторном приёме в тот день была Ирина Александровна Вишневская - дама постбальзаковского возраста по сей день скитающаяся по свету в поисках своей второй половины. Владимир намеревался провести операцию самостоятельно, о чём и сообщил своей ассистентке. А той только в радость - скоренько собралась и в киоск за свежей газетой знакомств.
   Войдя в перевязочную, доктор Крапивин едва собственной слюной не захлебнулся. На застланном голубой бумажной простынкой перевязочном столе лежала сама Ева! Вот только листочки заменили на ажурное нижнее бельё Крапивин невольно залюбовался аппетитной фигуркой. Класс! А в постели, верно, просто чудо!
   - Доктор, может быть уже начнём, - вернул доктора в реальность бархатный голосок Беловой. - Здесь у вас немного прохладно.
   - Да, да, конечно, - засуетился Крапивин.
  Операция предстояла ерундовая. Под силу третьекурснику медицинского института. Подобные пустячки Крапивин удалял за 10 - 12 минут. Но с этой пациенткой нарочно провозился не меньше часа. Уж очень приятно было доктору прикасаться к её нежной коже, аж до электрических разрядов в паху. После операции он назначил ей ежедневные перевязки в своей клинике. Потом, в качестве оплаты за проведённое лечение, ненавязчиво пригласил поужинать. Ольга не отказала. Спустя три часа после ужина в ресторане, Владимир уже развлекался с Беловой в её кровати. Сексуальная, страстная, ненасытная, она стала одной из постоянных желанных любовниц доктора Крапивина.
   - Что с тобой, Володенька? - не театрально удивлялась реально изнеможенная затянувшимся глубоко за полночь сексуальным марафоном Ольга. - Я тебя просто не узнаю.
  Белова не льстила своему любовнику. Она была и в самом деле была шокирована двумя обстоятельствами. Первое: Крапивин, по крайней мере, на свиданиях с ней, никогда не употреблял такого количества спиртного, как в этот вечер. Максимум, что он мог себе позволить после интимной близости - бокал шампанского или сухого белого вина. В этот раз же любовник опростал литр доброго французского коньяку в одно рыло и без всякой закуски, ну, если не считать закуской кружочек лимона. И второе: она, всегда считавшая себя неутомимой на сексуальном фронте, оказывается, глубоко заблуждалась - выдохлась-то намного раньше Крапивина. Более того, последние несколько забегов она отдавалась ему без всякого желания. В любовнике проснулся настоящий дьявол, который попросту её насиловал... И это ему нравилось, и это его заводило ещё больше. Ольге же было больно. Ольгу это пугало...
   - Тебе что не понравилось? - приподнявшись на локтях, как-то зло сощурился на неё Крапивин.
  Вид его был устрашающим: перекошенное, раскрасневшееся от алкоголя лицо, узкие щёлочки глаз, раздувающиеся парусами ноздри, бугрящиеся в движении желваки. Признаться - есть вероятность схлопотать по физиономии. По всему было видно, что звериного секса Крапивину мало. Ему нужен был скандал. Он жаждал крови... Лучше уж не нарываться.
   - Что ты, милый, - Ольга ласково, хотя у самой руки от страха тряслись, обняла его за шею. - Всё было чудесно.
  Лучше бы она промолчала. Следующий час женщина стонала не от наслаждения, а от ужасной боли... Сексуальные истязания могли продолжаться до самого утра, если бы не отреагировавший на тревожный сигнал женский организм. У Ольги открылось кровотечение.
   - У тебя кровь, - вернувшись из ванной, испуганно прошептал Владимир. - Тебе больно?
  Его как будто подменили. Дьявол, вселившийся в него немногим раньше, то ли затаился, то ли оставил на время бренные тело и душу.
   - Всё в порядке. Это месячные, - сквозь боль улыбнулась Белова. - Немного не вовремя пришли...
  Алкоголь усыпил в Крапивине врачебную бдительность. И он успокоился. Повернулся к любовнице спиной и сладко захрапел.
   Боль была нестерпимой - будто бритвой секли весь низ. Ольга перебралась из спальной в зал, улеглась на узеньком диванчике и поджала ноги к животу. Ближе к утру забылась полубредом. Выплыла в реальность от ощущения сырости под собой. Через силу поднялась, включила ночник и с нескрываемым ужасом обнаружила, что весь диван пропитан алой кровью. Кровотечение усилилось. Прибавились головокружение и слабость. Ноги подкашивались, мозг категорически отказывался воспринимать действительность. Она уже плохо помнила, как писала любовнику записку, в которой лгала, что ей ранним утром позвонил шеф (Ольга работала менеджером в небольшом пиарагентстве) и приказал немедленно явиться в офис... Из последних сил накинув на себя одежду, спустилась к подъезду и вызвала по мобильному "Скорую". Врачи прибывшей на вызов бригады "Скорой помощи" обнаружили её лежащей на снегу у дверей подъезда в бессознательном состоянии. За жизнь молодой женщины боролась вся реанимационная бригада гинекологического отделения центральной городской клиники. Они сделали всё, что было в их силах... В 7.45. по местному времени сердце Ольги Беловой остановилось...
   Очнувшись от тяжёлого пьяного забытья, Крапивин никак не мог сообразить где же он всё таки находится. Более того в памяти не сохранился и вчерашний вечер. Зато он чётко помнил, что Алёна, его супруга, ушла от него навсегда... Повалявшись ещё какое-то время на смятых простынях, с горем пополам поднялся. Попытка отозвалось в мозгах гудением реактивного двигателя сверхзвукового истребителя и штормом в девять баллов. Удержать равновесие не удалось, и Владимир, попутно собрав всё, что стояло на ночном столике рядом с кроватью, рухнул обратно. Секунда и вновь забылся пьяным сном. Повторное пробуждение было более лёгким. Мозг мало-помалу начал функционировать. Вспомнил-таки, что ночевал у Ольги. Даже всплыли некоторые эпизоды их сексуального разгула. Но любовницы рядом не было, что, в общем-то, мало тяготило Крапивина. На кухонном столе он обнаружил написанную её рукой записку - где она сейчас и что... Нормально. Пусть работает. Владимир взглянул на настенные часы, и волосы на его голове зашевелились. Стрелки показывали четверть девятого. Он проспал на работу! Да это не так страшно. Ужас таился в другом. Он не в рабочей форме! Решение проблемы нашлось само собой. Крапивин отыскал среди разбросанных по спальне вещей свои джинсы, нащупал в заднем кармане мобильник. Пропущенных звонков не было. Выбрав из списка контактов номер заведующего отделением, нажал на вызов. Константин Андреевич Ребров, заведующий хирургическим отделением центральной городской клиники, непосредственный босс Крапивина, ответил не сразу и голосом не предвещавшим ничего хорошего. А Владимиру было абсолютно по барабану. Он сбивчиво, нетвёрдым языком плёл что-то о заболевшей почке, анализах и поликлинике. Выслушав, что имеет на этот счёт Константин Андреевич, Крапивин повесил трубку.
   После возвращения с Северного Кавказа Крапивин, будучи человеком достаточно самокритичным, признал-таки наличие у себя заболевания, которым страдает не менее двух третий молодых людей, побывавших в "горячих точках" - алкоголизма. Там, хроническое нервное перенапряжение, постоянные стрессы и страх перед смертью снимали либо спиртом, либо наркотой. Либо тем и другим вкупе. К любым наркотикам Владимир относился с призрением, а вот к "беленькой - родимой" пристрастился довольно крепко - аж до колик в печёнке. На гражданке в беде не оставили друзья-коллеги. Подлечили и внушили, что пить в таких количествах и с такой периодичностью нельзя. Тем более с его болячками... Пора бы и призадуматься. Крапивин внушению внял и с алкоголем завязал. Не конкретно и навсегда - позволял себе редкий раз бокал-другой вина или шампанского. Но нынешний срыв Крапивиным был оправдан. От него ушла Алёна. Ушла навсегда. Ушла с другим мужчиной. И пусть она была просто ценной вещью в его доме, но всё равно она не имела никакого права так поступить!.. Почему-то сейчас он глубоко сожалел о том, что даже не попытался удержать её рядом с собой, хотя не так давно ему стало на это наплевать... Он окончательно запутался в своих желаниях...
   Ясности мысли и крепости духа Владимир добился стаканом армянского коньяка из неплохой коллекции в баре Ольги. Ясность мысли и крепость духа сейчас были необходимы ему как воздух. Крапивин намеревался вернуться домой к назначенному Виктором времени (это он помнил чётко - 10.00.) и объяснить десантнику, что нехорошо уводить чужих жён. Это поступок не достойный офицера. Будь Владимир трезв, он бы никогда не пошёл на такое в силу ряда обстоятельств. Но сейчас его кровь была изрядно заряжена этиловым спиртом, а новая порция янтарной жидкости крепостью 45 градусов, ожидающая своего часа в большом пузатом бокале на тонкой ножке, призвана была увеличить силу этого заряда. "Приняв на грудь", запер квартиру имеющимся у него дубликатом ключей и спустился вниз. По мобильному вызвал такси и в ожидании машины смолил сигаретку у подъезда. Слегка припорошенное снегом алое пятно чуть в стороне от места, где он стоял, как-то само собой привлекло к себе внимание. "Резанули, что ли кого?" - мелькнула мысль и тут же пропала, будто и не рождалась вовсе.
   Погода разладилась с самого утра. Плотные серые облака свисали с неба настолько низко, что казалось, вот-вот проломят своей массой крыши домов. Сырой пронизывающий ветер кружил в бешеном танце огромные белые хлопья. Столбик термометра упорно показывал "+3". Оттепель и обильный снегопад не могли не сказаться на движении транспорта. На узеньких улочках города образовывались пробки из-за чавкающей под колёсами скользкой грязно-серой каши. Жёлтая с шашечками "Волга", забравшая "тёпленького" клиента у подъезда дома номер 7 по улице имени Клима Ворошилова, тоже попала в пробку. Клиент нервничал, он явно опаздывал. Но водитель такси ничем помочь не мог. Спереди "Волга" целовала мощный бампер внедорожника, сзади её саму миловала потрёпанная российским бездорожьем "Газель". Справа тротуар, слева такая же вереница встречных машин.
   - Спасибо, шеф, дальше я пойду пешком, - не вытерпел клиент и бросил на центральную консоль смятую купюру.
   - Как знаете, - бесцветно ответил водитель такси.
  Клиент выбрался из салона и, вжимая голову в плечи, словно скрывая от кого-то своё лицо, зашлёпал по снежной жиже тротуара.
   Крапивин действительно боялся опоздать. Ему было жизненно важно встретиться с ухажёром Алёны, взглянуть в его глаза, высказать ему, наконец, всё, что он о нём думает. Важно... Важно... Очень важно! Часы на мобильнике показывали 10.20., когда Владимир вплыл в свой двор. У подъезда, в котором жила семья Крапивиных, сыто урчал дизелем микроавтобус "Фольксваген" с чуждыми для этого региона государственными регистрационными номерами чёрного цвета. Несколько человек в камуфляжной форме и армейских сапогах на высокой шнуровке толкались у распахнутой настежь задней дверцы салона. Было ясно, что микроавтобус чем-то грузили. Владимир догадался чем. Скарбом Алёны. Крапивин взял резко влево и присел на краешек очищенной от снега скамеечки. Желание по-мужски поговорить с хахалем в голубом берете резко сменилось на обыкновенное любопытство со стороны. Видно, действие коньяка подходило к концу. Минуты через две панорама у подъезда сменилась. Служивые, закончив погрузку, исчезли в арке восточного входа во двор. Чуть позже из подъезда выбежал Алёша. Не задерживаясь на улице, шмыгнул внутрь "Фольксвагена". Следом Алёна под ручку с высоким, атлетически сложенным мужчиной в военной форме и лихо заломленном на затылок голубом берете. Крапивин сфокусировал зрение и смог-таки различить на погонах военного одну большую звезду между двух разделительных полос. Майор ВДВ. Детально рассмотреть "голубой берет" не удалось. Но образ волевого, мужественного человека навсегда отпечатался в памяти Крапивина... Оба были беспечно веселы. Громко смеялись и прижимались друг к другу - по всему видно сильно соскучились. Влюблённые уселась в микроавтобус, и шедевр немецкого автомобильного концерна, выплюнув из выхлопной трубы облако густого чёрного дыма, тронулся с места.
   Столбик шкалы настроения Владимира Крапивина резко пополз вниз. Смыть хмарь с души мог только коньяк. Спиртное было и дома, но входить в квартиру пока не хотелось. Можно было вернуться к Ольге и там накидаться в усмерть, но и туда почему-то не тянуло. Крапивин выбрал нейтральную зону...
   Круглосуточный бар "У Демьяна" встретил раннего посетителя искусственным полусумраком пустого зала, скучно зевающим за стойкой барменом и морем разнокалиберного и разнокачественного спиртного. Выбор был остановлен на дорогущем шотландском виски. Да плевать на цену! Деньги пока что были. После первых ста грамм на душе повеселело. Жизнь снова стала прекрасной и интересной. Подумаешь, Алёна ушла к "голубому берету". Да и хрен с ней! Сына, конечно, жаль... А в принципе, что его жалеть? Вид у него был совсем не трагический. Напротив, парень переполнен жизненной энергией. В интересах сошлись, что ли с вэдэвэшником?.. Ничего, всё наладится. Найдёт ещё себе Крапивин молодую жену - красавицу, и нарожает она ему и сыновей, и дочерей. Алкоголь вырисовывал радужные перспективы. Всё будет тип-топ...
   - Гарсон, потрудитесь повторить, - пьяно осклабился Владимир, отодвигая от себя и придвигая ближе к бармену опустевший бокал.
   - Сделаем, - услужливо отозвался бармен.
  Работа у него такая. Быть услужливым и всем улыбаться, даже если херить по чём зря будут. Вторая порция пробудила в Крапивине привычный инстинкт самца. Захотелось срочно поиметь какую-нибудь тёлку. Вообще-то, с этим проблем не было. В справочнике мобильного телефона номера нескольких подруг, готовых всегда, везде, как хочешь и при любых обстоятельствах, были помечены как "Скорая Помощь". Но нет. Этих Крапивину не хотелось. Свежего мясца бы... Бурная фантазия Владимира тут же нарисовала стандарт его сегодняшнего сексуального желания: молодое, упругое, горячее девичье тело... Крапивин стряхнул с себя видение и осмотрелся по сторонам. Увы, зал по-прежнему пустовал. Рано ещё. Завсегдатаи подобных заведений ещё спят в тёплых постельках. Ничего. Крапивин подождёт. От предвкушения свеженького только твёрже в штанах станет. Хотя уже и сейчас его боец готов к атаке.
   - Может присядете за столик? - заметив, что клиент тяжелеет с каждой минутой, предложил бармен.
   - Верно, - пьяно кивнул Крапивин. - Надо присесть. Плесни ещё грамульку.
   - Вы присаживайтесь. Я вам принесу.
   - Да, брат, и сигарет каких-нибудь подбрось.
   - Вам каких?
   - Хороших.
  Владимир отлепился от стойки и двинулся к крайнему столику. Удачно добрался - ничего по пути не собрал. Плюхнулся на удобный стульчик и слегка "завис" в ожидании заказа. Парнишка в фирменном жилете не заставил себя долго ждать. Выплыл из-за стойки с подносом в правой руке. Ну, нет! Настоящий профи своего дела! Знает заранее, что "грамулькой" здесь не обойдётся. Правильно - бутылка виски и пара хороших кубинских сигар - само то. Выставив перед клиентом заказ, бармен тихо шепнул ему на ушко, словно угадал его тайное желание:
   - Через час здесь будут такие девчонки! Не соскучитесь.
   - Благодарствую, - вернулся в бренный мир Крапивин и щедрой рукой загулявшего барина отстегнул из своего бумажника пятисотенную.
  И плевать, что в бумажнике уже почти что пусто. Гулять, так гулять! Стрелять, так стрелять! Как в песне. А бабки он найдёт. Или они сами его найдут. Не в первой.
   - Отдельный кабинетик, если пожелаете, - продолжал доить "бурёнушку" бармен.
   - Позже, - махнул рукой Крапивин. - С тёлками.
   - Как будет угодно, - одарил резиновой улыбкой парнишка и уплыл за свою стойку.
  Крапивин наполнил бокал до краёв и выпил в два приёма. Хороша, чертовка! Закурил терпкую сигару и... поплыл конкретно. Очнулся, выпил, покурил и снова в плаванье. Бутылки оказалось мало. Заказал вторую. Опорожнил до половины и... Мрак...
   Бармен Паша считал себя добропорядочным человеком, потому и не вышвырнул на улицу, предварительно по разбойному обобранного до нитки им же самим, "синючего" клиента, а оттащил ватное тело в "отдельный кабинетик" - по план - схеме здания подсобное помещение, но с лёгкой руки Паши не хило переоборудованное под "супертраходром". Паша и так оберёт этого гуся, только умно, без криминала. Тёлок подгонит, выпивку поднесёт, а если понадобится, то и закусь приготовит. Вывернется, короче, наизнанку. А потом счёт выставит. Заартачится - мозги быстро вправят. С этим есть к кому обратиться... Так что всё пучком будет...
  Глава 4.
   Тридцатипятилетний Амерхан Типкоев бессменно рулил чеченской диаспорой Поволжского региона вот уже шестой год кряду. На этот высокий пост его рекомендовал ныне "почующий в бозе" всеми уважаемый сын чеченского народа Али Алимбаев, правивший тут ни много, ни мало 20 лет. Когда Али почувствовал, что силы его покидают, и Аллах вот-вот призовёт его к себе, он вызвал к себе молодого, дерзкого и хитрого Амерхана и сказал ему на родном чеченском следующее: "Амерхан, скоро я умру. Я не прошу увезти меня на родину и предать там земле, в которой покоятся близкие мне люди. Пусть меня похоронят здесь, на этой земле. Земле, которую я окропил кровью неверных ради блага истинных мусульман. Чужой земле, но которая всегда приносила, приносит и будет приносить благосостояние нашему маленькому, но смелому народу. Амерхан, всегда помни, что мы, добровольно изгнавшие себя из родных стен, не предатели нашего народа. Мы мученики в борьбе за торжество мусульманства. Мы воины Аллаха. Я скоро буду на небесах, и дел земных затронуть не смогу. Потому доверяю тебе продолжить великую миссию хитрой войны с неверными ради процветания нашей великой республики...". Если честно, из всего услышанного от припорошенного маразмом Вора в Законе Али Алимбаева, больше известного в уголовном мире под кличкой Снежный Барс, Амерхан уяснил для себя одно: скоро, очень скоро, он будет править немалочисленной, мощной чеченской диаспорой Поволжского региона. А это деньги, власть, авторитет и... огромная ответственность. Ответственности Амерхан не боялся. Ответит, если по делу спросят. Только одно ему было непонятно тогда и оставалось загадкой по сей день. Почему он? Да, Типкоев был вхож в криминальные круги: тесно общался с уголовными авторитетами, нередко не редко пил водку и кушал шашлык с Ворами в Законе. Не чурался Амерхан и представителей нового криминального течения - молодых, не имеющих за плечами даже КПЗ, но очень авторитетных братков. Но всегда оставался "сам по себе". Он не ходил ни под кем: ни под "синими", ни под "новыми". Хотя больше относил себя к числу "новых". Зон и тюрем не обхаживал, а зарабатывал свой авторитет наглостью и кулаками. Как и большинство ныне власть имущих в лихие 90-ые начинал с банального рэкета. В одном из небольших городков на берегу Матушки Волги он и два десятка отмороженных земляков его с ним в один день нахрапом подмяли под себя все торговые точки на центральном рынке, принадлежащие грузинскому воровскому сообществу. Оскорблённые невиданным нахальством грузины забили невесть откуда залетевшему беспредельщику стрелку. Амерхан не испугался. Прикатил на встречу на военном ГАЗ 66, набитом автоматчиками. Тогда до крови дело не дошло. Грузинам пришлось посчитаться с новеньким и подвинуться. Разошлись, поделив рынок на две равные доли. Дальше - больше. К концу 90-х Типкоев сколотил мощную преступную группировку, им же названную "Типы" общей численностью более трёх сотен боевых единиц. К тому времени "Типы" курировали уже практически всю финансово-экономическую деятельность этого города и ещё трёх соседних в придачу. Амерхан чётко усвоил одно правило в этой игре: поддерживать состояние "худого мира" с уголовниками и по пустякам не ссориться с "новыми" - всегда искать взаимовыгодный компромисс. Но быть готовым любому покусившемуся на его кусок откусить руку по самый локоть.
   Амерхан считал себя верным сыном своего народа. И когда из самой Златоглавой от лидера Московской чеченской диаспоры на его адрес поступило, скорее даже не предложение, а прямой приказ отчислять определённый процент с бизнеса в национальный общак, Амерхан безропотно согласился. Его родную Чечню раздирала неравная, но праведная война с федералами. Национальной армии требовались деньги для закупки оружия и боеприпасов, для обучения своих солдат наёмными инструкторами, для громких терактов, для подкупа государственных чиновников и многого другого. Амерхан не скупился на это дело ни тогда, в самом начале своей криминальной карьеры, ни позже, когда как законопослушный бизнесмен вошёл в совет директоров нефтяного концерна в Татарии и стал, по сути, его единоличным хозяином, ни теперь, когда правил мощной чеченской диаспорой Поволжского региона. Как бы ни трясло и лихорадило российскую экономику, какие бы кризисы не пытались опустить страну ниже плинтуса, Амерхан Типкоев регулярно переводил на счета подставных фирм-однодневок, зарегистрированных в разных городах Республики Чечня, крупные суммы денег в свободно конвертируемой валюте, конечно.
   Много разных важных дел приходилось улаживать Амерхану. От решения споров между не поладившими между собой из-за какого-нибудь пустячка земляками, до проблем высокого уровня: как, например, протиснуть своего человека в Областную Думу, а затем оттуда проторить ему дорогу в Государственную. Или какими методами лучше всего воздействовать на неподкупного генерала ФСБ: выкрасть семью, просто отправить его собственную душу к Аллаху или же прикормить с щедрой руки сыновей гор. Непросто это всё. Хлопотно. Но Типкоев никогда не роптал на трудности, не ропщет и роптать не будет. Всё решаемо. Главное трезвый ум и холодный расчёт. Всё остальное к шакальей матери!..
   Кто сказал, что освободительная война с позорными федералами закончилась? Кинжал тому в кишки! Нет. Война продолжается. Да, они отступили в первый раз, отступили во второй. Отступили, а не проиграли! Требуется время, чтобы накопить силы, зализать раны, научиться разным хитростям-премудростям и пополнить опустевшие банковские счета. Но нельзя дать забыть о себе. Этого не должно случится. Потому и взрываются дома в российских городах, сходят с рельс электрички, публично расстреливаются предатели великого чеченского народа... Держать врага в постоянном напряжении и страхе... Вот на сей день первостепенная задача святой освободительной войны...
   Несколько дней назад Амерхан Типкоев принимал в своём скромном жилище, место которому - небольшой тихий городок в средней полосе России, ещё шесть лет назад выбрал сам (и строительством руководил лично), курьера общины из самой Златоглавой. Лидер всероссийской чеченской диаспоры через курьера приказывал в самые сжатые сроки разработать план операции "Специалист" и внедрить его в жизнь. Суть операции заключалась в поиске специалистов самых разных направлений и их вербовке в ряды растущей и набирающей мощь национальной освободительной армии. Такие люди были нужны как воздух. Причём как военные, так и гражданские. Строители, компьютерщики, кадровые военные, врачи, учителя, механики и многие другие профи. Строить нужно? Нужно. Хорошо строить, добротно. И дома, и военные укрепления. Новые технологии осваивать надо? Надо. Современная война - это не только танки и пушки. Это ещё и компьютеры. Ах, как плохо ещё разбираются в этом воины Аллаха. И воевать по-новому учиться надо тем же пушками и танками... И лечить заболевших надо... И чеченских детишек - будущих воинов тоже грамоте учить надо... Мало, ничтожно мало специалистов среди земляков. Но есть горячее желание победить и освободить великий чеченский народ от проклятых оков. А есть желание - будет и дело...
   - Мир твоему дому, - откланялся курьер и оставил Амерхана Типкоева в глубоких раздумьях.
  Хорошо говорить ему, сидящему в столице руководителю: найди и завербуй специалистов. Их там, в Москве, пруд пруди. Тысячами без дела болтаются, и готовы продаться с потрохами хоть самому Дьяволу. Правда, дорого. А здесь, по сути в глуши, где их взять-то? И какого шайтана понадобилось вербовать спецов в глубинке? Может дешевле? А может здесь они умнее и талантливее?.. Одному Аллаху известно, какие тараканы завелись в голове власть имущих... Но если надо, значит надо. Амерхан воин, а воин приказы не обсуждает. Он их исполнять обязан. Видно на то воля Всевышнего.
  
   Двадцатилетний Джохар Рандуев перебрался из крохотного аула высоко в заснеженных горах гордой Чеченской Республики в российскую провинцию не так давно. Около двух лет назад. Хотелось бы, конечно, в саму Москву попасть. Говорили земляки, кто там бывал, что Москва - это сказка! Там в избытке то, что всегда так не хватает джигиту, в жилах которого бурлит горячая кавказская кровь - свобода действий. Гуляй, трахай неверных славянок, зарабатывай лёгкие деньги. И никакого строгого родительского надзора. Красота. В Москву не получилось, но и здесь Джохар неплохо устроился. Дядя Амерхан, тот который его из дома и вытянул, помог. Подарил племяннику бизнес: целых десять торговых точек на центральном рынке города. Сам Джохар ни торговал, ни товар не поставлял, ни бухгалтерией не занимался. Нафига это всё ему. Джохар "пас своё стадо" и "стриг овец - коммерсантов" - сорок процентов с чистого дохода ежедневно. Половину в "общак" сдавал, другую половину себе на карман клал. Деньги, правда, не ахти какие, но на сладкую жизнь с лихвой хватало. А больше не на что тратиться джигиту. Квартиру ему дядя снимает в самом центре (пока снимает - позже купить обещался). Едой неплохой сам забесплатно на рынке тарится (земляки опять же не скупятся). Машина у него, тоже дядин подарок, не очень, конечно, навороченная, подержанный "Форд Скорпио", но учится водить очень даже ничего (права-то только полгода назад ему справили). Впрочем, девки местные и в эту тачку, как бабочки на светильник. Так что живётся Джохару сыто и весело.
   Сегодняшним вечером Рандуев собирался оттянуться по полной программе в одном приятном увеселительном заведении, работающем под дядиной крышей, в компании с двумя обалденными блондинками, с которыми познакомился накануне на своём "рабочем месте". Договорились, что жгучий брюнет-кавказец заедет за подругами на квартиру одной из них. Джохар слово джигита сдержал. В назначенное время припарковал свой "Форд" точно у дверей подъезда и, как было оговорено, трижды нажал на клаксон. Девчонки словно за дверями ждали. Выпорхнули из подъезда одна за другой и с весёлым глупым щебетанием пристроились на заднем сидении.
  - Куда едем, Джорджик? - прикуривая длинную тонкую сигаретку, поинтересовалась одна из блондинок, звали которую Ольга, и которая жарче чем её подруга, разжигала в кавказце сексуальное желание. Но это не означало, что кувыркаться он будет только с ней. Сделает по высшему разряду обеих и не единожды.
  Джорджик... Не понятно. Даже оскорбительно. Хрен знает, что это слово означает. А, в принципе, начхать. Что обижаться на глупых славянок? Главное, чтоб передки у них были что надо...
   - Да, дорогой, чем ты нас хочешь удивить? - подхватила вторая блондинка по имени Ирина.
  Джохар невольно громко рассмеялся, но от прямого ответа, который так и вертелся на языке и готов был вот-вот с него сорваться, удержался. Хотя готов был удивить их прямо здесь и сейчас, расстегнув ширинку на своих брюках...
   - Поедэм пить харощий вино, кюшать кусный шашлык и сладко патом цэловаться, - с жутким акцентом и невыносимо для слуха коверкая мало знакомый язык, ответил чеченец и с пробуксовкой рванул автомобиль с места.
  Сборник Правил Дорожного Движения - книга занимательная, но абсолютно бесполезная для водителя Джохара Рандуева, ибо читать на русском он практически не умел, а чтоб картинки разглядывать - так ведь возраст уже не тот. Чеченец гнал по узким улочкам городка со скоростью 140 км/ч. И по фигу ему светофоры, знаки там какие-то, другие участники движения. И пешеходы тоже по фиг. Визжат от избытка адреналина девчонки за спиной раскуражившегося сына гор, пролетают за окнами заснеженные дома, шарахаются в животном страхе зазевавшиеся на проезжей части пешеходы. И коктейль этот взрывает кровь Джохара Рандуева, очумевшего от дикого кайфа гонки. Он и не заметил, где и когда сел ему на хвост белый с синими полосами и проблесковыми маячками на крыше "Фольксваген Пассат". Оглохнув от рёва движка, он не слышал надрывного воя сирены и усиленного мегафоном мужского голоса, приказывающего немедленно взять вправо и остановиться. А если б и услышал, то хрен бы подчинился. По барабану ему вся эта суматоха. Вот и знакомый поворот. Джохар ударил по тормозам и резко вывернул баранку. "Форд" занесло, крутануло на скользкой дороге, но каким-то чудом машина сумела вписаться в поворот. Снова по газам! Гашетку в пол! Настоящая вьюга, снежный буран из-под колёс! Стоп! Приехали. Вот он тот самый кабачок. "Форд", лихо наскочив бампером на бетонное крыльцо перед баром, встал как вкопанный. Не пристёгнутые ремнями безопасности водитель и пассажирки повинуясь силе инерции, продолжили движение вперёд, и остановить их смогла только встреча с лобовым стеклом и спинками передних кресел.
   - Ой, блин! - завопила Ирина, потирая мгновенно выросшую на лбу шишку.
   - Ну ты, каскадёр, мать твою! - то ли восхищалась Джохаром, то ли злилась на него Ольга.
   - Всо нормално, дэвчонки! - осклабился Рандуев. - Пашли пить вино!
  Дверцы иномарки раскрылись, и троица выбралась наружу. Двинулись к ярко освещённому неоновой вывеской холлу. Да не тут-то было. Вдруг, откуда не возьмись, как стервятники на мертвечину, налетели на них бравые парни в сером камуфляже, с запакованными в маски лицами и короткими автоматами в руках.
   - Стоять! Мордой в снег!
   - Лежать, суки!
   - Не рыпаться, не то прикладом рёбра пересчитаю!
   - Руки на затылок!
  Понять-то не успели, как распластанными на снегу оказались. Руки на затылке, ноги в раскоряк, ствол автомата между лопаток упирается, подошва тяжелого армейского ботинка на шею давит.
   - Эй, шакалы, чато такое дэлаете? - плевался грязным снегом рассерженный Джохар.
  Ни разу за всё время проживания в России его так не унижали. Оскорбляют, бьют, мордой в снег укладывают, оружием угрожают... И всё это при девчонках! Позор гордому сыну гор! Позор, который смыть можно только кровью. Эх, не дотянуться бы до кинжала, что под мышкою в кожаных ножнах покоится. Хороший кинжал... Рукоять из кости... Острый как бритва... Кровоспуск... Показал бы сейчас этому шакальему выводку мастер класс ножевого боя. Этому Джохар с малолетства старшими обучен. Но пока что не он здесь хозяин. Да и не аул это родной, где клубок следствия, суда и приговора за один час разматывается. По-иному здесь надо действовать. В обход идти. Успокоился Джохар и пока что больше рта решил не раскрывать.
   - Кто машиной управлял? - раскатом майского грома громыхнуло сверху.
  Промолчал Рандуев, да и не к нему это, собственно, обращались. Человек в длинном кожаном пальто нараспашку, сдвинутой набок кепке и стоптанных ботинках ловким движением вытянул из внутреннего кармана красную корочку, развернул её на ходу прямо перед носом старшего группы захвата.
   - УБОП. Майор Литвинов.
  Командир СОБРа, бойцы которого были подняты по плану "Перехват", объявленному руководством местного ГИБДД, капитан Соколов с некоторым удивлением в голосе (какого хрена здесь УБОП ошивается?), на вопрос всё-таки ответил:
   - Вон тот чех, - и ствол АКСУ на Джохара навёл.
   - Поднимите его, - приказал майор.
  Боец, ботинком прижимавший Рандуева к земле, на приказ даже бровью не повёл. У него есть свой командир, а он пока что никаких приказов не отдавал.
   - Лёха, покажи, - распорядился капитан.
  СОБРовец одним рывком поднял нарушителя ПДД за воротник недешёвой зимней куртки и грубо развернул лицом к начальству. Литвинов долго и внимательно, с хитрым лисьим прищуром, от чего его и без того маленькие глаза, превратились в едва заметные щёлочки, разглядывал изрядно помятого бойцами кавказца. Потом выцедил из себя:
   - За углом моя машина. Туда его.
  Капитан хотел было что-то возразить, но потом раздумал и отдал приказ "выполнять". Двое бойцов отконвоировали Рандуева в припаркованную за углом серую "Волгу" Литвинова.
   - А с этими что? - недоумённо вопросил Соколов, кивнув на распластанных у крыльца девчонок.
   - А нехай идут себе, куда шли, - махнул рукой майор и размашистым шагом двинул к своей машине.
  Девчонок без особой деликатности подняли и дали тридцать секунд на выветривание с места событий. Этого времени хватило, чтоб обескураженные неожиданным захватом пташки мигом впорхнули туда, куда собирались немногим раньше. Их никто более не задерживал, ибо теперь никому не было никакого дела куда они шли и что с ними дальше будет...
   "Волга" УБОПовца резво взяла с места в карьер, СОБР сменили патрульная машина ДПС и эвакуатор. Но скоро закончив с машиной Рандуева, отъехали и эти, оставив на месте только незаметно собравшуюся вокруг толпу зевак.
   - ...Ну, рассказывай, мурло, чьих будешь?
  Майор, доселе вымеривающий шагами площадь кабинета дознавателей на первом этаже административного здания ГРОВД, резко остановился и навис со спины над сидящим за обшарпанным столом закованным в наручники Рандуевым. Считавший себя неустрашимым джигитом Джохар, непроизвольно вжал голову в плечи. Противный комок страха подступил к горлу, перекрыл дыхание, лишил дара речи. Горец и сам недопонимал, что в этом ментяре такого, что могло напугать до колик в животе его, бесстрашного сына гор. От майора, как змеи расползались по углам флюиды угрозы. Настоящей, не мнимой опасности. Мозг Джохара на подкорковом уровне улавливал эти волны и независимо от желания хозяина заставлял организм вытаскивать наружу явления страха. Литвинов, будучи хорошим психологом в силу своих профессиональных обязанностей, не мог не заметить этого. Улыбнувшись самому себе, майор продолжал допрос без протокола. А на фига ему протокол? Ему для себя надо знать, из какой команды этот придурок, чтобы хорошо поиметь с её "руководства". Сегодня майору однозначно повезло. Фортуна сама бросилась в его объятия. В дежурную часть из ГИБДД передали информацию о пьяном водителе иномарки предположительно "кавказской национальности", следующем по улицам города на бешеной скорости и создающем реальную угрозу для жизни людей. На план "Перехват" был немедленно задействован СОБР. Чуть позже наколка просочилась в кабинет заместителя начальника ОБОП майора Литвинова. Сергей Сергеевич глубоко ненавидел граждан с Кавказа. Были на то веские причины личного характера. Однако ненависть нисколько не мешала Литвинову прилично зарабатывать на "бедах" кавказцев в центре проблемной России. Чернявые боссы с толстыми бумажниками нередко обращались напрямую к Сергею Сергеевичу с просьбами уладить это дельце, помочь провернуть то, разрешить какой-нибудь щекотливый вопрос. Литвинов не отказывал и не стеснялся заламывать за свои услуги немыслимые гонорары, не оставляя обратившимся никакого выбора. Замначальника ОБОП, по большому счёту, ничем не рисковал. Чеченцы в ССБ или в прокуратуру с жалобой на коррумпированного офицера российской милиции не пойдут. А если и вздумают, то кто им поверит? Откажутся платить - к уже имеющимся проблемам лишь добавятся новые.
   Сидящего сейчас в кабинете дознания молодого горца майор никогда раньше не видел, но холкой чувствовал, что кто-то авторитетный, а главное богатый за ним стоит. Потому и выдавливал из задержанного принадлежность к какой-либо чеченской группировке. Чехи своих в беде не оставляют нигде. Тем более в чуждой России. Значит, заплатят за свободу своего земляка столько, сколько майор затребует. А нет - Литвинов найдёт, хомут на шею этого Шумахера.
   - Ну что молчишь-то, - сбавил обороты Литвинов. - Я помочь тебе хочу. От тюрьмы уберечь.
   - Какой турма? Зачэм турма? - завращал глазищами Джохар.
  Рандуеву в тюрьму не хотелось. Да и за что? Ну, прокатил девчонок с ветерком. Что в этом криминального? Ничего же не случилось.
   - Турма, турма. - передразнил майор. - А что не за что тебя сажать?
   - Нэт. - уверенно заявил Джохар.
   - Я так не думаю, - серьёзно сказал Литвинов. - Ты ехал за рулём в состоянии алкогольного... Нет, лучше, наркотического опьянения...
   - Какой наркотык? - взбурлил Рандуев.
  И справедливо воспротивился. Не принимал Джохар никогда в жизни никаких наркотиков: ни анашу не курил, ни кокаин не нюхал, ни героином не баловался. Вино любил и любит - то да. Но сегодня за рулём он ни грамма не выпил. Пургу метёт начальник...
   - Не переживай, какой-нибудь нарисуем, - спокойно ответил майор. - Всё законно будет. Экспертиза, понятые. За вождение транспортного средства в состоянии опьянения сейчас законодательством предусмотрено наказание в виде ареста на 14 суток. Я ясно излагаю?
  Наконец-то до Рандуева дошло, что этот неверный шакал может реально лишить его свободы. У него власть, а у Джохара только временная липовая прописка. Надо связываться с дядей Амерханом. Он обязательно поможет. Не позволит любимого племянника за решётку посадить.
   - Я всо понал, - тряхнул смоляной шевелюрой Джохар. - Я плыманник Амерхана Типкоева.
   - Да мне хоть президента России, - громко рассмеялся майор. - Звони своему дяде.
  Вынул из кармана пиджака свой мобильный телефон и протянул задержанному. Хоть городишко и маленький, но чехов в нём развелось, прямо отстреливай - меньше не станет. Кто такой Амерхан Типкоев? Никогда о нём не слышал. Мелковата, видать, рыбёшка. Да ладно, на ушицу сгодится. Телефон в руках Джохара прыгал как лихорадочный, даже пару раз едва не вывалился. Минут десять чеченец тыкал дрожащим указательным пальцем в клавиатуру. Наконец, набрал заветный номерок. Ответили не сразу. Но как только в трубке прорезался знакомый голос, Джохар на родном диалекте быстро обрисовал дяде сложившуюся ситуацию. Хотел пожаловаться на злого милиционера, но Амерхан отключил связь.
   - Всо, - с победоносным видом Рандуев вернул телефон владельцу.
   - Что всо? - снова передразнил майор. - Трещал там на своём плебейском, теперь мне давай на русском.
  Джохар в словах Литвинова обиды не уловил, хотя "плебейском" ему не понравилось. Да ну и шайтан с ними, со словами. Главное дядя обещал выручить немедленно. Только, кажется, обозлился немного. Да это тоже ерунда. Амерхан горячий, вспыльчивый, но очень понятливый и проникновенный. Жар у него быстро пройдёт. Он простит Джохара за мелкий косячок, ведь он его так любит. Джохар окончательно успокоился и ровным голосом поведал назойливому майору суть телефонного разговора.
   - Что ж, подождём твоего дядюшку, - удовлетворённо резюмировал Литвинов и вышел из кабинета.
   Встреча заместителя начальника местного ОБОП и главы чеченской диаспоры Поволжского региона состоялась спустя тридцать пять минут после окончания "допроса без протокола". Амерхан Типкоев вошёл в кабинет Литвинова, куда был направлен старшиной дежурной части, скромно, без выпендрёжа, предварительно постучав.
   - Вечер добрый, - на чистом русском поздоровался Типкоев.
   - Здорово, - вальяжно развалившись в своём кресле, с явным превосходством в голосе ответил майор. - Чем обязан?
   - Меня зовут Амерхан Типкоев, - вежливо представился чеченец.
   - Майор Литвинов, - весомо бросил Сергей Сергеевич.
   - Мой племянник похулиганил немного. Я накажу его сам, - не ходя вокруг да около, разъяснил цель своего визита Типкоев. - Я могу его забрать?
  Литвинов, вняв немыслимую наглость в стенах своего собственного кабинета, едва не поперхнулся собственной слюной. Что этот чурка себе позволяет? "Могу забрать". Это он, майор милиции Сергей Сергеевич Литвинов может надолго забрать свободу цыплёнка этого чёрного петушка! Ладно, проглотил.
   - Нет, не можешь, - забарабанил пальцами по столешнице майор. - Пока не можешь. А может, и вообще не сможешь. Как договоримся.
   - Простите, но я не совсем вас понял, - краешком губ улыбнулся мафиози, а в глазах промелькнула дьявольская искра.
  Майор, вдруг резко почувствовал себя неуютно. Какая-то необъяснимая тревога вселилась в его мелкую душонку. От гостя веяло могильным холодом. Литвинов непроизвольно поёжился. Существует два способа немедленно избавиться от слабины. Хватить стакан хорошего коньяку - первый. И броситься на оппонента, как бык на красную тряпку. Майор выбрал второй.
   - Слышь, ты, чурбак черномазый, мать твою в передок! Короче, хрен твой племянник отсюда выйдет! А если ты задержишься в этом кабинете ещё на минуту, я и тебя упакую, понял?
  Ни один мускул не дрогнул на лице Амерхана Типкоева. Как и прежде спокоен и уравновешен. Как стоял лицом к майору, так и не пошевелился.
   - Ты чё, козёл горный, не понял, что тебе сказано было? Пошёл вон отсюда!
  Не надо стало майору ничего от этой тёмной лошадки. Лучше выгнать его поскорей и снять откуда-то навалившуюся на всё тело нервную дрожь порцией отличного коньяка.
   - Мир вашему дому, - едва заметно склонил голову Амерхан и твёрдым шагом покинул кабинет.
  Типкоев зла великого на майора не держал. Ну, что на него обижаться? Замордованный жизнью офицер российской милиции. Зарплата мизерная, жильё ветхое, семья полуголодная. Естественно, нервы на пределе. Злится, срывается на ком не попадя. Да, Аллах ему в этом судья. Но за языком в любом состоянии, в любой ситуации следить необходимо. Как говорят русские: "Слово не воробей - вылетит, не поймаешь". Майор плохого воробья выпустил: маму Амерхана нехорошим словом помянул. Нельзя так ни об умерших, ни о здравствующих матерях. Мама Типкоева 10 лет как покоилась на небесах, и не стоило майору ею светлую душу грязными словами пачкать. Она была великой женщиной...
   Амерхан человек не глупый, сразу вник куда майор клонит. Деньги он требовал за свободу его племянника. Джохар, конечно, "отличился", и заслуживает особого "вознаграждения". И он его обязательно получит. Пусть даже не сомневается, равно как и в том, что через четверть часа снова окажется на свободе. Типкоев вышел из ГРОВД, поёжился от резкого порыва пронизывающего до мозга костей ветра, немедленно зашвырнувшего ему за воротник дорогой дублёнки добрый ком колючего снега, и поспешил спрятаться от разыгравшейся метели в тёплом уютном салоне своего джипа. Дремавший за рулём водитель-телохранитель, вздрогнул от щелчка закрывающейся двери и рефлекторно запустил руку под мышку, где в наплечной кобуре всегда готовый к бою ждал своего часа грозный "Магнум".
   - Карим, - обратился к нему Рандуев, - сходи, проветрись.
  Амерхан доверял своему водителю. Парень надёжный и проверенный, но ему совсем не обязательно вникать в некоторые вещи. Оставшись наедине с самим собой, Типкоев сделал три коротких телефонных звонка. Закончив с переговорами, в приспущенное стекло автомобильной дверцы окликнул водителя.
   - Домой, - коротко распорядился Амерхан, как только Карим занял своё место за баранкой.
  Джип, мягко шелестя протекторами по свежему снегу, отъехал от здания ГРОВД.
  
   - Сергей Сергеевич, разрешите, - в кабинет заместителя начальника ОБОП просунулась рыжая голова сотрудника отдела дознания старшего лейтенанта Ильина.
   - Ильин, твою мать в передок! Тебя что не учили стучать, прежде чем входить в кабинет начальника! - белугой заревел Литвинов. - Вышел и вошёл, как положено!
  Сергея Сергеевича очень раздражал этот тип. Вот в дверь стучать его видно не научили, а на верха постукивать - это в крови. Опасался Литвинов старшего лейтенанта. Тот мог запросто доложить в управление, что майор систематически "закладывает за воротник" в служебное время. Страшного, конечно, в этом доносе ничего нет. Пожурят, предупредят и замнут. Но всё равно неприятно на ковре у генерала провинившимся школьником выглядеть... Литвинов только что махнул стопочку янтарного напитка и не успел убрать со стола ни пузатую бутылку, ни стакан, ни блюдце с тонкими кружочками лимона. Да и коньячный аромат из кабинета ещё не выветрился. В дверь коротко постучали. Майор быстренько смахнул всё лишнее со стола, закурил "Золотую Яву" и начальственно пробасил:
   - Входите.
  Понятно, что в кабинете сиюминутно образовался Ильин.
   - Что у тебя? - выдохнул струю табачного дыма Сергей Сергеевич.
   - Товарищ майор, при обыске у задержанного изъят кинжал не заводского, явно кустарного изготовления. Вот, - старший лейтенант ловко вытащил из-за спины упакованное в специальный пакет холодное оружие.
   - Так, так, так, - оживился майор. - Давай-ка его сюда.
  Ильин положил пакет на стол заместителя начальника ОБОП и подозрительно потянул носом.
   - Всё, свободен, - сделал ему ручкой Литвинов.
   - Я, вот ещё что, - продолжал принюхиваться старлей.
   - Пошёл вон! - рявкнул майор.
   - Есть! - Ильин развернулся на каблуках и, чеканя шаг, освободил пространство кабинета.
  Вот, есть на свете Бог. Пожалуйста. Даже особо фабриковать ничего не придётся. Сергей Сергеевич бережно взял в руки вещдок и внимательно рассмотрел его со всех сторон. Старлей прав. К экспертам не ходи - кинжал ручной работы. И не важно, что изготовлен не год, и даже не десять лет назад, а минимум сто. Это всё технические детали. Нарисуют и докажут, что ковал этот кинжал молодой человек по имени... Как там этого чурбана зовут?.. Ну и хрен с ним, с его именем. Короче, влетел племянничек непонятливого кавказского дядечки по статейке годка так на два. Блеск просто! Сладкие грёзы мести прервал треск телефонного аппарата внутренней связи. Майор снял трубку.
   - Литвинов.
   - Ты что, майор, совсем оборзел! - едва не разорвал в клочья мембрану телефонной трубки голос начальника ГРОВД полковника Симакова. - Без погон остаться хочешь?
  Литвинов хаотически соображал, что он такого мог натворить, чтобы всегда уравновешенный в беседах с подчинёнными Симаков, вдруг разошёлся как холодный самовар. Не к добру это. Как не напрягал извилины Литвинов, ничего плохого за собой не вспомнил.
   - Извините, товарищ полковник. Я что-то не совсем понимаю, - стараясь выровнять голос, отозвался Сергей Сергеевич.
   - Сейчас поймёшь! Мухой ко мне! - и гудки отбоя.
  "Бляха-муха, точно Ильин, подпёрдыш мелкий, сдал. Унюхал-таки. Ладно, спокойно... Полковник, это не генерал с управления. Вместе в сауну как-нибудь завалимся, водочки попьем, и вопрос закроется", - по пути в кабинет босса успокаивал себя Сергей Сергеевич. Вошёл уже в абсолютном равновесии духа. Полковник, заложив руки за спину, нервно расхаживал по кабинету. В воздухе висел табачный смок. Недобрый знак. Симаков год назад бросил курить, и если вновь взялся за сигарету, значит, произошло что-то из ряда вон выходящее.
   - Вызывали, товарищ полковник.
   - Проходи и закрой за собой дверь, - с истерическими нотками в голосе, приказал Симаков.
  Майор приказ выполнил, и теперь стоял у торца длинного стола заседаний в замешательстве: присесть или же остаться на ногах. "Лучше постоять",- мелькнула разумная мысль.
   - Майор, кто у тебя в обезьяннике сейчас сидит? - сорвал томительную паузу Симаков.
   - Ну, там много кто сейчас сидит, - неопределённо пожал плечами Сергей Сергеевич.
   - Ты мне вату-то не катай, майор! - зло зыркнул глазами полковник. - Ты думаешь, я о твоих проделках ничего не знаю? Всё мне известно. И дела твои коммерческие с чеченцами у меня на карандаше...
   - Какие дела? - включил "дурочку" майор.
   - Короче, слушай сюда, - полковник устало опустился в своё кресло. - Об этом всём подробно в рапорте изложишь. Позже. А сейчас немедленно освободи Джохара Рандуева. Известен тебе такой?
  Свет белый померк в глазах Литвинова. Ё, моё! Где же он прокололся? Теперь звездец бизнесу в лучшем случае. Позорное изгнание из органов в худшем. Да насрать на честь мундира и прочее сентиментальное дерьмо! Доходное место накрывается! Вот беда, так беда!
   - Да, мне известен этот гражданин, - выдавил из себя Сергей Сергеевич и попробовал ради спасения ситуации ринуться грудью на амбразуру: - Но при обыске у него изъят кинжал ручной работы. А это статья...
   - Ты мне УК читать будешь! - снова сорвался на крик Симаков. - В задницу свою воткни тот кинжал и прокрути им там!
   - Есть, - автоматически согласился майор.
   - Ты хоть представляешь, против какого ветра писаешь?
   - Никак нет, - снова на автомате ответил Литвинов.
   - Джохар Рандуев, тот самый кавказец, которого ты развести вздумал, родной племянник главы чеченской диаспоры Поволжского региона! И он, этот мафиози, будь он не ладен, между прочим, в нашем городе живёт. Усёк?
  Волосы на голове майора зашевелились змеиным клубком. Ни хрена себе! Тот чурка чеченским мафиози оказался! А он ему.... Ёлы, палы! И почему он о нём ничего не знает. Вот тебе и мелкая рыбёшка...
   - Что столпом соляным вылупился? Бегом освобождать юношу из КПЗ! И чтоб с улыбкой на лице!
  - Есть! - и как ошпаренный выбежал из кабинета начальника ГРОВД.
  Возвратившись к себе, отдал дежурному распоряжение о немедленном освобождении из КПЗ гражданина Рандуева.
   - Да, и сам ко мне, рысью! - закончил майор.
  Как только дежурный соизволил дотащить свою разжиревшую от бездействия задницу до кабинета заместителя начальника ОБОП, как тут же получил от зама целый комплекс физических упражнений, в основном направленных на снижения веса. Галопом вернуть кинжал владельцу (ну его, от греха подальше), тем же темпом оббежать всех, кто уже успел положить свой глаз на оружие и предупредить, что никакого кинжала при задержанном обнаружено не было. И, не останавливаясь ни на секунду, отыскать и изъять любой документ касающийся этого же кинжала, где бы эта бумага в тот момент не находилась. И в конце тихо добавил:
  - Вся ответственность на мне.
  Дежурный сначала оторопел от такого смелого волеизъявления Литвинова, но быстро разморозился, получив в довесок целую матерную тираду в свой адрес и адрес всех своих родственников до пятого колена из-за своей нерасторопности. Через секунду растворился, как и не бывало.
  
  Рабочий день подходил к концу. И по мере того, как стрелки часов, висящих на стене напротив рабочего стола Сергея Сергеевича Литвинова, неумолимо приближались к цифре "5", снежным комом нарастала на его душе необъяснимая тревога. Коньяк, почему-то, оказывал прямо противоположное действие - только усиливал тревожное состояние, потому майор решил попросту продукт не переводить и сегодня больше оный не употреблять. Причинами душевного неравновесия, по мнению самого майора, конечно, были раскрытие его маленьких "коммерческих" тайн начальником ГРОВД и все вытекающие из этого последствия. Инцидент с лидером чеченской диаспоры он в счёт не брал. Даже как-то быстро позабыл о нём, как о мелком рабочем моменте. Майор глубоко заблуждался. Опасность исходила не из кабинета полковника Симакова. Она скрывалась за тонированными стёклами чёрного "Мерседеса 500".
  В 17.10. заместитель начальника ОБОП при местном ГРОВД майор милиции Литвинов Сергей Сергеевич выехал на своём автомобиле "Мазда 6" со служебной стоянки и направился в загородный коттеджный посёлок, где с недавнего времени и постоянно проживал.
  В 17.30. по местному времени на 105 километре федеральной трассы Љ 36 по автомобилю "Мазда 6" неизвестными лицами был произведён выстрел из гранатомёта "РПГ - 6". В результате прямого попадания заряда иномарка полностью сгорела. Находящийся в салоне водитель погиб на месте. Из показаний случайного свидетеля, проезжавшего мимо во время разборки, следовало, что на месте происшествия были замечены трое мужчин "кавказской национальности", которые после взрыва скрылись в неизвестном направлении на автомобиле "Мерседес" чёрного цвета. Подозреваемые в совершении преступления до сих пор не установлены... Следствие зашло (или его преднамеренно завели) в тупик...
  Амерхан Типкоев очень дорожил памятью своей покойной матушки...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"