Я прошёл мимо кассы театра,
Но потом я вернулся назад,
Чтоб купить себе ложе на завтра
Без железных пред ложем оград.

Без окон бронированных стекол,
Но с подзорной трубой у станка,
Чтоб сидел на плече моём сокол,
Чтоб сидел без команды пока.

Без команды указа рукою,
Без команды пока что на взлёт,
Чтоб следил за актёра игрою,
В главной роли который соврёт.

Чтобы главные роли спектакля
Не синхронный вели перевод,
Не стекла, чтоб со сцены и капля,
Капля крови в чужой огород.

Не свалился, чтоб даже булыжник,
Ни в другой ни в какой огород,
А суфлёр чтобы родственник ближний,
Чтобы сурдо читал перевод.

Чтобы все танцевали на сцене,
Даже зрители в дальних рядах,
Не блуждали, чтоб взгляды в измене
Декораций, внушающих страх.

Я мечтал, пока голос у кассы
Мне ответил, что билетов на завтра уж нет,
Хотя есть одно место с террасы,
Без брони и один есть билет.

Подойдёт, я ответил, галёрка,
Раз в других рядах мест уже нет
И ответила кассы каморка,
Что вдвойне уже стоит билет.

Как? Возмутился я очень наивно,
Разве можно галёрку вдвойне,
На душе так мне стало противно,
Будто душу измазал в говне.

Это наша последняя такса
И двойная всегда на билет,
Мне с ухмылкой ответила касса,
Ведь на нет и суда даже нет.

Чёрт с тобой, я ответил кассиру,
Доставай свой паршивый билет,
А в душе заточил я секиру,
На него и спектакля балет.

Так тянулся день долго вчерашний,
Пока завтрашний день наступил
И какой же один из них страшный
И какой же один из них мил.

Хорошо прошел, в общем, спектакль,
Зритель с труппой аплодировал мне,
На плечо ещё кто-то на какаль,
Я стоял в центре зала в пенсне.

Я стоял, озираясь в измене,
По другим озирал сторонам,
Без надежд декорации смене,
Без надежд изменившийся сам.

И сидел на плече моём чижик,
Из семейства подкласс воробьёв,
Не артист я не зритель, а шизик,
С неизведанных вами краёв.
18.03.06.