Аннотация: Это было, было в Одессе. Нет, про Одессу - это у Маяковского. Но это было.
Все началось еще до школы. Как известно, есть родители пробивные, а есть соглашаюшиеся. Последние никогда не состоят в родительском комитете, и зачастую вообще боятся ходить на собрания. К таким родителям, безусловно, относится моя мама, настрадавшаяся при воспитании старшего сына. Меня даже отдали в другую школу, дабы не омрачить на рассвете мой жизненный путь столь "неудачным" родством с хулиганом.
Таким образом я оказалась в двуязычной школе: в меню значились французский и английский на выбор. Пробивные родители, конечно, записали своих чад в группу английского, а соглашаюшимся нагло соврали:
- Не волнуйтесь, наши дети только до 5 класса английский будут учить, а потом группы поменяются. Так что наши-то как раз (театрально смахивая слезу) -- и выйдут фракоговорящими.
Конечно, в пятом классе никто ни с кем меняться не стал, и дети более скромных родителей продолжали изучать французский. Если только это можно было так назвать.
Первый класс. Иностранный язык -- один из немногих предметов в начальной школе, который ведет отдельный преподаватель. Типа ритмики. И нравственности. Потому что классная, которая на втором году обучения накрасила нам с Катькой губы на пол лица красной помадой и повела высмеивать перед другими младшеклашками, будто это мы сами себя так изуродовали, вряд ли могла бы вести нравственность. Но речь не об этом.
Очевидно, учителя французского на тот момент в школе просто не было. Поэтому поставили завуча. По какой-то конкретной работе Виктора Борисовича я не помню, зато у него явно имелась тяга к сценическому искусству. Потому что на каждом концерте он, в вечно засаленном синем костюме, с энтузиазмом исполнял песенку:
--
Меня укусил гиппопотам, от страха я на дерево залез, и вот я тут, а нога моя там, меня укусил гиппопотам. Вы меня слышите? А теперь все вместе! Меня укусил...
При этом он старался одновременно изобразить и себя, и гиппопотама, и дерево. Одним словом, даже в глазах первоклашки это выглядело не смешно, а нелепо. И вот он вел у нас французский.
На первом уроке Виктор Борисович объявил, что для занятий нам просто необходимы альбомы и цветные карандаши. Второй урок проходил примерно так:
--
Ребята! Все знают, как выглядит кошка? Сегодня рисуем кошку, - и Виктор Борисович удалился. Очевидно, крутить роман с геграфичкою. За пять минут до звонка сияющий завуч появился снова и вывел на доске:
"КОШКА -- LA CHAT".
Так проходили и дальнейшие занятия. По французски между собой мы говорили примерно так: слон - лё слон, парта - ля парта, учитель - лё учитель. Да, да, задолго до Тарантино. Про "лё бигмаг" в 91-м мы еще не знали.
В пятом классе сменился учитель, и уроки стали проходить более интеллектуально. Мы выучили два новых выражения: "Иль фэ шо" и "Иль фэ фруа". Что значит "Тепло" и "Холодно". Весь год мы выгоняли из класса какого-нибудь ученика, прятали плюшевую "la chat" в шкаф, и потом дружно помогали вернувшемуся в кабинет в поисках: "Иль фэ шо"! "Иль фэ фруа"! В общем, та еще педагогика.
Фаина Абрамовна пришла к нам в седьмом. И лучше всего ее характеризует вот какой случай. Идем мы с Катькой после летних каникул, две подростающие 13-летние пигалицы, по рекреации, а на встречу -- ОНА.
--
Ой, Фаина Абрамовна, какая вы, оказывается, маленькая! - отмечает Катька, радуясь, что за лето перемахала училку.
--
Мал золотник, да дорог, - певуче и не без гордости протягивает француженка.
--
Мал клоп, да вонюч, - резюмирует Катька, как только Фаина скрывается за поворотом.
В общем, драла она нас, как сидоровых коз. Я никогда не была фанатом учебы, но французский приходилось готовить всегда. Она была из тех учителей, которые на отговорку: "А дневник я дома забыл", велела оставить портфель и идти за дневником. Впрочем, про дневники у меня есть отдельная история.... но не сейчас.
В те времена я любила засыпать, грезя об очередном понравившемся мальчике, и только перед французским сценарий менялся кардинально. До часу ночи я мерила комнату шагами, заучивая тексты о себе, о еде, о Родине и о Париже. В час я понимала, что мой французский все еще далек от совершенства, но ложилась в кровать. Прежде, чем заснуть, я повторяла тему или стихотворение столько раз, сколько получалось, и просыпаясь, продолжала это делать. Так прошли седьмой, восьмой и девятый классы. В десятом и одиннадцатом стало как-то проще - Фаина Абрамовна, осознав, что франкофилов из нас не вышло, переметнулась на свежую кровь.
В университете тоже выбирать не пришлось, и меняться опять никто не захотел. Я попала в группу, где здороваются "Бонжур", спрашивают друг у друга "Как дела" - "Комон сова", ну а как сообщают об отсутствии аппетита в течение 6 дней все и так знают.
На мое удивление, делать в этой группе мне было совершенно нечего. Знания, которые Фаина Абрамовна жестом милосердия оценила на четверочку, здесь покатили на все шесть. Притом, английский у ребят всегда стоял в сетке расписания, а французский шел 5 или 6 парой, когда заканчивались занятия у всего потока, чтобы собрать нас в одну группу. Проверок посещаемости на языке никогда не было, и я спокойно его прогуливала. Пока, таким образом, на одном из курсов не схлопотала пересдачу:
--
Я знаю, что ты кое-что понимаешь в французском, и даже верю, что он тебе не нужен. Но это неуважение, так что приходи после каникул, допуск к экзамену я тебе не дам, - вывалила мне в лицо всю свою сморщенную логику вялая старушка в очках.
К этой пересдаче я готовилась ровно 30 минут -- пока ехала в маршрутке. И тем не менее, сдала на четыре. С тех пор я стала периодически ходить на ин.яз. К моему удивлению, к этому моменту уже не все давалось так легко, чего-то я не понимала, поэтому просто отсиживалась, кое-что делала, динамила в меру, и кое-как на четыре в дипломе наговорила.
С тех пор наши пути с французским разошлись. И мне даже казалось, что я не помню ни слова, пока я не пошла на курсы английского. Откуда что стало вылезать -- фиг его знает. В голове постоянные переклички. Судя по всему, если язык освежить, я даже заговорю. Но "освежевывать" свой французский я, наверное, не буду. Пусть в моих воспоминаниях он останется таким -- цветным с Виктором Борисычем, строгим Фаиной Абрамовной и большим пробелом с сушеной старушкой в очках.