Нет, ну представляете, он все-таки сделал это! Гад такой!
Вообще-то, он мне и раньше говорил - мол, Женя, я тебя очень люблю и все такое, но то, что в нашей жизни сексу мало - это всю нашу жизнь и испортит.
Представляете? Сексу мало! После десяти-то лет!
Вы знаете, я женщина порядочная. Работа, дети, хозяйство - все на мне. По магазинам, правда, не хожу - это да. Сумок неподъемных не таскаю. Это - не мое дело. Это - его. А как же, ведь он меня любит.
Тем более должен понимать! Мало ли у меня забот! Мало ли мыслей крутится в голове перед сном! А он все - сюси-пуси, с поцелуйчиками своими...
А то - давай, мол, я за женщину буду?..
Или - давай, как будто в первый раз?...
Ну вот что бы вы ответили? Тьфу на тебя, дурак, и все! Правильно?
Нет, вы не подумайте, я его тоже люблю. Рубашки стираю... яичницу там... нет, все как положено...
Да нет, все нормально было! Точно! Я и подумать не могла, что он это всерьез! Ну, скажет, бывало, мол, найду себе другую... Ну и я ему отвечу - ищи, мол, буду только рада....
Но это же так, в шутку!
Вот и на этот раз - щас, говорит, приведу свою подругу.
А я ему - веди, веди, посмотрим на эту дуру!
Ну и все... Махнула я рукой, думаю - очередной раз пугает. Да кого он там приведет! Любит-то он меня...
А он - на тебе! Гад такой!
...Сижу на веранде, картошку перебираю. В розовом халате, бигуди на голове...
Вдруг - открывается дверь, и входит мой любезный! Куртка нараспашку, разрумяненный, в руках цветы какие-то синие...
Я глаза поднимаю - и вижу, он какой-то не такой. От двери не отходит, а так, бочком-бочком, и вроде от меня дверь заслоняет.
А сам говорит туда, в дверь: "Проходи, Нина..."
И - я глазам своим не поверила! - в дверь мимо него протискивается какая-то, и прям домой - шмыг...
У меня только и мелькнуло в голове - "О господи, она еще и Нина...", а ноги сами уже несут за ней следом.
Захожу. Она уже без куртки, сидит на диване, и с таким, знаешь, видом, как будто в гости к лучшей подруге пришла.
А вид! Видели бы вы эту Нину! Толстая, еще потолще меня (хотя я лично себя толстой не считаю, это все он - похудей да похудей... А сам вон на какую клюнул!), в какой - то кофте завмажьей с люрексом, волосенки белесые, как под шапкой слиплись, так и торчат, а морда... Вообще. Тени синие-синие, помада цвета какого-то бурдового на бок съехала, щеки опухшие какие-то... Ну, Нина, короче, она и есть Нина.
Я дверь поплотнее закрываю, а сама стою, смотрю на нее. И, честно говоря, даже растерялась как-то. Что теперь делать-то?
Эта Нина мне и говорит... Да так спокойно, главное, как будто всю жизнь меня знала!:
--
Ты знаешь, - говорит, и пальцем на комод показвает, - вот эти резиночки...
Я, конечно, слушать ничего не стала. Подхожу к ней и сразу за горло. Прижала к подушке и шипю ей прям в лицо:
--
Ты знаешь, стервь такая, что у него жена есть?
А она и не сопротивляется. Только смотрит на меня так спокойно и говорит:
- Я все поняла.
Я поднимаюсь, а сама чувствую - щеки аж горят. И руки что-то затряслись. А она села прямо и говорит, как будто ничего и не было:
- Вот эти резиночки ему бы подошли.
Я вообще ничего не понимаю, спрашиваю - какие резиночки? А она - вон те, мол, на комоде.
А на комоде, и правда, резиночки лежали - знаете, хвостики завязывать. Младшая как из школы приходит, резиночки снимает - и на комод. А сама гулять убегает.
Только я не сразу поняла, про какие резиночки она говорит.
И потом не поняла - при чем ЗДЕСЬ резиночки?!
--
При чем здесь резиночки?!
--
Ну как же, ведь он любит фантазировать всякое... Если хвостики ему завязать - такая смешная девчушка получится!
Боже! Девчушка! И это она говорит о моем муже! О МОЕМ муже!!! Да ему за тридцать давно!
А Нина эта уже совсем стыд потеряла, разливается соловьем на моем диване:
--
Мужчины - они как дети! Настоящая женщина должна понимать это и потакать маленьким капризам...
Я слушаю и просто своим ушам не верю! Это что - она меня учить надумала, что ли?! Вот ЭТА - МЕНЯ? Она, значит, женщина, а я - так, погулять вышла?
И вообще, что я тут стою как дура и слушаю?!
--
Короче, - говорю, - пошла-ка ты вон, да побыстрей!
Она встала и пошла. Спокойно так! Меня аж зло взяло - я, главное, трясусь вся, а ей хоть бы что! Надела свою куртчонку и потопала из дому. Я за ней.
А в коридоре - он стоит. И смотрит на эту Нину удивленно - дескать, куда это ты? А она ему : "До свиданья, Сережа!", - и дальше пошла.
Я ее в спину толкаю - топай, мол, топай, шире шаг!
Думала унизить ее. А уж потом с ним поговорить. Ох, уж я поговорю! Все во мне так и клокочет, я уж с тобой поговорю, только выпровожу сначала эту... Нину твою!
Вытолкала за дверь, оборачиваюсь - а он куртку натягивает! Один рукав уже натянул, второй не успел, а уже к двери ломится и кричит : "Нина! Нина, подожди!"
Я только и успела, что за рукав его схватить: "Сережа...", а он...
А он меня и не заметил.
Даже в мою сторону не посмотрел. Даже не отодвинул с пути, даже не оттолкнул.
Просто прошел мимо, и все. И ушел. И дверь закрылась.
А?..
Что это?..
Что ...
Какое-то все свинцовое стало внутри. Холодное... тяжелое... ядовитое...
И темно что-то вдруг...
Как же...
Как же теперь жить-то?..
***
...Разлепила мокрые ресницы. Ну и сон, бр-р-р...
Щеки, уши, подушка - все намокло. Ч-ч-черт...
Ох, и сердце ноет... Неужели пошаливать начинает?
Сережка спит себе, счастливый. Ему-то, небось, кошмары не снятся. Повернулся ко мне спиной и сопит. Плечи во сне сложились, стали узкими, ребячьими. И родинки - как созвездья на небе ...
И, уже проваливаясь в новый сон, чувствуя, как это больное, тяжелое потихоньку истаивает в груди, подумала : "Никому, никому тебя не отдам. Гад ты такой..."