Аннотация: Посвящается тем, в чьих головах любовь к Родине сочетается с любовью к латинице.
- А король-то голый.
- Ничего не голый. Хочешь сказать муди его видишь?
- Не вижу.
- Но как же так если он голый?
- А вот так.
Да и как увидеть-то за такой стеной каменных рыл. Из-за рынд выглядывала только проплешина короля да поблёскивал верх пузыря, в котором Светлейший в последнее время повсюду катал. В пузыре был обеззараженный воздух, а на улицах свирепствовал грипп.
- Холопы! - прокричал король, подпрыгнув, чтоб народ хоть на миг увидел батюшку-государя. - Настало время сплотиться. Время единения. Иначе нам не отбиться от врага.
- Какого сапога? - переспросил самый старый холоп.
Короля и толпу разделяли полверсты. Рынды до появления светила успешно зачистили периметр. Надрывать же голос Мудрейший считал явно лишним.
- Вы же не хотите, как у них? Нас там нет и не будет!
- Ура! - поддержал народ, не совсем понимая, чему радуется.
Кто-то на радостях бросил петарды. От серии хлопков хлопнулось у пяток государя. Самый молодой рында опрометью бросился высасывать из пузыря лишнее и складывать в чемоданчик, судя по виду побывавший во многих поездках.
Может, показалось? Алёшка посмотрел на остальных холопов. Никто ничего не заметил. Или не подавал виду.
- Пидарги! - в испуге заорал светлейший. - Они захватили весь мир!
Кортеж устремился к замку. Замыкающие рынды шли спиной вперёд, прижав тылы к упругому пузырю.
Так началась трудовая неделя.
Следующим утром по пути на работу Алёшку остановил сосед.
- Чего без зонтика?
- Так солнце же...
- Глашатая что ли не слышал? На нас голубей послали. Загадить всё хотят. Береги голову.
- А как они заставят птиц именно к нам лететь и именно на нас гадить? Они же безмозглые.
- Фома неверующий. Глашатай врать не будет.
В канцелярии встретили с вопросами:
- Слышал про миазмы? Заказал на "Моли экспресс" респираторы?
- Миазмы - средневековая выдумка. Сбрендили?
- Голова садовая. Ежели у нас всё засрут, то миазмы будут повсюду. А они чуму разносят. Глашатай говорил. Гнильцы хотят лишь золотой миллиард оставить.
- Разговаривать тоже в противогазах будем?
- Не болтай с кем попало. Может, он уже обгаженный, надышался и на тебя надышит. Держись своих.
Алёшка почесал репу. Пошёл к начальству узнать про новые порядки. Кабинет канцлера пустовал.
- Где главный?
- Забрали. В отряд штурмовиков. Завтра на гнильцов пойдут.
- Не знал, что у него есть боевые навыки.
- Да какие там. Просто с кем-то из гнильцов переписывался.
- То есть его отправили защищать Родину, которую он предал.
Коллега немного оторопел от неожиданного хода мыслей, но тут же улыбнулся и безразлично ответил:
- Ну да.
Алёшка пожал плечами. Работали и раньше без главного. Он был всего лишь статьёй в бюджете.
Соседа по рабочему месту тоже след простыл. Алёшка кивнул на пустой стул.
- Тоже общался не с теми?
- Да нет. Смуту наводил. Птицы, мол, не дирижабли, по указке не летают, гнильцов от особистов не отличают.
Алёшка втянул голову в плечи и решил, что пора начать работу. Бюрократия, благо, такое дело, что в ней можно потонуть. Главное про запас воздуха помнить.
Вечером Алёшка вынырнул наружу. Контора уже опустела. Солнце прощалось с землёй.
На улице странный тип в плаще раздавал газетки политического характера. И зачем честных людей беспокоить? Будто они не знают, что каждый тянет одеяло на себя. Нет уж, Алёшка своей жизнью займётся.
Вечером Алёшка заказал пиццу, вдруг отчего-то подорожавшую, и потихоньку прикончил за прослушкой любимого радиосериала. На самом интересном месте трансляцию оборвали. Гады. Теперь всю ночь думай, как там люди с оборотнями поступили.
Утро началось обычной рутиной. Потом до Алёшки добрались новости. Хоть он вовсе не жаждал их узнать, сосед по лестничной площадке жаждал ими поделиться.
- Чё, приуныл-то? Не слышал: нельзя грустить, надо ходить радостным, улыбаться, поднимать боевой дух солдатам. Они там жизнями рискуют, а ты их на улице с такой миной будешь встречать?
Алёшка промолчал. Запер дверь и было собрался распрощаться с назойливым соседом, но он не отставал:
- Что, тоже вечером "Не мы" слушал? Теперь не узнаем, что к чему. Ушли они от нас, бросили. Гнильцы они есть гнильцы. "Не мы" стали немы. Понял, да? - собственная острота соседа очень развеселила, и он пошёл порадовать ею жену.
Значит, ещё одну станцию закрыли. Неприятность эту мы переживём, подумал Алёшка.
На площади Победы снова толпились холопы. Неужели сам отчаялся на ещё одну вылазку? Что же народ не жмут к периметру площади?
На брусчатку въехала телега, запряжённая тройкой каурых. В повозке стояло на ребре огромное медное блюдо. Вдруг под охи-ахи холопов дно посудины подёрнулось рябью и пред всеми предстал сам.
- Холуи! С сегодняшнего дня повелеваю всем носить военную форму. Наши солдаты должны не только чувствовать, но и видеть нашу поддержку. Мы с ними.
Алёшка почесал за ухом. Так-то и на фронт недолго попасть. Уже мира хотелось бы.
От Алёшки бросились все врассыпную, как от прокажённого. Кажется, он произнёс всё вслух.
- Новостей не читаешь?
- Запретили это слово поди.
- А как же теперь? - опешил Алёшка. - Война?
- Чаво? Это что такое?
- А то, куда львиная доля оброка уходит! - раздражился Алёшка.
- Тикай, хлопцы! А то и нас загребут. Юродивый он.
Не успел Алёшка опомниться, как взяли его под ручки и провели в чёрную карету. А такие возили только в один конец и в одну сторону - камеру допроса, она же пыточная. Как ни старался он убедить псов Особии уверить в своём добронравии, аполитичности, каменные морды оставались каменными.
Прокатили Алёшку на дыбе, поиграли в ласточку, слоника, а добиться чего-либо вразумительного не смогли. Нечего было Алёшке им сказать. Растерялись псы, даже сам явился. Пузырь его еле протиснули в узкий проход.
- Крепкий орешек, значит, да, холоп? - недобро усмехнулся Светлейший. - Да только тайная полиция никогда не ошибается. Даже если ошибается. Понял?
Поднял Алёшка измочаленную голову, оцепенел, а потом как рассмеялся. Прав он оказался. Король-то голый.