Марксисты уверенно смотрят в будущее, опираясь на "неумолимые" законы общественного развития. "Я смотрю на развитие экономической общественной формации как на естественноисторический процесс...". (К. Маркс, "Капитал", М. и Э., Соч., т. 23, М.1960, с. 10). Подобно тому, как капитализм закономерно возникает из феодализма, коммунистическая общественная формация должна естественно-исторически вырасти из капитализма. Никто и ничто не сможет помешать победе коммунизма. Ибо люди не в силах противостоять объективным общественным законам. "...Переворот явится фатально-неизбежным результатом слепого прогресса экономии, какой-то экономической конъюнктуры, перед которой ум философов совершенно бессилен." (Жорж Сорель. "Социальные очерки современной экономии").
В своем развитии капитализм доводит до предела противоречие между производительными силами и производственными отношениями. Капитализм сам создает силы, способные взорвать его изнутри. Пролетариат разбивает буржуазную государственную машину и устанавливает свою диктатуру. Теоретически доказывается, что именно объективный ход истории неизбежно ведет на первом этапе к диктатуре пролетариата и к социализму, а на втором - к коммунизму.
"Дело здесь, само по себе, не в более или менее высокой ступени развития тех общественных антагонизмов, которые вытекают из естественных законов капиталистического производства. Дело в самих этих законах, в этих тенденциях, действующих и осуществляющихся с железной необходимостью." (К. Маркс. "Капитал". Предисловие к первому изданию). Пролетариат - прогрессивный класс, который волей железной исторической необходимости просто "обязан" привести человечество к "светлому будущему".
Буржуазия рубит сук, на котором сидит - любимая присказка коммунистов-догматиков. Но нельзя же надеяться на беспросветную бестолковость буржуазии. Как только она заметит, что рубит сук, на котором сидит, она будет делать все возможное, чтобы не свалиться. И до сих пор ей это удавалось, хотя по версии марксизма старания буржуазии напрасны, ибо "...ее гибель и победа пролетариата одинаково неизбежны". (Манифест Коммунистической Партии).
Непонятно, за счет чего должен произойти "скачок человечества из царства необходимости в царство свободы", о котором говорил Энгельс. Как иррациональные, стихийные силы истории приводят к тому, что по человечески считается правильным, добрым и справедливым? Ответ простой: никак. Законы истории в принципе не могут привести человечество ни к коммунизму, ни вообще к "светлому будущему". Они действуют как слепая, стихийная сила, которая иногда может быть разрушительной. Законы общественного развития не могут предписывать нам какие-то благородные цели.
Из материалистического понимания истории никак не могут следовать правильные цели и принципы. Историческая необходимость не может быть доброй, ведущей к светлому будущему и к счастью, или злой, за "грехи" наказывающей человечество. Она не может иметь нравственной оценки.
Предполагать, что общественные законы, действуя независимо от нашего сознания, в конце концов должны привести к самому справедливому общественному устройству - это значит верить в предустановленную гармонию. Но это явная мистификация. "Ведь если ничего нельзя исправить, используя разум, тогда, действительно, было бы историческим или политическим чудом, если бы иррациональные силы истории сами создали лучший и более разумный мир". (Карл Поппер. "Открытое общество и его враги", т. 2, М.1992, с. 167).
Должны ли пролетарии сбросить капиталистический гнет потому, что так "положено" по законам истории или потому, что они (пролетарии) отвергают угнетение и стремятся к свободе? "По-научному" невозможно доказать, что мы должны стремиться к свободе. Утверждать, что пролетарии "должны" свергнуть капитализм, можно только с моральной точки зрения. Законы истории не могут давать нам предписаний, что мы должны делать. "Угнетение осуждается. Каким же еще образом, если не от имени человеческой морали?" (Ж.-П. Сартр, Проблема цели и средства в морали. /Цит. по "Этическая мысль 1991", М. 1992, с. 253).
Очевидно, мораль нельзя смешивать с историческими законами. Осуждать несправедливость, эксплуатацию посредством общественных законов явно нелогично. Но именно так получается у марксистов. В идею коммунизма уже изначально привносится моральная оценка. Коммунизм - общество, где не будет эксплуатации человека человеком, где осуществится принцип: от каждого по его способностям, каждому по его потребностям. И при этом коммунизм объявляется закономерным этапом общественной эволюции. Что явно противоречит заявленному толкованию законов общественного развития, которые объективны по своей сущности и, значит, безразличны к справедливости, равенству или счастью. В законах истории не должно быть места каким бы то ни было моральным оценкам. Идею коммунизма невозможно логично вывести из общественных законов (если, конечно, не мистифицировать сами законы).
Анархисты здесь более последовательны. Они прямо ссылаются на человеческую нравственность. Одно из своих сочинений Кропоткин так и назвал: "Нравственные истоки анархизма". Для переустройства общества в более разумном и гуманном направлении довольно нравственного ориентира и нет надобности ссылаться на законы общественного развития.
Некоторые высказывания Маркса явно не вписываются в материалистическое понимание истории. "Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его." (К. Маркс, Тезисы о Фейербахе). Очевидно, изменять мир надо в сторону гуманизма и прогресса и сделать это могут только сами люди, а не слепые, никому неподвластные законы общественного развития, как то предполагает материалистическое понимание истории в позднейшей марксистской интерпретации.
"Метафизическая" идея коммунизма может быть упрятана в весьма оригинальную словесную оболочку. "...Для Маркса речь шла не о пророчестве, а об объективном процессе самоотрицания буржуазного способа производства и предыстории в целом и появлении объективных тенденций к рождению нового общества." (А. Бузгалин. "Анти-Popper: Социальное освобождение и его друзья"). В обществе присутствуют объективные тенденции и к рождению нового общества, и к тоталитаризму, и к экологической катастрофе, и к мировой войне, и еще много к чему. Какая тенденция возобладает - это зависит в числе прочих факторов от сознательного вмешательства людей, какую тенденцию они поддержат, а какой воспрепятствуют. А сознательное вмешательство людей зависит от их практических интересов и способности реально оценивать события. И почему "новое общество" обязательно должно соответствовать нарисованному марксизмом образцу?
"Научный социализм" по сути утверждает, что законы истории обладают некоей внутренней силой, шаг за шагом приближающей "светлое будущее". У марксистов получается так, что законы общественного развития существуют независимо от воли и сознания людей и в то же время они (законы) ведут человеческую историю в "правильном" направлении. Законы истории как бы подсказывают человечеству "правильные" цели. "Самосознание пролетариата, стало быть, есть одновременно объективное познание сущности общества. Выполнение классовых целей пролетариата означает одновременно сознательное осуществление - объективных - целей развития общества, которые, однако, без его сознательного содействия должны были бы остаться абстрактными возможностями, объективными границами." (Д. Лукач, "История и классовое сознание").
Откуда известны "объективные цели развития общества"? По логике Лукача получается, что в общественных законах уже должна содержаться "объективная цель". Законы общественного развития как будто "знают" правильный путь для человечества, и неизменно ведут по нему человеческую цивилизацию. Это довольно странно, ведь люди сами не знают правильного пути, а питаются мифами. Это странно вдвойне, потому что нельзя знать того, чего нет. Ведь никаких объективных целей, никаких "единственно правильных" путей для человечества вообще не существует.
Сам разговор об объективных целях выглядит как-то несерьезно. "Объективные" - значит, независимые от воли и сознания людей. У общества нет и не может быть объективных целей. Только сами люди определяют для себя и для общества цели, "правильные" пути, исходя из моральных оценок, из общественных теорий (в том числе из марксизма), из мифов и предрассудков, из учета реальных или предполагаемых последствий своих действий.
Сама идея придавать истории какой-то смысл, какое-то "правильное" направление - это вовсе не изобретение марксизма. "Поскольку нельзя предполагать у людей и в совокупности их поступков какую-нибудь разумную собственную цель, нужно попытаться открыть в этом бессмысленном ходе человеческих дел цель природы, на основании которой у существ, действующих без собственного плана, всё же была бы возможна история согласно определенному плану природы." (И. Кант, "Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане"). Получается абсурд: люди творят историю согласно цели природы, но достигают ее (цели) бессознательно, являясь послушным орудием в руках неких темных сил природы, которые двигают историю в некоем "правильном" направлении. У природы нет плана, у истории нет ни "замысла", ни цели.
Вера в прогресс
Парадокс марксистской теории в том, что моральная оценка каким-то странным образом проникает в законы истории. "Виновата" в этом вера в прогресс. "Великая основная мысль, - что мир состоит не из готовых, законченных предметов, а представляет собой совокупность процессов, в которой предметы, кажущиеся неизменными, равно как и делаемые головой мысленные их снимки, понятия, находятся в беспрерывном изменении, то возникают, то уничтожаются, причём поступательное развитие, при всей кажущейся случайности и вопреки временным отливам, в конечном счёте прокладывает себе путь, - эта великая основная мысль со времени Гегеля до такой степени вошла в общее сознание, что едва ли кто-нибудь станет оспаривать её в её общем виде." (Ф. Энгельс, "Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии").
Итак, "поступательное развитие", невзирая ни на что, прокладывает себе путь. Это и называют прогрессом. От первобытного состояния человечество прошло долгий и трудный путь к современной цивилизации. Уже в 18-ом веке просвещенная Европа свято верила в прогресс. "И вся масса человеческого рода, переживая попеременно спокойствие и волнения, счастливые времена и годины бедствия, всегда шествует, хотя медленными шагами, ко все большему совершенству." (А.Р.Ж. Тюрго, Речь, произнесенная в Сорбонне 11 дек. 1750 г.). Потом идею прогресса "развил" Кондорсе. "Без сомнения, прогресс может быть более или менее быстрым, но никогда развитие не пойдет вспять; по крайней мере, до тех пор, пока Земля будет занимать то же самое место в мировой системе...". (Ж.А. Кондорсе, "Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума").
Все это выглядит здо́рово, но есть некоторые обстоятельства, которые существенно омрачают оптимистичную картину "бесконечного прогресса". Заявления философов-оптимистов насчет того, что "развитие" идет только вперед к совершенству, но никогда не пойдет назад, выглядят эффектно, но они далеки от реальности. Проблема в том, что прогресс человеческого разума имеет не только положительные последствия. Возрастание силы разума не является эквивалентом всеобщего прогресса. С самого начала "развитие" уже идет и "вперед", и "назад", и вообще по самым разным направлениям.
Понятие "вперед" приобретает моральную оценку в связи с идеей развития. Под прогрессивным развитием подразумевается движение к чему-то лучшему, более совершенному. Если развитие идет "вперед" - это хорошо, если "назад" - это плохо. Если вперед не означает чего-то лучшего, зачем нам двигаться вперед? Сами по себе "вперед" и "назад" - нейтральные понятия, обозначающие простое направление движения относительно чего-то или кого-то. Бывает, что надо остановиться, осмотреться, отступить назад, ибо шаг вперед может оказаться шагом к пропасти.
Научно-технический прогресс - источник материальных благ, комфорта; и тот же прогресс одновременно может быть источником серьезных угроз и проблем. Многие научные открытия в первую очередь находят применение в создании более разрушительного и смертоносного оружия. Рассуждать о "нехороших" последствиях применения ядерного оружия наверно излишне. Технически уже есть возможность вывести ядерное оружие в космос. Странный это "прогресс", однако, если он может вогнать человечество в новый каменный век (и это еще не самый плохой вариант).
Прогресс в одних областях человеческой деятельности часто оборачивается регрессом и деградацией в других. Едва заметная вначале тенденция может впоследствии вырасти в трудноразрешимую проблему. Еще одно очевидное отрицательное следствие технологического прогресса - это деградация природной среды. Прогресс химической отрасли обернулся гигантским ростом количества мусора. Истребление лесов, таяние ледников, сокращение видового разнообразия живой природы и еще много чего "нехорошего" - все это следствие прогресса.
Далеко ли продвинулся прогресс в организации человеческих отношений? "Еще видел я под солнцем: место суда, а там беззаконие; место правды, а там неправда" (Эккл. 3:16). "И ублажил я мертвых, которые давно умерли, более живых, которые живут доселе; а блаженнее их обоих тот, кто еще не существовал, кто не видал злых дел, какие делаются под солнцем" (Еккл. 4 : 2-3). На заре цивилизации минимальное совершенствование орудий труда привело к появлению класса рабов и класса рабовладельцев. По ходу "прогресса" классовый антагонизм никуда не исчезает, а лишь видоизменяется.
"Теория прогресса" предполагает бесконечное движение ко все большему совершенству, к улучшению во всех областях жизни общества. Если мир движется "к лучшему", "лучшего" должно становиться все больше и больше. И это несмотря на несправедливость, ложь, войны, горести и несчастья, которые неизбежно сопровождают "прогресс". "Да, под звуки раздающихся из века в век необъятных стонов, по пути, на котором погибает столько безжалостно раздавливаемых поколений, человечество идет уверенным шагом к истине, к справедливости, к счастью." (Луи Блан, "История французской революции", СПб, 1907 г., т. 1, стр. 387).
Где тот мудрец или волшебник, который сможет подсчитать сумму добра и сравнить ее с суммой зла? Но, поскольку прогресс неумолимо идет "вперед", надо еще доказать, что сумма добра все больше возрастает, а сумма зла уменьшается. Очевидно, эта задача заведомо невыполнима. Какой мерой измерить добро, зло, страдание, счастье, блаженство, горе, тоску, справедливость, свободу? Моральные оценки субъективны, относительны, неопределенны, они не поддаются количественному измерению.
Получается как бы два "прогресса": один - в определенном смысле реальный - научно-технический прогресс, другой - воображаемый - всеобщий прогресс человечества. Воображаемый прогресс, обладает воображаемыми чудесными свойствами. Он никогда не пойдет вспять и обязательно должен привести человечество к "светлому будущему".
Спору нет, научно-технический прогресс показывает впечатляющие результаты. Идет накопление знаний, совершенствуются навыки во всех областях материального производства, делаются научные открытия, изобретения, растут города; ускоряются транспортные потоки по земле, воде и воздуху. Но тут дело зависит от самого толкования прогресса. Если прогрессом считать все возрастающую силу разума, преобразующего мир, то тогда прогресс налицо. Правда, разум не обязательно, не всегда и не везде преобразует мир "к лучшему". Прогресс технологий создает иллюзию всеобщего прогресса. Как будто весь мир (в масштабе Земли) плавно, постепенно, мелкими шажочками все-таки идет "к лучшему" и вообще "вперед". Но такого прогресса не существует. Всеобщий прогресс недоказуем. Это метафизическая идея, выходящая за пределы опыта. Или уже доказано, что добро побеждает зло? Идея прогресса неприменима к миру в целом. В прогресс, охватывающий весь мир, можно только верить.
Сама идея прогресса становится инструментом в идеологической борьбе различных политических направлений. Кому какой "прогресс" нужен, тот его так и представляет. Общественная эволюция почему-то идет в "нужную" сторону: у либералов - к "демократии", у марксистов - к "коммунизму".
В свое время Западная Европа стала локомотивом капиталистического прогресса. Англия, оказывается, ближе всех к образцу "правильного", естественного развития, она яснее всех остальных цивилизованных стран показывает, "как действуют законы прогресса в состоянии уединения". Так высоко оценивал заслуги Англии перед человечеством Бокль в своей "Истории цивилизаций" - этом своеобразном манифесте буржуазного прогресса. Восторг от "правильного" буржуазного прогресса доводит некоторых апологетов капитализма до "конца истории".
Иллюзии прогресса сильно поспособствовала эволюционная теория Дарвина. Это чисто человеческий подход: оценивать все предметы и явления с точки зрения вреда и пользы, добра и зла. Создается впечатление, что эволюция "старалась" для человечества, которое должно было появиться потом. "Эволюция не может производить таких изменений, которые служили бы лишь подготовкой для других, предстоящих через миллионы лет; о том, что будет через миллионы лет, биоэволюция "ничего не знает"...". (Ст. Лем, "Сумма технология").
Понятие "развития" создает иллюзию движения к чему-то лучшему, более совершенному. Зачем неразумной материи становиться "лучше"? Эволюция не знает ни добра, ни зла, ни справедливости. Эволюция не брала на себя никаких обязательств сделать мир лучше. Биологическая эволюция не служит подтверждением прогресса. Мир изменяется, но не обязательно в лучшую или в худшую сторону. Он просто становится другим.
""Знание", которым обладает биоэволюция, - это эмпирическое знание, связанное лишь с данным моментом; своим кажущимся совершенством жизнь обязана гигантским безднам пространства и времени, которые она преодолела и в которых - если подводить баланс - все же было больше поражений, чем побед." (Ст. Лем, там же). У эволюции есть столько времени, сколько "нужно", иначе некому будет оценить результаты ее "работы".
Эволюция может "решить вопрос" в благоприятную сторону через сотни миллионов лет, "перебрав" тысячи вариантов. Человеку разумному, коль он уже существует, не надо ждать этого "удачного" случая, надеясь на эволюцию. Если эволюция дошла до разумных существ, верх неразумия полагаться на эволюцию и дальше. Куда приведет эволюция? Откуда известно, что это благо? Эволюция - самая жестокая вещь в мире, если можно оценивать эволюцию с точки зрения человеческой морали, которая сама есть продукт общественной эволюции.
"Научный фатализм"
Несмотря на такой мощный прорыв в науке и технике, почему-то не видно серьезного прогресса в общественных отношениях. Классовые противоречия в несколько смягченном виде из средневековья плавно перекочевали в 21-й век. Плодами прогресса пользуются далеко не все и не в равной мере. Несправедливый, однобокий, "непрогрессивный" какой-то прогресс получается. Достижения науки и техники в капиталистической системе служат извлечению максимальной прибыли, а не облегчению жизни, которое может быть попутным следствием буржуазного прогресса.
Действительно, при капитализме произошло бурное развитие промышленного производства, неведомое в былые времена. С точки зрения марксизма это открывает широкие перспективы для радикального переустройства общества. Ведь капитализм одновременно порождает своего могильщика - пролетариат. Противоречие между общественным характером производства и частнокапиталистическим характером присвоения неизбежно должно разрешиться в "нужную" сторону. "...Классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата...". (К. Маркс, Письмо к Вейдемейеру, 5 марта 1852 г.). "Социализм неизбежен, ибо неизбежна классовая борьба, ибо неизбежна победа пролетариата." (К. Каутский, "Этика и материалистическое понимание истории").
Однако, из неизбежности классовой борьбы отнюдь не следует, что неизбежна победа пролетариата. Далее, возможная победа пролетариата не делает неизбежной победу социализма. Победа пролетариата в данный момент не есть победа на все времена. Трудно предвидеть, что выйдет из этой победы через месяц, через год или через двадцать лет. Дело зависит от того, как организуется победивший пролетариат, не передоверит ли он власть новой бюрократии (что происходит почти всегда). К тому же, непонятно, что считать социализмом: организацию общества, которой присвоено такое название, либо некий "настоящий социализм" (тогда нужно выяснить, что это такое).
Уже Бернштейн сомневался в научности "научного социализма". "...Вытекает ли социализм с научной необходимостью из крушения капиталистического способа производства?". "Основа всякой действительной науки - это опыт, свое здание она строит на накопленном знании. Социализм же является учением об общественном строе будущего, и именно поэтому-то наиболее в нем характерное не поддается строго научному установлению." (Эд. Бернштейн, "Возможен ли научный социализм?", Одесса, 1906; с. 12, 28).
Недаром "правоверные" марксисты так набросились на Бернштейна. Он своими сомнениями подрывал веру в научность социализма. Наука имеет дело с фактами. Во времена Маркса социализм как факт отсутствовал, он был только в проекте. Если есть "научный социализм", тогда по каждому общественному строю должна быть своя теория: "научный капитализм", "научный феодализм"...
При всем неуважении к ревизионизму, приходится признать, что в своем сомнении насчет неизбежности социализма Бернштейн ближе к истине, чем "истинные" марксисты в своей догматической уверенности. Печально, что коммунисты-догматики увидели у Бернштейна только ревизионизм, а некоторые серьезные вопросы к "научному социализму" проигнорировали.
Марксисты уверены в правильности своей теории, поскольку она якобы имеет четкое научное обоснование. Обладание "научностью" дает теории серьезные преимущества в идеологической борьбе. "Более всего поразило учение Маркса о том, что социализм будет необходимым результатом объективного экономического развития, что он детерминирован самим развитием материальных производительных сил. Это было воспринято как надежда. Русские социалисты перестали себя чувствовать беспочвенными, висящими над бездной. Они почувствовали себя "научными", не утопическими, не мечтательными социалистами." (Н.А. Бердяев, "Истоки и смысл русского коммунизма").
Марксисты всегда высмеивали всяческие проекты разумного преобразования общества как утопические. Поскольку марксистская теория "правильная", она дает "право" критиковать и всячески третировать утопический социализм, не доросший до научного понимания исторических задач. "Но утопический социализм не мог указать действительного выхода. Он не умел ни разъяснить сущность наемного рабства при капитализме, ни открыть законы его развития, ни найти ту общественную силу, которая способна стать творцом нового общества". (В.И. Ленин, "Три источника и три составных части марксизма").
С такими претензиями на обладание абсолютной истиной уместно ожидать от марксистских теоретиков четкого научного обоснования нового прогрессивного учения. Некоторые объяснения насчет того, как социализм из утопии превратился в науку, находим у Энгельса. "Этими двумя великими открытиями - материалистическим пониманием истории и разоблачением тайны капиталистического производства посредством прибавочной стоимости - мы обязаны Марксу. Благодаря этим открытиям социализм стал наукой, и теперь дело прежде всего в том, чтобы разработать ее дальше во всех ее частностях и взаимосвязях". (Ф. Энгельс, "Развитие социализма от утопии к науке").
В материалистическом понимании истории определяющую роль в историческом процессе играют производительные силы, вернее, уровень их развития. Возникающие между людьми отношения производства и обмена - производственные отношения - напрямую зависят от того, кому принадлежат средства производства. Производительные силы составляют экономический базис, на котором возвышается политическая (идеологическая) надстройка.
В этой схеме разум играет далеко не главную роль. Идеологическая надстройка причинно обусловлена экономическим базисом. Общественное бытие определяет сознание людей, а не наоборот. Бытие отражается в различных формах общественного сознания. Право, мораль, религия, философия, наука, искусство - это формы общественного сознания.
Насколько "правильно" общественное бытие отражается в сознании? "Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе переворота по ее сознанию." (К. Маркс, "К критике политической экономии". Предисловие).
То есть сам марксизм учит нас не доверять общественным теориям, а значит, нельзя полностью доверять и марксизму. Марксистская теория не вправе претендовать на особое отношение к себе, на обладание некой абсолютной истиной. "В самом деле, если экономический материализм считает, что все человеческое сознание есть лишь надстройка над экономическими отношениями, то откуда же берется тот разум самих глашатаев экономического материализма, разум самих Марксов и Энгельсов, который возвышается над этим пассивным отражением экономических отношений?" (Н.А. Бердяев, "Смысл истории").
Пренебрежение к разуму логично следует из материалистического понимания истории. Общественное бытие первично по отношению к общественному сознанию. По ходу истории возникают некие саморегулирующиеся общественные механизмы, неподвластные разумному вмешательству, зависящие от уровня развития производительных сил.
"...Общественные отношения людей не представляют собой плода их сознательной деятельности. Люди сознательно преследуют свои частные, личные цели. Каждый из них сознательно стремится, положим, к округлению своего состояния, а из совокупности их отдельных действий выходят известные общественные результаты, которых они, может быть, совсем не желали и, наверное, не предвидели." (Г.В. Плеханов. "К вопросу о развитии монистического взгляда на историю").
Здесь у марксистов появляются большие проблемы с коммунистическими общественными отношениями. Для антагонистических общественных систем заявление Плеханова звучит вполне естественно и правдоподобно, но не для коммунизма. Иначе получается, что и коммунистические общественные отношения тоже не являются результатом сознательной деятельности людей, а вырастают стихийно, естественно-исторически из предыдущего состояния общества. То есть люди занимались своими делами, не желали и не предвидели социализма, а он явился, потому что это "предписано" законами общественного развития.
"Величайшей заслугой Маркса является то, что он в "Капитале" научно доказал неизбежность превращения капиталистического общества в социалистическое, исходя из экономического закона движения капитализма, и открыл пути и средства уничтожения капитализма, опираясь на силы, созданные самим же ходом капиталистического развития." (Под знаменем марксизма, 1932. No7-8, с. 2). Формулировка почти идеальная. Осталось разобраться, где здесь догадки, домыслы, а где - теоретические положения с четкими научными доказательствами.
Является ли открытие "правильной" теории общественного развития обязательным условием превращения капитализма в социализм? По логике марксизма теория не необходима для грядущих революционных преобразований. Прогрессивное развитие идет само собой, оно не нуждается в теориях развития. Рабочему классу не обязательно знать законы истории, чтобы выполнить свою революционную миссию. Стихийные общественные силы и так действуют "правильно". Капиталистическая действительность "правильно" воспитывает трудящиеся классы. Классовое сознание пролетариата обусловлено разделением на классы, неизбежно возникающим в процессе развития общества. "Дело не в том, в чём в данный момент видит свою цель тот или иной пролетарий или даже весь пролетариат. Дело в том, что такое пролетариат на самом деле и что он, сообразно этому своему бытию, исторически вынужден будет делать." (К. Маркс, "Святое семейство, или критика критической критики").
Буржуазии тем более нет надобности знать марксистские законы общественного развития. В эпоху буржуазных революций не было еще марксистской теории, но буржуазия действовала "правильно", "по закону". Объективные обстоятельства складываются так, что переворот в общественных отношениях становится неизбежным. На смену феодализму закономерно пришел капитализм. Перемены в обществе неизбежно сопровождаются их осмыслением. В марксизме общественная теория - не причина, а следствие объективного хода истории.
Как ни странно, марксистская теория сама преуменьшает свою роль. Если все в человеческой истории происходит по объективным законам общественного развития, если "все просчитано", если капитализм сам создает силы, способные его уничтожить, тогда теория годится только для того, чтобы разъяснять уже "правильно" понятый ход истории. "...Раз научно познано, что известное событие необходимо произойдет совершенно определенным способом, бессмысленно еще желать содействовать именно этому определенному способу его наступления. Нельзя основать партию, которая хотела бы сознательно содействовать точно вычисленному лунному затмению". (R. Stammler, "Wirtschaft und Recht nach der materialistischen Geschichtsauffassung", Leipzig 1896, S. 433. /Р. Штаммлер, "Хозяйство и право с точки зрения материалистического понимания истории"./ Цитата в переводе С.Н. Булгакова).
Однако, революционеры никогда не сидели "без дела" в простом ожидании "неизбежного" пришествия социализма. Ленин прямо заявлял: "Без революционной теории не может быть и революционного движения". (В.И. Ленин, "Что делать?", 1902). Революционеры верят в неизбежную победу пролетариата, но для победы нужна "настоящая" революционная партия, руководствующаяся "научным социализмом". Все-таки "партию лунного затмения" создавать нужно? Если победа социализма неизбежна, но она зависит от сознательной активности рабочего класса и революционных организаций, тогда победа социализма не неизбежна. Ведь никто не гарантирует ни достаточного уровня пролетарской сознательности и активности, ни того, что вся эта активность пойдет в "правильном" направлении.
И действительно, когда некоторые марксистские теоретики пытаются серьезно относиться к субъективному фактору, это ставит под сомнение "генеральную линию" марксизма. "Но если объективно наступает момент вступления в "царство свободы", то это выражается как раз в том, что слепые силы действительно слепо, с постоянно растущей внешне непреодолимой мощью влекут к пропасти; и только сознательная воля пролетариата способна отвести от человечества эту катастрофу. Другими словами: если настал окончательный экономический кризис капитализма, то судьба революции (а вместе с ней судьба человечества) зависит от идеологической зрелости пролетариата, от его классового сознания". (Д. Лукач, "История и классовое сознание").
Но у Маркса не было сомнений насчет уровня пролетарского классового сознания. В "нужный" момент и идеологическая зрелость, и классовое сознание должны появиться сами собой, так как законы истории действуют "железно" и пролетариат "исторически вынужден будет делать" то, что соответствует его сущности. Получается своеобразный "научный фатализм".
Чтобы избежать обвинений в фатализме, марксисты вынуждены допускать некоторые оговорки насчет влияния сознательного фактора, насчет роли личности в истории. Но эти формальные оговорки не меняют общей тенденции марксистской теории к фатализму. "Теория" предполагает господствующее положения экономического базиса и следующую из этого фатально неизбежную цепочку событий, ведущих к социальной революции. В свете понимания законов развития общества "...человек может целесообразно и разумно направлять свои действия и не растрачивать сил в безумной борьбе с историей, пытаясь повернуть ее в другую сторону...". (С.М. Булгаков, "От марксизма к идеализму", СПб, 1903, с. 34). В конце концов всегда побеждает "историческая необходимость". Пролетарии лишь "помогают" законам общественного развития, а вообще-то они и так приведут "куда надо".
Если бы оговорки насчет роли субъективного фактора имели реальное значение, теория получилась бы совсем другая. Ведь тогда вполне допустимо усиление влияния сознательной деятельности до такой степени, что она по силе воздействия на жизнь общества может выйти на первое место, создавая непредсказуемость событий и тем самым отрицая неизбежность пришествия коммунизма. Если одни сознательные действия людей способны помочь объявленным "законам истории" достичь цели, то другие действия способны воспрепятствовать достижению этой цели и фактически опровергнуть данные "законы".
Историю делают люди, но по "закону"
Чтобы спасти идею неизбежной победы социализма, нужно подчинить (в теории) сознательную деятельность людей законам общественного развития. К этому принуждает логика материалистического понимания истории. В этой концепции сознательный фактор оказывается уже включенным в "историческую необходимость". "Но история делается людьми так, а не иначе, вследствие известной необходимости, о которой мы уже достаточно распространялись выше. Раз дана эта необходимость, то даны, как ее следствие, и те стремления людей, которые являются неизбежным фактором общественного развития. Стремления людей не исключают необходимости, а сами определяются ею". (Г.В. Плеханов, т. 18, с. 245).
Есть какие-то механизмы, действие которых заставляют людей "слушаться" законов истории. Живя в обществе, человек никак не может вырваться из цепи причинно-следственных связей. В этой системе свобода воли превращается в фикцию. Это только кажущаяся свобода воли. То, что люди мыслят и действуют так, а не иначе, полностью обусловлено предыдущим ходом истории, который подчиняется законам общественного развития.
"Эта концепция показывает, таким образом, что обстоятельства в такой же мере творят людей, в какой люди творят обстоятельства". (К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология). Эта концепция не отвечает на вопрос: за счет чего изменяются люди и обстоятельства? Общество оставалось бы неизменным, если бы не изменялись ни люди, ни обстоятельства. Получается замкнутый круг. Это похоже на то, когда задают "хитрые" вопросы типа: что было сначала - яйцо или курица?
Очевидно, общество изменяется по ходу истории. Значит, существуют какие-то факторы, способные изменять общество. Речь не о природных факторах, действующих очень медленно. Изменения в обществе происходят несравненно быстрее, благодаря тому, что человек обладает разумом. Считается, что изменения происходят в "лучшую" сторону, то есть общество "развивается". Логично предположить, что "развитие" должно привести общество к какому-то качественному изменению (скачку).
"Люди делали и должны были делать свою историю бессознательно, до тех пор, пока двигательные силы исторического развития действовали за их спиной, помимо их сознания. Раз открыты эти силы, раз изучены законы их действий - люди будут в состоянии взять их в свои собственные руки, подчинять их своему собственному разуму." (Г.В. Плеханов, Избр. филос. произв., т. 1, М. 1956, с. 445).
Если люди берут двигательные силы истории в свои руки, тогда история уже перестает быть стихийным процессом. Теряется закономерность исторического процесса. Общественные законы остаются в прошлом. Такой вариант явно не устраивает марксистскую теорию. Она не может остаться без идеи закономерного общественного развития.
Как учит "научный социализм", законы истории объективны, они существуют и действуют независимо от сознания и воли людей. Именно игра стихийных сил, действующих в обществе, каким-то "интересным" образом ведет мир к более совершенному, "лучшему" состоянию, хотя это выглядит фантастически. Получается, что стихийные, неразумные силы истории, которые не различают ни добра, ни зла, ни справедливости, как будто заранее "знают" правильный, "прогрессивный" путь к социализму и коммунизму. Это прямо не утверждается, но следует из логики марксистской теории.
Чтобы не блуждать впотьмах, а действовать правильно, нужно знать законы общественного развития. "Научный социализм" указывает правильную цель и единственно правильный путь к ней. Пролетарская мораль "...выводит правила поведения из законов развития общества, следовательно, прежде всего, из классовой борьбы, этого закона всех законов". (Л.Д. Троцкий, "Их мораль и наша"). Здесь подразумевается, что в законах общественного развития каким-то образом "зашифрована" цель пролетариата. Дело выглядит так, как будто законы истории предписывают рабочему классу свергнуть капиталистическую систему и установить диктатуру пролетариата.
"В основе коммунистической нравственности лежит борьба за укрепление и завершение коммунизма". (В.И. Ленин, "Задачи союзов молодежи", ПСС, т. 41, М. 1981, с. 313). Почему нужно бороться за коммунизм? Потому ли, что коммунизм выступает как неоспоримо благая цель для рабочего класса? Потому ли, что коммунизм является неизбежным этапом общественной эволюции? По "теории" получается, что направление движения стихийных, иррациональных общественных сил совпадает с интересами рабочего класса.
Наступает "интересный" исторический момент, когда общественные законы выступают на стороне трудящихся классов. Вроде как ничего удивительного тут нет, в свое время законы истории были на стороне буржуазии. Были "счастливые" времена и для феодалов, и для рабовладельцев. Человечество должно пройти "судьбой" предначертанный путь.
"Рабство - первая форма эксплуатации, присущая античному миру; за ним следуют: крепостничество в средние века, наемный труд в новое время. Таковы три великие формы порабощения, характерные для трех великих эпох цивилизации; открытое, а с недавних пор замаскированное рабство всегда ее сопровождает." (Ф. Энгельс, "Происхождение семьи, частной собственности и государства").
И вот пришло время окончательно освободиться от рабства. "Буржуазные производственные отношения являются последней антагонистической формой общественного процесса производства...". (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 13, М. 1959, с. 7). Недаром "правильные" марксисты в споре с народниками доказывали, что в России нужно развивать капитализм, как это "положено" по классической схеме. Конечно, капитализм угнетательский, эксплуататорский строй, но миновать его невозможно. Зато потом неизбежен "скачок в царство свободы".
Жаль, в древнем Риме не было марксистов, они бы объяснили рабам, что "светлое будущее" неизбежно, но его прийдется подождать пару тысяч лет. Надо быстрее "пробежать" рабовладельческий строй, чтобы наступил более "прогрессивный" феодализм и так далее по схеме.
При этом всегда присутствует сомнение насчет неизбежной победы социализма. Может это только иллюзии, домыслы. А что, если скачка в "царство свободы" не произойдет? Тогда дело плохо. Неоправданные великие надежды неизбежно приводят к великому разочарованию. "Коммунизм или гибель человечества, - именно так стоит вопрос". "Пролетариат - спаситель не только жизни живых и нерожденных, но и смысла жизни мертвых." (Марлен Инсаров, "Век буржуазных революций закончен, век социалистической революции - впереди").
Весь ряд смены общественных формаций имеет смысл только ввиду перспективы "светлого будущего". Марксистская схема работает, если будут предоставлены четкие научные доказательства неизбежной победы социализма и коммунизма. К новому, прогрессивному общественному строю должны привести именно объективные факторы, которых невозможно избежать. А значит, будет доказана железная необходимость последовательности событий, указанных в "теории". По логике марксизма на пути капиталистического развития обязательно должно появиться какое-то препятствие, непроходимое для капитализма.
"Если капиталистический способ производства в состоянии гарантировать безграничное возрастание производительных сил и экономический прогресс, то он непреодолим". (Роза Люксембург, "Накопление капитала", М. - Л., 1934, с. 226). Крамольное заявление. Но у Р. Люксембург есть "железные" аргументы, доказывающие обратное. Развитие капитализма имеет предел. Целью капиталистического производства является получение прибыли. Чтобы получать больше прибыли, нужно расширять производство. Капитализм развивается, пока ему есть куда расти. По версии Р. Люксембург реализация капиталом дополнительной прибавочной стоимости возможна только за счет внешней некапиталистической среды. Но результатом "работы" капитала в некапиталистической экономической среде может быть только установление мирового господства капиталистического способа производства. "Если это состояние достигнуто, то вступает в силу марксова схема: накопление, т. е. дальнейшая экспансия капитала, становится невозможным, капитализм попадает в тупик, он не может больше функционировать в качестве исторического двигателя развития производительных сил, он достигает своей объективной экономической границы". (Р. Люксембург, там же, с. 459).
Однако, среди марксистских теоретиков нет согласия насчет препятствия, о которое споткнется капитализм. Совсем по другому смотрел на перспективы капитализма Ленин. "Капитализм в его империалистской стадии вплотную подводит к самому всестороннему обобществлению производства, он втаскивает, так сказать, капиталистов, вопреки их воли и сознания, в какой-то новый общественный порядок, переходный от полной свободы конкуренции к полному обобществлению". (В.И. Ленин, "Империализм, как высшая стадия капитализма", ПСС, т. 27, М. 1969, с. 320-321). То есть до социализма остается буквально один шаг. "...Империализм есть канун социалистической революции...". (В.И. Ленин, там же, с. 301).
Очевидно, в ленинской версии не хватает доказательств, которые опирались бы на реальные факты. Догадки, предположения, домыслы не могут служить надежной опорой для научного обоснования перспектив, нарисованных для капитализма и социализма.
"Научный социализм" потратил много усилий на поиск объективных факторов, которые помогли бы объяснить необходимость и неизбежность перехода от капитализма к социализму. Любой подходящий факт годился для подтверждения "теории". Парижская Коммуна послужила источником новых аргументов, доказывающих реальность и необходимость диктатуры пролетариата. "Хотите ли знать, милостивые государи, как эта диктатура выглядит? Посмотрите на Парижскую Коммуну. Это была диктатура пролетариата." (Ф. Энгельс. Введение к работе К. Маркса "Гражданская война во Франции").
Где здесь научный подход? Наука имеет дело с фактами. Откуда известно, что такое диктатура пролетариата? Это гипотетическая сущность, выведенная из концепции классовой борьбы. По версии Маркса классовая борьба обязательно должна привести к диктатуре пролетариата. Диктатура пролетариата - это мостик между темным прошлым и "светлым будущим". "...Пролетариат может и должен сам себя освободить. Но он не может освободить себя, не уничтожив своих собственных жизненных условий. Он не может уничтожить своих собственных жизненных условий, не уничтожив всех бесчеловечных жизненных условий современного общества, сконцентрированных в его собственном положении". (К. Маркс, "Святое семейство, или критика критической критики").
По человечески позицию Маркса понять можно. Капитализм с его угнетением и эксплуатацией заслуживает самого жесткого осуждения и с моральной точки зрения не имеет права на существование. Проблема в том, что моральную цель - освобождение пролетариата - пытаются подвести под законы истории. Ведь суть материалистического понимания истории как раз и состоит в том, что плавно ускоряющееся по ходу истории развитие производительных сил неизбежно приводит к капитализму и классовому противостоянию буржуазии и пролетариата. Далее ход марксистской мысли понятен: классовая борьба ведет к социалистической революции и диктатуре пролетариата. Такой ход событий якобы предопределен законами общественного развития.
Однако, у этого марксистского плана победы социализма нет четких научных доказательств. Это только предполагаемые возможные действия пролетариата, основанные на догадках и домыслах. Никакая наука не может доказать, что пролетариат "должен себя освободить" и что он должен стремиться к социализму и коммунизму. Законы истории не могут давать рабочему классу какие-либо целеуказания. Объявляя социализм и коммунизм закономерным этапом исторического развития, марксисты привносят в объективные законы общественного развития моральную оценку, которой там быть не должно по определению.
В идее социализма уже содержится моральная оценка существующего общества. Капитализм осуждается за его эксплуататорскую, угнетательскую сущность. Цель социализма - уничтожение эксплуатации, осуществляемой посредством капиталистической частной собственности. Дело не в экономической целесообразности или нецелесообразности эксплуатации. "Эксплуатация есть не экономический феномен, а прежде всего феномен нравственного порядка, нравственно дурное отношение человека к человеку". (Н.А. Бердяев, "Истоки и смысл русского коммунизма"). Эксплуатация, угнетение осуждаются с точки зрения морали, а не от имени законов истории.
Марксистский социалистический проект придумали теоретики, но представили дело так, как будто он должен осуществиться стихийными силами истории. Однако, законы истории не знают ни добра, ни зла, они не могут стремиться к справедливому обществу. Социализм невозможен как закономерный этап общественной эволюции, так как никакой общественной закономерности, принуждающей капитализм превратиться в социализм и коммунизм, не существует. Но это не значит, что коммунизм вообще не возможен. Он возможен как социальный проект, осуществленный на практике.
Откуда мы вообще знаем о социализме и коммунизме? Фактически идея коммунизма в качестве утопического идеала появилась намного раньше, чем какое-либо понятие о законах истории. Классики марксизма попытались теоретически соединить утопическую идею коммунизма с материалистическим пониманием истории. Идея социализма и коммунизма привносится в "теорию" извне как утопия, а потом делаются попытки ее научного обоснования. Никто иной как Энгельс доказывал, что именно благодаря открытиям Маркса утопический социализм стал наукой. Эти главные открытия суть: материалистическое понимание истории и разоблачение тайны капиталистического производства посредством прибавочной стоимости.
Зачем понадобилось привлекать к делу утопический социализм, чтобы сделать из него научный социализм? Идею социализма невозможно обосновать исходя только из материальных факторов производства. "Каким образом из действия материальных сил рождается высшая справедливость, это остается совершенно непонятным". (П.И. Новгородцев, "Об общественном идеале"). Последовательно проведенный исторический материализм никак не ведет к социализму и коммунизму. Превратить утопический социализм в науку - дело бесперспективное. Утопический социализм утопией так и остался. А "научный социализм" остался гипотезой, основанной на предположениях и догадках.
В своем стремлении доказать неизбежность пришествия коммунистической общественной формации марксисты-догматики неизбежно приходят к фатализму. К этому ведет логика "теории". Хотя марксисты старались не показывать свою предрасположенность к фатализму. "Исторический материализм, как наука о законах общественного развития, сам является закономерным продуктом общественной жизни; он возник как отражение назревших потребностей развития материальной жизни общества, как результат развития классовой борьбы." (Исторический материализм, под ред. Ф.В. Константинова, М. 1951, с. 17).
Оказывается, сам марксизм возник закономерно, то есть он обязательно должен был возникнуть. Это "очень хитрый" фатализм: само открытие общественных законов уже "запрограммировано" объективным ходом истории, познание общественных законов возникает неизбежно как следствие действия этих законов. Теоретики "обязаны" открыть "истинные" законы истории и создать "правильную" науку об обществе. Революционеры "обязаны" вносить "правильные" идеи в сознание пролетариев, которые должны становиться "сознательными".
Очень сомнительная цепочка рассуждений. Если есть объективный общественный закон, ведущий человечество к "светлому будущему", тогда нет надобности его открывать. Он должен действовать как закон природы. "Что значат призывы к действию и борьбе, если все решается неотвратимыми имманентными законами истории?" (П.И. Новгородцев, "Об общественном идеале").
Если открытие "правильной" общественной теории необходимо для победы социализма, тогда пришествие социализма не неизбежно. В таком случае предполагается осуществление некоторых условий, реальность которых невозможно проверить на практике. Для того чтобы эти "законы" действовали, предполагается их "открытие". Это условие сразу ставит под сомнение всю "теорию". Может быть, теоретики "открыли" не те общественные законы или "открыли" законы, которых нет? А может, за законы принимаются ошибочные конструкции разума, иллюзии, домыслы?
Как это ни печально, именно вера в науку, вера в безусловную необходимость законов в природе приводит к "научному фатализму". "Все, что происходит в природе, по необходимости происходит так, как оно происходит, и совершенно невозможно, чтобы оно произошло как-нибудь иначе." (И.Г. Фихте, "Назначение человека").
Наука пытается найти причину всякого события, происходящего в природе. Но природой дело не ограничивается. Вполне естественно возникает идея распространить действие закона причинности на человеческую историю и на человеческое сознание. "Итак, в обществе, как и в природе, царит закономерность". (В.П. Волгин, "Социальное учение раннего сен-симонизма"). "...Только научный анализ устраняет ту абстракцию, в силу которой человек сознает себя как причину, не сознавая себя следствием". (Г.В. Плеханов, Избр. филос. произв., т. 4, М. 1958, с. 712-713).
Согласно детерминизму вообще все, что происходит в мире, причинно обусловлено. Данному положению вещей предшествовало определенное положение вещей, которое не могло быть другим, так как ему также предшествовало определенное положение вещей. Бунт против фатализма смешон. Сам бунт заранее предопределен.
Разумеется, это схоластические рассуждения. Фатализм не может быть научным. Это чисто умозрительная концепция, абсолютизирующая принцип причинности. Как именно из материальной субстанции появляется мысль - это пока остается тайной. Неизвестна природа сознания, но уже точно определили, что оно должно подчиняться закону причинности. Применение закона причинности к сознанию никак не подтверждается на фактах, оно опирается только на аналогию с законами природы.
Даже если принять за истину тезис фатализма о предопределенности будущего, мы не можем знать точно, каким оно будет. Одна неизвестная причина может нарушить все "доказательства". А таких причин может быть множество. Зато после того, как некоторое событие произошло, фаталист может уверенно утверждать, что оно было неизбежно.
Время осуществлять утопии (или антиутопии?)
Чтобы избежать тупика материалистического понимания истории, марксизм вынужден приписывать слепым, стихийным общественным силам "нужное" прогрессивное направление. Но это не факт. Почему стихийные, иррациональные силы истории должны вести человечество именно к "светлому будущему", а не наоборот? А что, если вера в прогресс обманчива и человеческая цивилизация закономерно движется к катастрофе? Нужно ли противиться такой закономерности или максимально содействовать ей?
Почему мы вообще должны доверять общественным законам? Откуда следует, что они ведут человечество в "правильном" направлении? Как вообще можно определить это "правильное" направление? Темные, иррациональные силы истории вовсе не "обязаны" быть на стороне добра и справедливости. Законы истории никак не могут "знать" правильный путь к "светлому будущему". Стихийного процесса, двигающего человечество к "правильной" общественной организации просто не существует. Если невозможно доказать неизбежность пришествия социализма и коммунизма, то в этом нет большой трагедии. Намного полезней быть ближе к реальности, а не пытаться схоластическими рассуждениями спасти понравившуюся "теорию".
"Настоящие коммунисты", пожалуй, возмутятся: если нет закона перехода от капиталистической общественной формации к коммунистической, на каком основании мы можем строить социализм и коммунизм? Тогда мы теряем всякую теоретическую опору. Однако, факт строительства "реального социализма" налицо. Откуда он тогда взялся, если не существует вышеуказанной закономерности? Дело объясняется просто: чтобы стать реальностью, социализму нет надобности быть закономерным этапом исторического процесса. Мы будем ближе к реальности, если будем рассматривать социализм с коммунизмом как социальный проект, а не как закономерный и неизбежный этап в развития общественно-экономических формаций.
Как раз возможность осуществления марксистского проекта подтверждает теоретический вывод об искусственном, сознательном конструировании "социализма", о его незакономерном пришествии. Если люди способны совершить "социалистическую" революцию, опираясь на несуществующий закон смены капиталистической общественной формации на коммунистическую, то это как раз говорит о великой силе сознательного исторического творчества. Классики марксизма спроектировали "историческую миссию пролетариата", а их последователи попытались выполнить ее.
Реальный социализм строили реальные люди, не лишенные иллюзий, заблуждений, предрассудков своей эпохи. При этом они опирались на марксистский "проект", имеющий серьезные ошибки. Потому социализм получился далеко не идеальным. Наоборот, удивительно было бы, если бы законы истории, которых нет (здесь речь только о "законах", касающихся социализма и коммунизма), привели общество к обещанному результату . Но чудес не бывает.
К чему приводят настойчивые поиски законов, которых нет, можно наглядно увидеть на примере "основного экономического закона социализма", "найденного" советскими теоретиками. Заложники доктрины, марксисты вынуждены изобретать несуществующие законы социализма. "Существенные черты и требования основного экономического закона социализма можно было бы сформулировать примерно таким образом: обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путем непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники." (И.В. Сталин, "Экономические проблемы социализма в СССР", 1952).
Абсурдность данного "закона" очевидна. Экономические законы объективны по своей сущности, они не могут и не должны заботится об удовлетворении материальных и культурных потребностей всего общества. Здесь явное недоразумение: постановления партии и правительства выдаются за объективный общественный закон, который по определению действует независимо от воли и сознания людей. Экономический закон социализма придуман по аналогии с основным экономическим законом капитализма, сформулированным на основе соответствующих высказываний Маркса. Поскольку социалистическое общество было создано по проекту, придуманному людьми, оно живет не по объективным законам, появившимся и действующим стихийно, а по правилам, установленным государством.
Несмотря на серьезные ошибки, марксизм может подсказать нам несколько иную логику исторического процесса. Если общественные законы не ведут к светлому будущему, куда они тогда ведут? Выражаясь марксистским языком, законы общественного развития приводят человечество к состоянию, когда оно способно выйти за рамки "исторической необходимости". Закономерно движение к уничтожению общественной закономерности. Историческая закономерность "взрастила" могучий сознательный фактор, который отрицает ее саму.
В дальнейшем большие проблемы будут не в отыскании "истинных" общественных закономерностей, а в их отсутствии. Дальнейший ход истории уже не может быть естественным, стихийным, он все в большей степени определяется сознательной деятельностью людей. Постепенно люди сами учатся понимать, изменять, конструировать как отдельные общественные механизмы, так и общественную организацию в целом.
"Светлое будущее" не неизбежно, так как общественные законы не ведут к нему, а насчет сознательного исторического творчества никто не гарантирует, что оно пойдет в "правильном" направлении. Возможны самые разные пути движения человечества и далеко не самые радужные.
Не надо питать иллюзий по поводу бесконечно прогрессивного развития человечества. Нужен ли людям бесконечный прогресс, который невозможно остановить? Это как скоростной поезд без тормозов. Прогресс в науке и технике может привести к самым варварским последствиям, если он не сопровождается прогрессом в организации человеческих отношений.