Мы уже часа два бродили по улицам, замерзли, как две бездомные собаки.
- Варь, я домой хочу, - ныла Маринка.
Я оглядела ее: штаны на сестре теплые, куртка хорошая, шарф я не забыла на нее нацепить, ну а то, что сама скоро превращусь в сосульку - это можно не считать.
Наверное, хорошо бы в нее превратится. На ум пришли строчки из стихотворения Некрасова: "А Дарья стояла и стыла в своем заколдованном сне...". Дарья в лес пошла одна, а со мной Маринка. Ее кормить надо, смотреть за ней.
Через полчаса мы все-таки направились к дому. Открывая дверь квартиры, я услышала позади себя шорох. Это баба Маня, соседка, добрая душа, высунула голову из своей двери, что была напротив нашей:
- Не сомневайся, Варя, полчаса как тишина, храпит ваша маманя, а дружки все разбежались. Поесть-то у вас есть чего?
Я мотнула головой, найдем, мол.
Мать привычно спала на кухонном столе среди окурков, бутылок и грязных блюдец.
Как я ненавижу этот бардак! Маринка схватила со стола кусок колбасы и затолкала в рот.
- Руки иди мой! - завопила я.
Теперь можно спокойно распоряжаться, пьяная мать и от взрыва не проснется. Я закрыла входную дверь на замок, сделала себе маленький бутерброд, принялась убираться и готовить кашу для Маринки.
- Варь, пойдешь в субботу на дискотеку? - спросила Наташка.
- Конечно, пойду!
- Чего напялишь?
Как будто не знает, что напяливаю я всегда одно и то же. Пришлось привычно скривиться.
Наташка - еще одна моя отдушина, любимая подружка. С ней всегда легко, она очень позитивна.
- Не позитивна, а противна, - съязвила как-то про нее баба Маня, - хитрая твоя Наташка, держи с ней ухо востро.
Наташа не хитрая, а везучая. Пришла в нашу английскую спецшколу в шестом классе, ворвалась, как солнце в серый коллектив, где не было близких друзей, а отношение одноклассников сводились к схеме "дай списать - скажи, что задали". Я, например, в этой школе с первого класса, мать отдала только потому, что здание находилось напротив нашего дома, а подруг у меня не было. И тут Наташка обратила на меня свое внимание! Так с шестого класса мы и дружим.
- Слушай, - сообщает подруга, - у меня тетка укатила на курорт, давай к ней смотаемся, приоденемся на субботу.
У Наташкиной тетки огромный шкаф с разной одеждой, шарфиками и шляпками. Жаль только, что сама тетка, хоть и с нас ростом, толстая, во всех ее вещах мы потонули.
- Блин, - рассердилась Наташка, - хоть бы что подошло. Варька, я надену вот эту куртку, свою юбку и блузочку, ну помнишь, такую бирюзовую? Меня в ней, между прочим, Ванечка на танец приглашал.
Как же, помню!
- Ванька тоже придет в клуб?
- Придет, - весело заметила подружка, - я даже хочу его сюда заманить.
- И что ты будешь с ним делать? - тупо спросила я.
Наташка беззаботно хихикнула.
- Я ему такие кульбиты покажу, сразу влюбится!
У меня защемило сердце. Ваня мне самой очень нравился. Но, конечно, я не тяну до Наташкиной красоты.
В школе, возле раздевалки, я увидела Ивана, даже не увидела, а почувствовала. Он учился в параллельном классе, но его присутствие я могла уловить в любом месте. По инерции замедлила шаг, смотрела, как он болтает с Наташкой и готовилась подойти, чтобы бросить простенькое "привет". Проклятая краска заливала лицо с растянутой фальшивой улыбкой:
- Привет, - промямлила и попыталась натянуть куртку.
И здесь по мне покатилась волна нежности и теплоты: держа на весу куртку, Ваня помогал мне ее надевать. Должно быть, так чувствовала себя Золушка с принцем в волшебном саду. Иван махнул нам рукой и удалился, а я, застегивая куртку, стояла в дивном блаженстве.
- Ну что, Варька, разомлела? - спросила Наташа.
- Да ну тебя, - только и смогла ответить.
В субботу я оставила Маринку у бабы Мани, зная, что к мамаше притащатся очередные друзья-собутыльники, и собралась в клуб.
- С кем хорохорится-то будешь? - спросила соседка.
- С Наташкой и Ленкой, - ответила я, потому что с нами шла наша одноклассница.
- Ну, давай-давай, поздно не приходи, - попросила баба Маня.
В клубе темно, разноцветные фонарики мигают, музыка, которая с улицы показалась зажигательной танцевальной мелодией, превратилась в какофонию, давящую на уши.
Я, в светлой блузке Наташкиной тетки, которую пришлось затянуть широким поясом, единственной симпатичной юбке, на все случаи жизни, облитая, как и подружка, французским парфюмом из бутылочных недр все той же тетушки, была в очень хорошем настроении. Мельком оглядывалась, стараясь в толпе разглядеть Ваню.
Чтобы освоится, мы все трое, я, Наташка и Лена, немного потанцевали. Потом заметили ребят из нашей школы, бывших старшеклассников, поступивших в институты. Там, среди них, высокий и стройный, стоял Иван.
Подрулили к ним. Я практически ничего не слышала сквозь музыку. Как в кино без звука, мелькали смеющиеся лица мальчиков, разукрашенные всеми красками радуги девчонки. Лена наклонилась ближе ко мне:
- Наташка пошла на абордаж, теперь Ваньке не увильнуть.
Это правда, что душа есть. Иначе как можно объяснить при общем телесном здоровье, дикую боль внутри. Она разъедает, она роняет тебя вниз и топчет тяжелыми ступнями.
Так и сейчас, когда, как назло зазвучала медленная композиция и Наташка с Ваней проплыли мимо, я осталась где-то внизу, одна, с впивающимися когтями ревности.
Потом мы танцевали и я, взяв себя в руки, хихикала и улыбалась. Счастье пришло неожиданно! Первые медленные аккорды перевернули мир. Меня пригласил на танец Ваня! Честно, я не помню, о чем мы говорили. Просто были рядом, и все остальное показалось неважным.
После этого танца я уже не улыбалась, я светилась от счастья. Рука Вани мягко, но уверенно удерживала меня рядом даже, когда мы танцевали быстрые танцы. Это было ощущение притяжения, мучительно-сладкой зависимости от другого человека.
Весь вечер мы смеялись и болтали. Чуть позже я решила ускользнуть в туалет. Проплыла мимо зеркала, заметив только свои глаза, темные и радостные. Замедлила шаг на минуту, не узнала отражение, обычно зеркало показывало мне грустную физиономию.
В маленькой туалетной кабинке я осталась наедине со своим счастьем. Обхватила себя руками, обнималась с ним.
Это состояние нарушил знакомый голос. Наташка! Я чуть не вылетела из укрытия, остановило только то, что услышала вторую собеседницу. По голосу поняла, что это Вика, она училась в нашей школе на год раньше. Красивая девчонка, и прикид что надо!
- Ты что к Ваньке клеишься? - спросила Вика.
- Я клеюсь? - удивилась Наташа, - да это он меня задолбал своими приставаниями.
- Ну да, я вижу, как он к тебе пристает. Что рядом с ним за деваха? Варька Морозова?
Собеседницы закурили.
- Хорошенькая стала, - пробормотала Вика, - около года ее не видела, а сразу не узнала.
- Ну да, хорошенькая, - послышался язвительный голос Наташки, - шматье на ней мое, таскаю ее за собой как бесплатное приложение.
- Чего так?
- Так, а кто с ней дружить-то будет! Мать спивается, Варька сестру еще тащит, отца вообще не видно, бросает иногда жалкие подачки.
Вика хмыкнула и поддела:
- Как видно Ване это не помеха! Зацепила она его!
- Слушай, - ухмыльнувшись, ответила Наташка, - Ваня, чтобы мне насолить, ухаживает за ней. Знает, что ревность лучший способ влияния на баб. Просто вчера я не пошла с ним в кино, не дала себя потискать на последнем ряду, вот он и показывает, как может ухаживать за другими.
Они курили и смеялись. Потом Наташка, видимо затушив сигарету, сказала:
- Пойду, уделю ему немного внимания, а то пойдет по рукам.
Когда дверь за ними закрылась, я сползла по стене вниз. Мне было так стыдно, что я боялась выйти из кабинки. Казалось, все будут тыкать пальцем, смеяться.
Черт бы побрал эту бедность, вечно пьяную мамку и папашу. Боже, как мне хочется простую семью, где можно спокойно заснуть вечером, где не надо слушать сиплых стонов или глухих ударов потасовщиков - пропойц, которые обычно к концу вечера устраивают разборки у нас дома. Насколько я могла бы быть счастливее. Я не носила бы чужую одежду, не трогала чужую косметику. Даже белая кофточка, которая была на мне надета, покоробилась, поднялась парашютом на теле. Разве может Ване понравится такая, как я.
Кое-как все же выползла из туалета, понеслась в раздевалку, схватила куртку и, боясь встретить Ваню или Наташку, рванула на улицу.
Я не помню сколько времени бродила по темному кварталу. Ноги сами принесли к дому. Подняв глаза, увидела, что у бабы Мани окна темные, значит, спят они с Маринкой. В нашей квартире - полная иллюминация, гости еще не разошлись. Из подъезда вышла одинокая мужская фигура. Приглядевшись, я узнала Степана, последнего мамкиного ухажера. Не успела шмыгнуть в тень, поэтому он увидел меня и заорал:
- Привет, Варька! Чего со свиданки идешь? С кем гуляешь-то? Смотри, могу и я приголубить.
После таких слов надо смываться, что я и сделала. Бежала, пока хватало воздуха, огляделась по сторонам, юркнула в ближайшую подворотню, там и заревела.
Вокруг не было ни души, реви сколько угодно, никто не помешает, не спросит чего я здесь стою, потому что до меня дела никому нет. Я не нужна даже своей лучшей подруге, не говоря уже о Ване, а мамку я вообще в расчет не беру.
Села на корточки, упершись спиной в холодную стену арки. Заснуть бы и не думать не о чем. "А Дарья стояла и стыла в своем заколдованном сне...". Сейчас и Маринки рядом нет, никто теребить не будет.
В мыслях полетели картинки похорон, я лежу в белом платье, а кругом вдруг весна наступила, цветы, все улыбаются. Наташка вся в розовом, смеется, Вика курит под деревом, оно зеленое-презеленое, Ванечка идет по улице, держа Маринку за руку, собаки озорно бесятся...
Сквозь сон почувствовала, что в колени ткнулось что-то теплое, мягкое, а глаза разлепить не могу. Голос откуда-то сверху раздался:
- Варя, это ты?
Голос, по-моему, моей одноклассницы Ленки. Откуда она здесь? Кто-то начал трясти за плечи, теплый комок откатился.
- Варь, ты чего? - тормошили меня, - Варя!
Попыталась открыть глаза. Точно Ленка, а с ней собака. Я не могла говорить, спать хотелось.
Ленка схватила меня за пояс, попыталась поставить на ноги.
- Варька, ты что, пьяная?
Нет, не пьяная, я не пью, и вообще никогда не буду пить.
- Я не пьяная, - услышала свой голос, совершенно спокойный.
- Чего ты здесь делаешь? - ворчала Ленка и тянула меня куда-то.
Я пошла за ней, хотя даже не чувствовала ног, просто автоматически шагала.
- Пойдем ко мне, мать на дежурстве сегодня. Ты домой позвонишь и скажешь, что останешься ночевать у меня. Туз, перестань вертеться под ногами! Следующие два дня его будет выводить гулять мама, это сегодня ему повезло и он носится без цепочки.
"Зачем звонить домой? Туз еще какой-то, должно быть в карты играть пойдем", - пролетало в голове.
- Ты куда исчезла-то? - продолжала трескотню Лена, - Блин, смотрю Варьки нет, мы с Наташкой потолкались еще полчаса и домой пошли. А тебя Ванька до дому провожал? Вы что, поругались с ним? Ты от этого раскисла? То же мне!
Господи, сколько вопросов. Стоп! Я остановилась:
- Какой Ванька?
Лена тоже остановилась. Посмотрела на меня удивленно.
- Ты ушла из клуба, потом смотрим и Ваня исчез. Мы с Наташкой так и подумали, что вы вместе ушли, он же на тебя весь вечер пялился. Наташка, злая, как ведьма, а я говорю ей...
Я не слушала больше Лену, к горлу подступил комок, я прикрыла ладошкой рот, чтобы не закричать от радости.
Смешная собака по имени Туз грела колени, заботливо пристроившись рядом.
Мы постояли секунду и побежали к Ленке домой, потому что очень замерзли.